Графиня Кейт

Шарлотта Мэри Янг

Маленькую Кейт после смерти родителей приютило небогатое семейство преподобного Вардура. Девочка росла в небольшом английском городке Олдбороу с детьми священника, но неожиданно стала наследницей огромного состояния и получила графский титул. Теперь ей предстоит переехать в Лондон к своим теткам, ставшим ее опекуншами. Но эти две старые девы совершенно не умеют обращаться с детьми… Автор повести – английская писательница XIX века Шарлотта Мэри Янг, автор романов «Наследник имения Редклиф», «Дейзи Чейн» и других произведений, ставших классикой английской литературы. Для среднего школьного возраста.

Глава I

Дом у церкви Святого Джеймса

— Ну, я покончила со своими делами. Интересно, сколько сейчас времени?

— Часы только что пробили одиннадцать.

— Как одиннадцать? Эй, Сильвия, да ты, кажется, хочешь увильнуть от урока?

— Ах, душа моя! У нас ведь не будет ни минуты свободной перед обедом! О ужас!.. Ужас!.. Ужас!..

— Сильвия, это из «Гамлета»! А тебе прекрасно известно: я не люблю, когда к Шекспиру относятся без должного почтения!

— Некому спрашивать у нас уроки, Кейт! Скорее это должно было бы тебя волновать!

— Интересно, а где сейчас Мэри?

— Вероятно, болтает с кем-нибудь о пустяках!

— И это вместо того, чтобы заняться своими бедными маленькими сестрами! Эх, если бы папа был в состоянии взять нам гувернантку!

— Зачем это, Кейт? Во-первых, я наверняка ни одну из них не буду любить. А во-вторых, нехорошо желать быть богаче, чем мы есть!

— Я и не желаю этого, а только думаю, как было бы хорошо, если бы кто-нибудь дал нам большую-пребольшую кучу денег. Папа тогда переехал бы в красивый дом, например, как у Шектонов, и церковь у нас была бы прекрасная. И другая лошадка, а то и целых две, на которых мы с Чарли ездили бы верхом!

— Ага, и завели бы сад с оранжереей, как у мистера Брауна.

— И гувернантку, которая учила бы нас рисовать! А самое главное, Сильвия, я бы постоянно не думала, как теперь, о своем платье! Да ты смеешься, тебе легко! Но для меня нет ничего ужаснее, как поминутно думать о том, как бы не разорвать платье!

— Я что-то не замечала, чтобы ты слишком об этом беспокоилась! — расхохоталась Сильвия.

— Но, согласись, это очень странно: мои платья постоянно задевают за все гвозди!

— Однако, милая Кейт, дай мне, пожалуйста, закончить урок. А то придет Мэри и будет бранить нас за то, что мы с тобой все время болтаем!

— Я уже знаю урок, — ответила Кейт. — Заканчивай свой, а я пока нарисую картинку и потом все тебе про нее расскажу!

В маленькой комнате воцарилось глубокое молчание.

Это была не то гостиная, не то классная комната. Книг здесь было множество, стояло фортепиано, а мебель, хоть и заботливо покрытая чехлами, выглядела довольно потрепанной, что лишний раз доказывало, как ей доставалось от молодого поколения.

Двум девочкам, сидящим друг перед другом возле стола у окна, можно было дать лет по десять-одиннадцать, но за близнецов или даже за сестер принять их было нельзя: так несхожи они были и лицами, и сложением.

Платья из серой материи и темные полотняные передники на девочках выглядели совершенно одинаковыми, но у Сильвии передник был обшит красной тесемкой, а у Кейт — черной, и притом весь запачкан; да и платье ее носило следы частого штопанья. В сущности, новенькие платья не были бы лишними для обеих, но если старое платье Кейт пришлось бы бросить как ни на что не годные лохмотья, то одежда Сильвии вполне могла бы еще послужить маленькой Лили или каким-нибудь бедным детям в школе.

Темные волосы Сильвии были мягкими как шелк и очень послушными; каштановую с рыжеватым отливом шевелюру Кейт едва сдерживала сетка. Сильвия была меньше ростом, плотнее и крепче сложена; Кейт же была высока, смугла и тонка. Лицо у одной было круглым и румяным, у другой — худым и бледным; одна смотрела на мир серыми глазами, другая — темно-карими с голубоватыми белками. Крепкие пальцы Сильвии могли бы запросто раздавить маленькую ручку Кейт, но эта тонкая ручка была между тем ловка на всякого рода работы. Непоседливая Кейт не могла долго усидеть на одном месте, и ее часто бранили за то, что она изнашивала гораздо больше башмаков, чем спокойная в движениях Сильвия. Девочки, впрочем, звали друг друга сестрами, и действительно, кроме разницы имен, ничто не могло напомнить Кейт Умфревиль, что она не сестра Сильвии Вардур.

Отец Кейт был духовного звания и умер так рано, что она не успела его толком узнать, а мать пережила отца всего на три месяца. После их смерти маленькую Кейт взяла к себе сестра ее матери, миссис Вардур, у которой девочка и росла в тесном доме священника, неподалеку от приходской церкви Святого Джеймса в Олдбороу. Кейт росла с двоюродными братьями и сестрами, называла отцом и матерью мистера и миссис Вардур, а те, в свою очередь, одинаково любили и собственных пятерых детей, и маленькую племянницу.

Миссис Вардур умерла четыре года тому назад, и младших девочек учила старшая сестра Мэри, бывшая прежде в пансионе и теперь отвечавшая за их воспитание. Сам мистер Вардур занимался с меньшим мальчиком Чарли, пока тот еще не мог ходить учиться в городскую школу.

Старший сын Эрмин служил в конторе старого доброго адвоката, мистера Брауна, имевшего прехорошенький домик и землю в двух милях от церкви Святого Джеймса. Там дети священника всегда с удовольствием проводили послеобеденное время.

Когда Кейт приняли в дом Вардуров, Эрмину пришлось отказаться от поступления в университет и от намерения по окончании курса принять на себя, по примеру отца, духовное звание. У отца и без того было много забот и огорчений, поэтому Эрмин, чтобы материально поддержать родных, поступил на службу. И как же счастливо было на самом деле это семейство, в особенности по субботам и по воскресеньям, когда этот добрейший юноша возвращался со службы домой.

— Ну вот, я закончила! — воскликнула Сильвия, положив свой грифель, откинулась на стуле и зевнула. — Нам нечего делать, пока не придет Мэри! Где она может быть?

— Взгляни! — сказала Кейт, удовлетворенно разглядывая свой рисунок; она забывала обо всем на свете за большим листом рисовальной бумаги. — Знаешь, что это?

— Дай-ка рассмотреть хорошенько.

Сильвия протянула руку и вгляделась в рисунок, изображавший молоденькую леди, богатство которой выражалось сделанными оборками (или вырезками) на платье, браслетом на руках, похожих на колбасы, и ожерельем на шее.

— Это, должно быть, очень богатая девочка, не так ли?

— Да, это очень богатая и знатная леди Этелинда. Красивое имя? Как бы мне самой хотелось быть леди… Леди Кэтрин! Хорошо звучит, правда?

— А кому это она что-то подает? Только, пожалуйста, не рисуй мужчину или мальчика, у тебя мужские ноги всегда так смешно выходят!

— Действительно, они у меня никак не получаются. Но делать нечего, мне здесь нужен мужчина. Вот смотри: это Максимилиан, милейший двоюродный брат леди Этелинды. Он юрист, — видишь, у него и бумаги торчат из кармана.

— Прямо как у Эрмина!

— Леди Этелинда дарит ему ящик с отличным новым микроскопом, вот видна его верхушка. Рядом целая кипа книг, а здесь я постараюсь сейчас нарисовать лошадку. Посмотри вот сюда, — не унималась Кейт, продолжая рисовать. — Вот леди Этелинда в самой лучшей своей шляпке, к ней от своего сгоревшего домика идет бедная девочка. Видишь?

Сильвия призвала на помощь воображение, чтобы представить себе развалины. На листе бумаги, правда, были видны только две линии, соединенные каким-то зигзагом с кольцеобразными каракулями над ним, видимо изображавшими дым. Смелый карандаш Кейт рисовал далее целое семейство в бедных одеждах, леди Этелинда являлась теперь в наброске (безо всякой перспективы, похожая на наклоненное дерево!), почти скрытая ногами лавочника, у которого она покупала платья для несчастных.

Потом Кейт стала рисовать другую сцену, где представляла уже себя идущей за доброй леди. Сильвия внимательно следила за процессом рисования, поправляла и подсказывала. Ничто так не забавляло двоюродных сестер, как рисование разных сцен и сочинение к ним историй. На это удовольствие уходило много бумаги, и на ее покупку тратилась бо́льшая часть денег девочек.

— А ведь у леди Этелинды должны быть целые стопы бумаги! — заметила восторженно Кейт, когда дверь отворилась и на пороге показались пропадавшая Мэри и высокий серьезный мужчина — их отец.

— В самом деле? — спросил мистер Вардур. — И где же она, эта леди Этелинда?

— Ах, папа! Это из истории, которую я только что нарисовала! — ответила Кейт, немного сконфуженная.

— Мы закончили все уроки, — принялась оправдываться Сильвия, — и музыку, и французскую грамматику, и…

— Да, я знаю! — прервала ее Мэри с таким озабоченным видом, что Сильвия удивленно замолчала.

— Так вот оно что! Моя маленькая Кейт мечтает о леди… леди Эдельдредас, — заметил мистер Вардур шутливо.

Кейт была довольна тем, что на ее произведение обратили внимание, и поощрение со стороны отца еще больше развязало ей язык.

— Леди Этелинда! — поправила она. — Папа, ты знаешь, это очень богатая и знатная леди, но она еще маленькая девочка. Посмотри сюда, видишь? Здесь она делает подарки своим двоюродным братьям, здесь покупает новые платья для погорельцев, а тут велит рабочим построить для них школу…

Кейт вдруг остановилась: мистер Вардур, сев на стул, взял ее за руки, поставил между колен и так серьезно посмотрел девочке в лицо, что Кейт испугалась и бросила умоляющий взгляд назад:

— Мэри! Мэри! Я в чем-то провинилась?

— Нет-нет, друг мой, — сказал мистер Вардур. — Просто есть известия, касающиеся тебя. Я все размышляю о них, но так и не понимаю, принесут ли они тебе счастье…

Кейт молча смотрела на него, желая слышать продолжение. Уж не возвратился ли из Индии ее дядюшка? Не пожелал ли он, чтобы она приехала к нему в гости в Лондон? Что за блаженство было бы тогда! Будь она на месте отца, тотчас же сказала бы: ступай!

— Милая моя! — начал опять священник. — Ты знаешь, что с твоим двоюродным братом, лордом Кергвентом, на прошлой неделе произошел несчастный случай…

— Да, я знаю, он умер, — кивнула Кейт. — Мэри даже заставила меня обшить передник черной тесьмой, и я исколола себе иголкой палец.

— До сегодняшнего утра я не знал, что эта смерть может серьезно изменить твое положение, — продолжал мистер Вардур, — и думал, что титул переходит только по мужской линии. Я полагал, что графом станет полковник Умфревиль. Теперь же оказалось, что вся ответственность, которую влечет за собой высокое положение в свете, падает на нашу маленькую Кейт. К тебе же, моя девочка, переходят титул и состояние.

Казалось, эти слова никак не тронули Кейт. Она по-прежнему стояла, опустив голову, и пристально рассматривала следы иголки на пальце.

Сильвия, напротив, выпучила глаза и воскликнула:

— Титул?! Кейт, стало быть, теперь графиня?!

— Графиня! — подтвердил с грустной улыбкой священник. — Наша маленькая Кейт отныне графиня Кергвент!

— Сильвия! — с укором произнесла Мэри, увидев, как младшая сестра, как мячик, перескочила через стоявший возле нее маленький стульчик.

Отец движением руки заставил их успокоиться и замолчать. Ему хотелось, чтобы Кейт хорошенько осознала всю важность слов, которые он ей только что сказал.

— Графиня Кергвент… Графиня Кергвент! — повторила Кейт. — Это совсем не так красиво, как леди Кэтрин!

— Дело не в названии, — заметила Мэри. — Для тех, кто так сильно тебя любил, ты всегда будешь Кейт. Но, увы!.. — Мэри вдруг замолчала, и ее глаза наполнились слезами.

Кейт взглянула на нее с удивлением:

— Ты, кажется, грустишь об этом, Мэри?

— Всем нам будет грустно потерять нашу маленькую Кейт, — развел руками мистер Вардур.

— Потерять меня, папа? — воскликнула Кейт, цепляясь за его руки. — Нет! Нет, никогда! Мне будет принадлежать Кергвентский замок, и тогда все вы станете там жить со мной. У тебя будет много книг, папа, у нас появится экипаж для Мэри и несколько маленьких лошадок — для Сильвии, Чарли и для меня, а для Эрмина…

Тут Кейт осеклась, увидев грусть в глазах приемного отца.

— Милая моя, — покачал он головой, — это вряд ли возможно…

— Я уверена, что в Кергвенте найдутся такие же бедные прихожане, как и здесь. Разве мы не можем построить там церковь? И ты разве не можешь там быть приходским священником, папа, как здесь?

— Милая моя Кейт, по закону наследник титула и состояния до своего совершеннолетия должен находиться в полном подчинении у своих опекунов. Ты не будешь иметь никакой власти ни над собой, ни над твоим имением, пока тебе не исполнится двадцать один год.

— Но ведь это ты мой опекун, мой духовный отец и учитель! Я всегда так говорила, и ничего не изменилось!

— До сих пор я действительно был для тебя всем этим, — вздохнул мистер Вардур, сажая девочку на колени. — Похоже, мне придется хорошенько растолковать тебе, как обстоят дела. В Лондоне есть одно важное заведение, которое называется Верховный суд. Он занимается исключительно подобного рода делами и обязан заботиться о молодых наследниках и наследницах, об их имуществе, не позволяя никому из родственников вмешиваться. Вот этот-то суд и должен решить, что с тобой делать.

— Отчего же ему не разрешить мне жить с моим отцом, братьями и сестрами?

— Оттого, Кейт, что тебя надо вести по той дороге, которая будет соответствовать твоему новому положению, а моих детей — по той, которая годилась бы для них. К тому же, — печально прибавил священник, — желая добра девочке, нельзя оставлять ее на воспитание в семействе, где нет матери…

Сердце Кейт сейчас же шепнуло ей, что дорогая Мэри была для нее гораздо лучше любой другой воспитательницы. Однако, разделяя грусть всего семейства, девочка не хотела удаляться от главного предмета разговора.

— Значит, я должна буду жить в этом самом суде? — спросила она, опять глядя на кончик своего пальца.

— Не совсем так, — ответил мистер Вардур. — Две твои тетушки, живущие в Лондоне, леди Барбара и леди Джейн Умфревиль, были так добры, что решили взять тебя на свое попечение. Вот и письмо от них на твое имя.

«Графине Кергвент» — гласила надпись на конверте. Кейт и Сильвия с любопытством склонили свои головки над письмом, желая хорошенько рассмотреть гербовую бумагу, на которой оно было написано, и лишь потом приступили к чтению.

— «Дорогая моя племянница!» — медленно читала вслух Кейт. — Боже мой! Как смешно называть меня племянницей! «Беру на себя труд писать вам о несчастном…» Что такое? Сильвия, ты можешь разобрать, что написано?

— «О несчастном сучке»…

— Вздор!

— «О несчастном случае», — поправила Мэри.

— Ну, конечно! Одного не могу понять, зачем это взрослые всегда так мелко пишут, что ничего не разберешь? Ну, дальше. «О несчастном случае, который сделал вас наследницей всех подлостей нашего семейства».

— «Подлостей»? Ох, Кейт, Кейт!

— Да, все верно, «подлостей», — сердито сказала девочка.

— Глупости сейчас не к месту, Кейт! — заметил мистер Вардур, и Кейт тотчас присмирела.

— Дай мне письмо, я тебе прочту, — предложила Мэри.

— Нет, я сама!

Это было первое письмо, которое Кейт получила в своей жизни, и она не хотела выпускать его из рук.

— «…наследницей всех почестей нашего семейства. Смерть вашего бедного кузена так потрясла слабое здоровье моей сестры, что вот уже несколько дней я вынуждена заниматься только ею…»

— Это, должно быть, тетя Барбара пишет. А разве тетя Джейн больна?

— Здоровье ее расстроено уже довольно давно, — кивнул мистер Вардур, — и твоя вторая тетка всегда ухаживала за ней с необыкновенной заботой.

Кейт продолжала:

— «Мы долго обдумывали, как все удобнее устроить, и не смогли ничего придумать лучше, чем ваш переезд к нам. Мы постараемся сделать наш дом приятным для вас, пригласим одну уважаемую даму для наблюдения за вашим воспитанием и дадим вам все, что прилично вашему положению. Мы уже договорились с нашим управляющим, в следующую пятницу он отправится в Олдбороу и привезет вас к нам, если госпожа Вардур будет так добра и приготовит к этому дню все ваши вещи. Я писала и к ней, благодаря ее за внимание к вам…»

— Госпожу Вардур? Маму?! — воскликнула Сильвия.

— Эти леди не знают, что мама умерла. Они много лет не интересовались тем, как мы живем. Не говоря уж о том, чтобы позаботиться о Кейт и о нас! — сказала Мэри раздраженным тоном.

Отец строго посмотрел на нее, словно призывая старшую дочь не продолжать в присутствии младших девочек тот долгий и неприятный разговор, который он только что имел с ней, пока Кейт и Сильвия развлекались рисованием.

Письмо заканчивалось так: «Посылаю вам поклон от вашей тетки Джейн и надеюсь вскоре познакомиться с вами, милая моя маленькая племянница. Любящая вас тетя Барбара Умфревиль».

— Итак, я должна уехать и жить с ними, — констатировала Кейт, глубоко вздохнув. — Ах, папа! Отпусти со мной Сильвию! Мы вместе с ней будем учиться у моей гувернантки!

— Это не понравится твоим теткам, — покачал головой мистер Вардур. — Но, возможно, вам будет позволено ездить в гости друг к другу.

Взгляд Сильвии делался все мрачнее. Она еще не понимала, что удивительные известия ведут к разлуке. До сих пор между нею и Кейт все было общее. Отчего же теперь что-то вдруг стало хорошо для одной и не годится для другой?! Эта новость была так странна, что хорошенько понять ее Сильвия никак не могла.

— Конечно, мы будем ездить друг к другу в гости! — продолжала Кейт. — Вы все должны приехать в Лондон, посмотреть на меня, на Зоологический сад, на музей. А еще я вам буду делать много подарков!

— Увидим, — ласково улыбнулся глава семейства. — А пока не мешало бы тебе, наверное, написать тете ответ. Поблагодари ее за любезное письмо и сообщи, что я сам привезу тебя к назначенному дню, чтобы не тревожить управляющего.

— Ах, благодарю тебя, папа! — воскликнула Кейт. — Мне будет не так страшно, если ты поедешь со мной!

Мистер Вардур вышел из комнаты. Мэри тотчас же бросилась к Кейт и заключила ее в горячие объятия.

— Моя дорогая! — говорила она, целуя ее. — Моя маленькая Кейт! Думала ли я, что все кончится так!

Крупные слезы катились по щекам Мэри. Кейт не любила таких сцен. Выражение сильных чувств всегда пугало ее, заставляло внутренне съеживаться и напускать на себя безразличный вид.

— Полно, Мэри! — сказала она, высвобождаясь из рук старшей девочки. — Ничего страшного не случилось! Я часто буду вас навещать, а когда вырасту, перевезу всех вас в Кергвент. А еще мое имя впишут в большую красную книгу, где будет указано, что моей воспитательницей была Мэри!

— В большую красную книгу, Кейт?

— Ну да, — важно кивнула девочка. — У мистера Брауна есть толстая красная книга с золотым обрезом, куда вписаны все лорды и леди.

— Это родословная книга пэров¹! Но для тебя, леди моя и графиня, особенной книги не будет! — улыбнулась Мэри и встала, чтобы помочь Кейт написать письмо.

В другое время девочка вполне справилась бы сама, но сейчас она была слишком возбуждена, даже сидеть спокойно не могла. Прыгая с одного стула на другой, она беспрерывно говорила. Что она будет делать у теток? На кого они похожи? Что скажет Эр-мин? Какие она купит Чарли часы? Каких книг лучше прислать папе?

Конца не было этой болтовне! В конце концов Мэри даже вышла из комнаты, что-то бормоча вполголоса.

— Удивляюсь, отчего Мэри так сердита? — вздохнула Кейт.

А бедная Мэри в эту минуту была далека от гнева: напротив, ее переполняла печаль. Она любила Кейт как родную сестру, и не столько расставание с ней, сколько боязнь, что Кейт не найдет счастья в той новой жизни, которая так внезапно перед ней открылась, заставляла Мэри грустить.

Примечания

1

Пэр — звание представителей высшей аристократии в Англии.