Чернильное варенье. Женские истории к чаю

Сборник, 2022

Чернильное варенье к вашему столу. 17 удивительных женщин делятся за чашкой чая своими пронзительными историями. Нет, это не фантастические романы, это жизнь. Рассказы оголяют разные грани женской природы и помогают ее постичь. Эти истории не дают готовых ответов, но приглашают к разговору. Книга подарит вам тихие вечера и эмоциональное послевкусие. Переверните страницу – и отправьтесь в увлекательное путешествие по женским судьбам. Приятного чаечтения. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Потерянный клатч

Марина Генцарь-Осипова

@marina_go

По асфальту между луж лавировали двое. Брызги осеннего дождя уже через час сменят брызги шампанского. Его благородный костюм и орлиный нос дополняли ее изящное платье и движения. Аккуратный букет невесты, невинный и чистый, оттенял их союз. Молодой, гармоничной пары.

На крыльце ЗАГСа она остановилась и достала из атласного клатча вибрирующий телефон:

«Татьяна, я думаю о вашей ситуации. Первая беременность не должна заканчиваться абортом. Тем более с одним яичником. Подумайте об этом и расскажите Андрею. Кажется, так зовут отца ребенка? Его доводы оказались верными. У вас сейчас просто проснулись гормоны. Приходите и мы еще раз все обсудим».

— Кто это?

— Ничего серьезного. Коллега поздравляет. Ох, как же я от них устала. Хочу быстрей стать твоей женой, уволиться и улететь в Тоскану.

— Я люблю тебя, Тата.

— А я люблю тебя, Марсель…

Прошло 15 лет, а я так и не поняла, правильно ли поступила тогда. Конечно, дети это прекрасно, а один яичник — это ужасно. Но. Умом Татьяну не понять.

— Ваш кофе, — бариста рассек дымку воспоминаний и я переключилась на новый объект внимания. Фартук, бороду и свежемолотый аромат он носил стильно.

Размешивая против часовой стрелки пенное сердце, я отматывала хронометраж последних 15 лет. Когда успела переобуться из сандалий Таточки в разношенные кеды Татьяны Иосифовны? Права была Фима, тело — обувь души.

Что ж, мать, слишком часто ты гладила жизнь против шерсти. Наградой стали три шипящих подростка, четвертый размер правой груди и пятый левой. Яичник оказался мал, да удал. Как и отец-самец, с безупречной родословной по паспорту и бесконечными кредитными историями по факту.

«Маам, ты скоро? Кроссы найти не могу». СМС дочери окончательно вернуло в летящее «сейчас». Семейный марафон продолжается. Но надо ли бежать?

Определенно. Для ответа на этот вопрос чашки бодрящего недостаточно…

— Вероника, я дома, — поприветствовал поворот ключа, щелчок замка и глубокий вдох.

— Татьяна Иосифовна.

— Милая, я же просила не называть меня так. Даже в шутку, — я стряхнула снег и немного поежилась от прохладной грусти.

— А я просила называть меня Верой. Даже всерьез, — отозвался поворот на коляске, щелчок чайника и глубокий выдох. — Прости, мама, я нервничаю.

— Вера, ты все можешь. В тебя я верю больше, чем в себя. Пообещай, пожалуйста, что на этот раз будешь паинькой. Третья школа за два года.

— Нет, ма. Довольно, что я вжилась в новое кресло и ваш развод с отцом. Играть роль жертвы-инвалида? Лучше пожелай мне удачи.

— Удачи. Твоим одноклассникам и педагогам.

Свист чайника и двойной хохот заполнил кухню.

— Вера, а если серьезно, экзамены близко, — я щелкнула дочь по острому кончику носа и протянула мандарин.

— Надо бы подтянуться.

— Ага. Вот прям встану и подтянусь.

— Прости, — голос задрожал. Держись, Тата. Изо всех сил. Не ради себя. Ради нее.

— И ты. Прости. Давай лучше я заварю себе чай, а тебе кофе, устроимся поудобнее и поговорим про дух приближающегося Рождества. Скоро близнецы со сборов вернутся. Ты, кстати, уже придумала им подарки? А папе будешь дарить? — Вера осеклась, снова этот убегающий вглубь взгляд.

— Милая, я прожила и приняла наш развод задолго до получения свидетельства. Не надо каждый раз при упоминании о нем испытывать чувство вины. Андрей всегда был прекрасным отцом.

— И отвратительным мужем, — буркнула дочь. — Ладно, ма, я давно уже не маленькая. Видела, кто тащил семью все время до и тем более после аварии.

— Никак не привыкну, что ты уже такая взрослая, моя большая маленькая девочка, — я поцеловала русую макушку и присела на корточки, чтобы заглянуть Вере в глаза. — Спасибо за прямоту и поддержку.

— Кстати, раз уж речь зашла о прямоте. — Дочь прищурилась и вперилась пристальным взглядом. — Кто такой Марсель?

— Марсель? — Свист внутреннего чайника готов был прорваться наружу. Неужели дочь добралась до моих личных дневников и прочла? Надо как-то объяснить свой поступок тогда, 15 лет назад.

— Ну, да. Тебе пришла фотооткрытка с Тосканским пейзажем. Все, что я разобрала на обороте, это подпись автора. Марсель.

Я открыла успокоительное с пятью звездочками и налила ложку в кофе. Добавила еще.

Снова провал. Стремительно лечу по узкому туннелю памяти.

— Давайте помогу, зачем такую тяжесть таскать?

— Это же подиум казанской фабрики «Атриум»? — Улыбнулась я галантному незнакомцу с орлиным носом. — Мне нужен Марсель, руководитель сбыта.

— Он перед вами, — шлейф редкого парфюма отпечатался в сознании.

— Прекрасно, Татьяна из «Мебико-групп», Тюмень, — я с облегчением скинула пакеты, пальто и нагруженные мысли.

В тот день я впервые соглашалась на все условия переговоров без возражений и правок.

— Ну что ж, все обсудили. Договор заключим после выставки и перечислим предоплату. Мне пора, где пакеты?

— Вы так и будете с ними до вечера ходить?

— Нет, еще столько же нагружу, — я рассмеялась, — у меня 74 фабрики, с вами 75.

— Пусть пакеты полежат на стенде, здесь их не тронут. К вечеру принесу, куда скажете.

— Но это на другом конце «Крокус ЭКСПО».

— Тем более. Вам еще замуж выходить и детей рожать. Допейте кофе спокойно, 74 фабрики подождут.

Весь день я продолжала бежать переговорный марафон на шпильках. Вечером Марсель ждал в назначенном месте — с пакетами и букетом. Уже в гостинице я заглянула в записку на цветах и оторопела…

— Мам, ты вообще меня слушаешь? — Вера щелкала пальцами перед лицом. — Вот, говорю, открытка эта.

— Да, да, — я возвращалась в реальность словно из густого тумана со знакомым шлейфом аромата.

Стоп. Аромат. Ну конечно. Открытка пахла его редким парфюмом. Никогда больше такого не встречала. Ни парфюма. Ни мужчины. Головокружительный роман. Опьянение Амуром. Разрыв отношений с коллегой Андреем, которые с самого начала отдавали душком. Если бы не одно «но». Точнее один яичник и одна скомканная близость. А потом сообщение от врача. Оно все решило тогда. Внутренний щелчок. Признание в фойе ЗАГСа в незапланированной беременности в качестве приданого от предыдущей попытки отношений. Мои слезы, истерика. Его долгое молчание и новое предложение.

Шок и нежелание быть обузой с чужим грузом. Разрыв. Свадьба с другим. Было действительно «горько». Он стал прекрасным отцом. Трижды. И ни разу — любимым мужчиной. Не стерпелось. Развелись. Его пьяная депрессия. Авария, травма дочери и череда операций. Продажа загородного дома. Размен квартиры. Все же нажитое «совместным трудом». Впрочем, я не жалею. Трое детей — мое главное сокровище в жизни. Они гораздо дороже любых карьерных достижений, сверхпремий, путешествий и побрякушек. Об одном жалею: так и не примерила обручальное кольцо и платье любимой и любящей жены.

Неожиданная фотооткрытка стала порталом в прошлое и напоминанием о плохом финале для Золушки. Впрочем, с хрустальными туфельками у меня никогда не было проблем. Спасибо бабушке Фиме за «тело — обувь души». Я истолковала древнюю метафору по-своему. Решила, что у моей души должно быть прекрасное тело. Много лет компенсировала свой недостающий женский орган чем только могла — двойными: сливками, перелетами, бонусами. Порой и двойными стандартами. В итоге — двухуровневая квартира стала двухкомнатной, а тело Золушки шагнуло через два размера. Странный автор у этой сказки. Какой-то математический садист…

Звонок. Второй. Третий. Такая настойчивость в воскресное утро раздражала и одновременно вызывала любопытство.

— Алло, говорите, — какое-то чужое тело встало, стянуло маску для сна, пошло на кухню и включило кнопку подачи кофе.

— Тата, — я резко проснулась от догадки, — ты все так же не любишь ранний подъем по воскресеньям?

— Марсель, — прикусила губу, чтобы сдержать эмоциональную пену, что поднималась внутри.

— Я не займу много времени. Если только.

— Если только что?

— Тата, нам нужно встретиться. Это действительно важно. Давай выпьем кофе где-нибудь.

— Зачем же где-нибудь, — я задержала дыхание. Набрала побольше воздуха и выпалила адрес любимой кофейни на углу.

Снег скрипел голосом Фимы: «Таточка, иди домой. Вероника ждет. Близнецы едут. Ну какая такая любовь на пятом разношенном десятке? Ты давно уже не в комплекте к тому потерянному атласному клатчу. После 40 лет разведенные женщины гордо носят одиночество, а не утягивающее белье».

— Татьяна Иосифовна, — сегодня в улыбке бариста читалось слишком много сахара. — Вас уже ждут. Кофе как обычно сделать?

— Да. То есть, нет. Сегодня не хочу кофе. Сделай мне какао. А лучше липовый чай с медом. — Я сделала пару шагов и резко развернулась обратно. — Не надо чай. Ничего не надо.

«Иди быстрей, Таточка, только аккуратней. На улице гололед, а у тебя детей трое. Сейчас скользкие истории ни к чему. Еще одного падения ты можешь не вынести». Голос Фимы внутри внезапно стих от прикосновения сзади.

— Тата, ты забыла свой клатч, — его орлиный нос и прямой взгляд остались прежними. Появилась тонкая паутинка морщин вокруг глаз. Стильная борода сменила гладко выбритые щеки. Но парфюм Марсель носил все тот же. Я провела ладонью по его волосам и стряхнула хлопья снега.

— Что же ты так долго его не возвращал?

— Я ждал тебя в кофейне 15 долгих минут. Но разве для настоящей любви и хорошего клатча 15 лет это долго?