Краски в ее глазах

Эви Тейт, 2023

Настя – простая девочка, ученица 8 класса, ходит в художественную школу, живет с мамой и ее молоденьким любовником. Но после большой ссоры с мамой, Настя уезжает в маленький городок к отцу, где сплетни разлетаются быстрее ветра. Новые одноклассники устраивают бойкот с первого дня. Настя теряет веру в свой талант и ставит крест на будущем художника. А одиночество лишь растет с каждым днем.Но однажды эту тьму прогонит свет.

Глава 5. Нарасхват

Учительница по литературе возбужденно дергается на месте, ожидая, пока звонок на урок затихнет.

— Итак, класс. В следующем месяце мы будем проходить «Анну Каренину» Льва Николаевича Толстого. Но поскольку в кинотеатре в Ульяновске уже на этой неделе покажут экранизацию этой книги, предлагаю всем классом поехать и посмотреть.

Одноклассники радостно гогочут: «Ура, в кино». Я относилась к тем, кто тише других шептал: «Хоть узнаю, о чем книга».

Пешая прогулка до дома — и вот уже, казалось бы, можно выдохнуть. Но терзающая мысль не дает сделать вдох.

Закрывшись в своей комнате, набираю номер мамы. Это будет наш первый разговор после моего отъезда к отцу.

— Ало, — деловым тоном отвечает мама.

— Мам, привет. Есть минутка?

В телефоне слышится негромкая музыка.

— Только быстро. Что-то случилось? — спрашивает мама.

— Нет. Мы хотим всем классом на следующей неделе пойти в кино. Ты можешь перевести мне рублей пятьсот или тысячу?

— Это мне нравится, возьмем ее. Примерь еще эту, — говорит мама, но явно не мне. — Дочка, папа на что? У него нет денег?

Стараюсь, чтобы мой вздох вышел беззвучным. Опять все упирается в деньги.

— Я еще не спрашивала. Он получает не так много…

— Так пусть найдет еще одну работу. Настя, ты захотела переехать к отцу. Все твои расходы ложатся на него.

Свожу брови из-за едкого чувства вины перед отцом.

— Нет. Купим ту, она лучше. Давай футболку. Я пойду на кассу, а ты переодевайся.

— Мам, ты в магазине?

— Да, покупаем новую футболку Игорю.

— То есть на хахаля ты тратишь деньги, а на родную дочь — нет?

— Я тебе все сказала, — мама в своем репертуаре властной деловой женщины.

— Из тебя никудышная мать.

Сбрасываю звонок. Хочется плакать и кричать от беспомощности и одиночества. Сжимаю свободную руку в кулак. Чувствую, как ногти впиваются в кожу. Боль притупляет злость, клокочущую внутри. Надо было запасать все впрок! Чтобы на год хватило. Начиная от ручек и карандашей, заканчивая средствами интимной гигиены и шампунями. Я будто оказалась в бочке с дегтем или нефтью. Мне нечем дышать.

Сморю на белый холст. Если я снова начну рисовать, то мне и до лета красок не хватит. Понурив голову, плетусь вниз. Отец на кухне варит на ужин перловую кашу.

Очередная каша. После праздника у нас еще не было нормального мяса.

— Папа, — замолкаю. Мне неловко просить деньги. — Нас учительница по литературе хочет свозить в кинотеатр в Ульяновск на следующей неделе. Вот думаю, ехать с ними или поискать фильм в интернете.

Хорошая мысль посещает меня с опозданием.

— Поезжай в кино. И с ребятами подружишься. И время весело проведешь. Чего дома-то сидеть?

— У меня нет денег.

Папа выключает огонь под кастрюлей. Теперь все его внимание сфокусировано на мне.

— У тебя нет накопленных денег?

Мотаю головой. Раньше в этом не было никакой нужды.

— Уметь откладывать — очень важно. Когда ты была маленькой, мама рано на работу вышла, а я с тобой дома сидел. Ходил за продуктами, готовил. Часто я тратил меньше, чем мог. То, что оставалось, я откладывал.

Слушаю очень внимательно. Моя душа будто соединилась с душой папы. Вот он делится тем, что важно, по его мнению.

— На эти деньги я покупал тебе орехи, сухофрукты и мед. Мы сами делали твои любимые конфеты. Так вкусное было и полезным. Ну, а после развода эти деньги помогли мне, пока я не нашел работу. Сколько тебе нужно? Я дам, у меня есть.

Мне хочется плакать. Прочищаю горло и называю ту же сумму, что и маме.

— Хорошо. Сейчас принесу.

Отец уходит. Губы дрожат. У меня самый добрый отец. А я, видимо, в маму злюка, вечно недовольная.

Папа приносит тысячу рублей и кладет их на стол. Он смотрит на мое лицо, но ничего не спрашивает. Благодарю и ухожу из кухни. Уже на лестнице слезы все же текут по щекам. Я обуза, никому не нужный балласт.

На следующий день уверенно подхожу к подоконнику. Мальчишки возбужденно обсуждают какой-то новый фильм.

— Привет, — добродушно здороваюсь я.

Сегодня еще теплее, чем вчера. Скоро лето, скоро каникулы! Настроение приподнятое.

— Привет, — неуверенно бросают мальчики, поглядывая на девочек.

— Почему вы разделяетесь перед уроками? Почему не стоите все вместе?

Женя — плотный одноклассник с жестким ежиком на голове — поворачивается ко мне.

— Потому что девчонки странные. Мы боимся заразиться.

Мальчишки за его спиной хихикают.

— Я вроде не заразная.

— Да кто тебя знает, — звучит из Жениных уст.

Его глаза отражают внутреннюю доброту. Однако затем он раздраженно смотрит на Алю. Все мальчики забирают сумки и уходят. Как в первый день. Не шевелюсь. В меня только что выстрелили из пушки, и ядро пробило грудину насквозь. Отчаяние сменяется гневом. Разворачиваюсь и подхожу к девочкам. Аля стоит ко мне спиной. Хлопаю ее по плечу сильнее, чем нужно.

— Что ты за змея такая? — начинаю я. — Зачем подговаривать весь класс? Для чего? Чтобы твоя корона не покосилась на голове?

Аля ехидно кривит губы.

— А что такое? Обижает, что не ты королева?

— Человечнее надо быть.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не перейти на личные оскорбления.

— Чтобы чему-то учить, вначале следуй этим правилам сама. — Вновь изображает меня: кривит губы в отвращении и недовольстве. — Смотри, как бы у тебя на всю жизнь не осталось перекошенное лицо. Приятно спуститься с небес на землю?

— Не захлебнись своим ядом, уроборос.

Конец ознакомительного фрагмента.