Вход только для принцесс

Шимун Врочек, 2019

Принцессе Злате 4 года, принцессе Василисе – 12, их папа – писатель-фантаст, принцесса-мама работает в школе бухгалтером. Вместе с ними обитают британская кошка Фифа и три мыша-песчанки – Бублик, Джерри и Бурундук. Короткие смешные истории о двух девочках. И немного о жизни их папы-писателя и других домашних животных:) Примечание автора: Это авторская версия "Принцесс" (издательское название книги "Как выжить среди принцесс"). Откуда взялось название книги? "Вход только для принцесс" – такое объявление повесили Василиса и Злата на дверях детской.

54. Дело о курточке и зайчике

Мне всегда казалось, что мой отец может договориться с кем угодно. И при этом получить от переговоров пользу. Он одновременно был и гибким, и жестким, и обаятельным, и расчетливым, и щедрым, и веселым, и местами противным. Но главное, он был упертым. Как баран.

Теперь я вижу перед собой его юное воплощение.

Когда Злата только родилась, родственники сбились с ног, выясняя, на кого она похожа. Ладно, глаза Ларисины, ладно, улыбка папина и знак зодиака тоже, но лоб? Откуда взялся этот лоб?! Этот выразительный крутой лоб упертого барана?"Ну, характер!", сказала как-то теща в сердцах. Я развел руками.

И тут мне в руки попались старые фото, что отдала мне бабушка. Вот она юная и задорная, пятнадцати лет, с белыми косами; красавец-дед в танкисткой гимнастерке; они вдвоем — уже с сыновьями. У мальчишек вышитые рубахи и прически а ля Клим Ворошилов. И еще несколько фотографий… Первомай с флагами, стадион РМЗ, Полетаево… Я листал и вдруг увидел Злату. Нет, не Злату, но сходство… но лоб…

Нашел!

Оказалось, это мой отец на деревянной лошадке. Ему на фото два года. Костюмчик, кепка.

И фамильный лоб. Он был во всей красе.

Видимо, в переговорах площадь лба решает.

Злата собирается на прогулку. Приходит с игрушкой в руке — этого зайчика связала моя мама и подарила Злате. Мы с женой на кухне, я заряжаю кофемашину, жена что-то режет.

Злата:

— Мама, мама! Можно я возьму зайчика на улицу?

Жена:

— Нет, зайчика не надо. Ты с ним спишь.

— Он будет сидеть у меня в кармане. Можно?

— Нет, Златик. Зайчика нельзя, он испачкается.

— Ну, почему нет? — вопрошает она пространство с шекспировской страстностью.

— Злата!

Оставляет зайчика, уходит, надувшись. Однако через две минуты возвращается. Лицо невинное.

— Мама! Мама! Можно я надену новую курточку?

Розовую курточку купили Злате на вырост, на следующую зиму, так что ей она пока велика. Она из нее выглядывает, как мышонок из пакета.

— Можно? Ну, пожааалуста! — Злата делает умильные глаза. Но не надо обольщаться. За этой милотой скрывается расчетливый мелкий манипулятор.

— Злата, она тебе большая.

— Ну, ничего, — в голосе бесконечное смирение. Судя по тону, в этом доме ей во всем себе приходится отказывать.

Мы переглядываемся, нам смешно. Я киваю: ладно, пусть. Надо же в чем-то уступать. Это все-таки переговоры.

— Ладно, надень курточку, — разрешает мама со вздохом.

Злата убегает, возвращается уже в куртке. Идет, насупившись:

— Она мне большая! Не пойду в ней гулять! — и начинает плакать. — Некрасиво!

Жена начинает уговаривать: ничего, что большая, она тебе идет, сходи, один раз можно, очень красиво, покажешь девочкам на площадке. Я наблюдаю.

Наконец Злата дает себя уговорить. Вздыхает, словно делает нам одолжение:

— Ну хорошо. Пойду в курточке…

И вдруг вскидывает голову. Безаппеляционным тоном:

— Но тогда я возьму зайчика!

Занавес.