Фото со вспышкой

Эва Нова, 2023

Что делать, если из музея пропал экспонат? А если следы на полу явно указывают на то, что он встал и ушел оттуда самостоятельно?

2.

Не желая опаздывать в первый день, Мона вышла пораньше — и как раз подошел автобус, который тоже почему-то решил прийти раньше, чем было указано в расписании. Мона с трудом пробралась сквозь толпу и, примостившись на задней площадке, принялась с интересом разглядывать пассажиров. Обычные невеселые лица невыспавшихся людей, которые рано утром едут на работу. Ее взгляд привлекли несколько человек, которые выделялись из общей массы. Они были облачены в темные накидки с капюшонами, а низ лица закрывала черная маска с ярко-желтым, оранжевым или красным кругом. У некоторых круг был расшит узорами. Они сидели по двое в разных местах автобуса, и остальные пассажиры лениво скользили по ним взглядами, привычные к такому зрелищу. Мона засмотрелась на них, так что один из «капюшонов» поднял голову и принялся сверлить ее взглядом; она поспешно отвела глаза.

Музей был именно таким, каким она его себе представляла — небольшой, пропахший пылью и не пользующийся какой-либо популярностью. Директор музея был пожилым кругленьким мужчиной с отечным лицом и светлыми глазами, полуприкрытыми тяжелыми веками. Он словно все время дремал, а когда разговаривал с Моной, смотрел куда-то мимо нее.

— Вашей задачей будет цифровизация музея, — объяснял директор. — Нужно сфотографировать каждый экспонат, перепечатать его данные с карточки и загрузить на сайт. Картотеку мы оттащили к вашему рабочему месту. Пройдемте туда.

Напротив кабинета директора располагался другой кабинет, дверь в который была приоткрыта.

— Вы будете сидеть здесь вместе с Шоном. Шон — наш кассир и экскурсовод, но так как посетителей мало, большую часть времени он проводит здесь.

Мона оказалась в небольшой светлой комнате с окном и двумя столами. За одним из столов, растянувшись на стуле и закинув руки за голову, восседал Шон. При виде директора и Моны он не изменил позы, лишь кивнул им. Шону было за пятьдесят, у него был пивной живот, а на голове среди тонких светлых волос начинала появляться лысина. Его глаза смотрели живо из-за очков в толстой оправе, и в целом он мало походил на экскурсовода, скорее на жуликоватого адвоката.

— Добрый день, — сказала Мона и прошла за свой стол.

— Ну, работайте, — кивнул директор.

На столе Моны стоял старый допотопный компьютер, а между столом и окном помещалась большая тумба с четырьмя ящиками — та самая картотека. Мона нажала на кнопку на панели системного блока и, пока компьютер загружался, потянула на себя тяжелый ящик, который был доверху наполнен карточками из плотной бумаги, на которых каллиграфическим почерком были выведены названия экспонатов и их характеристики. И каждую нужно было перепечатать…

Мона услышала звук открывающейся банки и с изумлением посмотрела на Шона:

— Вы пьете на рабочем месте?

Шон энергично замотал головой:

— Это вода.

— На этикетке написано, что пиво.

— Ух ты, продавщица, видно, ошиблась, я брал воду. Ну, не пропадать же добру, — сказал он после паузы и с плохо скрываемым удовольствием сделал глоток. Затем он вытащил из ящика стола книгу — томик рассказов Джойса — и погрузился в чтение. Мона же взяла несколько карточек наугад.

«Голова статуи, голова статуи, фигурка человека, свадебное украшение», — читала она названия. Что ж, так же скучно, как в любом другом захолустном краеведческом музее.

— Я схожу в зал, посмотрю на экспонаты.

— Ага, только не трогай там ничего.

Мона дошла до двери, но задержалась на пороге:

— Вы не могли бы провести мне небольшую экскурсию? Ну, чтобы получше познакомиться с музеем?

— Билет с экскурсией стоит двадцатку, — отмахнулся Шон, не отрываясь от книги. Мона молча вышла из кабинета.

Музейный зал оказался неожиданно большим, его освещали тусклые лампы с желтоватым светом, так что требовалось усилие, чтобы разобрать пояснительные таблички к экспонатам. Помимо витрин с разной интересной мелочевкой вроде наконечников стрел, украшений и амулетов, в центре зала стояла большая лодка, а в углу — большой каменный идол. Лицо идола сохранилось хорошо: нос с ноздрями, глаза, в которых неизвестный мастер сделал зрачок, так что казалось, что фигура следит за всем, что происходит в зале, слегка тронутый улыбкой рот. На лбу идола шла складка, а его каменная одежда была богато украшена резьбой: кружочки, спирали, линии. Затем внимание Моны привлекли деревянные кошки — семь штук сидели в ряд — мал мала меньше — и благосклонно взирали на нее глазами, в которых блестели граненые камни. Заинтересовала ее и куколка, табличка под которой лаконично гласила: «Жрец». Жрец, не более ладони в высоту, был облачен в грубую тканую мантию с узором. Но из-за глазок-бусинок и свалявшейся от времени длинной бороды он напоминал скорее одичавшего Санта-Клауса.

На втором этаже были гораздо более современные артефакты: пишущая машинка какого-то писателя из Иллюминау, восстановленный кусок комнаты довоенного времени — пестрые обои, керамические миски на обшарпанном столе, кресло-качалка, в которое посадили пару плюшевых игрушек. На стенах висели фотографии — открывшаяся в городе фабрика, студенты училища, какие-то меценаты, даже фото местной музыкальной группы, которой удалось однажды попасть на национальное радио. Остальное пространство занимали чучела животных, обитавших в городе и его окрестностях. Хотя Мона предпочитала природу в живом виде, навечно застывшие лисы, кабаны и куропатки не внушали неприязни. Мона полюбовалась ярким оперением исландского гоголя и спустилась вниз. В зале она задержалась у витрины с амулетами, которые выглядели точно так же, как узоры на идоле и на одежде жреца, и вспомнила, что уже видела подобные изображения сегодня.

— Шон, — сказала она, входя в кабинет, — кто эти странные люди в капюшонах? Я сейчас поняла, что символы у них на масках повторяют форму амулетов.

Шон оторвался от книги:

— Ты их видела?

— Людей в капюшонах? Их видел весь автобус.

— Интересно, — сказал он, вновь откидываясь на спинку кресла. — Это местные сектанты. Безобидные ребята, так что не обращай на них внимания. Они как бездомные собаки: обычно молчат в тряпочку — в прямом смысле — и занимаются своими делами. Не лезь к ним, и они к тебе не полезут. А если начнут показывать зубы, продемонстрируй, что ты их не боишься, и просто шугани. Можно и камнями покидать.

— Вы сейчас про сектантов или про собак?

— И про тех, и про других, по большому счету.

— Когда я искала в интернете информацию об Иллюминау, то не нашла упоминаний о какой-либо секте…

— Ну, значит, они не ведут блог, — развел руками Шон. — Не стоит о них беспокоиться. Разве что в ясную погоду старайся не ходить по Речной улице, иногда они всей шайкой ходят любоваться закатом.