Дом одиноких сердец

Чингиз Абдуллаев, 2010

Хоспис – место, где человеческие страдания достигают предельной концентрации. Здесь каждый выживает в одиночку. И умирает – тоже. Умирает обязательно, гарантированно, быстро. Поэтому убийство обреченной на скорую смерть пациентки выглядело совершенно диким, абсурдным, кощунственным поступком. Эксперт-аналитик Дронго озадачен, случившееся просто не укладывается в его голове. Он проводит тщательное расследование. И вот, кажется, он вышел на след убийцы. Мотивы преступления оказались просто шокирующими!

Глава 5

Они остановились рядом с двухэтажным зданием. Было заметно, что его недавно покрасили. На клумбах вокруг — цветы, дорожки аккуратно посыпаны гравием, бордюры свежевыкрашенные. У крыльца дома стояли две красивые ажурные скамейки, которые обычно ставят на театральных сценах и редко — в парках массового отдыха, где их могут просто сломать. Из дома поспешила выйти моложавая женщина. Ей было под сорок. Было заметно, что она перекрашенная блондинка. Лицо довольно миловидное, впечатление портил лишь слегка вдавленный нос — очевидно, она не избежала нынешних модных веяний и решилась на пластическую операцию. Она была в строгом сером костюме. Увидев подъехавших, она с нескрываемым радушием шагнула вперед, протягивая руку.

— Как хорошо, что вы приехали! Здравствуйте. Мы давно вас ждали.

Удивленный Дронго пожал ей руку. Кажется, Степанцев не очень хотел, чтобы его заместитель узнала об этом визите.

— Светлана Тимофеевна Клинкевич, — сообщила заместитель главного врача. — Как мне к вам обращаться?

— Рашид Хабибулин, — ответил Дронго, вспомнив своего знакомого из Казани.

— Эдгар Вейдеманис, — представился его напарник своим настоящим именем. Ему было бы трудно выдавать себя за башкира или татарина с таким разрезом глаз и характерным латышским неистребимым акцентом. Поэтому он не стал ничего придумывать.

— Очень приятно, — весело сказала она. — К сожалению, Федора Николаевича вызвали в приемную губернатора и он уехал три часа назад.

«Странно, — подумал Дронго, — почему он нам не позвонил? Он ведь мог предупредить нас о своем отсутствии. Свой номер телефона я ему дал».

— Он наверняка был уверен, что быстро вернется, — пояснила Клинкевич, — но его вызвали на важное совещание к губернатору, а там нельзя включать телефоны. И поэтому он не сумел вас предупредить. Хорошо, что я случайно узнала о вашем приезде и решила задержаться здесь, чтобы встретить вас.

Дронго видел изумленные глаза Дмитрия, который явно не ожидал в это время увидеть здесь Светлану Тимофеевну.

— Мы уже сообщили ему о нашем приезде, — решил сыграть он, — и думали, что он будет нас ждать здесь.

— Он ничего мне не сказал, — ядовито сообщила Клинкевич, — очевидно, запамятовал. В последнее время с ним подобное иногда случается. Что делать, возраст. А я случайно узнала, что его машина поехала за гостями, когда выяснилось, что его повез в город Сурен Арамович. Это наш врач. Разумеется, я решила остаться, чтобы принять наших гостей. Идемте ко мне в кабинет. Он на втором этаже, рядом с кабинетом главного врача. Зиночка, вы куда идете? — спросила она, обращаясь к высокой молодой женщине, которая, проходя мимо них, вежливо и тихо поздоровалась.

— Мне сегодня разрешили поменяться сменой, — пояснила Зина, — у сына температура поднялась, и я попросила Регину заменить меня. Она согласилась.

— В следующий раз согласовывайте подобные замены лично со мной, — ледяным тоном попросила Светлана Тимофеевна, — кажется, я заместитель главного врача и уполномочена решать именно эти вопросы.

— Мне Федор Николаевич разрешил. Я ему еще утром сказала…

— И не нужно спорить, — перебила ее Клинкевич.

Она повернулась и показала гостям на лестницу, ведущую наверх.

— С этим персоналом всегда так, — пожаловалась она, — этакие провинциалы. Контингент служащих набирали без меня из Николаевска, вот поэтому они себя так и ведут. Думают, что здесь провинциальная больница и можно уходить когда угодно и приходить когда вздумается. Ваши плащи вы можете повесить вот здесь, при входе. Мы не разрешаем никому входить в здание в верхней одежде. Сами понимаете, что у нас очень ослабленные пациенты.

Они повесили плащи в гардеробе, надели белые халаты и пластиковые бахилы поверх своей обуви. Повсюду здесь царила впечатляющая чистота. На халате Светланы Тимофеевны были вышиты ее инициалы. Они поднялись на второй этаж.

— Нам говорили, что у вас есть лифт, — вспомнил Дронго.

— Есть, но мы им не пользуемся. Только для больных, — пояснила Светлана Тимофеевна. — Он весь пропах лекарствами и, простите меня, мочой. Хотя мы строго следим за порядком и чистотой, но этот запах просто неистребим. Поэтому мы предпочитаем подниматься на второй этаж по лестнице.

Они вошли в ее кабинет заместителя. Довольно просторная комната. Стол, кожаные кресла, большой диван, книжные полки. Такой кабинет мог бы быть у преуспевающего врача в самом Санкт-Петербурге. Очевидно, этот хоспис действительно был на особом положении.

— Садитесь, — показала им на кресла хозяйка кабинета. — Чай или кофе?

— Нет, спасибо, — ответил Дронго, — мы хотели бы для начала осмотреть ваше здание. Познакомиться с вашими сотрудниками.

— Обязательно, — кивнула она. — Простите, что спрашиваю, но кто вы по профессии? Я имею в виду, вы онколог или кардиолог? По какому профилю вы специализируетесь?

— Я психолог, — решил не совсем лгать Дронго. В конце концов, у него было два диплома о высшем образовании — юриста и психолога. — Приехал перенимать ваш опыт. А это мой друг, он — строитель. Мы собираемся построить такой же хоспис у нас в Уфе.

— Правильное решение. Я слышала, что ваш премьер-министр лично курирует этот проект…

— Да, — кивнул Дронго, — поэтому нам так важно осмотреть все и уточнить всякие детали на месте.

— В прошлый раз к нам приезжали врачи, — улыбнулась она, — а сейчас психолог и строитель. Но это, наверно, правильно. Все начинается со строительства дома и правильного подхода к больным. А уже потом нужно думать о персонале, который вы набираете. Тем более что лечить этих пациентов все равно бесполезно, — жестоко сказала она, — можно только облегчить их страдания. Где вы остановились?

— В отеле, — сразу ответил Дронго, не называя гостиницы, — в Санкт-Петербурге. У нас еще есть дела в городе.

— Я понимаю, — кивнула Клинкевич. — В прошлый раз ваши командированные останавливались в гостинице Николаевска. Представляю, сколько клопов они привезли к себе на родину! Им наверняка там не понравилось.

— Зато понравилось у вас, — ввернул Дронго. — Они рассказывали, как вы все удобно устроили и спланировали.

— У нас тяжелая работа, — поправила она волосы, — приходится соответствовать. Итак, что именно вас интересует?

— Как устроена работа вашего хосписа, планировка основного здания, специфика вашего медперсонала, — перечислил Дронго.

И в этот момент позвонил его мобильный телефон.

— Извините, — сказал он, доставая аппарат.

— Ничего ей не рассказывайте! — услышал он крик Степанцева, едва включил телефон. — Меня вызвали на совещание, и я не мог вам перезвонить. Думал, что оно быстро закончится, а оно тянулось три часа. Дмитрий уже передал мне эсэмэску, что она осталась в хосписе, чтобы встретиться с вами. Ничего ей не говорите…

Дронго взглянул на выражение лица хозяйки кабинета. Она, похоже, ни о чем не подозревала.

— Я обязательно передам ваши пожелания, — ответил он, — можете не беспокоиться.

— Ждите меня, и я скоро приеду, — пообещал Степанцев, — я уже в пути.

— Конечно.

Дронго убрал аппарат.

— Позвонил помощник нашего премьер-министра, — сообщил Дронго, — спрашивает, как мы добрались, и просит передать привет от своего шефа.

— Ему тоже привет, — улыбнулась она, — мы с мужем были очарованы вашим премьером, когда гостили в прошлом году в Башкирии. И поэтому я решила сама принять вас. Можете не беспокоиться. Я дам поручение нашему заведующему хозяйством, и он покажет, как функционирует наше заведение. А с вами может встретиться наш самый опытный врач — Алексей Георгиевич Мокрушкин. Он как раз сегодня на дежурстве.

Дронго взглянул на Вейдеманиса и отвел глаза. Странно, что она назвала Мокрушкина самым опытным врачом. Ведь водитель и Степанцев говорили о других специалистах. В частности, упоминались Сурен Арамович Мирзоян и Людмила Гавриловна Суржикова. Кажется, Степанцев говорил, что как раз Мокрушкин самый неопытный из всех врачей, работающих в хосписе.

— Сейчас я его позову, — неправильно поняла долгое молчание Светлана Тимофеевна и подняла трубку телефона. — Алексей Георгиевич, зайдите ко мне, — попросила она высоким фальцетом. — Он вам все расскажет. Вы думаете, что все у нас получилось так просто? Скольких усилий это нам стоило! Сколько нервов! Мой муж пробивал в облздраве все лекарства и технику для нашего хосписа. Об этом знает и ваш премьер-министр. Он тогда пошутил, что готов взять моего мужа министром здравоохранения Башкирии, но наш губернатор не согласится отдавать такого специалиста, как он.

— И ваш личный вклад наверняка был впечатляющим, — решил подыграть ей Дронго.

— Об этом вообще лучше не говорить. Вы же сами все понимаете. Наш главный врач — человек прошедшего времени, ему уже далеко за пятьдесят. В этом возрасте люди уходят на заслуженный отдых, а он обеими руками держится за это место. Казалось бы, зачем? Для чего? Из-за служебной машины и некоторых преимуществ, которые он может иметь? Нужно набраться мужества и уйти, уступая дорогу молодым.

Под «молодыми» она явно имела в виду себя.

— Людям свойственно переоценивать свои силы и недооценивать силы других, — продолжил подыгрывать своей собеседнице Дронго.

Конец ознакомительного фрагмента.