Любить и умереть только в Андорре

Чингиз Абдуллаев, 2000

Они собрались в крошечной благополучной Андорре. Восемь опытнейших спецагентов восьми крупнейших разведок мира. Они готовились участвовать в международной «совместной акции» – в операции, загадочной уже до почти мистического уровня. Но теперь шестеро из восьмерых – мертвы. Погибли при нелепых обстоятельствах, слишком невероятных для совпадения – и слишком странных для обычного убийства. Осталось только – двое. Двое – после таинственных преступлений, в которых нет ни мотивов, не зацепок, ни улик – ничего, кроме изощренного «шестого чувства» ведущих расследование суперпрофессионалов секретных служб...

ГЛАВА 3

Рано утром меня разбудил довольно бесцеремонный стук в дверь. Я не люблю, когда меня так поднимают с постели. Это просто неуважение к постояльцам. Неужели на добрых андоррцев так подействовала смерть Питера? В любом случае это хамство так бесцеремонно стучать в дверь рано утром. Я подождал еще минуту, но стук не прекращался. И тогда мне пришлось подняться и открыть дверь. На пороге стояла Офра. Это было самое сладостное видение, которое я мог себе представить в это раннее утро.

— Заходите, — обрадовался я, — только, извините, я еще не одет.

— Рудольф, — тревожно сказала мне Офра, — у нас случилось несчастье.

— Неужели Анчелли утонул в собственной ванне? — обрадовался я, выглядывая из-за двери.

— Хуже. Сегодня ночью кто-то убил фрау Шернер.

Вот это известие. Я, кажется, чуть не отпустил дверь, забыв, что в одних трусах.

— Что ты говоришь? — мой английский оказался в этот момент слишком скуден.

— Ее задушили сегодня ночью, — пояснила мне Офра, — это, кажется, все тот же убийца.

— Анчелли, — пробормотал я, — это он, сукин сын. Я еще вчера его подозревал. А она была слишком строга и справедлива. Вот он и решил действовать.

— Его уже допрашивает полиция, — перебила меня Офра, — они допрашивают всех гостей без исключения. Комиссар кричит, что два убийства за один день — это выше всякой нормы, и грозится закрыть этот отель.

— Подожди меня, я оденусь, — пробормотал я, ничего не соображая. Прикрыл дверь и пошел одеваться. Нужно было побриться, но уже не было времени. Нельзя заставлять ждать такую прелестную женщину, как Офра. Через минуту я был готов.

— А как ее задушили? — спросил я. Слава богу, теперь я могу доверять хотя бы Офре, у нее вряд ли хватило бы сил задушить столь мощную женщину, как фрау Эльза Шернер.

— Подушкой. Кто-то навалился на нее и задушил, — охотно пояснила мне Офра, и у меня снова изменилось настроение. При желании даже такой хрупкий агент, как Офра, может одним ударом отключить фрау Шернер. И придушить ее подушкой. А как Офра умеет наносить удары, я видел на примере Гусейна. Ей я, конечно, ничего не сказал, но настроение у меня было испорчено. Этот убийца вполне мог задушить фрау Шернер руками, но тогда подозрение пало бы только на мужчин, а это было не совсем правильно. И хотя я все равно доверял Офре, подсознательно я всегда помнил о ее резком ударе.

Внизу был сущий ад. Полицейские допрашивали всех подряд, комиссар бегал по гостинице с дикими криками. По-моему, они стянули сюда полицейские силы всей страны. Больше всех доставалось китайцу. Вчера ночью кто-то видел, как Ли заходил в номер Эльзы Шернер, и теперь его даже собирались арестовать. Он клялся, что лишь постучал в номер и спросил, когда утром собираются на завтрак. С общего согласия всех прибывших агентов фрау Шернер была нашим негласным старостой, своего рода опекуном нашей теплой компании.

К счастью для Ли, в это время в коридоре находилась горничная, которая и подтвердила слова нашего китайского коллеги. Кроме всего прочего, выяснилось, что фрау Шернер была задушена лишь под утро, а это явно не совпадало со временем, когда Ли постучался к фрау Шернер.

Но она все равно была мертва. Если учесть, что у нас не удался вчерашний ужин, то и наш нынешний завтрак представлялся весьма проблематичным. А полицейские продолжали допрашивать всех подряд, по-прежнему надеясь найти убийцу. «С их методами убийцу можно будет найти лет через триста», — с раздражением сказал кто-то из моих коллег. Но, наконец, в третьем часу дня это безобразие прекратилось. Полицейские уехали, оставив двоих людей у гостиницы. И только тогда мы вшестером отправились обедать. Обед проходил в полном молчании. Лишь когда подали кофе, первой заговорила Офра.

— Может, мы, наконец, объяснимся, — сказала она вызывающе.

— Да, — сразу поддержал ее Поль, — по-моему, нам всем нужно объясниться.

— Несчастная фрау Шернер, — вздохнул я.

— Что вы хотите сказать? — насторожился Анчелли.

— Ничего. Просто сказал — несчастная женщина. По-моему, она вчера была близка к истине, но ее убрали.

— Так, — зловеще произнес Анчелли, самообладание у него было изумительное, — кажется, начинается все по второму кругу.

— А когда меня обвиняли, — вспомнил Ли, — у вас у всех синдром белого человека. Если азиат, значит, виновен. Вот меня и терзала полиция.

— Слава Аллаху, на этот раз я не просил спичек у фрау Шернер, — заметил Гусейн, — а то вы все нападали бы на меня, как в прошлый раз. Хотя покойная была очень хорошей женщиной.

— Стервой она была хорошей, — зло заметил Анчелли, — но все равно нам нужно выяснить, кто мог ее убить. Надеюсь, вы не сомневаетесь теперь, господа, что среди нас действует настоящий убийца.

— Мы не сомневаемся, — сказал я, — но мы хотели бы знать, кто все-таки этот убийца. Может, вы нам поможете?

— Перестаньте, — Анчелли очень не любил меня. Он всегда помнил Никарагуа, где я умудрился так сильно насолить его ребятам. Двоих, по-моему, даже взяли живыми.

— Он прав. — Все-таки коммунистический Китай всегда был на нашей стороне, и я мысленно занес Ли Цзиюня в свои союзники.

— Давайте поговорим спокойно, — вмешался самый благоразумный среди нас, Малыш Поль. Несколько лет во Французском легионе сделали из него крайне уравновешенного типа. На некоторых опасности действуют как наркотик, закаляя их характер и делая невосприимчивыми к любым опасным ситуациям. На других, более слабых характером, тяготы военной жизни действуют удручающе, превращая их в неврастеников. Кстати, я знаю, что во Франции легион, в котором служил Поль, называют Иностранным, но для меня удобнее называть его Французским.

— Я предлагаю, — очень спокойно продолжал Поль, — не суетиться и начать выяснять, кто может оказаться этим убийцей среди нас.

— Каким образом вы это выясните? — спросила Офра.

— Нужно выбрать одного из нас и наделить его полномочиями для проведения этого расследования. Мы все достаточно серьезные люди. Если будет продолжаться этот разлад, мы не только никогда не узнаем имя убийцы, но и рискуем быть следующей потенциальной жертвой.

— И кого вы собираетесь выбрать? — ехидно спросил Анчелли. По-моему, американец не любил двух людей — меня и француза. Меня — ясно за что. А вот почему француза? Но ведь не зря говорят, что в последнее время соперничество между американской и французской разведками сильно обострилось. Теперь я вижу, что это правда.

— А я вообще не собираюсь больше оставаться в этом отеле, — заявил Гусейн, — прямо сегодня перееду куда-нибудь в другое место. Это будет безопаснее для жизни.

— Куда вы переедете? — спросил Ли.

— Найду какой-нибудь отель. Прямо у гор есть какой-то отель, кажется, «Рок Бланк».

— Это что, название отеля?

— Да. И там достаточно тихое место.

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Анчелли французу.

— Думаю, будет правильно, если наделим этими полномочиями единственного человека среди нас, кто наверняка не мог совершить этого преступления. Это мадемуазель Офра Мандель. Во-первых, она единственная оставшаяся среди нас женщина, во-вторых, ей трудно было бы задушить подушкой такую сильную женщину, как мадам Шернер. И в-третьих, она единственная кандидатура, которая не будет вызывать у вас, господа, возражений.

— Я перееду вместе с Гусейном, — невозмутимо решил Ли, — хотя этого отеля я не видел. Он в стороне от центральной улицы?

— Когда поднимаетесь вверх в горы, он с левой стороны, чуть в глубине, между домами, там еще неплохое кафе, — сказал Поль.

— Откуда вы знаете? — спросил Анчелли.

— Я ведь француз, это почти моя территория. Можно даже сказать, что вы у меня в гостях, господа. Если вам, конечно, нравится быть у меня в гостях.

— Мне не нравится, — сразу сказал я, — вы знаете, Поль, как вы мне симпатичны, — он чуть прикрыл глаза, — мне очень нравится в Андорре, но два убийства подряд — это уже слишком. Согласитесь, это очень неприятно.

— Понимаю, — ответил Поль, — мне действительно очень жаль.

— Мы по-прежнему будем собираться здесь? — спросила Офра.

— Думаю, это лучший вариант, — осторожно сказал Гусейн, — но только завтракать мы будем в своем отеле.

— У меня была такая ручка «Рок Бланк», — вспомнил я, — мне ее привезли, кажется, из Испании. Это, видимо, такая фирма?

— Не знаю, — немного волнуясь, ответил Гусейн, — возможно, и фирма, но я думаю, будет лучше, если меня не будет в вашем отеле. Два убийства подряд — это слишком много, я не хотел бы быть третьим.

— А почему вы считаете, что будете третьим? — спросил вдруг Анчелли.

— На этом убийства не кончатся, — покачал головой Гусейн и вдруг добавил: — Когда кончится наша жизнь, известно только Аллаху, но боюсь, что один из сидящих с нами людей хочет стать орудием шайтана.

— Шайтан — это дьявол, — ласково сообщил я своим коллегам. Все-таки мы были почти соседи. И в бывшем СССР было довольно много мусульман. Я не раз слышал это слово и уже знал, что оно обозначает.

— Вы все знаете, — дотронулась до моей руки Офра, — может быть, тогда вы знаете, кто именно убил мистера Мортимера и мадам Шернер?

— Конечно, знаю, — ответил я, почувствовав, как все замерли. Даже невозмутимый китаец метнул в меня очень неприятный взгляд. Гусейн замер, как загипнотизированный. Поль осторожно поставил свою чашечку с кофе на тарелку, Анчелли вытащил изо рта сигарету, и только Офра, почти не изменившись в лице, смотрела мне прямо в глаза.

— Их убил человек, который решил перехитрить всех нас, — невозмутимо сообщил я, — он думает, что он и есть самый умный и самый хитрый из нас. Но он ошибается. С сегодняшнего дня мы будем следить друг за другом. И если кто-нибудь попытается и в третий раз применить свое мастерство, думаю, ему придется несладко. Убийца достаточно осторожен. Ему удалось подсыпать бедняге Мортимеру яд прямо в стакан. Я не совсем понимаю, как ему удалось это сделать и почему Мортимер выпил этот стакан, но тем не менее убийца это сделал. И с мадам Шернер — вы, наверное, тоже задаете себе этот вопрос — как ему удалось? Как сумел убийца войти в ее номер достаточно тихо и придушить несчастную подушкой? Она ведь была не девочка. Значит, этот убийца рассчитывает, что ему удастся обмануть нас в третий раз. Но у него ничего не выйдет. Мы должны отныне следить друг за другом. И пары составить из… ну, скажем, антагонистов, то есть людей, которые будут следить друг за другом достаточно плотно, не поддаваясь на уловки партнера. Я, например, не смог бы следить за нашей очаровательной мисс Офрой Мандель, потому что она мне очень нравится. Если она отвечает мне взаимностью, значит, и она не сможет следить за мной. Иначе вы все решите, что мы сговорились. Но если она не испытывает подобных чувств ко мне, тогда, конечно, она может легко быть моим «напарником».

Конец ознакомительного фрагмента.