Ты любишь предателя

Штефани Хассе, 2021

Кара должна быть на седьмом небе от счастья, ведь она прошла испытание и теперь стала частью братства Воронов. Но она не знает, кому верить, поскольку в ее сердце закрались два лжеца. Один сводил с ума прикосновениями и поцелуями, при этом играя по своим правилам. Она доверяла другому, пока не раскрыла его страшную тайну. Тайну, которая не только встряхнет шикарный колледж Святого Иосифа, но и разрушит жизнь Кары. Чтобы предотвратить это, ей придется положится на помощь двух лжецов…

Глава 3

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 29.11.

— Тебе не спалось? Почему у тебя настроение, как у Остина в это время? — Диона надкусывает свой круассан и вызывающе усмехается. — Или дело во мне?

— Нет-нет, не переживай, — отвечаю я и отрезаю кусок от своего тоста с яйцом. — Я выспалась. — Быстро засовываю вилку в рот, чтобы выиграть время.

Каждую ночь я сплю как младенец, потому что проживаю свою самую большую мечту. Момент пробуждения — вот в чем проблема. Когда я разом осознаю, что лежу в комнате в Доме Воронов и полностью нахожусь во власти сестринства — что мечта превратилась в кошмарный сон. Ведь Вороны финансируют мою учебу, оплачивают нужные книги и учебные материалы, организуют эксклюзивные учебные группы, которые доносят до меня знания так, что я чувствую себя во всеоружии перед любым экзаменом. И с помощью единственной видеозаписи, которая может попасть к декану, они способны забрать у меня все это. Даже больше, чем это, ведь я потеряю не только стипендию и место для сна, но и вылечу из университета. Эта мысль меня добивает. Настолько, что уже несколько дней в моем дневнике счастья не было ни одной записи, даже если я себя периодически ловлю на том, что, несмотря на все, иногда ощущаю его мимолетную искру. Значение слова «счастье» я больше не могу уловить, не говоря о том, чтобы описать.

Я живо отбрасываю картины того, как пытаюсь извлечь из своих дней что-нибудь позитивное, чтобы вписать это на пустые страницы, и отпиваю грандиозный латте Майли, прежде чем добавляю:

— Кто ж не выспится на таких кроватях? — Я потягиваюсь и зеваю, заражая этим Диону.

— Ты все еще переживаешь насчет видеозаписей, не так ли?

Я опускаю глаза на чашку, чего ей достаточно в качестве ответа. По крайней мере я могу свалить на это нервозность и беспокойство последних дней, ведь правду я ей сказать не могу — что Джош, с которым я была в паре, меня использовал, что лучший друг Тайлер обманул меня и явно имеет отношение к исчезновению Беверли Грей, которая в прошлом году была претенденткой в Вороны.

Я не знаю, насколько глубоко одна или несколько из Воронов замешаны в этом, знают ли они вообще что-то или списывают исчезновение Беверли на причуду молодой любознательной девушки. Диона в любом случае будет верить в то, за что выступают Вороны. Во что я и сама так хочу поверить. Даже при том, что Диона мне действительно нравится и интуиция говорит, что я могу ей полностью доверять, разум повсюду чует новое предательство.

Диона тянется к моей руке, в которой я держу вилку, и обхватывает ее.

— Я поговорила с моими родителями об этих видеозаписях, после того как ты на балу… — Она смущенно смотрит в сторону.

— После того как я сорвалась и сбежала? — завершаю я ее предложение.

Диона кивает, она все еще не смотрит меня.

— Ты заставила меня задуматься. Я спросила себя, что последует, окажись это видео не в тех руках, и запаниковала. Остин абсолютно никак не помог. Он думает, что оно никогда не будет принято судом в качестве доказательства, потому что смонтировано, чтобы точно так же не очернить и второго человека из пары, но я сначала подумала не о процессе, как он, а о тебе. О твоем упреке, что сообществу вроде Воронов не следовало бы обеспечивать себе лояльность средствами давления. Студенты-юристы! — Она закатывает глаза. — Я даже поехала к родителям, потому что не хотела обсуждать это по телефону. Я была абсолютным параноиком.

Добро пожаловать в клуб.

— Что сказали твои родители?

До настоящего времени ни одна из этих видеозаписей не была в действительности использована. Одно только знание о том, что они существуют, держит в узде каждого Ворона и каждого Льва.

Я глубоко вздыхаю, потому что мне нужно знать, что она об этом думает.

— И тебе нормально, что таким образом тебя могут шантажировать?

То, что ее улыбка полна скорее отчаяния, нежели искренности, говорит мне все. Но я рада узнать, что она не слепо повинуется всему, как некоторые другие.

Например, Бриттани, Шерил и Лора, которые как раз сейчас своим печатным шагом нарушают тишину столовой. И, конечно, останавливаются рядом с нами.

— Наша идеальная пара помирилась? — нараспев спрашивает Бриттани слащавым голоском, который вызывает у меня тошноту. — Или ты просто хотела избавиться от этого лохматого парня? Понимаю тебя!

Эти трое способны даже далай-ламу довести до белого каления. В их случае я сразу поверю, что они будут исполнять любой приказ и за одно только имя Ворон сделают все, не думая о последствиях. Бриттани и Шерил — студентки второго курса. Я мысленно помечаю, что нужно расспросить о Беверли каждую из них, как только застану их одних. Этот план — наличие какого-либо плана, пусть даже такого, взятого с потолка, — позволяет мне дышать свободнее, и я приободряюсь, в то время как Диона уже переходит в наступление.

— Ты о Бэрроне? Он все-таки не настолько плохо выглядит по утрам. — Она отвечает гаденькой улыбкой на шокированный взгляд Лоры, которая явно сильнее привязана к своей партии Бэррону, чем хочет это признавать.

В такие моменты — когда Диона платит этим девицам их же монетой — мне становится жутко. Когда она снова поворачивается ко мне, ее усмешка становится искренней, глаза весело блестят, и ей стоит труда не лопнуть от смеха — которым я сразу заражаюсь так, что чуть не захлебываюсь своим латте.

Я планирую до обеда, как каждую неделю, за исключением прошедшего воскресенья, поговорить по «Скайпу» с семьей. Моя младшая сестра Фиби принимает вызов, и на заднем плане я вижу постеры на стене над ее кроватью. Пользуясь тем, что одна, она допрашивает на свою любимую тему — на которую я сейчас абсолютно не хочу говорить.

— Кара, черт возьми! Ты просто обязана подробнее рассказать мне о Джошуа Прентиссе. Моим подругам не терпится узнать новости. Как он целуется? Ты уже ночевала у него? Благодаря тебе я стала настоящей знаменитостью! Здесь каждый в курсе о вас. Ты его уже фотографировала? Я еще жду подтверждений, что фото в сети не фейк.

Фиби говорит без умолку. Я периодически открываю рот, чтобы ответить или сменить тему, но у меня просто нет шансов. Время от времени даже ее изображение подвисает, потому что соединение не поспевает за быстрыми движениями ее губ.

— Все кончено! — я наконец прерываю этот поток слов.

Она поперхнулась следующим вопросом и закашляла. — Почему? Он твой сказочный принц!

Мое выражение лица означает «Серьезно?»

Она пожимает плечами.

— Черт подери, это Джошуа Прентисс. Ты не можешь попридержать его хотя бы до Рождества, чтобы я смогла с ним познакомиться? Это всего лишь четыре недели!

— Ты самая эгоистичная младшая сестра, которую только можно представить! — Смеясь, я откидываюсь на спинку кресла для чтения, которое мне предложила Валери и от которого я не смогла отказаться. Это самое удобное кресло на свете. Подставка для ног идеально настраивается через приложение, а функция массажа — просто огонь. Я бы в этой штуке жила, если бы кровать не была столь же удобной.

— Мне остается только мечтать, — говорит она наигранно печальным тоном. — Ты в самом крутом общежитии мира, пока я торчу дома в своей комнате. Это так несправедливо! — Она громко вздыхает, крепко обнимая свою подушку.

— Ты на два года младше меня. Дай себе еще немного времени и закончи сначала школу, тогда тоже сможешь здесь учиться, если захочешь.

Фиби бросает свою подушку на ноутбук, раздается скрип, а картинка исчезает.

— Фи? — кричу я и инстинктивно выпрямляюсь.

Эти дурачества и контакт с моей семьей удержали меня в реальности и помогли пережить время, когда Ханна в своем стремлении сделать тайну вокруг Джоша отдалилась от меня — или я в своем стремлении сделать тайну вокруг Воронов отдалилась от нее. Без своей семьи я бы свихнулась. Поэтому я чувствую облегчение, когда снова вижу лицо Фиби.

— Признайся, ты испугалась. — Она смеется, пока сбегает вниз по лестнице с ноутбуком в руке, так что меня едва не начинает тошнить, прежде чем садится на диван рядом с родителями, чтобы мне было видно сразу всех. Однако Фиби снова наклоняется вперед и таким образом занимает большую часть зоны обзора видеокамеры. Так я могу видеть, как она подергивает бровями или закатывает глаза, пока я сообщаю родителям самую актуальную информацию. Их глаза блестят от слез, когда они узнают, что я получила стипендию. Благодаря этому они смогут оплатить крупные кредиты, а моя двоюродная бабушка Мари сможет погасить ипотеку на покупку своего дома. Только по их облегчению я вижу, насколько они переживали по этому поводу. Ради моей мечты они влезли в долги.

Мои глаза тоже горят. Семья показывает мне, что всегда есть кто-то, кто на моей стороне, к кому я могу прийти. Причина, достаточная для того, чтобы достать дневник счастья и после разговора по «Скайпу» внести в него первую за долгое время запись:

Счастье — это… когда у тебя есть кто-то, к кому ты всегда можешь вернуться и получить поддержку.

Довольная собой, я пролистываю страницы, которые заполняла со своего приезда в Уайтфилд, и зависаю то на одном, то на другом предложении.

Счастье — распознать его несмотря на то, что оно прячется между печалью и плохим настроением.

В тот день я ужасно поссорилась с Ханной из-за Воронов. Потому что она мне не доверяла и не рассказала о том, что Джош — ее тайный источник информации.

Счастье — это преодолеть то, чего боялась.

Запись по случаю Ночи Пар. Оглядываясь назад, я могу над этим только посмеяться. Потому что тогда я ничего не преодолела, скорее наоборот! В ту ночь все только начиналось!

Счастье — это… когда легкое, как перышко, прикосновение заставляет сердце биться чаще.

Когда я вспоминаю, мурашки пробегают по телу. Джош разъяснял мне функции смарт-часов, и показатель частоты сердечных сокращений чуть не взорвался, когда он шептал мне на ухо и при этом нежно проводил пальцами по моей руке. Сегодня я все еще злюсь на свое предательское сердце, которое купилось на его вранье, черт возьми. При этом в течение всего того времени он думал о другой женщине, искал другую женщину. Только из-за нее он вообще в Колледже Святого Иосифа. И несмотря на это, мой мозг настолько глуп, что именно сейчас запихивает в мое сознание его голос. Так ясно и четко, будто он рядом. Проклятье. Инстинктивно я поднимаю голову, вслушиваясь в том направлении, откуда доносится его воображаемый голос, и пристально смотрю на встроенный шкаф и стену со стороны лестничной клетки.

Ханна всю неделю советовала мне объясниться с ним, обо всем поговорить и принять его извинения. Но я слишком упертая и не способна пока признать, что дала маху, когда запала на его милую улыбку и хорошие манеры, как малолетка. Но когда-нибудь мне все же придется объясниться с ним, и я надеюсь, что к тому времени сердце не будет так быстро стучать при каждой мысли о нем.

Но сначала я, с предплечьями в мурашках, осматриваю сверху донизу стену за старым, больше не используемым камином у шкафа. Моя паранойя интерпретирует каждый шум старых стен и кряхтение деревянных конструкций как царапанье и блуждание тени, которая подкрадывается ко мне, чтобы предать меня, как и все остальные.