Клоповник

ШаМаШ БраМиН, 2020

Убита журналистка. В своем блогге девушка разоблачила не одну коррупционную схему в высших эшелонах «сильных мира сего», надежно обеспечив себя мерзкими врагами из «лучших» людей. «Голубые воришки» во власти объявили охоту за ноутбуком журналистки с файлами последнего расследования. В убийстве подозревается знакомый блоггерши – менеджер крупного банка. Их короткое знакомство оказалось тоже не случайным. Даже после смерти девушка не сдается и пытается рассказать людям правду. Но золотой телец превращает в товар все – истину, любовь, жизнь и смерть.

3.

Светлая больничная палата не ассоциировалась с детскими воспоминаниями Кирилла. Он лежал в стационаре второй раз в жизни. Первый был в двенадцать лет, когда его свалил гепатит. Сейчас, как и тогда, трубка капельницы также торчала из руки, и больной уныло глядел то в потолок, то на стены, то в белое пятно оконного проема. На этом, пожалуй, сходство терзающих ощущений заканчивались. Приятный запах бризера вместо тяжелого зловония хлорки, медикаментов и еды. Свежие стены в жизнерадостных узорах вместо облупленной краски. И главное, напротив него, на стене висел тридцати восьмидюймовый плоскоэкранный телевизор. Он был выключен. Врач прописал полный покой.

Сейчас Кирилл чувствовал себя значительно лучше. Из полицейского управления, адвокат отвез его прямо в клинику. Частная больница специализировалась на отравлениях и интоксикациях. Возможно, врачи здесь лечили и другие болезни, Кирилл об этом не знал. Но пару раз его друг, тот самый Матвей, после тяжелых пьянок, прокапывался именно здесь. В Америке сильно не загуляешь, а на родине отрывался по полной. Быстро и много, чтобы все успеть. И судя по улучшающемуся состоянию Кирилла, в клинике знали свое дело. Молодой человек еще час назад готов был ехать домой, но врачи решили оставить его под наблюдением. Их беспокоила амнезия пациента, то, что у Кирилла «выпала» большая часть вчерашнего вечера. А ночь и утро стерлись напрочь.

— Пока я не вижу повода для беспокойства, — заявил улыбчивый доктор, пряча в нагрудный карман халата резиновый молоточек. — Конечно же, нельзя исключать транзиторную амнезию. Но я думаю, что имеем дело с банальной Bibitor Amnesia. Будем наблюдать.

Латынь диагноза Кирилла не напугала. За последние сутки ужасов и так хватило. Лежа на удобной кровати, молодой человек время от времени предпринимал тщетные попытки восстановить череду событий. Воспоминания то вспыхивали, то угасали, как тлеющие угольки предрассветного костра. Все-таки, мало по малу, память возвращалась. Пока лишь общими штрихами, не четко. В деталях он помнил далеко не все.

Выходя из супермаркета, Кирилл и Матвей нагнали девушку. Она покупала кофе в автомате.

— Можно я тебя угощу? — галантно предложил Кирилл.

— Поздно, — ответила девушка, коротко посмотрев на парней. — Он уже съел деньги.

Аппарат действительно успел прожевать купюру и выплюнуть пустой стаканчик. Вовсю шумел. Напиток готовился.

— Лучше огоньком угости, — продолжила она. — Я зажигалку не купила.

С трудно скрываемой досадой молодые люди переглянулись. Проблема была в том, что ни Кирилл, ни Матвей не курили. Конечно, если это можно назвать проблемой.

— Само собой, — придумал Кирилл. — В машине прикуриватель есть.

— Только не говорите, что вы не курите? — девушка пристально посмотрела на них, и серый цвет ее глаз стал разочарованно осуждающим.

— Разве здоровый образ жизни это плохо? — поинтересовался Кирилл.

— Нет, — девушка пожала плечами. — Наверно хорошо. В принципе мне все равно. Только чисто с правильными пацанами скучно.

Она скривила гримасу блюющего желчью человека.

— Женская логика, — загоготал Матвей. — Я вот не курю, например, но и на скуку в моем обществе никто не жаловался.

— На тусах? — съязвила обладательница Гавроша, и улыбнулась.

— Нет, я серьезно, — Матвей пропустил шпильку мимо ушей. — В чем связь?

Кофе-аппарат произнес нежным женским голосом: «Ваш кофе готов» Девушка перекинула через голову широкую лямку сумки-рюкзака и достала из углубления стаканчик.

— Ни в чем, — девушка направилась к выходу. — Проблема не в том чтобы жить по общепринятым правилам, а в том, чтобы не навязывать эти правила другим. Ты следишь за женской логикой?

Она коротко посмотрела на Матвея. Серые глаза продолжали излучать осуждение, но сдержанная улыбка на губах снимала напряжение в диалоге. Парни послушно брели за ней, как крысы за дудочкой Нильса.

— В чем разница между активистом ЗОЖ, свидетелем Иеговы и бабушками на лавочке у подъезда? Ни в чём. Они настолько уверенны в своей правоте, что с ними не интересно.

Кирилла открыл пассажирскую дверь старенькой Хонды и нажал на прикуриватель.

— На самом деле все просто, — равнодушно продолжала девушка, доставая сигарету. — Мне не интересны отформатированные люди. Навязанные рамки убивают любое проявление творчества.

Молодой человек поднес к ее сигарете туб с раскаленной спиралью. Она прикурила:

— Спасибо, — в серых глазах, теребящих сердце Кирилла, мелькнула кротость. Одна из тех девичьих заготовок, которые стопроцентно покоряют любого мужчину. — Но, к сожалению, общество форматирует и сам процесс созидание. Муза перековывается в креатив.

— Дай мне сигарету! — вырвалось у Кирилла. — Я закурю, и вырвусь из долбанного формата. Fuck the sistem!

Молодые люди засмеялись. Немного позже, когда наполовину докуренная сигарета угодила в стаканчик из-под кофе, общение стало свободным, как между старыми знакомыми. Когда разгоревшийся было разговор, уперся в неловкую паузу, Матвей спросил:

— Чем же ты все-таки занимаешься?

Хонда медленно продвигалась в пробке на юго-восток. Девушка заняла место на переднем пассажирском сидении, рядом с Кириллом. Матвей, с банкой пива в руках, развалился на заднем.

— Ассистент редактора, — безразлично ответила девушка. — Скукота. Не знаю, о чем думала, поступая на филфак.

— А, — также безразлично кивнул Матвей.

— Что за издание? — с интересом спросил Кирилл.

— «Точка», новостной портал. Да какая разница? Я там ненадолго. Собираюсь валить. Надоело. А ты чем занимаешься?

— Я клерк в банке, — ответил Кирилл. — Матвей програмер.

— И что? Интересно? — спросила девушка, разглядывая в боковое стекло семейный минивэн — собрата по пробке.

— Ну, бывает и интересно. А так, рутина.

— Ага, — сказала Ната, тоном собеседника из вежливости поддерживающего беседу. — Что за банк?

— ПродСельСтройБанка, — с явными нотками гордости ответил Кирилл.

— Знаю, — коротко зевнув, кивнула девушка. — У меня там зарплатная карточка. Крутой банк, хотя я в этом ничего не понимаю.

— Банк крутой. Кстати, клуб, куда мы собирались, обслуживаем тоже мы.

— Да? Мне говорили, «Тесла» принадлежит Свечинскому. Он там рулит.

— «Тесла»? — переспросил Матвей, не будучи в курсе местных заведений.

— Да, — ответил за Нату Кирилл, — это клуб такой.

— Там тусуются, — Ната не упустила очередной шанс подколоть молодого человека.

— Да ладно, — хохотнул Матвей, — хорош прикалываться. Не местный я.

— Угу. Понаехали, — подыграл ему Кирилл. — Ты, Мотя, деревенский, — и обращаясь к Нате, продолжил, с теми же нотками гордостью. — Да «Тесла» под Свечкой, то есть под Свечинским. Скоро весь город под нами будет.

— А, — кивнула девушка. — Круто.

Она глянула на Кирилла тем же кротким девичьим взглядом, с тонким отблеском уважения и гордости. Такие взгляды призваны на три уровня поднимать мужскую самооценку. Он выпрямил спину и расправил плечи. Если бы молодой человек был бы немного внимательнее, он бы разглядел в этом взгляде еле заметную фальшь. Но, молодой человек ничего не видел кроме будоражащих воображения серых глаз.

***

Сейчас, лежа в палате, эти ясные, магнетизирующие глаза оставались в сознании Кирилла самым ярким из потерянных воспоминаний. Этот кроткий взгляд как зарница, яркой вспышкой всплывала из небытия воспоминаний.

Тяжело вздохнув, он попытался повернуться на бок. Мышцы затекли, и движение далось с усилием. Вдруг Кирилл понял, что не ел почти сутки. Голод, затерянный в буреломе страстей и переживаний, вышел на передний план. В надежде найти что-нибудь съестное он привстал и опустил ноги на пол. Далось ему это на удивление легко. Но встать мешала торчащая из руки трубка капельницы. Кирилл, нажатием кнопки, вызвал медсестру.

— Лежите, лежите! — приказала она, энергично входя в палату. — Вам нельзя вставать.

Кирилл потянулся к штативу для капельницы, рассчитывая все-таки встать на ноги. И ему бы это удалось, но сестра положила ладони ему на плечи и легко надавила.

— Доктор не разрешил вставать. Ложитесь.

— Хорошо, — согласился Кирилл. — Вы не могли бы принести какой-нибудь еды.

— Конечно, — добродушно улыбнулась женщина. — Йогурт и тостер. Диета.

— Угу, — молодой человек продолжал сидеть. — И включите телевизор, пожалуйста.

В выражении лица сестры читалось сомнение. Ничего не сказав, она вышла из палаты. Кирилл расстроился. «Но, — смирившись, подумал он, — все равно, лучше, чем в камере». Молодой человек смиренно улегся на больничную кровать.

Сестра вернулась довольно быстро. На подносе она несла тарелку с двумя ломтиками жаренного хлеба и стакан с белой, тягучей жижей.

— Вот, пожалуйста, — сказала она, пристраивая поднос на больничную кровать.

— Спасибо, — Кирилл мило ей улыбнулся.

Женщина достала из кармана серый пластиковый прямоугольник, и протянула его молодому человеку.

— Вот пульт, — улыбнулась она. — Только утром вернете. Если Аркадий Дмитриевич узнает, мне будет нагоняй…

— Что вы! — обрадовался подарку Кирилл. — Это наш секрет.

Медсестра коротко кивнула и вышла из палаты. Паустовский нажал зеленную кнопку включения и кинул пульт на кровать. Экран сменил тон с черного на темно сини. Через несколько секунд появилась картинка. Молодой диктор с набриалинеными волосами и с траурным выражением лица что-то говорил. Еще через секунду появился звук.

–… убийство шокировало общественность. Молодой, талантливый журналист, блоггер, Наталия Шинская известна своими скандальными публикациями о хищениях в системе образования…

На экране появилась фотография Наты. Она смотрела на Кирилла все теми же веселыми серыми глазами. Мечтательная улыбка блуждала по ее пухловатым губам, а левая рука устало, и в тоже время грациозно, подпирала подбородок. Мышцы Кирилла непроизвольно напряглись. Тело как выпушенная пружина сжалась. Он выпрямился, чуть не опрокинув поднос с едой.

–… злоупотреблениях в Агентстве Публичной Собственности, монопольных сговорах при установлении цен на энергоресурсы и других журналистских расследованиях, не редко становившихся поводом для…

Переливающиеся через край противоречивые эмоции парализовали ему слух. Громкости в динамиках телевизора стало недостаточно. Он безрезультатно шарил растерянной рукой в поисках пульта. Его нигде не было. Отвлекшись от картинки, Кирилл бросил взгляд на кровать, и глазами нашарил злосчастный пластиковый прямоугольник. Когда же, наконец, глаза вернулись к телевизору, на экране был немолодой, бородатый мужчина в очках.

–… Наташа своими острыми, даже жесткими публикациями перешла дорогу не одному десятку, а может и сотне, воров в белых воротничках. У нее было много врагов, и угрозы сыпались на нее, чуть ли не каждый день. Я, как редактор портала и как друг Наташи, обещаю: мы выведем на чистую воду всех, абсолютно всех причастных к ее смерти.

Картинка снова показала щегла диктора.

— Как заявили в полиции, основной версией остается заказное убийство, связанное с профессиональной деятельностью Наталии Шинской. Мы будем следить за ходом расследования и…

Кирилл откинулся на подушку. Ему стало… жалко. Жалко себя, и…и ее. Что-то произошло с ними, а он даже не помнит что. Одновременное чувство ответственности, и в то же время слабости, беспомощности. В реальной жизни такой микст он никогда не испытывал. Бывали сны, ночные кошмары, в которых он на бешенной скорости несется по ночным переулкам незнакомого района, пытаясь найти дорогу. Но к своему ужасу понимает, выход он не найдет никогда. Потому, что он не знает как выглядит нужный ему путь. «Я должен отсюда выбраться, — думает он в панике. — Но куда мене надо?» Обида!? Да, конечно же, обида. Куда без нее родненькой.

Незаметные слезы, весь день душившие его, стали вырваться наружу. Засвербело в горле. Тихий, сухой кашель перешел в всхлипы. Слезам не прикажешь. Материальное воплощение эмоции текло по горящим щекам. Он вытирал их ладонями, на самом деле просто размазывая их по лицу. Нащупав краешек простыни, потянул его, и, постарался, вытереть щеки насухо. Но всхлипы становились сильнее. В какой-то момент Кирилл испугался. Его может услышать медсестра. Молодой человек остановил дыхание. Досчитал до десяти и глубоко вздохнул. Стало легче.

Рассеянной рукой он взял с тарелки тостер. Еда всегда помогала ему справляться со стрессом.

— Теперь о новостях спорта, — равнодушный к горю Кирилла, продолжил диктор.

Больной поднес ко рту ломтик жареного хлеба. Руки продолжали трястись. Откусить небольшой кусочек получилось не с первого раза. Гренка радостно хрустнула и аппетитный мякиш вырвался из-под сушеной корочки. Кирилл задумчиво жевал. «Почему это произошло?» Риторический вопрос, крутившийся в его голове целый день, наконец-то приобрел более четкое значение. «Почему это произошло…?» — мысленно повторил он. Вторая часть вопроса целый день пряталась в пучине сознания, и лишь теперь, смущаясь и стесняясь, всплыла как жаба из мутной тины. «Почему это произошло со мной?». Пытаясь сбить внутреннее смущение и стыд, он снова откусил кусочек тостера. Не помогло. Досада подкатил к горлу и глаза наполнялись слезами. «Нет, — переборол себя молодой человек. — Почему это произошло с ней?».

Кирилл обреченно закрыл глаза. Челюсть механически разжевывала колючий тостер. Образ улыбающейся девушки с хулиганской стрижкой, веселыми, проницательными глазами и загадочной улыбкой, всплыл в его памяти. Не успев закрепиться, тут же сменился образом лежащее на асфальте у мусорных баков окровавленной жертвы убийства. Кирилл открыл глаза и ошалел.

Образ никуда не исчез. Он был в палате. Прямо перед его лицом висело лицо девушки. Той самой, застреленной утром. Короткие волосы были взъерошены. Глаза пусты. Их обрамляли бездонно черные круги. Губы такого же угольно черного цвета искривились в подобии ухмылки. Челюсть Кирилла перестала жевать и медленно опускалась вниз. Вдруг в воздухе противно зашипело. Понадобилась долгая секунда, чтобы понять, это шипят динамики телевизора. Словно кто-то выдернул кабель сигнала, и экран, потеряв внятное изображение, издавал «белый шум». Он переместил взгляд на экран. На рябом фоне отчетливо читалось одно слово: «НАЙДИ!». Молодой человек осознавал, что этого не может быть. На стене висит современный, цифровой телевизор. Если у таких сигнал и исчезает, экран становится одноцветным. Но нет. Этот телевизор показывал «белый шум» и нелепое слово «НАЙДИ!».

Противное шипение усиливалось, а нависший над Кириллом девушка, образ или привидение, стремительно приближался. Молодой человек встрепенулся и инстинктивно выставил руку веред, пытаясь оттолкнуть от себя потустороннее существо. В тот самый момент, когда голова приподнялась над ортопедической подушкой, крошки не до конца пережеванного тостера провалились в гортань, наглухо перекрыв возможность дышать. Казалось, руки призрака опустились на его шею и с адской силой сдавливают ее.

Кирилл судорожно закашлял. Согнулся и наклонился лицом вниз. Кулак тщетно бил в грудь. Проклятый хлеб никак не желал освободить доступ к кислороду. Когда в легких резерв воздуха стал заканчиваться, настала паника. Он понял, самому не справится. Звать на помощь невозможно. Проклятые крошки перекрыли и этот путь к спасению. Оставался лишь последний шанс. Кирилл попытался дотянуться до кнопки вызова медсестры. Он сфокусировался на пластине. Весь остальной мир расплылся в мутной пелене. Овальный кусочек пластика был на расстоянии вытянутой руки, но силы дотянуться до него уже не хватало. Тело молодого человека не желало слушать мозг. «Как глупо! — подумал Кирилл. — На этом все? Game over?». Кирилл даже не успел окончательно смириться с неизбежным, со смертью. Мысль, подогретая инстинктом выживания, вернулась к овальной белой кнопки. Он пытался зацепиться за нее, как утопающий обреченно цепляется за соломинку. Мир расплывался, как капля чернила в воде. «Все?!». Это был не вопрос. Это стало утверждением. Последнее что еще мог осознать умирающий мозг кнопка вызова на пластине. Она сама по себе стала опускаться вниз. «Сила мысли?!» — мелькнуло в голове невероятно глупое предположение. Картинка окружающего продолжала стираться, и последнее что увидел Кирилл сквозь густую пелену это спасительный силуэт в белом халате на фоне огромной кнопки вызова персонала.