Проступок сыщика

Чингиз Абдуллаев, 2013

Компания «Инсеко» участвовала в тендере на поставку оборудования для нефтедобывающей промышленности на сумму сорок семь миллионов долларов и, по всем прогнозам, должна была победить. Однако тендер неожиданно выиграла неизвестная фирма-однодневка: за несколько часов до аукциона ее руководство предложило более выгодные условия. Вице-президент «Инсеко» Вадим Трегубов выяснил, что конкуренты снизили цену всего на две тысячи долларов. Это обстоятельство навело его на мысль, что кто-то из ближайшего окружения слил конкурентам информацию о проставленной в заявке на тендер сумме. Но кто? С этим вопросом бизнесмен обратился к известному сыщику Дронго…

Глава 2

Наступило недолгое молчание.

— Сколько ему было лет? — спросил Дронго.

— Пятьдесят шесть, — вспомнил гость, — в пятьдесят два он вышел на пенсию. Мы сразу взяли его руководителем службы безопасности. И за эти четыре года он ни разу нас не подвел.

— Вы считаете, что его смерть была не случайной?

— Убежден, — мрачно ответил Трегубов, — хотя так не думают в нашей госавтоинспекции. Машина сбила его недалеко от дома. Он ведь был не старый человек, довольно энергичный, сильный. Мог бы легко отбежать, отпрыгнуть в сторону. Но не успел потому, что машина специально его сбила. Это был большой темный внедорожник. Во всяком случае, так говорили свидетели. Я все подробно выяснил.

— Плохо, что машину не нашли, — проговорил Дронго, — похоже, против вас работали серьезные люди.

— Вы говорите так, чтобы меня успокоить или наоборот? — спросил Трегубов.

— Вы сами все прекрасно понимаете, — сказал Дронго. — Если смерть Чалмаева была не случайной, значит, он знал, кто именно мог сдать вас вашим конкурентам.

— Что еще хуже, — согласился Вадим Олегович. — Если бы среди них был только человек, передавший нашу информацию, то и тогда мне было бы очень непросто. А сейчас может получиться, что он еще и виноват в убийстве. Об этом даже подумать страшно. Это все, что я хотел вам рассказать. Теперь сами решайте, как вам поступить.

Дронго взглянул на Вейдеманиса. Оба молчали.

— Вы согласны? — спросил Трегубов. И, не дожидаясь ответа, добавил: — Я готов выплатить вам любой в разумных пределах гонорар. Назовите ваши условия.

— Кошмар, — неожиданно произнес Дронго, — как деньги испортили бывших советских людей. Вы считаете, что все можно купить? Я молчу не потому, что думаю, как с вами поторговаться, а размышляю над тем, что именно вы мне рассказали. Полагаю, что насчет гонорара мы сумеем договориться. Вам нужно будет заехать к нашему другу Кружкову и заключить договор. Но сначала вам придется ответить на целый ряд моих вопросов, среди которых будут и не очень приятные. Но я вас заранее предупредил.

— Да, я понимаю. Хотя это действительно нелегко.

— И еще нам, возможно, придется задавать не очень легкие вопросы вашим близким. Это нужно в интересах нашего расследования.

— Это я тоже понимаю. Считайте, что получили мое согласие.

— В таком случае давайте начнем с вашего президента Рахимова. Ему уже сделали операцию?

— Еще на прошлой неделе. Поставили шесть шунтов. Сейчас он еще в больнице, но я с ним уже разговаривал, — ответил Вадим Олегович.

— У него большая семья? Кроме жены у него кто-то есть? Я имею в виду дети, внуки?

— Да, конечно. У него две дочери и трое внуков. Старшая дочь сейчас находится с ним в больнице. Она живет со своим сыном в Лос-Анджелесе и приехала специально, чтобы смотреть за отцом. Но извините, я не совсем понимаю смысла вашего вопроса. Какое отношение имеет семья Рахимова к нашему тендеру? Он вообще никому не говорил о конкретной цене.

— Вас не должны удивлять мои вопросы, — пояснил Дронго, — мне важно понять психологическое состояние вашего президента компании. Одно дело, если это человек, потерявший супругу и чувствующий себя одиноким в этом мире. Тогда и к своей работе он будет относиться соответствующим образом. А если у него имеется большая семья, то это совсем другое дело. Появляются новые стимулы в жизни.

— Понятно, — усмехнулся Трегубов, — все просто и гениально. Да, у него есть семья, и в этом плане у него есть еще нужные стимулы для продолжения жизни и работы.

— Кроме вас в доме было еще четверо. Вы сказали, что у вас дочь от первого брака. Значит, ваша нынешняя супруга — это ваша вторая жена?

— Верно. Трегубова Арина Савельевна. Она моложе меня на десять лет. С первой женой я развелся еще в середине девяностых. Точнее в девяносто четвертом. В девяносто пятом женился на нынешней. У нас семнадцатилетняя дочь Люба.

— Сын тоже от первого брака?

— Да. Он как раз приехал ко мне на дачу вместе со своей молодой женой. Ему двадцать шесть лет. Жене двадцать, сын сейчас работает в нашей компании.

— Давно?

— Уже второй год. Он раньше занимался своим бизнесом, но не очень удачно. И я решил, что будет лучше, если он будет работать в нашей компании. Алеша — очень исполнительный и надежный парень.

— Он давно женат?

— Нет. Только полгода. Супруга — студентка политехнического вуза. Учится на третьем курсе. Хорошая девочка. И такое смешное имя. Зовут Биби. Она по отцу киргизка, а по матери украинка. Красивая.

— Он часто бывает у вас в доме?

— Мой сын не мог этого сделать, — нервно ответил Трегубов. — Мне неприятны подобные намеки.

— Я задал вопрос, — терпеливо произнес Дронго.

— Нечасто. Но в тот вечер решил приехать, — с некоторым вызовом заявил гость.

— Вы его вызывали?

— Нет, — явно сдерживаясь, произнес Трегубов, — не вызывал.

— Тогда почему он приехал?

— Вам не кажется, что вопрос не только оскорбительный, но и глупый? Он приехал навестить своего отца.

— Именно в этот вечер?

— Да, именно в этот вечер. Не вижу в этом ничего необычного.

— Чем он объяснил появление в вашем доме?

— Ничем. Просто хотел заехать и переговорить. О чем именно, я сейчас даже не вспомню. Но мы вместе поужинали. Впятером.

— Ваша супруга работает?

— Нет. Занимается благотворительностью, помогает детскому дому в Туле. Окончила тульский педагогический. Ее родители оттуда. Дочь учится во втором медицинском на первом курсе, — не дожидаясь вопросов о дочери, сообщил Трегубов. — Я не думал, что все это будет настолько тяжело и неприятно.

— Теперь подробно расскажите о том, что именно вам говорил Чалмаев и как он погиб.

— Как только я узнал об итогах тендера, я сразу пригласил к себе Андрияна Максаковича и попросил его уточнить, каким образом могла произойти утечка информации. Я не мог поверить в случайность этой цифры. Две тысячи долларов на почти пятьдесят миллионов долларов. Невероятный масштаб. Сразу понятно, что нас подставили. Просто обманули. Создали фирму-однодневку и узнали про нашу цену. Поверить в совпадение невозможно. Я сразу заподозрил неладное. И никто бы никогда не поверил.

— Что вам сказал Чалмаев?

— Он тоже не поверил. И тогда проверил весь этаж, где расположены служебные кабинеты, своей аппаратурой. Даже пригласил какого-то специалиста из другой организации. Но «жучков» не нашли. Тогда он попросил у меня разрешения — проверить мою дачу. Я дал согласие, и они отправились к нам. Разумеется, там тоже ничего не обнаружили. О чем Чалмаев мне сразу сообщил. Тогда я поручил ему узнать, откуда вообще взялась эта компания. Он довольно быстро выяснил, что она была создана за несколько дней до подачи заявки. Стало понятно, что нас просто кинули. Создали подставу, чтобы с ее помощью выиграть собственный тендер и начать переводить туда бюджетные деньги, что часто бывает в подобных случаях. Юридически, конечно, мы ничего не докажем. А через несколько дней Чалмаева убили.

— Чалмаев говорил вам еще что-нибудь?

— В каком смысле?

— Он ведь бывший следователь. Должен был понять, что, если ничего не обнаружено, значит, была утечка информации. Что именно он говорил вам об этом?

— Он сказал, что раз «жучков» не нашли, значит, кто-то намеренно выдал эту информацию.

— Кто именно? Кого он подозревал?

— Он не сказал.

— Вы говорили ему о вашей восьмерке?

— Конечно.

— Он подробно расспрашивал о каждом?

— Нет, не интересовался. На работе он всех прекрасно знал. А дома у меня почти ничего не спрашивал. Я думаю, что он был убежден в том, что сама утечка информации произошла на работе.

— Почему?

— Его мало интересовали мои родные и обстановка у меня на даче, больше переговоры с Рахимовым в его кабинете. Мне кажется, он был уверен, что нас все-таки подслушивали именно там. Чалмаев подробно расспрашивал меня о том, как я вызывал Полину Прокофьевну и о чем именно с ней разговаривал.

— С ней он разговаривал?

— С ней тоже. И с Лазарем Марковичем.

— О чем разговаривали, вам известно?

— Об итогах тендера, конечно. Но, насколько я знаю, ничего конкретного выяснить не удалось.

— Кто ведет уголовное дело по факту гибели Чалмаева?

— Фамилия следователя Парфентьев. В полиции все еще считают, что это мог быть случайный наезд. Старик переходил улицу в неположенном месте, так сказал мне один наш придурок полицейский. Для этого двадцатипятилетнего парня Чалмаев был стариком, который действительно переходил улицу в неположенном месте. Парфентьев тоже молод. Ему не больше тридцати.

— Чалмаева уже похоронили?

— Позавчера. Я ходил на похороны. Там было не так много людей. У нас быстро забывают своих бывших товарищей. Чалмаев жил один, с женой он давно развелся. На похоронах из близких присутствовали только его племянница и двоюродный брат. Жалко человека. Получается, что пострадал из-за нашего поручения. Если, конечно, его намеренно сбили.

— Нам понадобится пропуск в вашу компанию, — сказал Дронго, — и вообще необходимо побеседовать с каждым из возможных свидетелей.

— Давайте, — согласился Трегубов, — все равно хуже уже не будет. Можете приехать к нам на работу когда вам удобно.

— И еще нам нужно будет поговорить с членами вашей семьи, — повторил Дронго.

— Да, — нахмурился гость, — я помню. Скажу честно, что я долго колебался. Вы должны меня понять. Это не простое расследование, когда дело касается собственной семьи. Но я обязан знать правду. Все, что угодно, но только правду. Если бы не этот случай с Чалмаевым, я бы, возможно, еще колебался. Но теперь отступать поздно.

— Утром мы приедем в вашу компанию, — заявил Дронго, — попросите Лазаря Марковича и секретаря президента компании быть на месте. Часам к одиннадцати, если можно.

— Обязательно, — согласился гость. — Еще что-нибудь?

— С кем еще вы обсуждали эти вопросы? После смерти Чалмаева?

— С Лазарем Марковичем, — вспомнил Трегубов, — и с Рыжанковым. Это заместитель Чалмаева. Он сейчас исполняет его обязанности.

— Сколько ему лет?

— Сорок четыре. Бывший капитан-десантник. Тяжело ранен в Дагестане. Комиссован. Мы взяли его по предложению Рахимова. Кажется, он знает его отца. Неплохой парень, но, конечно, не Чалмаев. При разговоре дергается. Он был контужен, два года провалялся в госпиталях. Пока временно заменяет Чалмаева, но, конечно, нужно найти на его место другого человека.

— Он тоже считает, что Чалмаева нарочно сбила машина?

— Нет. Он не высказывает своего мнения. Но я ему рассказал о своих подозрениях. Рыжанков хороший парень, но вы понимаете, что мы взяли его только из уважения к его отцу и вообще к его военным заслугам. Его наградили орденом Мужества.

— Понятно. А вы не пробовали выйти на эту компанию «Орфей» самостоятельно?

— Зачем? Или вы думаете, что у них может заговорить совесть? В современном российском бизнесе такие понятия, как совесть, мораль, нравственность, уже давно забыты.

— По-моему, эти понятия вообще забыты в любом бизнесе, — хмыкнул Дронго. — Но я спросил не из-за того, чтобы определить чьи-либо моральные принципы. Мне было важно уточнить, как именно вы действовали в последние дни. В данном случае вы поступили правильно.

— Хотя бы в этом, — печально произнес Трегубов. — У вас больше нет вопросов?

— Пока нет. До завтра, — произнес Дронго.

Трегубов поднялся. Следом поднялись хозяева. Гость двинулся к выходу. Уже перед дверью он остановился и, взглянув на Дронго, невесело добавил:

— Никогда в жизни не думал, что попаду в такую идиотскую ситуацию. И еще с моими близкими. Я дал себе слово, когда все закончится, построю в своем родном селе храм. Мой отец оттуда приехал в Москву еще в пятидесятые годы. Давно хотел помочь селянам. Если все закончится нормально.

Он повернулся, вышел из квартиры и закрыл за собой дверь. Дронго и Вейдеманис вернулись в гостиную. Сели на свои места.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Эдгар.

— В то, что авария была случайной, я не верю. Тем более что машину не нашли, — признался Дронго, — только у меня другой вопрос, и, похоже, он самый важный. Зачем нужно было убирать этого Чалмаева уже после того, как тендер был выигран? Похоже, что этот вопрос как раз не очень волновал Трегубова, — заметил Дронго. — Его больше волнует, кто из его знакомых и близких мог оказаться источником информации. А не почему убили Чалмаева. А ведь причина убийства и есть главный ключ к разгадке этого преступления.

— Поедем завтра в компанию?

— Обязательно. И еще нужно будет заняться этим «Орфеем». Здесь вообще невероятный психологический этюд. Зачем им такое громкое убийство? Ведь они выиграли тендер. Все и так закончилось нормально, никаких проблем. К чему этот наезд на Чалмаева? Тогда выходит, что он знал какой-то секрет или был опасен. Вот они его и убрали.

— Ты думаешь, что он сам мог организовать прослушивание кабинетов, чтобы сдать информацию конкурентам?

— Нет, не думаю. Тогда бы его точно не убили. Ведь в этом случае он был уязвим. Здесь что-то другое.

— Тогда кто-то из этой восьмерки действительно сдал информацию.

— Скорее шестерки, — возразил Дронго, — самого Трегубова все-таки нужно исключить. И еще Рахимова. Зачем президенту компании настолько глупо и очевидно нецелесообразно сдавать интересы собственного детища? Остаются шесть человек. Только шесть человек, один из которых мог оказаться тем самым источником информации. Ты видел, как дергался наш гость, когда мы спрашивали его о членах семьи. Догадываюсь, что там не все в порядке, и поэтому этот факт нервирует его больше всего.

— Я обратил внимание, — согласился Вейдеманис, — видимо, в семье есть некоторое напряжение. Так бывает всегда в отношениях между первой и второй семьей.

— Шесть человек свидетелей и убийство начальника службы безопасности, — подвел итог Дронго, — значит, начнем с завтрашнего утра. И учти: если Чалмаева действительно убрали, то наверняка за самим Трегубовым тоже следили. Это к тому, что он сегодня приходил ко мне. Нам нужно быть готовым и к подобным неприятностям.

— Об этом я тебе сегодня говорил, — вздохнул Вейдеманис.