Найти Кайлера

Шивон Дэвис, 2017

Фэй Донован потеряла все. После трагической смерти родителей ей пришлось переехать к дяде, который теперь является ее опекуном. Жизнь с богатым родственником и его женой, владеющей модной империей, быстро превращается в кошмар. А их испорченные сыновья… Кайлер Кеннеди – главная головная боль Фэй. Временами он груб, капризен и даже жесток – но в нем что-то есть, и это разрывает ей сердце. Он для нее под запретом. Она вызывает у него смешанные чувства. Если правда всплывет, это навредит драгоценному имиджу семьи Кеннеди.

Глава 9

Громкий шум снаружи отвлек нас. Джеймс подскочил и стремглав вышел из кабинета выяснить, что произошло.

Я последовала за ним, замедлив шаг и раскрыв рот от того, что предстало перед моими глазами.

— Нам необходимо поговорить с вашим отцом, — произносит мускулистый полицейский в черной форме. Его внушительная ладонь покоится на плече Кента, руки которого сцеплены за спиной. Китон кивает брату. Кэлвин подпирает стену, не в силах сдержать смех. Джеймс слетает по лестнице, перепрыгивая через ступеньку.

— Что ты натворил в этот раз? — в раздражении орет он.

— Да как обычно, — развязным тоном отвечает Кент.

— Мистер Кеннеди, сэр, — вмешивается офицер, — вашего сына снова поймали за кражей в магазине. В этот раз руководство магазина настаивает на принятии мер, нам придется забрать Кента в участок для официального оформления.

— Спасибо, что зашли, офицер Хэнкс. Я последую за вами на своей машине. — Джеймс хватает ключи и говорит Кайлеру: — Сообщи маме. — А затем уходит, с силой захлопнув дверь.

Затем три брата повернулись и посмотрели на меня. Я облокотилась на перила.

— Кража в магазине? Серьезно?

— Не парься, обычное дело, — ответил Кэлвин, направляясь ко мне. — Папа выпишет чек и дело спрячут в дальний ящик. Мама скажет ему пару ласковых, когда вернется, и все забудется до следующего месяца, пока копы снова не окажутся у нас на пороге.

— Да какого хрена он вообще этим занимается?! Вы же в роскоши живете. Не похоже, чтобы он в чем-то нуждался. Не понимаю.

— Он делает это не для того, чтобы украсть, а для того, чтобы его поймали, — пояснил Китон.

Кайлер, скрестив на груди руки, наблюдал за разговором, но не вмешивался.

— Хреновый способ привлечь внимание.

— Кент обожает драму, — подытожил Китон.

— Но этот план тоже не работает. — Кэлвин подошел еще ближе. — Мама все время на работе, папа занят в своем кабинете, поэтому максимум, чего он добьется, — это всеобщее раздражение. Вот увидишь, когда все утрясется, ему не светит ни секунды внимания.

Я слышала, как Джеймс отчитал Кента, когда они вернулись, а затем велел убираться с глаз долой. А позже ночью Кент ушел с друзьями, как будто ничего не случилось. Кайлер пытался его остановить, но Джеймс и не подумал вмешаться. И Кент ушел, хотя выглядел так, будто его бьет током изнутри.

Мне даже стало его жалко.

Должно быть, ему правда дерьмово, если он решился на это идиотское преступление, чтобы обратить на себя внимание. Никакие деньги не заменят родительской любви. Мои мама с папой были небогаты, и я помню, как часто нам приходилось экономить, но кроме их любви и внимания мне ничего и не требовалось.

Я прожила здесь недолго, но успела понять: Джеймс и Алекс, кажется, любят своих детей. Я видела достаточно подтверждений этому. Просто они редко бывают дома, что и стало корнем зла для Кента. Хотя, может, я чего-то не знаю. Пытались ли Алекс и Джеймс понять мотивы поступков сына? Ведь ясно же, что его план не работает, и бог весть сколько времени ему понадобится, чтобы понять это и перейти на новый уровень.

Я стояла рядом с Кайлером у двери, провожая Кента взглядом, пока тот не исчез из поля зрения.

— Ты волнуешься за него, — констатировала я, впрочем, не ожидая ответа.

Он вздохнул.

— Да. Кто-то ведь должен. — Он со злостью посмотрел вслед отцу.

— Уверена, твои родители тоже волнуются. Может, они просто не знают, как с этим быть.

— Ну, они должны знать. Это ведь они — родители.

— Но это не значит, что им легче, чем нам. Думаю, взрослым трудно понять, через что нам приходится пройти, особенно когда мы прибегаем к подобным отчаянным мерам. Вместо того, чтобы просто объясниться.

Его лицо вдруг почти позеленело. Интересно, чем таким я его расстроила? Он смотрел сквозь меня, будто я — пустое место.

Я слегка коснулась его руки:

— Все в порядке?

Он вернулся из закоулков своего разума со знакомым сердитым выражением лица.

— Что ж, доктор Фэй, кажется, вы все знаете. Тогда ответьте сами, все ли у меня в порядке? — бросил он, не зная: меня не так-то просто задеть.

— Тебе больно.

— Дайте этой девушке чертову золотую медаль, — усмехнулся он.

Не обращая внимания на язвительный тон, я продолжила гнуть свою линию:

— Я умею слушать и вижу гораздо больше, чем ты думаешь.

Вдруг он снова посмотрел мне в глаза. В этом взгляде сквозила угроза. Подобная близость почему-то заставила что-то в животе неприятно сжаться. Я едва дышала, пока он удерживал мой взгляд. Не уверена, что предвидела такую реакцию.

— Да, ты замечаешь всякое дерьмо, продолжай в том же духе. И перестань лезть в то, что тебя не касается. Может, у тебя и не было выбора насчет того, где жить, но это не значит, что нужно устанавливать здесь свои порядки. Держись подальше, Фэй, или пожалеешь.

Я даже не успела ответить. Он пронесся мимо меня, как торнадо, от которого не стоит ждать ничего хорошего. А я осталась без движения, под впечатлением от произошедшего, гадая, что же я такого сказала.

* * *

Истории Джеймса и разговор с Кайлером нагнали на меня тоску. Будто вселенский груз свалился на мои плечи. Все вокруг казалось чужим, и я чувствовала себя лишней в собственной шкуре. Не знаю, смогу ли я адаптироваться или придется навсегда остаться изгоем.

Алекс и Кеану все еще где-то пропадали, Кент и Кайлер почти не замечали меня. Кэлвин радовал своим отсутствием. Не имею ни малейшего понятия, что он задумал, но с момента нашего маленького представления на кухне я его почти не видела.

Джеймс вытащил меня на обед и попытался разговорить, но я игнорировала все его попытки. В голове царил бардак, и мне хотелось побыть одной, чтобы привести в порядок все это дерьмо.

Я встретилась с директором старшей школы и, кажется, понравилась ему, потому что мое зачисление было одобрено еще до того, как я ушла. Не то чтобы я преисполнилась энтузиазма. Школа прекрасно оборудована и все бы ничего, но ее душная, наполненная снобизмом, отталкивающая аура как будто прилипла к коже, затрудняя перемещение. Может, правду говорят, что от зданий исходит какая-то вибрация, которая может о нем что-то сказать? В любом случае это место не показалось мне уютным. Я успокоила себя тем, что придется потерпеть всего до января.

Китон попробовал вытащить меня из комнаты, чтобы поплавать в бассейне, но я не проявила особого участия, так что ему пришлось оставить эту затею.

В четверг я лежала в шезлонге, пытаясь читать. Внезапно с полотенцем на плече появился Кайлер — в черных плавательных шортах почти до колен он выглядел так, будто сошел со страниц спортивного журнала. Я попыталась отвести взгляд, но у моих глаз был собственный план. Честно сказать, он — единственное, что вызвало во мне интерес за много дней. И хотя я все еще злилась на него, мне нравилось это ощущение.

Бросив полотенце на шезлонг, он спокойно оглядел меня, чуть задержавшись на лифчике. В животе снова что-то затрепетало, а во рту пересохло. Я откинулась на спинку, но взгляд не отвела. Как будто меня заколдовали.

Так, кстати, происходило всю неделю. Мы не разговаривали, но я периодически перехватывала его жаркие взгляды, что, впрочем, было вполне взаимно. Даже несмотря на его грубое предупреждение держаться подальше. Нельзя отрицать, что между нами сохранялось странное притяжение несмотря на то, что мы старательно избегали друг друга.

Кайлер нырнул в бассейн одним мастерским прыжком. Я смотрела как завороженная, как он рассекает воду четкими размеренными движениями. Мышцы на спине и руках соблазнительно перекатывались, пока он плыл, и я возбудилась, просто наблюдая за ним.

Пора освежиться. Не дав себе времени на раздумья, я сбросила шорты, подошла с другой стороны бассейна и нырнула. Вода успокоила кожу, но внутри все горело от желания. Пытаясь не смотреть на Кайлера, я изо всех сил старалась заглушить в себе сильное чувство. Я держалась своей стороны бассейна, но краем глаза заметила на себе его взгляд. Глаза скользили вдоль моего тела, которое я сейчас пыталась подчинить разуму.

Шлепанье босых ног по асфальтированной дорожке вернуло меня на землю. Я очнулась как раз в тот момент, когда Кайлер зашел в дом. Тело тут же расслабилось, хотя в глубине души я была немного разочарована.

Я отпустила руки, запрокинула голову и закрыла глаза, позволив телу держаться на воде, чтобы усталые мышцы отдохнули, пока ноги медленно поднимались и опускались. Вода мягко обволакивала тело.

Вдруг чьи-то пальцы коснулись моей ключицы, и я резко открыла глаза. Надо мной навис Кайлер — влажные волосы приглажены назад, глаза, кажется, вот-вот просверлят меня насквозь. Время будто застыло. Я удерживаю его взгляд, чувствуя на лице теплое дыхание. По его коже стекают крошечные капельки воды, и я жадно слежу за каждой. Пальцы тянутся исследовать каждый сантиметр его кожи, и я поражена силой этого желания. Соски твердеют, а внизу живота все трепещет. Воздух перенасыщен возбуждением, которое, я уверена, чувствует и он.

Он молча протягивает мне бутылку воды. Наши пальцы пересекаются. Одно легкое касание, а внутри меня словно взрываются тысячи фейерверков, даже щеки слегка краснеют.

— Спасибо, — кряхчу я, едва способная издавать хоть какие-то звуки приличные.

Его пальцы задерживаются на моей пылающей коже, и я с трудом отвожу от них взгляд, чтобы взглянуть в непроницаемое лицо. Ладонь сжимается сильнее, пульс учащается. Я покрываюсь мурашками и слегка дрожу.

Кайлер отшатывается, как будто его ударили током. Смятение смешивается с яростью в его глазах. Еще один многозначительный взгляд — и, хватая полотенце, он удирает в дом.

Я выдыхаю, касаясь ключицы, где все еще чувствуется тепло его руки.

Твою ж мать.

Что, ради всего святого, это было?

* * *

Спустя пару часов я лежала на кровати, когда в дверь громко постучали.

— Фэй? — послышался голос Китона. — Ты там?

Мне не хотелось ни с кем общаться, но я боялась оттолкнуть единственного друга в этом доме. Кроме того, я пришла к выводу, что прятаться вечно не получится. Родители в последнюю очередь хотели бы, чтобы я погрузилась в пучину горя и безысходности.

— Входи.

Он нырнул в комнату с решительным видом.

— Время вечеринки! — выкрикнул Китон. — Готова повеселиться?

Я приподнялась на локтях.

— Чьей вечеринки?

— Нашей, — изрек он, направляясь к шкафу. — Пора тебя представить. Сейчас что-нибудь подберем.

— Отец позволяет вам устраивать здесь вечеринки? — Мой голос, кажется, выдает недоверие.

Китон хихикнул.

— Нет конечно. Мы пользуемся гостевым домиком в лесу, и старшие поступают также, — он бросил мне одежду, — переоденься, встречаемся у бассейна.

Решив, что маленькое черное платье, выбранное для меня Китоном, не очень подходит, я надела обтягивающие джинсы и облегающую черную футболку с кожаными вставками. На спине была сеточка, через которую виднелись лямки лифчика. Думаю, этого представления будет достаточно. Тряхнув волосами, я придала им растрепанный вид и закрепила все это большим количеством лака для волос. Немного красной помады, чуть-чуть румян, толстый слой туши — и мой лук для вечеринки был готов. Несколько капель духов, и я уже направлялась к кузену.

Китон слегка присвистнул. Он ждал в шезлонге с бутылкой пива.

Мы миновали лужайку по бежевой каменной дорожке до края леса. Китон болтал без умолку, пока мы шли. Он показался мне таким душкой — как младший братишка, которого у меня никогда не было. Свежий аромат земли витал в воздухе. Через несколько метров мы подошли к дому внушительных размеров, построенном на краю леса. Из трубы валил дым, все окна были зашторены, создавая впечатление уюта.

— Это дом Греты и Джона, — пояснил Китон, проследив за моим взглядом. — Джон — муж Греты и владелец этих земель, — предвосхищая мой вопрос, добавил он.

Проходя мимо, я заметила, как темноволосая девушка наблюдает за нами в окно. Я помахала ей, а она мне.

— Кто это?

Китон оглянулся.

— А, это Лана. Их дочь. Она ходит в общеобразовательную Мемориальную школу Уэлсли.

Она производила впечатление нормальной, милой девушки, в отличие от всяких блондинок со сладкими изгибами и ненастоящими улыбками, которых мы встречали в городе. Я остановилась.

— Может, позовем ее с нами?

— Она предпочитает быть сама по себе. Мама это одобряет, кстати. Не хочет, чтобы мы общались с прислугой.

Он приобнял меня, пытаясь увести.

— Твоя мама не похожа на сноба.

Китон запрокинул голову и разразился смехом

— Шутишь? Да она королева снобов. Еще увидишь. Пошли, а то все пропустим.

Мы двинулись дальше в лес, на едва различимые звуки музыки. Спустя милю или около того ноги запротестовали, пришлось снять туфли и остаток пути идти босиком. Музыка заиграла громче, к ней прибавились разговоры.

Свернув, мы оказались возле двухэтажного бревенчатого дома с массивной широкой верандой. Многочисленные стулья и лавочки для двоих были заняты девушками в нарядах разной степени откровенности. Юноши оделись попроще, но все равно стильно.

Большие ведра со льдом и пивом стояли на временно сооруженной стойке напротив веранды.

Тарелки с чипсами и соусом были наполовину пусты.

Я снова надела туфли.

— Как, черт побери, ваши родители еще не прикрыли эту лавочку?

— Мама все время в разъездах, папа приходит поздно. Все проникают сюда через старые ворота в конце леса, которыми давно не пользуются, так что улик нашего пребывания нет. Идеальное преступление.

Китон провел меня к огромному залу, где гремела, сливаясь с пульсирующим светом стробоскопа, музыка. Несколько рук взмыло вверх, приветствуя нас. Китон помахал некоторым парням. Я поймала внушительную долю любопытных взглядов, но он не заморачивался со знакомством, быстро проведя меня через весь дом мимо танцующей толпы. Несколько пар целовались в темноте под лестницей, издавая лишь звуки, похожие на сопение.

Группа парней и девчонок опрокидывали стоявшие в ряд шоты на кухне.

— Что будешь? — спросил Китон, указав на стойку, заставленную всевозможными видами алкоголя. Кажется, мои кузены были профи в организации вечеринок. Рэйчел чувствовала бы здесь как рыба в воде.

— Лед в холодильнике.

Комментарий Джеймса о том, как я переживаю гибель родителей, засел у меня в голове. Не знаю, смогу ли теперь смотреть на алкоголь или всегда буду ассоциировать его с тем пьяным водителем, убившим их.

— Воды, пожалуйста.

Его брови взлетели вверх.

— Ты не пьешь?

— Пьет, конечно. — На кухню зашел Кент. — Не заметил ее похмелья по прибытии?

Я злобно прищурилась. Мои родители только что умерли, придурок. Но отвечать не стала. Даже произносить это про себя было больно. Пусть он и дальше злится на весь мир и постоянно огрызается. Вряд ли он действительно хотел меня обидеть.

— Тогда ты это и сделала, верно? — Кент провел рукой по моим крашеным волосам.

— Что именно? — озадаченно поинтересовался Китон.

— Она была брюнеткой. Папа показывал ее фото. — Кент сделал глоток пива из бутылки.

— Тебе-то что?

— Ничего. Простое наблюдение. — И он исчез в беснующейся толпе.

— Как тебе удалось сохранить способность нормально общаться, имея таких родственников? — спросила я Китона, когда тот протянул мне бутылку воды.

Внезапно сильная рука притянула меня за талию и прижала к внушительной мужской груди.

— Пропущу это оскорбление мимо ушей.