Необычайно умные создания

Шелби Ван Пелт, 2022

После смерти мужа Това работает ночной уборщицей в океанариуме городка Соуэлл-Бэй, моет полы, полирует стекла и… беседует с морскими обитателями. Работа помогает Тове справляться с горем, которое с ней уже тридцать лет – с того дня, когда таинственно исчез ее восемнадцатилетний сын Эрик. В океанариуме есть особенный обитатель – немолодой гигантский осьминог по имени Марцелл, философ и наблюдатель. Марцелл настоящий интеллектуал, ему скучно в тесном аквариуме, и развлекается он, решая людские загадки. Но свой ум он тщательно скрывает – ото всех, кроме Товы. Марцелла интригует эта женщина, печальная и забавная. Однажды в городок приезжает незадачливый парень, который тоже пытается разгадать загадку – загадку своей жизни. И у Марцелла появляется еще одна цель. Дебютный роман Шелби ван Пелт стал сенсацией в США, эта ироничная и очень добрая история почти целый год не покидала самые верхние строчки списков бестселлеров. Эта книга из тех, что гарантированно поднимают настроение и позволяют увидеть обычную жизнь в новом свете.

Детеныши гадюк особенно опасны

Коробка три дня стоит на кухонной стойке Кэмерона нетронутой.

Тетя Джин тогда сама вынесла ее на улицу. “Выбрось, если хочешь, но сначала хотя бы глянь, что там, — сказала она. — Семья — это важно”.

Кэмерон закатил глаза. Семья. Но когда тетушка настаивает, спорить бессмысленно. Так что коробка отправилась с ним домой. Теперь Кэмерон смотрит на нее с дивана, подумывая выключить спортивный канал и посмотреть, что внутри. Вдруг там найдется что-то, что сгодится для ломбарда. Кэти скоро потребует с него половину арендной платы за июль.

Может, после обеда.

Микроволновка гудит, и он ждет, наблюдая, как вращается чашка с лапшой. Готовка с помощью электромагнитного излучения, которое заставляет молекулы еды со всей дури сталкиваться друг с другом, — в чью голову приходят такие идеи, кто придумывает, как продавать эти приборы? Кем бы ни был этот чувак, он теперь, наверное, плавает себе где-нибудь в куче денег, голышом, в обществе супермоделей. Жизнь несправедлива.

Дзинь.

Кэмерон вытаскивает дымящуюся чашку. Он несет ее обратно на диван, осторожно, чтобы не расплескать, но тут дверь квартиры со скрипом открывается, и он вздрагивает.

— Да твою ж мать! — Обжигающая жидкость выплескивается на руку.

— Кэм! Ты как? — Кэти роняет свою рабочую сумку и кидается к нему.

— Нормально, — бормочет он.

Что она делает дома во вторник днем? С другой стороны, она и сама могла бы задать ему тот же вопрос. Мысли разбегаются. Он ей вообще говорил, что сегодня работает? А она спрашивала?

— Подожди, — говорит она и убегает на кухню, покачивая идеальной попкой под серой юбкой. Кэти работает на стойке регистрации отеля “Холидей Инн” у автомагистрали. Хорошо, что сейчас у нее дневные смены. Ему бы мало не показалось, если бы она до сих пор работала по ночам.

Она спешит обратно с двумя влажными тряпками.

— Спасибо, — говорит Кэмерон, когда она протягивает ему одну из них. Прохлада приносит желанное облегчение. Кэти садится на корточки, чтобы другой тряпкой вытереть пролитый бульон.

— А ты сегодня рано, — говорит Кэмерон, наклоняясь помочь ей и стараясь, чтобы голос звучал беспечно.

— Днем у меня прием у зубного. Помнишь? Мы это обсуждали на прошлой неделе.

— А, ну да. Точно. — Кэмерон кивает, смутно припоминая.

— А ты вроде не говорил, что у тебя сегодня выходной. — Она подбирает с ковра полоску лапши, бросает ее на тряпку и, прищурившись, смотрит на него снизу вверх.

— Э-э, ну да. У меня сегодня выходной. — Он не добавляет: и завтра, и послезавтра, и через день.

— Странно, что они дали тебе выходной. Ты же у них только третью неделю.

— Вообще-то сегодня праздник.

Блин, ну почему он это сказал?

Она встает.

— Праздник?

— Да. — Ложь шита белыми нитками. — Международный день строителя. У всех выходной.

Нет, ну а что он ей скажет? Правду? Ему просто нужно время. Пара дней, чтобы найти новую работу. Тогда все будет хорошо.

— Международный день строителя.

— Ага.

— У всех выходной?

— У всех.

— А странно, что на соседней крыше люди работают, да?

Кэмерон открывает было рот, но от крыши соседнего здания эхом отражается грохот пневматического молотка, не давая сказать ни слова.

Лицо Кэти холодное, ничего не выражающее.

— Тебя опять уволили.

— Ну, технически…

— Что случилось?

— Ну, я…

— Когда ты собирался мне сказать? — перебивает она.

— Я пытаюсь сказать тебе сейчас, если ты дашь мне шанс!

— Знаешь что? Забудь. — Она берет сумку и раздраженно направляется к двери. — У меня совершенно нет времени. Я опаздываю к врачу, и я устала давать шансы.

* * *

Шансы. Если бы жизнь вела учет выданных шансов, Кэмерону она бы задолжала по-крупному. Что Кэти знает о том, каково это — иметь родителя-наркомана? Что Кэти знает о гложущей ненависти, которая никогда не проходит?

Кэти, чьи родители купили ей машину, когда она окончила школу. Кэти, в этой обтягивающей серой юбке и с ровными белыми зубами, которые прямо сейчас полирует какой-то придурок врач. После сеанса ей вручат бесплатную зубную щетку. Она бросит ее, не открывая упаковку, в тумбочку в ванной, потому что все равно пользуется модной электрической щеткой.

Он смотрит какой-то низкобюджетный боевик, растянувшись на диване, когда она наконец возвращается. Он вдруг соображает, что уже поздно. Прошло несколько часов, на улице почти стемнело. Ее не было намного дольше, чем должен занимать прием, — хотя не то чтобы он в этом разбирался, он не был у зубного много лет. Может, у Кэти куча дырок в зубах или что-то в этом роде. Или надо было нерв удалить. В прошлом году тете Джин удаляли нерв, и она неделю жаловалась на боль. Мысль о том, что идеальной Кэти тычут в рот заостренным сверлом, вызывает смутное удовлетворение, и это заставляет его чувствовать себя мудаком.

— Эй, — зовет он и делает паузу в ожидании грустного вздоха, означающего, что он все еще ее бесит, но уже не так сильно. Он попросит прощения, и она нахмурится, но на самом деле не будет злиться, и тут он положит руку ей на ногу, и она прижмется к нему, и они будут лежать, обнявшись, пока не закончится этот тупой фильм, а потом отправятся в постель, где их будет ждать полноценный примирительный секс.

Но Кэти не отвечает. Вместо этого она направляется прямо в спальню. Он слабо улыбается. Что, так сразу?

Тут он слышит первый глухой шмяк. Что за?.. Надо посмотреть.

Кэмерон входит как раз вовремя, чтобы увидеть, как его рабочий ботинок перелетает через край залитого лунным светом балкона и приземляется на крошечный квадратик пожухлой травы.

Шмяк.

Его напарник ударяется о дорожку и пару раз отскакивает от заросших сорняками трещин, шнурки волочатся следом.

— Кэти! Давай поговорим?

Она не отвечает.

— Слушай, прости. Я должен был сказать тебе.

И снова никакого ответа.

Фью.

Ухо задевает пролетающая мимо бейсболка. Его любимая бейсболка “Найнерс”! Все, с него хватит. Да, он должен был сказать ей, что его выгнали с работы. Но разве нельзя было просто выделить минутку и поговорить об этом, прежде чем выбрасывать все его вещи?

— Кэти, — медленно произносит он. Протягивает руку и осторожно, будто она дикое животное, кладет ей на плечо.

— Нет, — бормочет Кэти, выворачиваясь. Хватает с комода его боксеры, комкает их и швыряет в сторону балконной двери. Но замах слишком вялый. Трусы расправляются и планируют на пол.

Он наклоняется за ними.

— Мы можем просто поговорить?

— Я так больше не могу, Кэм.

Впервые с тех пор, как она ушла к зубному, она встречается с ним взглядом. Ее глаза пылают, как костры, которые они разводили в тени его джипа, когда ездили в поход в пустыню на юге штата. Но те времена давно прошли. Коллекторы забрали джип несколько месяцев назад. Кэмерон собирался позвонить в банк, чтобы заключить так называемое соглашение об оплате. Ей-богу, собирался, но нет, банк просто послал этих придурков и увел у него машину, не дав ему второго шанса. Минус еще один из выданных ему шансов.

— Клянусь, я собирался тебе сказать. И я не виноват.

— Разумеется, ты не виноват. Ты же у нас никогда не виноват.

— Нет! — Облегчение, которое охватывает его от ее внезапного сочувствия, длится недолго. Конечно, это сарказм. Щеки у него горят. — Я хочу сказать, что это сложно.

Конечно, она его выгоняет. Кэмерон, наверное, тоже бы себя выгнал.

Кэти закрывает глаза.

— Кэмерон, это несложно. Я объясню тебе как можно доступнее, чтобы даже твой незрелый мозг справился. Все. Кончено.

— Но я оплачу аренду, — настаивает он, возвращаясь мыслями к таинственной коробке тети Джин. В голосе прорезается отчаяние. Он тащится за Кэти из спальни на кухню, все еще сжимая в руках боксеры.

— Дело не в аренде! Дело в твоей неспособности быть честным человеком. — Она берет таинственную коробку со стола и направляется обратно в спальню. К балкону. К его удивлению, внутри у него все сжимается.

— Я ее возьму.

— Ладно, плевать. Просто уходи уже. — Кэти роняет коробку, и та с тяжелым стуком падает на ковер. Ее лицо изменилось, огонь в глазах потух. Она выглядит усталой.

— Ты имеешь в виду прямо сейчас? — Кэмерон фыркает. Она же не серьезно.

— Нет, в следующую субботу. Я же твои вещи на улицу выбросила просто по приколу. — Она закатывает глаза. — Да, конечно, прямо сейчас.

— И куда я пойду?

— Не. Моя. Проблема. — Она издает горький смешок. — Не то чтобы меня это волновало, но когда-нибудь тебе придется повзрослеть, понимаешь?

* * *

Из коробки получилось достаточно удобное сиденье. Во всяком случае, лучше, чем бордюр. Кэмерон сидит в темноте рядом с кучей своих вещей и ждет, когда Брэд заберет его.

И ждет, и ждет. Целый час.

И вот, как назло, именно сейчас у него нет машины.

Наконец из-за угла показываются фары.

— Ну и что за хрень у тебя тут случилась? — Выходя, Брэд хлопает дверцей пикапа.

— Сам ты хрень! Почему так долго?

— Так, давай подумаем. Как насчет того, что я спал? Потому что сейчас вторник и уже почти одиннадцать вечера. — Брэд начинает закидывать вещи Кэмерона в кузов пикапа. — Знаешь, некоторым завтра нужно на работу.

— Да пошел ты.

Лицо Брэда расплывается в улыбке.

— Слишком рано? Извини.

— Все, ладно. Может, мы уже поедем, а?

Забрасывая в пикап мешок для мусора, набитый одеждой, Кэмерон косится на балкон, где стеклянная дверь еще открыта, а в спальне горит свет: Кэти, естественно, наблюдает за происходящим на обочине. Он бросает последний взгляд в сторону квартиры, кладет футляр с гитарой поверх кучи вещей и захлопывает борт кузова. Тот издает громкий скрип и с металлическим лязгом закрывается.

— Давай, — говорит Брэд, отпирая пассажирскую дверь. — Садись.

— Спасибо, — бормочет Кэмерон, запрыгивает на сиденье и ставит коробку на колени.

Дом Брэда и Элизабет находится на окраине города, где новые жилые комплексы вырастают за одну ночь, как прыщи. Бессмысленные гипсовые колонны, фальшивые кирпичные фасады и гаражи на четыре машины. Буржуазненько до тошноты. Несколько лет назад, когда Брэд и Элизабет поженились, ее родители дали им кучу денег на покупку жилья в рассрочку. Неплохо, наверное.

Но Кэмерон ни на что не жалуется в течение тех пятнадцати минут, которые занимает дорога от его квартиры. Его прежней квартиры. Теперь это квартира Кэти. В договоре аренды указано только ее имя. Когда он туда въехал, она постоянно настаивала, чтобы он позвонил хозяину и его официально добавили в договор, потому что Кэти всегда соблюдает правила. Но через некоторое время она перестала ему напоминать. Может, предвидела, что все это произойдет.

— Что в коробке? — спрашивает Брэд, прерывая его мысли.

— Детеныши гадюки, — невозмутимо отвечает Кэмерон, даже глазом не моргнув. — Их там целая куча. Надеюсь, Элизабет любит змей.

Полчаса спустя Брэд кладет на журнальный столик подставку, подталкивает ее к Кэмерону и вручает ему запотевший стакан пива — как раз когда Кэмерон заканчивает свой рассказ.

— Может, она передумает, — говорит Брэд, зевая. — Просто дай ей пару дней.

Кэмерон поднимает глаза:

— Она выбросила мое барахло на лужайку, как в каком-то тупом бабском фильме. Все мои вещи до единой.

Брэд бросает взгляд на кучу в углу:

— Это что, серьезно все твои вещи?

— Ну не в буквальном смысле. Но ты понимаешь. — Кэмерон хмурится. Что будет с его “Иксбоксом”, который так и остался в тумбочке под телевизором Кэти? Он купил эту приставку, когда ее только выпустили, с трудом избежав штрафа за перерасход по кредитке. Но теперь она, считай, досталась Кэти. Черта с два он туда вернется, чтобы умолять ее вернуть “Иксбокс”.

Может, пара пакетов и коробка с сомнительным содержимым — это и правда все его имущество.

Его взгляд останавливается на огромном эркере.

— Ну не всем же жить дорого-богато. — Кэмерон собирался пошутить, но слова выплеснулись изо рта, как кислота. Он пытается смягчить тон: — Я хотел сказать, что просто познаю в себе минималиста.

Брэд приподнимает бровь, долго смотрит на него, потом берет свой стакан.

— Что ж, за новые начинания.

— Спасибо, что опять разрешил мне тут перекантоваться. Я у тебя в долгу.

Кэмерон чокается, пиво выплескивается через край и стекает струйкой на стол. Брэд словно бы из ниоткуда извлекает бумажное полотенце и подается вперед, чтобы вытереть лужицу.

— Ты у меня в долгу раз уже эдак десять. Я беру дороже за регистрацию заезда после полуночи. — Брэд ухмыляется, но его глаза серьезны. — И я знаю, что мне не нужно повторять это еще раз, но ты будешь должен мне новую мебель, если что-нибудь испортишь.

Кэмерон кивает. Он слышал точно такую же речь на прошлой неделе, когда ночевал на диване после бара. Элизабет только что купила в гостиную новую мебель, и, по-видимому, использование этой мебели по назначению — посидеть там, устроиться с комфортом — для нее больная тема. Раньше он спал в комнате для гостей, когда оставался на ночь, но теперь ее переделали в детскую. Буквально месяц назад Кэмерон за пиццу латал им дырку в гипсокартонной стене шкафа, которую Брэд испортил, пытаясь установить какие-то дурацкие полки. Кэмерон мог бы починить гипсокартонную панель во сне, и на самом деле однажды он так и делал. Или, во всяком случае, в полусне. По крайней мере, так заявил бригадир участка, прежде чем уволить Кэмерона прямо на месте.

— И знаешь что, Кэм? — продолжает Брэд. — Максимум две ночи.

— Принято.

— Так куда ты дальше? — Брэд складывает пропитавшееся пивом полотенце и аккуратно пристраивает его на край стола.

Кэмерон кладет ногу в кроссовке на колено и наматывает на палец потертый шнурок.

— Может, в какую-нибудь из тех новых квартир в центре?

Брэд вздыхает:

— Кэм…

— Что? У меня есть приятель, который там работал. Говорит, внутри они ничего так.

Кэмерон представляет, как устраивается на широком кожаном диване, зарывается босыми ногами в новенький ковер. Конечно, ему будет нужен телевизор с плоским экраном, не меньше восьмидесяти дюймов. Он повесит его на стену и пропустит кабели сзади, чтобы их не было видно.

Брэд наклоняется вперед, переплетая пальцы:

— Черта с два тебе кто-нибудь сдаст квартиру.

— Почему это?

— Чувак, ты безработный.

— Неправда. Сейчас у меня перерыв между проектами.

— У тебя сплошные перерывы между проектами.

— В строительной отрасли все циклично.

Кэмерон злится, в его тоне прорезается язвительность. Что Брэд вообще знает о настоящей физической работе? Он весь день страдает фигней в каком-то маленьком захудалом офисе местной энергетической компании, перекладывая бумаги с места на место.

Брэд часто говорил о том, чтобы уехать отсюда, отправиться в Сан-Франциско или еще куда-нибудь. Но теперь он никогда не уедет, и Кэмерон знает почему. Его родители здесь, родители Элизабет тоже, и они вот-вот станут бабушками и дедушками. Вечером в воскресенье весь клан собирается на ужин. Наверное, едят свинину в медовой глазури или что-нибудь в этом роде. Зачем им вообще уезжать? Кэмерон гадает, существует ли какое-то особое чувство привязанности, которое дано детям из нормальных семей. То, на которое он никогда не мог претендовать.

— Кэм, какой у тебя кредитный рейтинг?

Кэмерон колеблется. Дело в том, что он понятия не имеет. Скорее ад замерзнет, чем он пойдет проверять. Когда он покупал джип, рейтинг был где-то чуть за шестьсот, но это было несколько сомнительных решений назад. С саркастической ухмылкой он отвечает:

— Сто двадцать.

Брэд качает головой:

— Может, это очки, которые ты в боулинге заработал. Но уж стопроцентно не кредитный рейтинг.

— Ну что тут сказать? Я офигенно играю в боулинг.

— Еще бы.

Кэмерон проводит пальцами по коротким рядам дырочек на боку своей кроссовки. Наверное, их оставила собака Кэти, какая-то там карманная порода, пристрастившаяся к обуви — особенно к его обуви. С этой собакой столько геморроя, что Кэти отправила ее к своим родителям, но те привозили ее каждый раз, когда приезжали в гости. По крайней мере, больше ему не придется иметь дело с этой дрянью.

— Почему бы тебе не вернуться к учебе? — уже не в первый раз предлагает Брэд. — Получишь профессиональное образование или что-то в этом роде.

Кэмерон хмыкает. Брэд же не настолько глуп, чтобы не понимать, что колледж стоит денег, которых у Кэмерона нет. Но внезапно у Кэмерона появляется идея. Хорошая идея.

— Знаешь ту квартиру над “Деллз”?

Брэд кивает. Все завсегдатаи этой пивнушки знают о квартире над ней. Иногда они шутят, что старина Эл, бармен, мог бы срубить кучу денег, сдавая ее в почасовую аренду.

— Прошлым вечером я слышал, как старина Эл сказал, что там никого, — продолжает Кэмерон. — Может быть, он сдал бы ее мне.

— Он, наверное, заставит тебя сначала оплатить счет. Но все может быть.

— Я спрошу его, когда мы будем давать концерт на следующей неделе.

Брэд мнется.

— На следующей неделе?

— Ладно. Зайду завтра.

— Хорошо, — говорит Брэд. Потом опускает глаза. — Кстати, я должен кое-что тебе сказать. Я хотел подождать, пока все соберутся, но…

— Но что? — Кэмерон хмурится. — Давай, валяй.

— Э-э… Концерт “Мотыльковой колбасы” на следующей неделе. Он у меня будет последний.

— Что? — Кэмерону кажется, что его пнули в грудь.

— Да, я ухожу из группы. — Брэд морщится. — Скоро родится ребенок, и мы с Элизабет думаем, что будет лучше, если…

— Ты солист! — выпаливает Кэмерон. — Ты не можешь уйти!

— Прости. — Брэд словно съеживается в кресле. — Не говори пока остальным, ладно? Я правда хотел подождать, пока все соберутся вместе.

Кэмерон встает и подходит к окну.

— Просто с ребенком все будет по-другому, — повторяет Брэд.

Кэмерон разглядывает двор перед домом Брэда и Элизабет, светящиеся садовые фонари, траву, густую, как на поле для гольфа, и выложенную кирпичом дорожку. К его ужасу, в горле встает комок. Конечно, Брэд уйдет из “Мотыльковой колбасы”, когда родится ребенок. Следовало это предвидеть.

— Я понимаю, — говорит он наконец.

— Я все равно буду приходить на концерты.

Кэмерон проглатывает усмешку. Без Брэда концертов уже не будет.

— Элизабет тоже. Может, будем брать с собой малыша. — Брэд медленно вздыхает. — Правда, прости.

— Все нормально. — Кэмерон возвращается к дивану и начинает снимать подушки, складывая их с нарочитой аккуратностью. — Уже поздно, мне нужно поспать.

— Да, хорошо. — Брэд медлит еще немного, прежде чем забрать пустые стаканы. — Подожди, тебе же нужно белье, — говорит он и исчезает в коридоре.

Белье? На диван? С каких это пор?

Минуту спустя Брэд появляется с нераспечатанной упаковкой белья, которую бросает Кэмерону. Белье в фиолетовую и белую полоску, и Кэмерон готов поспорить на что угодно, что выбирала его Элизабет. Фиолетовый всегда был ее любимым цветом.

Брэд все топчется рядом, надоедливый, как комар.

— Помочь постелить?

— Нет. — Кэмерон натянуто улыбается. — Спокойной ночи.

— Ладно. Э-э… спокойной. — Уже из кухни Брэд кричит: — Не выпускай своих детенышей гадюки.

Кэмерон не отвечает.