Ты любишь предателя

Штефани Хассе, 2021

Кара должна быть на седьмом небе от счастья, ведь она прошла испытание и теперь стала частью братства Воронов. Но она не знает, кому верить, поскольку в ее сердце закрались два лжеца. Один сводил с ума прикосновениями и поцелуями, при этом играя по своим правилам. Она доверяла другому, пока не раскрыла его страшную тайну. Тайну, которая не только встряхнет шикарный колледж Святого Иосифа, но и разрушит жизнь Кары. Чтобы предотвратить это, ей придется положится на помощь двух лжецов…

Глава 6

ЧЕТВЕРГ, 3.12.

В последние два дня я скрупулезно вела наблюдение за Бриттани и Шерил. К сожалению, они не часто были вместе, потому что Дом Воронов превратился в хаотичную смесь из галереи, дизайн-студии и склада для, как мне кажется, всего на свете.

По версии Дионы, скоро состоится «самое большое событие для Воронов и Львов в сфере связей с общественностью»: Уайтфилдский благотворительный бал. Его каждый год организуют активисты Воронов и Львов, чтобы показать величие обоих сообществ и их готовность заниматься благотворительностью.

Несмотря на мою неприязнь, меня тоже захватывает атмосфера в Доме Воронов. Все везде блестит и сверкает. Материалы для предстоящего декорирования фонтанируют из ящиков, которые, как стены, стоят друг на друге во внутреннем дворе. Каждый Ворон имеет свое поручение или присоединяется к группе организаторов. Кажется, что никто не спит, чтобы успеть выполнить всю работу. Учебные группы временно приостановлены, вместо этого идет шлифовка речей отдельных членов сообщества и планирование последних деталей. Все вовлечены в приготовления, будь то стипендиаты или Вороны вроде Дионы, чьи семьи присоединились к сообществу поколения назад.

Именно об этом чувстве общности Валери восторженно говорила мне в нашу первую встречу. Теперь, когда стадия отбора кандидатов, в ходе которой нас, новичков, держали на дистанции, осталась позади, я испытываю это на себе. И несмотря на весь страх, который все еще тлеет где-то глубоко внутри, это ощущение прекрасно.

Прежняя Кара убежала бы в ужасе, если бы ее обязали участвовать в организации такого большого события. Новая, расчетливая Кара видит преимущества во всей этой подготовительной суматохе, которая сейчас царит в Доме Воронов. Люди приходят и уходят, не только Львы — единственные, кто всегда имеет доступ в Дом Воронов, — курьеры, модели для показа Дионы, художники, которые будут участвовать в ивенте, и не в последнюю очередь бывшие члены сообщества, которым нужно добавить блеска собственному имиджу. За прошедшие дни я провела дюжину интервью для «Сплетника» — притом, что в большинстве случаев было бы достаточно просто поменять имя интервьюируемого. Каждый раз одни и те же поверхностные, будто заученные наизусть ответы.

— По какой причине вы оказываете поддержку Уайтфилдскому благотворительному балу?

— У меня есть большое желание поддержать тех, кому повезло не так, как мне.

Каждый раз мне стоило каких-то сверхусилий продолжать улыбаться и не поддаться порыву закатить глаза, громко рассмеяться или переспросить, проявляют ли они свою добродетель так же и в остальное время года, или спонтанно открыли в себе социальную жилку исключительно в связи с колоссальным общественным весом этого мероприятия. Но, по крайней мере, я могу периодически допрашивать Шерил, которая фотографирует тех, у кого я беру интервью. Без Бриттани она тихая, даже застенчивая. К сожалению, она, похоже, действительно не имеет представления, кто в прошлом году распространил те слухи. Очередной тупик.

Мой будильник сегодня звенит раньше обычного, чтобы мы с Дионой могли спокойно позавтракать. Но та часть меня, которая верна привычкам, против раннего подъема и саботирует пробуждение, хотя вообще-то я настоящий жаворонок. Полусонная, я неуклюже выхожу из комнаты. Для того чтобы спуститься, я должна для начала протиснуться между двумя стойками одежды, поскольку Диона расширила свое рабочее место на весь коридор, вместо того чтобы воспользоваться свободными комнатами с другой стороны этажа.

Зевая, я иду к лестнице, когда мой мозг замечает какое-то движение. Но, поскольку мое тело, очевидно, еще пребывает в глубоком сне, я реагирую со скоростью ленивца. Ранним утром здесь никого не должно быть, потому что только мне и Дионе могло прийти в голову добровольно встать в пять часов утра. Немного адреналина, что я могу выработать в это время, пробуждает меня настолько, что я поворачиваюсь в сторону этого движения. Толстое ковровое покрытие в галерее поглощает звук моих шагов. Два мешка для одежды на стойке, которая стоит прямо у стены рядом с лестницей, слегка покачиваются, как будто кто-то их задел. Остатки усталости исчезают, как после инъекции адреналина, потому что я не вижу никого, кто мог бы вызвать это движение. Ладони становятся влажными, а сердце стучит так часто, что дыханию приходится подстраиваться. Я ускоряюсь.

Если я сейчас закричу, меня услышат другие Вороны? Я подумываю постучаться к Дионе, но исхожу из того, что она уже сидит за своим завтраком со смартфоном в руках и «следит за жизнью своих будущих клиентов, чтобы быть максимально подготовленной». Так она объясняет «копания в желтой прессе».

Я думаю об этом до тех пор, пока движение обоих мешков для одежды внезапно не прекращается. Кто-то прячется за ними, неподвижно застыв у холодной каменной стены рядом с подсобкой?

Я подхожу ближе. Медлю. Жду. Мой пульс зашкаливает. Собираю в кулак всю смелость, трясущимися пальцами отодвигаю в сторону мешки — и смотрю на пустую стену с узорами на обоях.

Громко выдыхаю. Все это делает меня параноиком! Запрокидываю голову, закрываю глаза и глубоко дышу, чтобы успокоиться. Что-то касается моих ног, обутых в плюшевые тапочки, и я кричу.

В то время как эхо еще только добирается до окон внутреннего двора, за которыми пока кромешная тьма, я вижу, как от меня удирает крохотная серая кошка. Она проносится на лестницу и прыгает со ступеньки на ступеньку вниз. Чуть погодя, я бегу вслед за ней и ловлю перед первым этажом. Она мяукает, извивается и царапает своими гадкими когтями.

Диона впопыхах выходит из столовой.

— Что случилось?

Она замечает клубок шерсти у меня в руках, в чьих огромных черных широко раскрытых глазах можно растаять.

— Симба?

— Ты знаешь эту кошку? — спрашиваю я.

— Кота. Остин говорил, что ребята влюбились в него с первого взгляда, и сейчас Симба — новый талисман Львов. — Диона почесывает успокоившегося кота на моих руках и показывает на красные полосы, оставленные им. — Царапины нужно продезинфицировать. С незнакомцами Симба иногда обращается по-зверски.

— Как он здесь оказался? — спрашиваю я и решаюсь зарыться пальцами в мягкую серую шерсть Симбы. Раздается тихое урчание, подобное самому слабому уровню вибрации телефона.

— Он исследует окружающий мир. Это же совершенно естественно. — Диона пожимает плечами. — Я сейчас напишу Остину, чтобы ребята не волновались.

Она забирает у меня Симбу и вновь поворачивается к двери в столовую. Я иду за ней, и выясняется, что я, судя по всему, единственная среди Воронов не знаю Симбу. Майли, жемчужина Дома Воронов, бросается на кота, переходит на сюсюканье и обещает ему всякие вкусности с кухни. Прежде чем унести его, она обещает, что сейчас же организует мне мой латте и просит подумать, что я хочу на завтрак.

Мы с Дионой идем к нашему столу и садимся. Пока Диона пишет Остину сообщение, что Симба разгуливает здесь, я осматриваюсь во внутреннем дворе, который за вчерашний день изменился так же, как и весь Дом Воронов за последние дни. Вокруг красиво расставленных вдоль стен столов выстроены в ряды голые манекены без голов. И все же я чувствую, что они за мной наблюдают. Адреналин уже покинул мою систему кровообращения, и раннее время суток вновь дает о себе знать. Поэтому я вежливо отказываюсь от завтрака, когда Майли ставит на стол рядом с небольшой цветочной композицией мой латте.

Диона откладывает в сторону телефон.

— Посмотрим, когда Остин придет забирать малыша. Если бы я не будила его, он бы, наверное, постоянно опаздывал на занятия, хотя он их распределил так, чтобы не вставать «посреди ночи». — Она смеется и отбрасывает лиловую прядь за плечо. — Почему ты на меня так смотришь? — спрашивает она, смутившись, осматривает себя и смахивает с лица несуществующие крошки. Диона выглядит такой сильной и уверенной, и тем не менее ее так легко смутить.

— Вы ведете себя как старая супружеская пара, — говорю я.

К моему стыду, в моих словах слышится тоска. У Дионы есть то, что было у ее родителей — Ворона и Льва. Даже притом, что она всячески сопротивляется своим чувствам и постоянно утверждает, что они с Остином просто друзья. Я вижу свет в ее глазах, который со времен фазы подбора пар загорается каждый раз, как она упоминает его имя. Я готова поспорить, что они оба, будучи парой, противились развитию своих чувств, чтобы иметь возможность сконцентрироваться на поступлении в сообщества. Если бы Остин не стал Львом, сегодня они точно больше бы не общались друг с другом так тесно, потому что практически вся жизнь протекает внутри двух Домов. Мне, наверное, следовало это учитывать и не позволять приветливости Джоша усыпить мою бдительность. Тогда одна только мысль о нем не ощущалась бы как удар под дых.

— Кстати, о супружеской паре. Чем, собственно, занимается наш президентский сын? Я вчера видела его вместе с телохранителем. — Диона лукаво ухмыляется, приподнимает чашку и делает глоток, не спуская с меня светло-голубых глаз.

Диона, как и прежде, считает нас идеальной парой. К сожалению, я не могу ей объяснить, что на самом деле разъединило нас с Джошем. Несмотря на то, что я знаю, что она не имеет никакого отношения к исчезновению Беверли и так же неодобрительно относится ко всей затее с видеозаписями безопасности, как и я, я не могу — по крайней мере, сейчас — сказать ей правду. Вместо этого я разыгрываю перед ней роль отвергнутой, потому что Джош, согласно моему утверждению, был рад от меня избавиться.

— Мы с Джошем закончили наши фейковые отношения, — говорю я. — Во время фазы подбора пар мы были хорошей командой, но не более того. — В качестве наглядного пояснения, что больше сказать нечего, я делаю глоток из чашки.

— А как дела у Тайлера?

Я почти захлебываюсь своей молочной пеной.

Диона на мгновение морщит лоб.

— На этой неделе ты не проронила о нем ни слова. Кроме того, ты больше не ухмыляешься, глядя в телефон, из-за того, что он делает тебе аморальные предложения.

Я чувствую, как кровь отливает от лица.

— Почему ты сейчас вспомнила о нем? — произношу я, запинаясь.

Диона приподнимает правый уголок рта.

— Вчера он подошел ко мне в кампусе и спросил о тебе. — Она сжимает губы и ждет, что я скажу.

Я ничего не отвечаю, борясь с бушующими чувствами, с воспоминаниями о коже, влажной от пота, запахе Тайлера и прерывистых вздохах.

— Ведь сейчас между вами ничего не стоит, — продолжает она.

Я прикладываю большие усилия, чтобы не выпалить, что он имеет отношение к исчезновению одной студентки, и между нами стоит именно это обстоятельство. Диона сканирует каждое движение, я чувствую себя так, будто меня разоблачили и видят насквозь. Я сижу неподвижно и жду, к какому выводу она придет.

Она ухмыляется.

— Тайлеру Уолшу будет досадно, но, если для тебя запретный плод слаще других, нам, пожалуй, стоит поискать ему замену.

Я заставляю себя слабо улыбнуться и пожимаю плечами. Это мой шанс сменить тему.

Мне дали поручение подготовиться к аукциону. Валери хочет, чтобы я вела его, но я не умею.

— Конечно, ты умеешь, ты же крутая. А зачитать с карточек и пройтись по спискам не должно быть большой проблемой. Мы можем потренировать «раз, два, три, продано такому-то»… включая взмахи молотком, если хочешь. — Она ухмыляется по-кошачьи. Мне остается только закатить глаза в ответ.

— Кара! — Она становится серьезнее и кладет свою руку на мою. — Валери видит в тебе то, что вижу и я. Тебе не нужно прятаться в тени других, даже если ты сама этого хочешь.

Бинго. Так я прекрасно могла бы за всеми наблюдать.

Мой рот искривляется, я уже хочу ответить, но Диона настойчиво продолжает.

— Если ты всем своим существом не хочешь этого, поговори с Валери. Она бы никогда не стала никого принуждать к чему бы то ни было, ты это знаешь. Ну, по крайней мере, после стадии отбора кандидатов, — добавляет она следом.

Я набираю воздух, осознаю ее слова и вздыхаю.

— Ты права. Валери умеет распознать и поддержать сильные стороны других.

Я вспоминаю свою первую официальную встречу с Валери здесь, в Доме Воронов. До этого она была у меня в кафе, где я на тот момент подрабатывала, чтобы хоть как-то обеспечивать свою жизнь, и наблюдала за мной. Ощущение, что это было в другой жизни. Тогда Тайлер проводил меня до стены территории и передал в руки Валери, настоящей французской герцогини. Она произвела на меня впечатление с первого же момента, когда дала понять Лоре, такой же претендентке, как и я, что все Вороны равны между собой. Валери живет по принципам основательницы Фелиситас Рейвен. Она провела меня по Дому Воронов, побеседовала со мной во внутреннем дворе, и одна только мысль об этом сообществе сильных женщин, которое она мне в этот день представила, пробудила во мне желание быть его частью. Тогда я даже не знала о том, что в и без того гигантском пакете преимуществ членства в Воронах находится еще и полная стипендия. Однако воспоминание о том, кому я вообще-то должна быть благодарна за этот контакт, омрачает этот момент единения. Несмотря на то, что я все еще не могу по-настоящему осознать логику в объяснениях Джоша. Для нормальных людей вроде меня это звучит абсолютно нелогично: приводить в свой дом предполагаемого шпиона, да еще и щедро одаривать его. Но на балу по случаю вступления в братства Джош был абсолютно убежден в том, что Тайлер заманил меня в пряничный домик, чтобы откормить и при необходимости уничтожить.

— Не делай такое лицо, — Диона вытягивает меня из мрачных мыслей. — Быть ведущей не так ужасно, как ты думаешь. — Она улыбается, а ее глаза довольно блестят, будто она что-то замышляет.

Это означает, что все будет намного хуже, чем я могу представить.