Пепел надежды

Чингиз Абдуллаев, 1998

Самолет, который вез в Европу из маленькой южной страны ближнего зарубежья огромную сумму денег, просто… исчез. Словно бы растворился в воздухе где-то над Кавказом. Так начинается новое дело агента Дронго. Самолет, наверное, можно найти – хотя и ценой отчаянных боев и многих человеческих жизней. Однако чем дальше Дронго ведет это совершенно простое на первый взгляд расследование, тем явственнее он понимает – что-то не так. Потому что в охоту за миллионами явно вмешался кто-то еще. Кто-то, не связанный с боевиками. Кто-то, кто пока что опережает Дронго и его команду на шаг. Но от этого шага зависит все…

Глава 9

Прилетевшие в Махачкалу трое сотрудников Бюро координации сразу же отправились в штаб по розыску исчезнувшего самолета. Штаб расположился в здании МВД. Руководил штабом заместитель министра МЧС генерал Синицкий. Это был опытный специалист, обычно занимавшийся вопросами, связанными с авариями различных самолетов. В последние годы начался самый настоящий «самолетопад», когда в небе СНГ начали рассыпаться самолеты. В этом не было ничего необычного. Единая система авиационной безопасности и авиационного контроля, действовавшая в рамках единого государства, была разрушена, а созданные коммерческие компании интересовались только прибылью, денег на новые самолеты не хватало, а старые летали до первой аварии, начиная разваливаться еще на земле.

Пятидесятипятилетний Синицкий не хотел признаваться даже самому себе, что уже боялся выезжать на очередные происшествия, которые, как правило, кончались трагически. Если в других видах транспорта у пассажиров еще были шансы уцелеть, то в случае аварии самолета в воздухе никаких шансов спастись уже не было. Обычно погибали все.

То, что случилось две недели назад с «Боингом», было первым подобным случаем в практике генерала Синицкого. Такого еще не случалось никогда. Система ПВО исправно отследила самолет, пересекающий Каспийское море, а затем потеряла его. «Боинг» словно испарился, и его нигде не могли найти, несмотря на работу сразу трех поисковых групп. Вместе с генералом Синицким в штабе постоянно находился консул государства, потерявшего самолет. Это был полный, постоянно потевший мужчина, который грозно требовал все новых и новых экспедиций в возможные районы падения самолета.

Синицкий принял представителей СБК в своем кабинете вместе с полковником Мамедхановым, заместителем министра внутренних дел Дагестана, который координировал работы поисковых групп. Полковнику было около пятидесяти. Это был красивый мужчина с полным набором золотых зубов, кривым горским носом и пышными черными усами. Он сидел в форме, расстегнув китель и немного ослабив галстук. Несмотря на слегка комический вид, Мамедханов был храбрым офицером. Его боялись и уважали не только преступники. По определению самих офицеров МВД, заместитель министра не был хапугой. То есть, конечно, он жил не на зарплату полковника, на которую нельзя было содержать многочисленную семью, но он не вымогал деньги у своих подчиненных, не занимался подлыми подставками своих сотрудников. И за это Мамедханова уважали особенно сильно.

Приехавшие сотрудники СБК прошли в кабинет Синицкого. Георгий Чумбуридзе представил своих товарищей. Когда он назвал фамилии Керимова и Аракелова, Синицкий удивленно посмотрел на приехавших, но ничего не спросил. Оба офицера понимающе переглянулись. Непосвященные обычно удивлялись, как именно могли работать в одном ведомстве и тем более в одной группе представители Азербайджана и Армении. Учитывая многолетнюю войну между двумя странами, казалось, что оба представителя своих народов должны ненавидеть друг друга. На самом деле почти повсюду в разных местах и тем более в России и странах СНГ азербайджанцы и армяне работали вместе и без всяких национальных конфликтов.

Синицкий коротко рассказал о поисках. Сидевший рядом Мамедханов все время хмурился, покачивал головой, эмоционально переживая случившееся.

— Мы попросили выделить нам дополнительные силы, — пояснил Синицкий. — Пограничники прислали еще два катера. ФСБ откомандировала несколько сотрудников. Но пока все безрезультатно. Из Москвы звонили, сказали, что вы лучшие специалисты по розыску. Правда, вы, очевидно, ищете какой-то криминальный сюжет, но я думаю, что это обычная авария. Просто самолет мог вынужденно сесть на вытянутой гряде Аграханского полуострова, а потом сильный ветер снес его в море. Так иногда случалось. После исчезновения самолета три дня на море было волнение, и его вполне могло затянуть вниз, а сверху прикрыть песком. Поэтому нам и нужны пограничники.

— А если предположить, что самолет действительно сел где-то на аэродроме, — спросил Чумбуридзе, — где он мог сесть в таком случае?

Синицкий взглянул на Мамедханова. Тот мрачно показал на карту.

— Только в Махачкале. Другие аэропорты для приема подобных типов самолетов у нас не оборудованы. Под Дербентом есть военный аэродром, но там он тоже не садился. Если предположить, что он потерпел крушение не в Дагестане, а сумел каким-то чудом дотянуть до Чечни, то тогда он сел в Грозном. Или в Назрани. Но мы этого проверить не можем. Вы же знаете, какие отношения сейчас между Чечней и Дагестаном. Наше руководство занято поисками исчезнувших три недели назад сотрудников дагестанской милиции, а пропавший самолет считается заботой федеральных властей. К тому же в самолете находилось всего двенадцать человек, а у нас захвачено около тридцати сотрудников милиции. Основные силы брошены на их освобождение. Сейчас идут переговоры.

— Самолет мог сесть в Чечне? — нахмурился Чумбуридзе.

— Практически исключено. Но теоретически мог, — признался Синицкий. — Поэтому мы и не знаем, что же именно искать. Захваченный самолет, или погибший, или вообще не прилетевший?

— Почему не прилетевший? — не понял Чумбуридзе.

— Он мог сесть и в Северном Азербайджане, — объяснил Синицкий, — например, в Хачмасе. Там есть небольшой аэродром.

— Вы запрашивали азербайджанские власти? — спросил Керимов.

— Конечно, — вздохнул Синицкий. — Две недели ищем, но пока нет никаких следов. И еще у нас сидит представитель посольства той самой республики, откуда вылетел самолет, и все время давит на нас, делая разного рода заявления о том, что Россия не хочет заниматься поисками их самолета. В газетах уже появились всяческие грязные намеки на то, что мы сознательно прячем у себя самолет и не хотим отдавать его. Статьи, конечно, заказные, но нам от этого не легче. Завтра мы начнем еще раз прочесывать Аграханскую гряду. Мы считаем, что самолет мог упасть только в этом районе. Если хотите, можете присоединиться к нашим поискам.

— А если он сел в Грозном? — не унимался Керимов.

— Нас туда не пустят, — развел руками Синицкий. — Чеченцы не пустят в свою республику представителей российских спецслужб. Я уже говорил с Грозным. Они считают, что это сознательная провокация российских спецслужб, собирающихся подставить их молодую республику и обвинить чеченцев в захвате чужого самолета. Вы же знаете, что мы не можем туда поехать.

— Может, они пустят туда наших представителей? — спросил Чумбуридзе. — Мы все-таки международная организация. Пусть даже в рамках СНГ.

— Попробуйте, — пожал плечами Синицкий. — Может, они действительно захотят с вами разговаривать. Во всяком случае, с Грузией и Азербайджаном у них отношения гораздо лучше, чем с нами. Они могли бы и пустить вас.

— Но вы сами верите, что чеченцы могли захватить этот самолет? — спросил Аракелов.

— Нет, — сразу ответил Синицкий, — никак не могли.

— Почему?

— Чтобы посадить такой самолет, как «Боинг-737», нужно иметь по крайней мере один самолет-перехватчик, — пояснил Синицкий. — Вряд ли у чеченцев есть такие истребители или зенитные установки, способные сбивать пассажирские самолеты такого класса. Все это ерунда. Если экипаж самолета не хотел посадить его именно в Грозном, то тогда он разбился. И нам нужно найти то, что от него осталось. Вот и вся проблема.

— Нам можно поговорить с представителем их посольства? — уточнил Чумбуридзе.

— Конечно, можно, — кивнул Мамедханов, — он сейчас в гостинице. Это их консул. Наверное, снова собрал журналистов и дает им какое-нибудь очередное гневное интервью. Честное слово, он нам всем так надоел!

— Если вы не возражаете, Аракелов поедет завтра с вашей поисковой группой на Аграханский полуостров. А мы с Керимовым попытаемся проехать в Грозный через Назрань. Нужно будет попросить помощи в Назрани, чтобы они провезли нас в Грозный.

— Почему вы так серьезно озабочены поисками этого самолета? — спросил генерал.

— Вот вчерашние газеты. Вы, наверное, их еще не успели получить, — достал газеты Георгий. — Посольство их страны заявило, что республика выйдет из состава СНГ, если в течение ближайших десяти дней не будет найден исчезнувший самолет. Они считают, что самолет намеренно удерживается российскими властями. Мне кажется, что это как раз наша проблема. Бюро было создано для координации действий стран — членов СНГ.

— Только не в этом бардаке, — в сердцах сказал генерал. — Судите сами. С одной стороны Чечня, с другой — независимые кавказские государства, с третьей — проблемы Каспийского моря, не решенные до сих пор, с четвертой — исчезнувший самолет. А если мы не найдем его за десять дней, они, значит, выйдут из СНГ? Интересно, что такого ценного было в их самолете, что они готовы ради этого на разрыв всех отношений с соседями?

— Поэтому мы и хотим поговорить с консулом, — пояснил Чумбуридзе.

— Звонили из Москвы, — напомнил Мамедханов. — Еще двое их представителей должны завтра приехать из Азербайджана. Нам не сказали, как они приедут, но мы думаем, что на поезде. Сообщили только, что их будет двое и они прибудут завтра в Махачкалу.

— Консул приехал один?

— Нет. С ним двое помощников. Один, кажется, из их службы безопасности. Абсолютно наглый и бесцеремонный тип. Его фамилия Низаметдинов. Ведет себя еще хуже консула, вмешивается во все дела, дает указания нашим сотрудникам.

— Поехали в гостиницу, — решил Чумбуридзе, — мы должны поговорить с консулом. Пусть постарается объяснить хотя бы нам, что именно было в этом самолете.

— Мы спрашивали, — напомнил Мамедханов, — они не отвечают. Говорят, что там были очень важные документы и очень важные пассажиры, в том числе гражданин Швейцарии. Швейцарские власти уже сделали официальный запрос. Правда, они не присылают своего консула с людьми, чтобы еще и он мешал нам в поисках. В странах СНГ все еще считают, что они ближе друг другу, чем это есть на самом деле. Поэтому их консул и позволяет себе такое поведение.

Чумбуридзе встал, собираясь уходить. Именно в это время зазвонил телефон. Синицкий поднял трубку и, послушав, передал ее полковнику Мамедханову.

— Вас к телефону…

Полковник взял трубку, выслушал чье-то сообщение и вдруг побагровел, вскочил, наклонясь корпусом над столом. Затем хрипло прокричал что-то в трубку. Офицеры смотрели на него, не понимая, что, собственно, происходит. Только Керимов понял гортанные крики полковника. Он уже хотел было пояснить товарищам, что именно произошло, когда Мамедханов бросил трубку на рычаг и, тяжело дыша, опустился на стул.

— Какое несчастье! — почти простонал он.

— Что произошло? — Даже Синицкий был смущен. Он никогда не видел полковника в таком состоянии.

— Только что передали… В бывшей гостинице обкома убит этот самый консул. Кто-то выстрелил в него из пистолета. Три раза. Самое страшное, что ни милиционер, стоявший внизу, ни сопровождавшие консула люди ничего не слышали.

— Стреляли из пистолета с глушителем, — понял Чумбуридзе.

— Вот именно, — поднялся Мамедханов. — Министр приказал, чтобы я лично возглавил расследование. Я должен сейчас же выехать на место.

— Мы поедем вместе, — сказал Синицкий, — это касается нас всех.

— Вы все еще думаете, что это был обычный самолет? — спросил генерала Чумбуридзе.

— Будь проклят этот самолет, — не выдержал Синицкий, — из-за него столько неприятностей!

Опять зазвонил телефон. Синицкий с отвращением посмотрел на телефонный аппарат, но все-таки поднял трубку.

— Да, — сказал он, — да, я все понимаю. Да. Конечно, это международный скандал. Я все понимаю. Нет. Но я… Хорошо. Я все понял.

Он положил трубку. Сжал зубы так сильно, словно собирался перекусить все несчастья, свалившиеся на него в этот день.

— Наш министр, — сказал он, — позвонил из Москвы. Там уже все знают. Говорит, что это международный скандал. Консул выехал искать самолет, а его пристрелили в центре города.

— Поехали, — пошел к двери Мамедханов.

— Уже без меня, — уныло сказал генерал. — Меня только что отстранили от руководства штабом по поискам самолета. Вместо меня назначен генерал ФСБ Потапов. Он вылетает в Махачкалу через три часа.