Счастливый торт Шарлотты

Эва Гринерс

Женщина с лишним весом и лишним возрастом – так думала о себе Анна, которая до замужества была талантливым кулинаром с перспективной карьерой. Однако скоропалительный брак с обаятельным красавцем заставил её пересмотреть жизненные ценности. А если стабильная налаженная жизнь и семейное счастье оказывается мифом? Как тогда быть? Анне предстоит снова найти себя и стать сильной, но только не здесь, а в загадочном средневековье. Впрочем, тортики нигде лишними не бывают. Главное – верить в себя.

Глава 7

Ужин проходил так же, как и вчера сэр Лливелин пребывал в своих мыслях, девочки тихонько болтали. Я едва прикоснулась к еде — так сильно волновалась, даже не заметила, что ела. Какую-то рыбу, овощи. Так я нервничала только на международном конкурсе. А что со мной тогда будет на свадьбе? Упаду в обморок, в качестве дополнения к развлекательной программе?

Гвен коснулась моей руки.

— Шарлотта, тебе нехорошо? Ты этот кусочек моркови уже полчаса по тарелке гоняешь.

Я посмотрела на неё. Не могла же я объяснить, что этот сегодняшний скромный тортик и остальные, которые я собиралась здесь испечь, не просто десерты, а первая ответственность, которую я на себя взяла в её мире, в её доме? Это же как экзамен!

— Всё хорошо, Гвен, наверное чуть перегрелась на солнце. Аппетита нет, но я хорошо себя чувствую, — и в доказательство своим словам я подмигнула ей и Ние.

Очнулся сэр Лливелин.

— Как вы провели день, девочки? Госпожа Шарлотта? — в его глазах отражались огоньки от стоящих на столе светильников, делая выражение его лица теплым и чуть загадочным.

— Мы почти весь день гуляли, — это отозвалась Гвендолин, а Лливелин продолжал смотреть на меня, я вспыхнула.

— У вас обширные земли, сэр Лливелин, — проговорила я, — и очень красивые.

Он довольно улыбнулся, очень этот могущественный и величественный человек любил, когда его хвалили, он даже не пытался этого скрывать.

— Отец, а у Шарлотты для нас для всех подарок, — лукаво посмотрела на меня Гвен.

Лливелин приподнял красиво изогнутую бровь.

— Подарок? Какой же?

— Её необыкновенный торт! — Ния захлопала в ладоши.

Я окончательно смутилась.

— Ну какой там необыкновенный, самый обычный… — а что если не понравится, вот кто меня тогда за язык дёрнул! Уж лучше бы полы в замке перемыла в знак благодарности — это было бы безопаснее.

— Значит, я хочу попробовать его немедленно и тогда скажу сам — каков он! — скомандовал сэр Лливелин.

Слуги засуетились, убирая со стола блюда и тарелки. Через несколько минут внесли мой творение. Я обреченно наблюдала, как его ставят на стол — на этом громадном, как футбольное поле, столе, он казался таким маленьким и неказистым…”Вспомни их поролоновую кашу с сиропом, чего ты трясёшься” — успокаивала я себя. Торт нарезали на куски и разложили по тарелкам.

— Ммммммммм!!!! — раздался протяжный стон. Это была Гвендолин.

— Шарлотта, это же потрясающе! Я в жизни ничего вкуснее не ела! Если на моей свадьбе будет такой десерт — её точно запомнят надолго! — и она снова вернулась к своей тарелке.

— Это очень очень вкусно, Шарлотта! — Ния, не удержавшись, выпалила это с набитым ртом, чем заслужила укоризненный взгляд отца.

— Гвен, на твоей свадьбе торт будет гораздо больше, роскошнее и вкуснее, — пробормотала я. От облегчения меня одолела слабость.

— Что ж, госпожа Шарлотта, — медленно проговорил Лливелин, — вы поразили меня своим мастерством. Не буду скрывать, я ожидал гораздо меньшего.

Наверное, мне всё-таки уже стоило попробовать. Я отломила небольшой кусочек. Что ж, недочёты, несомненно были. Крем чуть переварен — сказался открытый огонь. В следующий раз нужно будет взять ковш с более толстыми стенками и, может, сделать что-то вроде конфорки из камней, положив сверху на неё металлический щит. Точно.

Я подняла голову, поняв, что воцарилась тишина. Всё семейство смотрело на меня. Гвендолин с восхищением, Ния с обожанием, а сэр Лливелин с непонятным выражением.

— Рада, что вам понравилось, я очень переживала, — напряжение постепенно отпускало меня. — Завтра будет лучше, я надеюсь.

— Завтра будет еще один? Наш пекарь подумает, что мы ему замену нашли, — расхохоталась Гвендолин.

В этом я, как раз, не видела ничего смешного. Что такое нездоровая конкуренция на кухне, я знала не понаслышке. Могли чашку соли сыпануть тебе в закваску, стоит только отвернуться, температуру в духовке на максимум поставить незаметно. В общем, кроме всего прочего мне предстояло успокоить пекаря и попытаться с ним подружиться.

— Интересно, что скажет Мэбон? — хитренько так спросила Гвен, — он там в замке короля наверняка более искушен, чем мы здесь. Однако, думаю и он будет покорён. — При этих словах она многозначительно посмотрела на меня.

Этого еще не хватало, подумалось мне. Судя по тому, что мне о нем рассказали, молодой человек не самых лучших манер и мне бы не хотелось неловких ситуаций в доме, где меня приютили.

— Госпожа Шарлотта, позвольте предложить вам небольшую прогулку, — я не знала, было ли предложение сэра Лливелина продиктовано душевной едой, вписывалось ли оно в рамки установленных в доме правил, но конечно же мне пришлось согласиться.

Он подал мне руку, я оперлась о нее — она была крепка, как каменная — и мы отправились в сторону выхода.

Когда мы с Гвен ходили на обзор окрестностей, то повернули направо от выхода. Сейчас же Лливелин повёл меня влево.

— Сейчас я покажу вам место, где отдыхаю и восстанавливаю душевное равновесие, — сказал он своим густым бархатным баритоном.

— Я думала, Гвендолин показала мне все ваши владения, сэр Лливелин, — вежливо ответила я.

Он мягко рассмеялся.

— Туда ходят гости только по моему приглашению, госпожа Шарлотта. И далеко не все.

Я покраснела. И так, робею перед этим сильным мира сего, а он еще и взялся оказывать мне знаки внимания. Вот лучше бы не надо…

Мы оказались у входа в небольшой сад. Вход его венчала арка из роз чайного цвета вперемешку с бежевыми. Необыкновенно изысканно.

Внутри располагались клумбы, разбитые в строгой геометрии и симметрии. Мне нравились сады и цветники, хотя я предпочитала несколько более запущенные и таинственные. Но в этом сочетании нежных прекрасных роз и четкой планировки было что-то дивно изысканное. Сразу представился рыцарь в латах и с белой розой в железной руке.

— Необыкновенное место, — призналась я.

— Здесь всё сделано под моим руководством, каждый камень и каждый цветок находится там, где я задумал. — Он помолчал. — Этот сад я разбил в память о своей покойной жене.

— Я глубоко вам сочувствую, сэр Лливелин, — сказала я искренне. Богатейший вельможа, бывший в боях и сражениях, обладал нежной душой. Это не могло не трогать.

— Благодарю вас, госпожа Шарлотта.

Некоторое время мы шли молча.

— Мне как можно скорее хотелось бы узнать кто вы, госпожа, — помолчав, произнёс он. — Я уже сделал попытку навести справки, послав гонцов в крупные поместья, но к сожалению, они могут не принести результатов.

Я молчала. Он не просто так завёл этот разговор.

— Вы думали о том, что будете делать, если ваши родные не найдут вас, если мне не удастся их отыскать?

Господи боже мой, конечно, я старалась об этом не думать. Во-первых, я совершенно не хотела никаких родных, которых я знать не знаю, а во-вторых жених этот, который должен был выкупить меня у разбойников — вот чего мне было от него ждать? Вдруг он окажется не средневековым благородным рыцарем, как Лливелин, а жестоким и бессердечным человеком, которому я буду принадлежать?

— Нет, господин Лливелин, я об этом не думала, — тихо ответила я. Неужели он решил от меня избавиться?..

Розы пахли просто одуряюще, я чувствовала, как у меня кружится голова. То ли от волнения, то ли от их густого аромата.

— Знаете, госпожа Шарлотта, вы всего лишь второй день в моём доме, я всего лишь считанные часы знаю вас, но моё сердце и мой жизненный опыт подсказывает мне, что вы сможете стать душой любого дома.

Лично моё сердце тихонько заскулило от неловкости и страха. Нет, не надо этих разговоров, пожалуйста, это слишком для меня!

— Как вы уже знаете, на днях приедет мой сын, Мэбон.

— Да, сэр Лливелин, я очень рада, что вы повидаетесь с сыном, да еще и на таком счастливом событии — свадьбе Гвендолин.

Лливелин нахмурился.

— Всё не так просто и радужно, госпожа. — и снова замолчал.

Я ждала, когда он продолжит.

— Мне не нравится образ жизни Мэбона. Отдавая его в королевскую службу, я думал это пойдёт ему на пользу, а оказалось всё ровно наоборот. Теперь мне хотелось бы вернуть его обратно домой, пусть бы лучше понемногу перенимал у меня дела.

Кажется, я начинала понимать, к чему Лливелин ведёт. Этого еще не хватало!

— Почему вы хотите, чтобы партию вашему сыну составила неизвестная без роду и племени девица? — прямо спросила я.

— А вы достаточно смелы, — оценил он мою реплику и тон, — когда перестаёте трястись от страха сделать что-нибудь не так. В то же время вы мягкая, уютная и воспитанная. — Он остановился и медленно осмотрел меня с головы до ног. — Вы можете очаровать любого, если захотите.

Лливелин посмотрел мне прямо в глаза, а меня бил внутренний озноб от негодования. Он выбирал меня, как…рабыню на невольничьем рынке, которая предназначалась для ублажения и усмирения его избалованного отпрыска!

— Простите, сэр Лливелин за дерзость, но если, как вы говорите, я могу очаровать любого, то зачем мне ваш сын, который по вашим словам не отличается добрым нравом? — ответила я, плохо соображая, что меня после таких слов ждёт.

Неожиданно он рассмеялся в полный голос, откинув голову.

— Я же сказал, что в вас есть что-то особенное. Не волнуйтесь, госпожа, вас ни к чему не собираются принуждать в этом доме. Считайте, что это была вам пища для размышления. Был бы счастлив услышать, что не вызвал ничего плохого в вашем сердце.

— Всё хорошо, господин Лливелин, — сказала я ровно, — вы в своём праве, в своём доме и на своей земле.

Похоже, он не услышал гнева, который переполнял меня. Впрочем, я старалась, чтобы не услышал. На одну мысль он меня точно натолкнул — мне нужно было думать, что делать дальше, чтобы не зависеть ни от кого.

— Давайте вернемся в дом, — улыбнулась я ему.

Он улыбнулся мне в ответ, вполне довольный состоявшимся разговором. Чего нельзя было сказать обо мне.

Когда мы вернулись, Гвендолин пыталась затащить меня к себе, чтобы показать своё свадебное платье.

— Правда оно не вполне еще готово, но я очень хочу, чтобы ты посмотрела. Я уже поняла, что у тебя отменный вкус и ты можешь мне помочь внести коррективы при следующей примерке.

— Гвен, с удовольствием, но давай завтра. Это очень ответственное дело и требует свежей головы. Утро вечера мудренее.

— Хорошо, — легко согласилась девушка, — а о чем с тобой говорил отец?

Я не знала, стоит ли передавать ей этот разговор. С ней вполне можно было посоветоваться, но я должна была быть уверена, что это останется между нами.

А сейчас мне нужно было срочно остаться одной.

В своей комнате я никак не могла успокоиться и размеренно шагала от одной стены к другой. Как и утром дыхание не восстанавливалось. А всё стресс и лишний вес. Если с первым не всё зависело от меня — вон сколько всего случилось и час от часу не легче, то заедать эти стрессы я вполне могла прекратить.

Прогулки это, конечно, хорошо, но этого было мало — необходимо было подумать о своём здоровье. Ну вот какая тут медицина? Даже таблетки от давления не найдёшь, максимум пиявку прилепят. А одежда? Вот что на меня налезет? Не каждый раз под рукой окажется дама на сносях. Так что пока я не придумала, как мне жить и одевать себя самостоятельно — нужно было срочно браться за себя, то есть худеть. Например, делать зарядку. Ну хорошо, не прямо сейчас, но с завтрашнего утра точно.

И не есть собственные тортики! А только пробовать.

О разговоре с Лливелином я старалась не думать, заглушая тревогу этими практичными мыслями.

На утро девочки с изумлением наблюдали, как я в одной нижней тунике делаю энергичные взмахи то одной ногой, то другой, стоя на четвереньках.

Ния сначала со страхом спряталась за сестру, а потом, не выдержав хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Гвендолин тоже рассмеялась, а потом спросила с тревогой:

— Шарлотта, с тобой всё в порядке? Ты не заболела?

В этот момент я, обессилев, рухнула на шкуры, которыми устелила пол вместо гимнастических ковриков.

— Нет, — задыхаясь ответила я. — Это для того чтобы сбросить лишний вес.

Гвендолин присела рядом со мной, а потом попробовала повторить упражнение, которое я выполняла. Надо сказать, у нее это получилось изящно, как у гимнастки, в отличии от меня, пухляша.

— Ничего не понимаю, — пожала плечами Гвен. — Но зачем тебе это?

— Ну во-первых, для здоровья, а во-вторых буду лучше выглядеть. — я собрала растрепавшиеся волосы и заколола их двумя гребнями, которые отдала мне Гвендолин. Они были серебряные, инкрустированные голубыми кристаллами, очень красивые и тяжелые. Но моя копна выдерживала.

— Я не понимаю, — упрямо повторила Гвен, — при чем тут всё это? Ты молодая и необыкновенная красавица. Твои волосы, цвет лица и зубы — разве это не говорит об отменном здоровье? Господь создал нас такими, какие мы есть. И не всем повезло, как тебе.

Я вздохнула. Ну вот как объяснишь? Хотя, конечно, приятно, что независимо от веса здесь можно считаться красавицей. Как это у нас называлось…модное словечко…а, бодипозитив!

— Мне нужно ополоснуться после моих кувырков, — туника была влажная, однако в запасе у меня была свежая.

Гвен вскочила. Какая же она была тоненькая и гибкая, я залюбовалась. Она перехватила мой взгляд и улыбнулась.

— Красота — она разная во всём, Шарлотта. И в природе, и в разных людях, и даже в небе. И, кстати, в моём свадебном наряде — ты обещала посмотреть его вместе со мной! Жду тебя!

И, обняв Нию, она скользнула за тяжелый занавес. Точно, платье. Я совсем забыла.

Кувшин для умывания был полон и я с удовольствием облилась из него прохладной водой. Сейчас бы окунуться в тот ручей под тенью ив, склонившихся почти к самой глади воды. Я вспомнила, как испугалась треска в кустах. И ощущение, что на нас кто-то смотрит. Надо будет спросить у Гвен, безопасное ли там место, может у меня просто воображение разыгралось.

Я медленно натягивала на себя чистую одежду — это был наряд Шарлотты, в котором её похитили. Ткань, из которой была сшита туника была очень добротной, льняной и в то же время шелковистой. Явно дорогой, но не роскошной, как у девочек. Однако, скорее всего, достаток сэра Лливелина был исключительным. Я вспомнила его вчерашнее предложение и поёжилась. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Я выбросила из головы всё, что не требовало решения прямо сейчас и направилась в спальню Гвендолин.

— Я решила надеть его, чтобы сразу было видно! — оповестила меня красавица-невеста, — только нужно аккуратно, еще рукава не совсем пришиты, если отвалятся, швее заново их пришпиливать. Ну, как тебе? — и она покружилась вокруг себя.

Черно-медовая ткань была расшита золотом, силуэт был трапециевидный, но не сильно расширяющийся книзу. Горловина стоечкой подчеркивала длинную лебединую шею девушки, а цвет платья контрастировал с белоснежной кожей. В этом платье Гвендолин выглядела по-королевски.

— Гвен, это просто необыкновенно красиво! Тебе так идёт! Ты как королевская особа! — я даже не могла подобрать слов, насколько прекрасно она выглядела.

Девушка счастливо заулыбалась.

— А украшение будет вот это…Настоящая семейная реликвия, ей несколько веков. — она достала потемневший золотой диск на массивной цепи. — Посмотри, подходит?

Украшение выглядело внушительно, я представляла что-то более изящное, но откровенно говоря, с нарядом оно гармонировало и я заверила Гвен, что всё просто идеально.

— Ты не голодна? — спросила Гвендолин, снимая с помощью служанок платье, — я — очень. Можно попросить накрыть нам завтрак где-нибудь, сегодня можно где угодно. Отец уехал объезжать владения.

Почему-то от известия об отъезде Лливелина у меня как будто камень с души свалился. Я очень старалась избавиться от возникшего к нему чувству неприязни, но никак не могла.

— Надолго сэр Лливелин уехал? — небрежно спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более нейтрально.

— Его не будет несколько дней, — спокойно ответила Гвен, переодеваясь в повседневную одежду. — До приезда Мэбона.

Вот и это имя стало резать мне слух. А ведь еще ничего не случилось. Но предчувствия были какие-то нехорошие.

— Я бы перекусила тоже, сама решай где тебе хочется, — я любовалась волосами Гвендолин, которые та расчесывала щеткой.

— Ния, а ты где хочешь посидеть? — обратилась Гвен к сестрёнке. И я снова поразилась, сколько же в ней душевности и тепла. Что со мной будет, когда Гвендолин покинет этот дом и переедет к мужу? А кто будет столько времени проводить с Нией? Однозначно, этот дом безвозвратно опустеет — Гвендолин никто не сможет заменить.

— Я хочу посидеть в розовом саду, — застенчиво произнесла малышка.

Гвен на секунду задумалась, потом решительно кивнула.

— Думаю, отец разрешил бы нам, тем более, Шарлотту он туда уже приглашал.

Она сказала девушке-служанке, которая стояла в ожидании указаний:

— Ты всё слышала, принесите нам завтрак в сад сэра Лливелина, скажите, что я распорядилась. Мы скоро спустимся.

Девушка поклонилась и исчезла за великолепным желто-синим занавесом.

— Шарлотта, — тон Гвендолин вдруг сменился на озабоченный, — нам нужно решить в чем ты будешь на свадьбе. Нужно пересмотреть ткани, которые есть и выбрать для тебя что-нибудь красивое. Швеи успеют.

Я не уставала удивляться — ну кто бы еще на её месте подумал об этом?

— Спасибо, Гвен. Ты так добра. Я только одного такого человека встречала в своей жизни, — я не могла не подумать о Сандре.

Гвендолин резко обернулась ко мне, глаза её вспыхнули.

— Шарлотта, ты вспомнила?!

Я сначала ничего не поняла. Вспомнила?..А потом до меня дошло. Я прокололась, как идиотка. Расчувствовались от внимания я подумала о Сандре, и…

— Гвен… — я подбирала слова очень тщательно, — у меня бывают какие-то проблески, как сейчас, но сейчас я уже не знаю кого я имела ввиду. Наверное память восстанавливается, но очень медленно.

Было очень мучительно врать этой чудесной девушке, но не могла же я сказать ей правду.

Мы сидели в розарии Лливелина, завтракали. Ния поклевав немного, стала бегать по дорожкам, пытаясь ловить бабочек.

— Что будет с Нией, когда ты уедешь? Вы же каждую минуту вместе.

— Ния уедет со мной, — просто ответила Гвен. — Это уже было обговорено с моим женихом и с отцом. Со мной ей будет лучше.

— А как же сэр Лливелин? Сразу две дочери покинут его.

— Ну что ж, — пожала плечами Гвендолин, — она все равно бы вышла замуж через несколько лет, здесь ею некому заниматься.

Она помолчала, а потом добавила:

— А я знаю, каково это.

Я погладила девушку по плечу и поднялась.

— Гвен, мне нужно на кухню, с каждым днём времени до свадьбы всё меньше, а торт сам себя не испечет.

Направляясь на кухню, я раздумывала — чем мне пронять пекаря, чтобы он стал моим союзником и не пытался мне навредить. Кроме меня самой у меня ничего не было — придётся улыбаться и очаровывать. Если уж сам Лливелин заявил, что моя привлекательность несомненна, то будем брать обаянием.

Войдя в кухню я поймала на себе взгляды от испуганных до тайно-восхищенных. Дело в том, что пищу, которая оставалась у господ после трапезы, раздавали бедным. А вот остатки моего тортика за пределы замка не вышли — естественно, всем слугам было страшно любопытно попробовать моё творение. Видимо, я произвела впечатление.

На меня не смотрел лишь пекарь. Обиженно надувшись, он стоял ко мне спиной, вороша угли в очаге.

Я подошла к нему сбоку и негромко обратилась.

— Уилл, можно вас попросить?

Он обернулся с каменным лицом. На нем можно было вполне охлаждать эль.

— Всё, что изволите, госпожа.

— Как вы уже слышали, я хочу приготовить к дню свадьбы госпожи Гвендолин необыкновенный торт, чтобы у неё была самая счастливая, самая запоминающаяся свадьба.

Лицо Уилла смягчилось немного, стало теплее.

— Леди Гвен заслуживает самого лучшего, — ответил он с достоинством.

— Это правда, — подтвердила я, — так вот, давайте сделаем это вместе с вами. Пусть это будет от нас двоих подарок.

Пекарь недоуменно захлопал глазами. Такого благородного жеста он не ожидал — отдавать половину славы, да еще и в глазах таких именитых гостей. Я усмехнулась про себя. Как будто мне нужны эти лавры, мне нужен результат ради Гвен и помощь в процессе.

— Как пожелаете, госпожа, — наконец улыбнулся он, а я вздохнула с облегчением.

— Смотрите, Уилл, я хочу чтобы в торте было три яруса. Можно мне вон те миски? Я покажу на них. Тонкие коржи из теста будем жарить на сухой сковороде, и их должно быть очень много. Штук по пятьдесят каждого размера. Пекутся они очень быстро, но мне нужно, чтобы они не сгорели. Вот что я придумала…

Я объяснила ему на пальцах, как можно сделать конфорку для того, чтобы уменьшить жар открытого огня. Уилл совершенно расслабился. Добродушно присвистнув, он одобрительно сказал:

— Ловко придумано, госпожа! Это очень легко сделать. — он окликнул поварят, велев им притащить несколько одинаковых камней, а сам достал откуда-то металлический кривоватый лист.

— Такой пойдет нам, госпожа?

Я с удовольствием отметила это “нам” и кивнула.

— Должно подойти, Уилл. Сейчас расскажу про рецепт крема и этого специального теста. А еще, как мы с вами будем украшать его.

Тут его глаза по-настоящему заблестели. Разумеется, ему было это безумно интересно, как и каждому кулинару, кондитеру, да и просто тому, кто любит готовить — узнать что-то новое и необычное. Я готова была открыть ему все свои знания и секреты за его помощь.

— Давайте подберём сковородки, Уилл.

И он с готовностью стал снимать одну за другой. Мы с ним примеряли их одну к другой, ставили горкой, грохот стоял невероятный. В итоге мы решили, что ярусов будет пять, и каждый со своим вкусом. В этот момент я была невероятно довольна и уверена, что всё у нас получится.