Ворон

Эвелина Каравай

Я иду по шумному городу на цыпочках сознания навстречу своей любви. Мое сердце – компас. Она ведет меня в нужном направлении. Струны моей души слышат твое дыхание. Я еще не знаю, как ты выглядишь, но ощущаю контур твоего я. Твой голос уже звучит настойчивым призывом в моей голове. Я знаю, что ты есть. И эта мысль сводит вселенную до границ любимого человека. Все началось с любви, все держится на любви и ничего никогда не закончится благодаря любви. Это единственная причина держаться на этой планете.

Глава 3 Стая

Саммит продолжался три дня. Груз ответственности и боязнь допустить ошибку были столь велики, что я забыла о своих страхах и полностью сосредоточилась на работе. Ворон требовал моего присутствия везде, даже в ресторане. И тут я осознала, что совсем не готова к новой жизни. Я не знала правил этикета, не представляла, как пользоваться столовыми приборами, в какой очередности есть блюда. Поэтому я обрекла себя на практически полуголодное существование и пила воду с фруктами. А когда доползала до кровати, была настолько уставшей, что думать и есть была не в состоянии.

Еще одним неприятным открытием стало то, что, несмотря на новый имидж и дорогой костюм, я не умела вести себя в обществе. Я не знала, когда стоять, когда садиться, куда девать руки. Мне мешала одежда, раздражало собственное тело. Я ощущала себе неуклюжей пластмассовой куклой. А еще мне казалось, что это замечают все.

Зато Ворон был образцом уверенности и профессионализма. Он держался со всеми запросто и в то же время соблюдал дистанцию.

В результате трехдневного марафона на выживание я стала похожа на привидение: щеки впали, под глазами появились синие круги, а костюм висел, словно на вешалке.

Саммит был закончен, и мы отправились в обратный путь. Казалось, Ворон только на борту самолета вспомнил о моем существовании.

— А вам к лицу новый имидж. Аристократическая бледность, худоба, тени под глазами. Может, все-таки в деревню пить парное молоко? А то мир бизнеса — он такой жестокий, никого не щадит. Глядишь, вместо партнерства в бизнесе можно загреметь в больничку.

Пререкаться с Вороном не было сил. Одно вызывало недоумение: зачем он все это говорит? Хочет констатировать мою профнепригодность или ему доставляет удовольствие добивать павшего?

— Не дождетесь, Александр Георгиевич. Трудности закаляют. Тетю можно опустить, но она встанет, выплюнет снег и возьмет за горло.

Ворон улыбнулся глазами: «Если есть силы шутить и дерзить, значит, не все так плохо. Забыл тебе сообщить, что с сегодняшнего дня ты живешь в нашем доме. Поэтому по прилету у тебя на всё три часа: собрать необходимые вещи, документы и сообщить родственникам».

— Подождите, мы так не договаривались. Я наемный работник, а не телохранитель.

— А мы с тобой никак не договаривались. Или ты принимаешь правила игры, или свободна. Личный ассистент — это лицо, не менее важное, чем телохранитель. Мне необходимо, чтобы ты всегда была рядом. И к тому же, учитывая мой статус и образ жизни, с момента поступления на работу ты являешься мишенью и потенциальной заложницей для моих врагов. И для обеспечения твоей охраны, ну и чтобы оградить от искушений, ты должна быть на безопасной территории.

«Ну и влипла я…» — крутилось в голове. Может, прямо сейчас казать «нет», пока я еще ничего не знаю и ни во что не посвящена? Ну, жила просто, не привыкать. Если в эту крепость войдешь, то вряд ли выйдешь.

И все-таки, ругая себя и терзаясь сомнениями, я собирала вещи, документы и поставила последнюю точку, сообщив родственникам, что моя новая работа требует смены образа жизни и обитать я буду теперь в другом месте. Отныне я часть стаи.

Второе посещение дома-крепости вызвало совершенно противоположные эмоции. Он по-прежнему был уютным и милым, но чужим. Дом — это свобода самовыражения, отдых, занавес, за которым можно скрыться от мира, а здесь работа, от которой отдохнуть невозможно, так как ты под постоянным вниманием и постоянно начеку.

Мне выделили просторную светлую комнату, которая, как оказалось, находилась рядом с комнатой-кабинетом Ворона. А это означало, что моей спокойной жизни пришел конец.

Я постаралась сделать из своей комнаты маленький оазис, разложив привезенные с собой книги, игрушки, блокноты и прочие дорогие сердцу вещи. После этого комната стала более уютной.

Пришел Илья и принес маленький подарок — смешную куклу с надписью «Никогда не сдавайся». Это немного разрядило обстановку, и я постаралась больше ни о чем не думать. Что будет, то будет. Решение принято.

— Хотел тебя спросить. Ты ведь пишешь давно. Почему ты нигде не печатаешься?

— А почему этот вопрос возник именно сейчас?

— Я подумал, что, возможно, твое призвание совсем в другом. Если это развивать, можно совместить то, что тебе нравится, с возможностью заработка. А это удовольствие и свобода.

— Илья… С творчеством та же чепуха, что и с юриспруденцией. Надо быть или мегаталантливым, или чтобы тебя кто-то продвигал. А это деньги, связи, опять же покровитель или спонсор. К тому же муза — дама привередливая. Сегодня пишется, завтра нет. Вот если бы взять за основу жизнь твоего отца, я думаю, можно было бы написать всего одну книгу и обеспечить себе состояние до конца дней.

— Можно было бы. Но до конца дней — понятие относительное. Это могут быть годы, а могут быть месяцы. В твоем случае — дни. Состоянием попользуешься недолго. Так что брать меня в качестве героя романа — плохая идея, — сказал неожиданно появившийся Ворон и подмигнул.

— Я сказала гипотетически.

— Вот не люблю я эту словесную мишуру! Выражайся просто. Ты гипотетически, а я тебе четко и однозначно.

— Можно подумать, вы сами верите в возможность написать о вас книгу! Для того чтобы собрать материал, необходимо будет работать не одному подразделению следователей вкупе с журналистами.

Закончив последнюю фразу, я похолодела. Что я несу? Откуда это?

Ворон подошел ко мне вплотную и уставился своим немигающим взглядом. «А тебя так интересует моя биография? Может быть, со временем я поделюсь с тобой отдельными эпизодами, но, боюсь, испорчу твою психику и окончательно сотру веру в человечество».

Не знаю, что на меня нашло, но я не испугалась. Более того, я смотрела прямо ему в глаза, и мне отчаянно хотелось дерзить. Хотелось сказать: «Да, мне интересно. И я все равно когда-нибудь узнаю твою тайну».

Илья увидев, что шуточная беседа может превратиться в бой быков, из которых одного точно сейчас поднимут на рога, поспешил всё перевести на другую тему. Ворон не стал поддерживать нашу беседу и стремительно вышел из комнаты.

— А псевдоним у тебя есть? Ты ведь показывала мне свои рассказы под своим настоящим именем.

Илья явно пытался меня отвлечь от недавнего разговора с отцом.

— Да, мама советовала мне взять псевдоним. Было предложено имя Лилия или Лидия. Но мне ни то, ни другое не понравилось. И я решила выбрать красивое и короткое — Лия.

Илья как-то странно посмотрел на меня и даже немного отодвинулся.

— А почему Лия?

— А что? Имя как имя. Две мои подруги в крещении носят такое.

— Нет, ничего, просто так звали мою маму…

На мгновение мне стало не по себе. Вот так совпадение… Или не совпадение? Когда-то я слышала историю о том, что у мужчины умерла жена, которая очень сильно его любила. Вдовец был мужчиной видным и небедным, не обделенным женским вниманием. И одна из представительниц прекрасного пола стала обхаживать завидного жениха. Своего она добилась — замуж вышла. Да вот беда, она любила не его, а его статус. Молодожены въехали в старую квартиру, и тут начала происходить какая-то чертовщина: каждый день в пять часов утра прилетает горлица, начинает бить клювом в окно и кричать так, словно кто-то плачет. Новоявленная жена была не суеверной, но зрелище было явно неприятное. Причем происходило это каждое утро ровно в пять часов, а разбудить мужа в этот момент не представлялось возможным, так как он спал как убитый. Тогда женщина пригласила свою маму, и та стала свидетелем странных событий. Более того, помимо горлицы, прилетавшей в пять часов утра, вечерами на кухне стали слышаться звуки воды, звон посуды и женское пение. Женщина с мамой неоднократно вскакивали и бежали на кухню, и там на мгновение мелькал силуэт бывшей жены вдовца. Потом видение пропадало. Люди объясняли это как страдания души, которая была разлучена с любимым и видела, что новая спутница жизни не станет ему достойной подругой.

Конец ознакомительного фрагмента.