Излом

ШаМаШ БраМиН, 2019

Ужас внутри нас, как скелет в шкафу. Не стоит его оттуда доставать. Но уж если довелось – берегитесь, последствия не обратимы, а наказание беспощадно. На корпоративный Новый год, тринадцать мужчин и женщин, коллектив небольшой фирмы, оказываются отрезанными от мира в уютном горном домике. Не случайно. В прошлом каждый из них был причастен к убийству. Но обстоятельства, скабрезность и время, казалось бы, оправдали преступления. Теперь же призраки прошлого воскресли. Чувство вины, как чудовище, порожденное ночным кошмаром, выползает наружу из темных углов, чуланов, половиц горного домика. Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Из снежной пелены выросли деревянные, наглухо закрытые ворота. От ворот тянулась высокая, в человеческий рост, изгородь.

Артур подошел к забору и заглянул во двор.

— Дома не видно. Ира, куда ты нас привезла? — пошутил молодой человек.

Парень застучал по воротам, и весело закричал.

— Эй, хозяева! Открывайте дверцы, пришли крутые перцы! Эй!

— Он не слышит, — сквозь частые снежинки можно было разглядеть красный пуховик. Оля сидела на пеньке под густыми ветками высоченной ели.

Коллеги обернулись. Оля продолжила:

— Игорек, ты самый легкий. Прыгай через забор, разбуди хозяина. Заодно, под крыльцом лопату захвати. Ворота замело.

— Почему «хозяин»? — удивилась Ира. — По телефону я говорила с женщиной. Она обещала встретить, поселить…

— Хозяйка в деревне, — поднимаясь, сказала Ольга. — Разве нормальная женщина в такую погоду останется в горах?

Игорь перелез через ограду и исчез в белой мгле. Несколько минут спустя послышались голоса. Из-за снежной шторы появился силуэт Игоря с лопатой в руках и приземистая фигура хозяина.

— Здравствуйте. А я уже и не ждал вас, — обратился он к гостям. Послышалось лязганье железного затвора. Ворота дернулись. Потом еще раз. С ворот посыпался снежок, но отворятся, они не желали.

— Игореха, кидай лопату, — Славик подошел к забору. Лопата неуклюже перевалилась через забор.

— Вы уж извините, — приговаривал хозяин, — намело за ночь.

Всеобщими усилиями ворота приоткрылись, достаточно чтобы в неширокую щель протиснулся человек.

— Честно говоря, — продолжал хозяин, — я и не думал, что вы приедете. Супруга еще со вчера в деревню уехала. Обещала связаться с вами, уточнить приедете или нет. Ой, осторожно!

Протискиваясь, Татьяна Михайловна зацепилась сумкой за затвор. Высвобождая ее, мужчина не умолкал:

— Говорит мне: «Ты жди до часу. Если не появятся, то спускайся в деревню. А если я до них дозвонюсь, позвоню тебе, скажу что делать». А как же она дозвонится сюда, если связь оборвалась? — тут он тихонько захихикал. — Вот я и дождался. Идемте.

Последним пролез Петр:

— Надо вниз спустится, помочь ребятам с коробками.

— Само собой, дядя Петя, — согласился Славик, — эти скинем и вернемся.

— А в перерыве тяпнем, для согрева, — встрял Вадик. — И с собой возьмем. Ребята там наверняка замерзли.

— Успеется, — спокойно сказал Петр. — Сначала, разгрузимся, поселимся, а потом под шашлычок можно и выпить.

Вадик остановился, пропуская Петра. Поймав на себе его неодобрительный взгляд, парень, обращаясь к Славику, добавил:

— Помоги мне с сумкой, ручка обрывается.

Дождавшись, когда завсклада удалился, Вадик скинул сумку, а коробку подпер коленом. Освободившейся рукой, он ловко открыл ящик. Славик вопросительно на него посмотрел. Вадик подмигнул, достал бутылку водки и погрузил ее в сугроб. Славик приторно заулыбался.

Дом оказался достаточно большим. Добротного вида снаружи и просторный внутри. Два этажа плюс мансарда. Стены стилизованы под деревянный кругляк, черепичная кровля, резные рамы и перила. Над кирпичным дымоходом завлекающее кружился дымок, пронзая морозный воздух домашним ароматом. Дом живописно вписывался в окружающий горный пейзаж. Парадный вход на западной стороне вел через широкую летнюю веранду. На пороге стоял, говоривший без умолку, хозяин.

— Вот это главный, так сказать, вход. С обратной стороны есть еще один, через кухню. А там беседка с мангалом. Сухие дрова под кладкой, ну вы найдете, — хозяин обращался к Степану Ефимовичу, считая его главным. — Банька вон в той пристройке. Дрова у топки. Ну, вы там разберетесь.

Хозяин услужливо пропускал гостей в дом. Каждый, кто заходил, еще на веранде неистово трусили от снега ноги.

— Проходите. Пожалуйста. Я печь растопил. Вот здесь раздевайтесь, вот вешалка, да.

— Коробки куда? — поинтересовался Артур.

— На кухню, ребятки. Там холодильник. А если чего не поместятся, можно и в сени, на улице холодно.

Гости понемногу осваивались. Ольга первая сняла красный пуховик и плюхнулась в кресло у окна, лениво наблюдая за происходящим. Катя, сняв куртку, подошла к окну и задумчиво посмотрела на снежный пейзаж. Татьяна Михайловна и Ирина о чем-то шушукались. Мужчины перетаскивали продукты на кухню. Юля, расстегнувшись, копалась в сумке. Достала сигареты и спросила хозяина:

— А где у вас курят?

— С этим извините. Вынужден предостеречь, у нас в доме не курят. Супруга на дух не переносит запах табака. Даже в агентской анкете указала.

— Да, да, — подтвердила Ирина, отвлекшись от беседы, — все помещения для некурящих. Я специально так выбрала.

— Вот видите. Но на веранде можно. Там лавочка есть, столик, пепельница. Двери в дом закрывайте, и курите, так сказать, на здоровье, — хозяин захихикал.

— Да уж, отлично, — Юля кинула недовольный взгляд на Ирину. Та и не заметила недовольства, вернувшись к общению с Татьяной Михайловной. — Кать, идем курить. На мороз.

— Да, пошли, — Катя накинула на себя куртку. Проходя мимо кресла, в котором расположилась Ольга, спросила. — Оля, идешь с нами? Постоишь.

— Не. Я еще не согрелась, — лениво ответила Оля и тут же продолжила, обращаясь к чуть слышно шептавшимся женщинам. — Не стоит об это беспокоиться. Все комнаты четырех местные. Спальня хозяев будет свободной. Там и сможете расположится в гордом одиночестве, не опускаясь до уровня плебса, уважаемая Татьяна Михайловна!

Слово «уважаемая» Ольга произнесла с переваливающимся через край приличия сарказмом. Татьяна Михайловна жестом остановила Ирину и уперлась злобным взглядом в Ольгу. Та, отвечала ей невинным, даже кротким взглядом. Главбух расценила это как насмешку.

— Постарайтесь объясниться, милочка, — сквозь зубы выцедила женщина.

— В чем? — удивлено спросила Ольга.

— Ваш тон более чем неприемлем, — зло продолжила Татьяна Михайловна. — Я никогда никому не позволяю разговаривать с собой в таком тоне.

— Ну? — выждав, спросила Ольга.

— Что «ну»? — переспросила главный бухгалтер.

— Не позволяйте разговаривать с собой в таком тоне… и что? — продолжила Ольга.

— И вам не позволю! — почти крикнула Татьяна Михайловна.

Окружающие наблюдали за словесной стычкой. Никто не смел вмешаться.

— Уже позволили, — Оля широко улыбнулась.

— Ты что издеваешься? — крикнула женщина

— Что вы, — Ольга положила подбородок на кулачек, внимательно следя за пожилой дамой.

— Что ты себе позволяешь? — Татьяну Михайловну понесло — Соплячка! Возомнила себе! Издеваться над людьми?! Хамка! Тебе не стыдно!? Посмотрите на нее!

— На себя посмотрите, — невозмутимо парировала Ольга.

— Да как у тебя язык поворачивается?! Я тебе не… С мамой своей так говорить будешь. Хамка! — исчерпав запал, Татьяна Михайловна прослезилась и, немного театрально пряча в носовой платок лицо, вышла из комнаты.

— Оля! — осуждающе заступилась Ирина — Уважала бы хотя бы возраст!

— Как ты уважала возраст своей квартирной хозяйки, Иришка? — улыбнулась Ольга.

От удивления глаза Иры расширились.

— Откуда ты знаешь? — спросила она, шагнув к креслу.

— Что знаю, Иришка? — не меняя интонации, спросила Ольга.

— Иришка? — снова удивилась Ирина. — Только она меня так называла? Откуда ты знаешь?

— Знаю, — Ольга продолжала смотреть Ирине в глаза.

Ирина вздрогнула, продолжая молчать. Но, не выдержав взгляд Ольги, направилась за Татьяной Михайловной.

Ольга оглядела присутствующих.

— Вадик, водка мерзнет? — обратилась она к коллеге, застывшему с коробкой в руках.

— В смысле? — рассеянно спросил Вадик.

— В сугробе, — Ольга мило улыбнулась.

Она глазами указала на Славика. Вадик заулыбался ей в ответ:

— А, это. Славентий, идем к дороге, пацанам с барахлом поможем.

— Идем, — обрадовался Славик. Он не любил конфликты.

— Дядя Лёня, — обратилась Ольга к хозяину дома. — Можно вас так называть?

— Безусловно, — приветливо заулыбался хозяин.

— Сделайте мне, пожалуйста, чашку чая с молоком и медом. Я бы и сама, но на кухне, эта истеричка. Не хватало нам еще инсульта, раньше времени, — Ольга одарила Леонида своей самой очаровательной улыбкой.

— Конечно. Но боюсь что… — начал дядя Лёня.

— Не бойтесь. Молоко не скисло, — успокоила его Ольга.

— А, хорошо, — подойдя к дверям, хозяин подумал «Откуда она все знает?»

— Мед не забудьте, две ложки! — отвечая его мыслям, крикнула в след девушка.

Степан Ефимович включил телевизор. На экране появилась бело — черная рябь. Мужчина нажимал на копки пульта. Картинка на экране не менялась. Разочаровавшись, он выключил телевизор и уселся на стул за обеденным столом.

— Веселуха!

Артур включил радиоприемник на полке над камином. В динамиках зазвучал Джингл Беллс.

— Кстати, — оживился Артур, — сегодня же Рождество.

— Завтра. У католиков. Сегодня канун, — уныло уточнил Степан Ефимович.

— Ну да. Так я… это, чем же не повод? — Артур постучал себе пальцами по горлу.

— Утро еще, — строго сказал Петр. Но, подумав, добавил. — Я бы тоже не отказался. А, Ефимыч?

— Хоть остальных дождитесь, — неуверенно посоветовал Степан Ефимович.

Уловив в его тоне сомнения, Петр перехватил инициативу.

— Ха. Игореха, тащи бутылку. И хозяина позови, как его там, Леонид.

Звать не пришлось. Он вошел в гостиную, с огромной дымящейся кружкой.

— Вот, пожалуйста, — сказал хозяин, протягивая Ольге кружку. — Вы уж господа, извините, но дальше сами. Чайник на столе, кружки в серванте.

— Оставь ты чай, — успокоил его Петр. — Иди, мы тебе другого горячительного налили.

— Ой, нет, нет, нет. Мне еще в деревню идти, — запротестовал хозяин, и тут же добавил, — Ну разве чуть-чуть, на дорожку.