Я не смогу без тебя

Черненко Галина, 2023

Десятая часть. Жизнь идет и любовь в ней есть. Но что это за любовь, Что в ней больше, плюсов или минусов? Вроде надо быть вместе? Но это сложно. И отдельно тоже сложно. Страдают влюбленные, плачут сердца, жизнь преподносит сюрпризы. Как дальше жить, Что делать? Никто не знает. Даже влюбленные.

К семи часам вечера меня просто колотило от волнения и страха, а мама вместе со мной ждала этого времени. Она следила за тем, чтобы ее беспутая дочь приступила к реализации первостепенной задачи в этой жизни. Да дочь и сама понимала, что надо, но никак не могла избавиться от страха и трясучки. Причем боялась я не того, что мне Дима откажет в помощи, а того, что не позовет к себе в гости, и не обнимет. Бред какой-то! Это что последний мужик во вселенной? А что я буду делать если он мне откажет в помощи, я уже придумала.

В семь часов я уже звонила в квартиру Насти, мне показалось, что от нее это будет делать лучше. И мне повезло, у Насти кто-то был, она открыла мне дверь и ушла в кухню, ура. Но, никакого ура не случилось. Трубку на той стороне провода никто не взял. Я позвонила три раза, шли длинные гудки. Я была в замешательстве. Ведь Димка мне в психушке целую лекцию прочитал о том, когда ему звонить. Может он сегодня дежурит? Именно в тот день, когда я решилась на этот подвиг? Специально, чтобы меня еще сутки потрясло в неведении?

Я вышла от Насти, спустилась на один пролет вниз и села на подоконник. Позвонить попозже? Или перенести это мероприятие на завтра? Ну мама этого не позволит. Да и какая разница, завтра, сегодня, что изменится то? Вон его вообще дома нет и не известно, когда явится. А для меня то что лучше, если откинуть все эти страхи и волнения? Для меня лучше сегодня. Если дозвонюсь, уже сегодня будет понятно, на что рассчитывать и есть ли надежда на то, что мне помогут. Ведь все знают, что некоторые люди говорят одно, а делают другое. О Дмитрии я не хотела думать плохо.

В следующий раз я пошла звонить через час, уже к другим соседям. Хотя Настя наверное бы и не заметила, пришла я, ушла, какой-то важный гость у нее был. Очень удивительно было то, что мама не побежала меня искать. Она же понимала, что не могу я разговаривать по телефону целый час? Или ее тоже колбасило, и она потеряла отсчет времени? Ну а я шагала в соседний подъезд, где тоже был телефон, но поговорить спокойно там не удастся, потому что полная квартира народу. И среди этого народу четверо детей, которым нет покоя.

Удастся спокойно поговорить, юмористка! Да хоть бы он взял трубку, а там без разницы, спокойно, беспокойно, все переживу. Трубку взяли на седьмом гудке. Слава те господи! Взял Дима. Он прямо гаркнул в трубку:"Алло, я слушаю!". Меня скрутило в спиральку, и я онемела от страха. Вот ведь дура. Всю жизнь чего-то боюсь, сама не знаю чего. А может это привычка такая, бояться? Скорее всего так и есть. А в тот момент Дима кричал с той стороны в трубку, а я молчала, как будто я позвонила не по делу, а просто послушать его, почти родной голос.

— Алло, говорите, я вас не слышу вообще. Или положите трубку и снова перезвоните!

Я собрала все свои силы, душевные и физические, настроилась, и вроде нормальным голосом без дрожи сказала:"Привет, Дима, это я"

— Галя, Галя, Галя, наконец то! Я думал, что ты не позвонишь. Приезжай, а? Прямо сейчас? Или нет, давай я за тобой приеду? Ну решай быстрее, я сейчас переоденусь, добегу до гаража, заведу машину и через пятнадцать минут я у тебя. Представляешь, я только с работы пришел. Ты уже звонила?

— Да, я уже звонила, думала, что ты женился и переехал. Даже всплакнула.

— Не, я не переехал, я здесь, так я еду?

— Не, Дим, давай я сама завтра приеду?

— А почему завтра? Я сегодня тебя хочу! Хотя, если завтра, то можно взять отгулы дня на три. Ты согласна на три дня? Я буду тебя холить и лелеять?

— Дим, давай для начала я приеду к тебе на один вечер, завтра.

— Гал, ну что такое для нас с тобой вечер?

— Дима, скажи, во сколько ты завтра меня ждешь?

— Давай в семь. Так реально. Но ты подумай о моем предложении. Я соскучился.

— Подумаю, Дима. До завтра?

— А поговорить?

— Завтра поговорим. Пока.

Я шла домой и пританцовывала. Ура, ура, ура! Все получилось! Дозвонилась! Завтра сначала поговорим про Ирку, а потом все остальное. Если все срастется, останусь вообще на неделю. Витек то сейчас не скоро нарисуется. Он же теперь скрываться будет, чтобы его не припрягли к похищению ребенка. А ведь действительно трус. Права мама. И на фига он мне нужен? Ведь реально он только жрать умеет. Ну и теперь он еще герой, пить бросил. Хотя кто знает, что он делает там в этом бурятском колхозе? Может специально туда уехал, бухать? А я дура наивная, верю в его силу воли.

Мама отреагировала сразу, как только я открыла дверь. Она сидела на кресле в коридоре и читала Ольге книжку. Вот это нервы!

–Ну что, дозвонилась?

— Да, завтра встречаемся

— А почему не сегодня?

–Мама, ты видела этого мужика? Как я к нему попрусь не подготовленной?

— А как ты готовится собралась?

— Пойду найду, что у меня еще есть надеть. Голову помою, укладку сделаю, накрашусь, маникюр сделаю, хоть сама.

— Мужик мечтает, как тебя раздеть, а ты думаешь, что бы одеть, смешно!

— А что, бежать к нему в рваных трусах?

— Я что тебя учить буду? В этом деле ты всех переплюнула, даже папу Гриню. Он бы тебе позавидовал.

— Ма, хватит. А можно на три дня? Я телефон оставлю

— Галя, можно хоть на неделю, только Ирку выручи побыстрее.

— Ну он же трубку взял, свидание назначил, должен помочь.

— Я понимаю, что вы встречаетесь, но помогать то его мать будет.

— И я так понимаю. Поэтому завтра сначала будем говорить с его матерью. Но она тоже мне обещала помочь.

— Господи, пусть все сбудется! Кстати, я нашла того, кто поможет тебе украсть Ирку, если что.

— Мама, его надо было найти вчера. А сегодня я рассчитываю на то, что все сделают по закону. Денег, наверное, попросят.

— Денег найдем, не переживай. Ты самое главное обо всем договорись.

— Да, я помню, зачем туда иду. Вам что на завтра приготовить?

–Если хочешь готовить, то сделай фаршированную картошку в духовке.

— Хорошо, я пошла собираться.

А на самом деле я пошла чистить картошку, чтобы успокоиться. Картошка, всю жизнь для меня, как валерьянка. Потом, я просто ножом нарубила мяса и лука, и уже через сорок минут засунула противень в духовку. Все, одно дело сделано. Пошли искать что на себя натянуть, чтобы завтра быть красивой. Хотя особых нарядов у меня не было. Забыла я о себе после того, как сошлась с Витей. Было у меня то, что осталось из прошлой жизни, и что я не носила по понятным причинам. И я выбрала из этих остатков черные велюровые штаны, и гдровский батничек с коротким рукавом.

Примерила, постояла перед зеркалом. Господи, какая же я красотка, пока стою. А стоит пойти, переваливаясь и хромая, все происходит моментальное превращение. Ну, слава богу, Димка знает, как я хожу, и почему так хожу, поэтому пойдем мыть свою шевелюру, и ногти пилить и красить. Все остальное сделаем завтра. Целый день у меня есть. Надо только картошку проверить, а то я что-то про нее забыла, уже наверное готова.

Картошка действительно подоспела. На запах пришли мама с Олей. Вот и хорошо, поужинают. А я залезла в ванну, и на меня опять накатило горе. Как хорошо, что этот идиот Витя где-то у бурятов пристроился работать, а то бы фиг я ванной полежала. Сейчас бы прислуживала ему за столом и думала, где денег взять и к какому мужику прижаться. И ведь я сама это себе устроила. А на сколько это затянется? Сейчас нас с ним квартира держит, может все-таки дадут? А потом что будет? Может переедет в свою квартиру, и изменится, тем более пить бросил? О чем-то серьезном со мной хотел поговорить, но со страху забыл.

Я отмокла, настрадалась и вылезла из ванной. Оля с мамой уже спали. И я потихоньку пошла к себе в комнату, обрезать заусеницы, и подбирать лак, который для начала надо найти и развести ацетоном. К двенадцати часам я все сделала, и спать легла почти счастливая. Ведь завтра все мои задачи порешаются, и можно будет кинуться в объятия Димки, и провести, обнявшись, целых три дня! Счастье есть в этой жизни. Но редкое какое-то.

Проснулась я ни свет, ни заря, конечно с страху. Трястись то я начала еще вчера. Теперь буду трястись часов до шести, пока не оденусь, и не отправлюсь в гости. Вот что за натура такая? Ну все же понятно, он меня ждет, и даже рад нашей встрече, а я трясусь с утра. Что может случится, от чего мне будет плохо? Самое страшное, это конечно если не получится вытащить Ирку из этого ребячьего распределителя. Но этим же заведует его мама. Даже если он меня выгонит, можно сходить к маме. Хотя с какого перепугу он меня выгонять будет? Не знаю, но трясусь, как осиновый лист.

Не, так жить невозможно, надо себя чем-то отвлечь. Какие у меня есть незавершённые дела? Квартира! Можно сходить в приемную начальника дороги и забрать гарантийное письмо с адресами предложенных мне квартир. Хоть сама гляну и оценю размер трагедии. А если трясучка будет продолжаться, то можно съездить по хотя бы одному адресу. Что? Неохота? Так выбор то за тобой. Так точно отвлечешься на другую пакость, а так весь день переживать будешь, решать тебе. Значит пошли в управление дороги, можно пешком.

Пешком я, конечно, не пошла, поехала на автобусе. И через тридцать минут уже заходила в красивое серое здание. А через тридцать пять входила в приемную начальника дороги. Как же все просто было в те времена. Объяснила секретарше зачем я пришла, и она быстренько нашла конвертик для меня. В приемной я читать не стала, потому что сильно хотелось курить. Переволновалась бедная. Я вышла из здания, перешла дорогу и села на лавочку в сквере у памятника Ленину. Достала свой"Космос", подарила и затянулась. Красота. Теперь можно читать любые гадости!

Ну гадости в письме были ожидаемые. Во первых строках мне рассказали, что, если я хочу трехкомнатную квартиру, мне надо принести свидетельство о браке, желательно завтра. Понятно. Еще бы понять, как этого коня в ЗАГС затащить. Покажем ему письмишко, когда приедет. Дальше, читаем адреса. Адреса печальные, сплошное Ново Ленино. Ярославского, Тельмана, Пржевальского, Севастопольская. И все в конце. Район подстанции и дальше. А на Ярославского даже автобусы не ходят. Это хорошо, есть отмазка, почему меня туда нельзя селить.

Два адреса приличных. Вернее, более-менее приличных. Время еще детское, поеду, посмотрю. Хоть делом буду занята. А сожрать себя я всегда успею, до семи еще вагон времени. Минут пятнадцать я шла до остановки, минут сорок ехала. Слава богу, адреса были близко к центральной улице. Розы Люксембург, мать ее ити! Но по адресам только огородили место строительства. Там даже котлованы не начали рыть! И сколько же я ждать буду? Год, два? А что, того, что уже строится в этом списке нет? Или на Ярославского? Но этот адрес сразу отпадает.

Разъяренная, я примчалась к маме, и во весь голос, махая руками, рассказала ей обо всем, что видела. Она сказала, что обо всем об этом знает, а письмо надо унести дяде Коле, пусть какой-нибудь пасквиль в прокуратуру напишет. А я, если весь день проболталась, где попало, уже бы шла, собиралась и шагала по назначению. Я глянула на часы, епта, пять часов вечера! Когда время то прошло? Я же только туда обратно? Вот такой район, Ново Ленино, на дорогу всю жизнь потратишь! Пошли переодеваться и красится, еще же на голове что-то красивое изобразить надо.

К Диминому дому я шла от центрального рынка, какими-то козьими тропами, чтобы не встретить ни друзей ни знакомых, и успеть занять какую то хорошую обзорную позицию, чтобы я его увидела первой. Во дворе ждать было как-то не очень, потому что двор Диминого дома был маленький и ограничивался воротами. И не надо забывать, что Димина мама живет здесь же, но в другом подъезде. Зато в этом доме был винный магазин, у которого всегда была толпа и стояли ящики из-под бутылок, на которые можно присесть, если что. Вот здесь, среди алкашей и подождем.

Я взяла деревянный ящичек из-под бутылок, утащила его в палисадник, чтобы присесть, укрепила его на земле, и тут увидела Диму. На моих часах было без двенадцати семь. Дима шел видимо из гаража, или где там он ставил машину. Шел вдоль улицы Тимирязева, пиная перед собой камешек, или что-то другое, не важно. Я одеревенела. Потому что. Потому что эта была изумительно фантастическая картина, к которой я опять была не готова. У меня сейчас было единственное желание. Сначала спрятаться, а потом, когда он свернет с Тимирязева на Киевскую, убежать.

Тогда, когда он провожал меня из психушки, он поразил меня своей внешностью, да и вообще видом. Но там были белые летние брюки, рубашка, давно не стриженные, растрепанные волосы. И Дима тогда еще был клиентом нарколога. Поэтому сердце мое это вынесло после трех замираний. А сейчас по улице шел совсем не Дима псих. Если бы я его не знала, я бы даже не догадалась какая у него профессия. У него была идеальная стрижка, темные волосы блестели на солнце. Про костюм вообще мне нечего сказать. Он просто был сшит на Диму! И кожаные, идеально вычищенные туфли, которыми он что-то гнал перед собой.

Но это было еще не все. От галстука я впала в ступор, а кожаный портфель заставил меня спрятаться за дерево! Блин. Это вообще не моего поля ягода! Как я к нему подойду? Да я на его фоне, просто Баба Яга! Ну конечно она, сейчас же я должна буду дохромать до него! Как на глазах у всех подойти к нему? Это же мужчина с обложки журнала? Как я умудрилась с ним познакомиться? Боюсь! Боюсь! Боюсь! Меня реально колбасило, и я не знала, что делать! А Дима свернул и пошел к калитке. Да, вход в его двор начинался кирпичными воротами и калиткой.

Галя, идти-то все равно придется, это не просто свиданка. Тебе придется как-то это перешагнуть. И надеяться на то, что этот отутюженный, блестящий и красивый Дима, остался тем же Димой, с которым ты спала в психоневрологическом диспансере. Иди. Я собрала свое размазанное по вселенной лицо, оглядела свой внешний вид. Надо признать, что тоже не плохо. Зря я себя обесценила. Выгляжу прекрасно, даже если глянуть в зеркало. Тушь на месте, помада тоже, румянец от волнения появился, еще тебя приукрасил. Все хорошо, иди. И я пошла. Самой страшной походкой в мире.

Когда я дохромала до калитки, Дима уже шагнул мне навстречу со двора. На его лице была написана вся скорбь обманутых мужчин. И тут он увидел меня. Люблю этот момент всю жизнь, когда видишь, как у мужчины мгновенно загораются глаза. А ты на сто процентов уверена, что зажгла их ты. И не важно, чем зажгла, перспективой близости, любовью, своим присутствием, но это зажгла ты, и светят они для тебя. Вот и у Димы мгновенно вспыхнули глаза, он сделал шаг навстречу и притянул меня к себе. Он был готов.

Но у меня то были другие планы. Я себе дала обещание. Да, я тоже соскучилась, я знаю, что мне может дать этот мужчина, и я к этому готова. Но. Позже.

–Пошли, я со вчерашнего дня тебя жду

–Дима, ты меня прости. Но у меня, как это ни прискорбно, свой интерес

— Не было бы интереса, не позвонила бы и не пришла?

— Я не знаю. Ну честно. У меня в голове одна опека, нет у меня никакой хочи. Как только все решиться, так и начнем

— И ты будешь со мной трое суток?

— Да, буду

— Пошли

Через замкнутый подъезд, который открывался каким-то премудрым замком, через красивый подъезд, мы пришли в квартиру его матери. Ее еще не было дома. Но квартира была шикарной. А по тем временам фантастической.

— Нам ждать придется? Долго?

— Я же тебе предлагал хорошо провести время, ты отказалась. Разочек бы успели, у меня бы настроение было лучше!

— Дима! Я же здесь! Ждать долго?

— Да нет, нет, минут пять. Она же как робот, все вовремя. Жди.

И действительно, скоро мы услышали, как открывается дверь и голос:"Дима, это ты здесь?"

— Это мы с Галей.

— И чудесно, сейчас будем пить чай, я торт принесла.

Юлия Борисовна зачем-то накрыла стол на кухне. А мне просто от нее нужно было твердое мужское слово, и я бы ушла. Дима вообще начал изводится от перспективы чаепития. Потому что на столе кроме торта еще много чего было. Все было написано у него на лице, поэтому я села от него подальше. Начнет, чего доброго, ручонки свои распускать, а мне сейчас надо совсем другое. Понять будет ли польза от этого визита, и услышать, что надо от меня, чтобы все срослось и было так, как хочу я. А я хочу совсем маленько, чтобы дочь моя вернулась ко мне.

Дима разливал чай, так сказать, ускорял процесс, а Юлия Борисовна приступила сразу, ну деловая женщина.

— Галь, ты сразу привыкни к тому, что процесс это не быстрый, все не случится по мановению волшебной палочки

— Да я все понимаю

— Даже если и понимаешь, то самую малость. Я не знаю того, к кому обратится. Вообще.

— И что из этого следует?

— Длинная цепочка. Я обращусь к тому, кто близок к этой структуре. Потом он к кому-то обратится, и так до результата. Ты понимаешь?

— Конечно понимаю. Я не понимаю, как это выглядит по времени

— Одно обращение, от дня до месяца. Потому что все разные, и возможности у всех тоже

— Короче это может занять год по времени?

— Умница, все правильно посчитала. Я, конечно, буду ускорять все это как могу, но не все в моих силах. Что еще ты поняла?

— Если все это будет длится так долго, я должна буду периодически общаться с опекой?

— Хорошие у тебя мозги. Правильно, общайся. Наши пути будут параллельными

— Но ее, Ирку мою никуда не перераспределят?

— Пока ты будешь на глазах у опеки, нет. Ты же совершаешь какие-то действия.

— Деньги нужны? Сколько?

— Дима, принеси желе из холодильника, клубничное, пальчики оближешь. Денег не надо. Я же тебе все в психушке объяснила, Димку поддержи.

— С этим проблем не будет вообще.

— Давай конкретнее. Я толкаю твою проблему изо всех сил. А ты вспоминаешь о нем раз в десять дней.

— Хорошо

— Галя, ты вчера позвонила, он со вчерашнего вечера тебя и ждет. И мне еще вчера все объяснил. Так что идите. Не забывай, рука руку моет.

— Не забуду, Юлия Борисовна

— Дима, забирайте с собой, и торт, и желе. А вон еще коробка ассорти. Идите уже к себе, я что-то утомилась.

Мы шли по подъезду, а Дима мне рассказывал, как с сегодняшнего дня я стала его сексуальной рабыней, как я три дня подряд, не переставая, буду исполнять его желания. И если бы у него не были заняты руки, он уже бы сейчас меня поимел.

— А вообще мне очень неприятно, что в наши отношения замешана мать. Просто так нельзя было позвонить? Без причины?

— Дим, я экзамены сдавала, я по опекам бегала, я квартиру смотрела. Я думала о чем угодно, только не о постельных утехах!

— А с мужем спала?

— Дима, моему мужу это не надо!

— Значит, ты мне даже не изменила?

— Завязывай. Как я могу тебе изменить? Кто ты мне?

— Ты совсем меня не любишь?

— Я точно люблю лежать с тобой в одной постели.

— Ключи от двух подъездов достань в кармане. Нужно открыть и закрыть, сначала один, потом второй. А в постели я, между прочим, совсем не лежу. Еще от моей квартиры сразу ключ достань.

— Хорошо. У тебя тут их всего пять. Так и должно быть?

— Да, два большие от подъездов. И от моей квартиры нам понадобится желтый маленький.

Меня уронили, как только захлопнулась дверь в квартиру, никто не стал ждать до постели. Все полетело в разные стороны. Протез, одежда, торт. И улетела я, моментально. По-другому и быть не могло. Когда это было в последний раз?

Очнулась я тоже не сразу.

— Дим, ты дурак? Видел, как удачно тортик на твой пиджак приземлился?

— Завтра с утра в химчистку унесу, за три дня отчистят

— Ну хорошо, если так

— Ты же на три дня пришла? Не врешь? Я настроился

— Если будешь себя вести как захватчик, сейчас соберусь и уйду

— Ага, кто тебя отпустит то? Галь, у меня переклинило. Я же твоего звонка ждал с того самого дня, как меня выписали

— У тебя других дел нет? Работа, бытовуха?

— Какая бытовуха, Галя? Убирается у меня раз в неделю санитарка из психушки, десять рублей в месяц берет. Ем я на работе. А работа моя? Мне кажется, что еще пара лет, и я на ощупь, с закрытыми глазами смогу вырезать аппендициты, подшивать язвы и грыжи, вскрывать воспаления. Нет у меня проблем. Я с жиру бешусь, пойми это. Поэтому и алкаш.

— Пьяным я тебя не видела никогда, насчет проблем не знаю, у каждого они свои, дай мне руку, я устала сидеть на твоем ковре, он колючий

— Прости, я забыл, где мы притормозили. Тебя на кровать унести или на кухню?

— Честно говоря я бы поела чего-нибудь. Я сегодня как-то на подножном корму.

— Держи мой халат. Посиди пару минут, а то я действительно расчувствовался, бардак получился знатный.

Дима стал переодеваться и я поняла, что пока мы не виделись, я отвыкла от его ноги. Не знаю, что был за взгляд, но Дима его заметил.

–Забыла совсем меня, уродца? Согласен, к этому нельзя привыкнуть. Только не оправдывайся.

–С чего я должна оправдываться? Ты иногда такие вещи говоришь, что мой случайный взгляд, ерунда, по сравнению с твоими словами

— Всю жизнь вспоминать будешь?

— Ну тебе же захотелось поговорить на эту тему, мог бы сделать вид, что не заметил мой взгляд

–Ну ты то понимаешь, что я не со зла. Все. Держись за мою шею

–Дал бы руку, сама бы допрыгала

— Я тебя не уроню, не бойся. На кухне кресло есть, классное. Тебе там удобно будет

— Что любишь!

— А что есть?

— А ничего нет. Мамино желе и торт, который уцелел

— А что тогда спрашиваешь?

— Могу в ресторан сходить, принести чего нибудь

— И ты приставать ко мне не будешь? Пойдешь за едой?

— Гал, я когда вчера твой голос услышал, думал, что как заведу тебя в квартиру, как начну, и закончу, когда трое суток закончатся.

— А увидел и передумал? Тоже вспомнил, что я уродец

–Я же говорил, я по другому к этому отношусь, это моя профессия.

— А что тогда не так?

— Ты даже не представляешь, как мне сейчас хорошо, просто потому что ты рядом. Конечно я пристану к тебе, но позже. Сейчас позвоню в"Байкал", закажу что нибудь, потом сбегаю за едой и начнем

— Чего начнем? Есть?

— Сначала есть, а потом все остальное. Сейчас я.

Дима позвонил в ресторан и заказал все, что попроще, котлетки, пюре, наш любимый салатик, и даже холодец, который ему предложили. А потом он подвинул меня на кресле, присел рядом, и мы обнявшись, ждали обратного звонка. Что то поменялось в нас после разлуки. Я прижалась к нему спиной, ощущала его тепло, чувствовала, как он целует меня в макушку, и в тот момент мне больше ничего не хотелось. Ему наверное тоже, потому что он обнял меня и даже не шевелился.

— Слушай, давай хоть чаю согреем? Торт то у нас есть?

— Ну давай, а что ждать долго что ли?

— Я заказывал у них всего раз пять. Иногда все моментально, а сегодня что то не торопятся. Или ты боишься аппетит испортить?

— Я целый день не ела, его невозможно испортить!

Чаи скипел, торт порезали, или поломали, потому что был он не сильно правильный после падения. И тут раздался звонок, ну так всегда.

— Ну ты, короче ешь торт, а я побежал, через десять минут буду.

И он перед уходом ткнулся мне губами в плечо. Это было так трогательно, что я чуть не расплакалась.

litres.ru

РЕКЛАМА

16+

Новая книга Тамары Петкевич «Жизнь — сапожок непарный»

Подробнее

Злая безногая ГАЛА

ваш канал

Глава 782. Осмотр и ревизия

23 августа

1,1K прочитали

Дима ушел, а мне было не до еды. Я ведь в первый раз здесь была, мне надо было срочно посмотреть, как живет этот товарищ. Одно дело, когда тебе рассказывают, а совсем другое дело, когда ты видишь это своими глазами. Ну кухню допустим я рассмотрела. Кухонный гарнитур белый, ну это потому что кухонное окно загорожено деревом и тут всегда темно, как в гробу. Даже линолеум на полу белый. Ха!!!! Три раза ха! Линолеум под заказ! В нашем городе его вообще никто в магазинах не видел, никогда!А тут все по правилам, все по феншую. Даже газовая плита такая, которую только в импортном журнале можно увидеть!

Ладно, пойдем дальше. Ванная. Видимо когда то была совместной с туалетом. Но разделили, присоединили кусочек от коридора, и все получилось ок. Раковина, ванная, стиральная машина"Вятка-автомат",на стенах керамическая плитка. Для рядового иркутского жителя эта выставка называется"вам и не снилось". Дальше, туалет. Плитка, как в ванной, но она прямо красивая плитка, узорами, наверное лучшую выбрали. Унитаз импортный, дергать за веревочку не надо. Бачок керамический с кнопкой. Не больше пяти раз такие бачки видела. На полу маленький коврик, чтобы ноги ночью не морозить. Красота!

Коридор. Ну это больше прихожая, потому что квадратная. Не смотря на то, что изъяли кусок для ванной, очень просторная. На полу ковер, на стенах три бра, хочешь в полумраке раздевайся, хочешь в блеске огней. Шкафов нет.зато есть зеркало во всю стену. А как с такой внешностью без зеркала? А, вот и заменитель шкафа! Тещину комнату переделали. Классно. Но тоже только избранные себе такое могут позволить. Дверь из какого то толстого пластика, откатывается вдоль плинтуса на роликах. Внутри лампочка, все видно, все разумно. Живут же люди!

А вот и комната. Единственная. Но большая. Метров двадцать. Ничего лишнего. Кровать в полтора раза больше моей. Что он один на ней делает? Книжный шкаф у балкона, узкий, но высокий, в потолок. Письменный стол. Интересно, зачем он ему? Свежие записи, ручка, медицинский почерк, фиг что разберешь. Может диссертацию пишет?Ну да, он умный, а я о нем ничего не знаю. Шкаф под одежду и белье, тоже во всю стену, но плоский и высокий. Коврик у кровати, пушистый и мягкий, охота не то, что ногами, лицом зарыться. Столик, на нем телевизор"Панасоник", с пультом управления. Я про такое только слышала, даже не видела.

Не плохо живёт, Димуля, если учесть его годы. Витьке тридцать три. У самого рваные штаны, и меня со временем нищенкой сделает. Я забыла когда у меня были свободные деньги. Мама у Димы конечно не подарок, но квартирка то с ее подачи сделана. Правда жизнь наверное сыну сломала, но утверждать это не берусь. Никто не знает что бы было. А вот что есть я вижу. Хорошо материально живущий алкаш психопат. Ну а какую еще характеристику ему дать? С таким приданым и с такой внешностью за него любая девка пойдет. Ну да, ненасытный. Но мне же нравится. Значит еще такие есть.

Я стояла в дверях комнаты и думала о том, что если бы отказалась от своей идеи фикс выйти замуж и срочно нарожать детей, скорее всего имела бы тоже хорошую мат основу. Но вот, у меня такой случился бзик. Мужа у меня нет, конечно, но дети есть. И мне это очень нравится. Что лучше, дети или комфорт? В идеале конечно лучше все в куче. Но у меня не получилось так. Сильно надеюсь, что в ближайшем будущем все отрегулирую. Ведь деньги то я умею зарабатывать? Ну а у Димы сложился комфорт, и он почему то отказался от всего остального. И это его выбор. Значит так надо.

Дима зашел не слышно. Или я упала в свои думы? Я очнулась только тогда, когда меня обхватили его руки и в ушах зазвучал его голос.

— Я так и знал, что женское любопытство пересилит. Но я думал, что ты успеешь, пока я хожу провести осмотр. Что помешало то?

— Да задумалась

— О чем?

— О жизни.

— О чьей?

— О нашей

— Короче, прости меня, но есть мы будем позже

— Да ради бога

Меня никогда не напрягала близость с Димой. Потому что с ним вообще не надо было напрягаться. Прямо как в анекдоте"расслабилась и получай удовольствие". Вот и сейчас, когда он толкнул меня на кровать, я расслабилась и ждала, когда полетят звезды.

В очередной раз я поняла, что мне очень плохо без мужчин. Фиг знает, то ли я родилась такая, то ли Генка меня такой сделал. Сейчас я лежала рядом с Димой, повернувшись на живот и обняв его рукой, и даже не хотела думать о том, что через пару дней все это закончится. Ну почему все так несправедливо? Почему из всех мужиков на свете я выбрала Витюшку, которому постельные утехи мало того, что по барабану, еще и до фонаря. Даже если что то у нас и случается, то я должна все свое нутро напрячь, чтобы хоть какие то звездочки полетели. А здесь вон, раз, не успел меня к себе притянуть, и все небо звездах.

–Ну так расскажи, ты все что хотела здесь увидела?

— Где здесь?

— Ну у меня дома. Я не про постель спрашиваю. Ты же успела все рассмотреть пока меня не было?

–Дима, я просто хотела увидеть, как ты живёшь.

— Понравилось?

— Хорошо ты живёшь, Дима. Мало кто так живет в твои годы.

— Ну во первых, ты мне льстишь, а во вторых, не забывай, чем я за это заплатил.

— Дима, я тоже какую то цену внесла за свою жизнь, но живу намного хуже чем ты

–У тебя дети есть

— Дима, пошли выйдем на улицу, прямо сейчас, и я минут за пятнадцать найду тебе ту, которая родит. Но ты сейчас запоешь песню о наследственности, о бедных детях, и о девушке, которая не сможет смотреть на твою уродливую ногу. Витька же на меня смотрит. И я точно знаю, что никаких чувств ко мне он не испытывает, ему просто выгодно. В ЗАГС он меня не зовет, ответственности никакой, но дети то вырастут, его дети. Если сравнивать ваш алкоголизм, он бухал круче. Правда говорит, что на днях завязал, но я его не вижу и ничего сказать не могу, потому что он работает где то у бурят под Усть Ордой.

— Вот просто взял и завязал?

— Да, сказал, что сейчас бражку из фляги допьет и больше не будет. С тех пор я его пьяным не видела, но я его за это время видела всего раз пять. Приедет на пару дней, и снова в свою Бурятию сваливает. В этот раз так испугался, что всего сутки пробыл в Иркутске.

— А чего испугался то?

— Предложила Ирку своровать из приюта.

— Правда?

— Правда, я там была, там кого угодно украсть можно, но я бегать не умею

— А что меня не позвала? Я и бегать пока умею и машина у меня есть. Справились бы.

— Ты дурак, Дима? Зачем тебе это нужно?

— Ну а почему нет?

— А если поймают?

— А если нет?

— Короче, это не твое дело.

— Ну так я пошел делать свое дело?

— А я что, что то сказала против? Дима, я так соскучилась, что даже отодвигаться от тебя не хочу. Если не внутри, то хоть рядом.

— Так можно начинать?

— Можно не прекращать

— Все так серьезно?

— Так мы разговаривать будем? Тогда пошли есть твои котлеты.

— Не, не, не. Иди ко мне, а потом есть.

— А я не уходила

— Ну так может на спину ляжешь?

— Сам поверни меня, мне лень, мне так классно, что не охота нарушать это состояние

— Так сейчас же мы снова устроим классное состояние. Целоваться будем?

— Будем. И целоваться, и обниматься и свет включим. Давай дерни за веревочку

Дима дернул за включалку, и я увидела рядом его красивое лицо, растрепанные волосы, и больше ничего было не надо, все мое женское нутро воспрянуло ему навстречу. Мы прямо утонули в поцелуе.

— Слушай, может я помедленнее двигаться буду? Удовольствие растянем?

— На сколько растянем? На тридцать секунд?

— А что, все так быстро?

— Да, как только ты входишь, так и начинается. У меня уже на тебя рефлекс, как у собаки Павлова.

— А у меня начинается, когда ты начинаешь кричать, а потом вытягиваешься и замираешь. И воешь, как волк на луну. В этот момент у меня происходит отрыв башки.

Пока он говорил, у меня уже все и началось и продолжилось, и я уже замерла и завыла на луну. Ну и Диму в этот момент настигла агония. Замедлили удовольствие. Нам скоро никакого контакта не надо будет, слились губы в поцелуе, и все, сразу результат.

Ели мы с Димулей медленно, торопится нам было некуда. И чтобы люди не говорили, ресторанная еда, она все таки еда с большой буквы. А на фоне той голодухи, которая была в те времена в Иркутске, это была не еда, а манна небесная. Поэтому ели мы молча. Я быстро, потому что всю жизнь ем быстро, а Димка растягивал удовольствие.

— Ты куда гонишь то? Боишься что я тебя объем?

— Дима, я всю жизнь так ем, мне жалко тратить время на еду.

— Ну и куда ты его сейчас будешь тратить?

— Пойду завернусь в одеяло, закрою глаза и буду наслаждаться ощущениями на сытый желудок

— Тут приду я и поломаю тебе кайф

— С твоей скоростью ты еще час есть будешь, я выспаться успею

— Слушай, когда ты выспишься пойдем погуляем

— Зачем? У тебя опять не стоит?

— Стоит. Я хочу проверить, как он на улице стоит

— Дим, ты конечно у нас непредсказуемый и резкий, но мне то это зачем?

— Другие ощущения

— Знаешь что, тех ощущений, которые я испытываю за три минуты с тобой, мне хватает выше крыши

— Ну что ты такая скучная то? Там надо успеть, пока никто не увидел. А что делать, когда кто то идет мимо в самый не подходящий момент? Вроде замереть надо, а ты не можешь. Вот и попробуем режим конспирации

— Я, когда у меня еще две ноги было наблюдала парочку на Карла Маркса, прямо у входа в нархоз. Они не могли остановится и не останавливались. И все шли мимо и делали вид, что ничего не происходит. Хорошо, что поздно было и народу мало

— Не мы на Карла Маркса не будем, в каком нибудь скверике или дворике

— Дима, ты меня слышишь? Мне не нравится эта затея!

— Галя, ты дала обещание все прихоти мои выполнять

— Я не думала, что у тебя такая извращенная фантазия

— И это не предел. Знаешь, сколько я еще всего могу придумать, пока ты здесь?

— Дима, это точно обязательный номер в твоей программе?

— Ну я не могу тебе дать точный ответ, но лучше морально приготовься

— Ну вот как ты это представляешь?

— А что тут представлять то? Тебя мы без всего упакуем в мой халат, он похож на плащ. А я могу пойти в обыкновенной одежде. Лучше брюки, там ширинка расстегивается, а то спортивные брюки приспускать надо, буду светить прохожим ягодицами

— А где ты это собрался делать?

— Вообще, идеальный вариант, это тридцатый дом. Там такие заросли во дворе! И скамеек в этих зарослях полно. А еще есть входы в подвалы. Если найти крышу по росту, вообще будет замечательно!

— Дима! Как замечательно? Люди этим в кровати занимаются! У тебя плохая кровать?

— Галя, ты же не пробовала так как я обрисовал, и ничего об этом не знаешь

— А ты пробовал?

— Если бы пробовал, я бы продолжал эксперименты с тем, кто меня поддержал. Но проблема в том, что такое предложить можно только тебе! Даже ты вон, стоишь и стонешь, что это надо делать в кровати! Так в кровати то я всегда успею. А кто мне на улице даст? Только ты. Знаешь где тридцатый дом?

— А что, есть люди в Иркутске, которые не знают где тридцатый дом?

— Но если для тебя это далеко, можем во дворе мебельного, в два раза ближе, но там деревьев мало, только подвалы

— А что в своем дворе не хочешь?

— Да в этом дворе одна лавочка и одно дерево, и магазин, рядом с которым всегда кто то суетится

— Я пошла лежать в одеяле, может засну и ты заснешь, глядя на меня

— Твой сон я конечно тревожить не буду, но все равно уговорю тебя попробовать. Надо было довести тебя сегодня до белого каления, и ты бы на все согласилась

— Что то мне кажется что белое каление наступило у тебя, когда ты тортами в коридоре кидался

— Гал, ты не напрягайся, я же все равно насильно ничего делать не буду. Так что если не получится, то просто прогуляемся по ночному городу

— Вот хочешь погулять, да?

— Нет, хочу тебя на лавочке

— Ну и на фига лапшу на уши вешать? Пошла полежу, привыкну к мысли

— Правильная идея, я сейчас приду рядом лежать

Я завалилась на кровать, завернулась в одеяло, как и обещала, и наслаждалась покоем, ведь какие то три дня просто не надо ни о чем думать. Ни о Вите, ни о квартире, про которую я до сих пор ничего не поняла. Мне ее дадут или просто разводят? Но сегодня я ничего с этим не могу сделать, поэтому можно просто лежать с пустой головой. Конечно Димина идея прогуляться с продолжением, мне не очень нравилась, но я реально понимала, что это продолжение будет длиться три минуты. Опять же, я мечтала его напугать тем, что мой протез может прищемить ему гениталии, может тогда передумает?

Я так мечтала, что задремала, и очнулась только тогда, когда рядом лег Димка.

— Что, кусочек одеяла не выделишь

— Нет, ты приставать начнешь. Тебе что, холодно?

— Нет, к тебе хочу

— Ты же на улицу хотел, в кусты, или на крышу подвала

— Сейчас не могу, объелся

— Значит ко мне приставать не будешь?

— В течение часа нет

Я пустила его под одеяло, прижалась к нему, и вдохнула его запах. Как же хорошо пах этот мужик! А может он мне просто подходил по вибрациям? Я имею в виду физическое излучение человеческого тела. То что он подходил мне по размерам я и так знала.

— Слушай, а тебе сколько еще учиться?

— Год

— А потом знаешь куда пойдешь работать?

— На пушно-меховую базу. Сначала сортировщиком, а потом может товароведом получится

— У тебя там знакомые?

— Нет у меня там никого.

— А что так уверена?

— Хочу работать там. И буду, будь уверен

— Да ладно, ладно, я просто спросил

— А я думала, что хочешь позвать к себе операционной сестрой

— Ну да, чудесно бы было. А кто бы вместо меня операции делал?

— Так я не могу понять, что ты больше любишь, работу или то, чем мы с тобой занимаемся?

— Я же тебе говорил, работа меня захватывает. Люблю делать людей здоровыми, и это не трехминутный процесс. Поэтому я постоянно думаю о том, как там мои больные. Те, кто готовится к операции, кто после операции. Всегда кручу в голове варианты.

— А интимный процесс тебя не захватывает?

— Ну если честно, то я без этого процесса превращаюсь в привидение. Ну вот, допустим, не случилось у меня этого утром. И жизнь превратилась в серость. Я конечно пойду на работу, в операционную, торчкану там, пока идет операция, и снова погружусь в болото. А если рядом лежишь ты, и утром тебя можно притянуть к себе, и ты ответишь, я уже в тонусе. И операции идут по другому, и больных люблю и коллег, да все вокруг люблю

— Дима, тебе женится надо. Нельзя же ведь так.

— Галя, я уже тебе все объяснил пять раз. Никто мне не будет давать пять раз на дню,и еще ночью. Это главное, а потом сопутствующие, ты их тоже знаешь

— Через десяток лет ты устанешь. Проще девок менять.

— Можно я пока возможно посплю с тобой, и попробую на крыше подвала. А что будет через десять лет, никто не знает.

Проснулась я утром. Димы рядом не было. Интересное кино. С чего это он удрал и куда? Но меня же не выгнали, поэтому буду спать дальше. И я спала, пока не услышала Димин голос:"Гал, Галочка, проснись пожалуйста, очень нужно."Я открыла глаза. Дима стоял перед шкафом и раздевался. Снимал пиджак, брюки, галстук, рубашку. Лицо было напряженное.

— Тебе помочь раздеться или что?

— Я сам разденусь. Просто проснись, потому что я сейчас приду к тебе, без всяких предисловий

— И даже не поцелуешь?

— И поцелую, и обниму, только проснись и будь готова

— Дима, я всегда готова

— Ну и чудесно, начали

А когда мы закончили, он просто закурил в кровати! Правда? И есть для этого причины? Спросить я не успела.

— Представляешь, он чуть не умер! А ведь мне казалось, что там все идеально. Казалось. Хорошо, что сестра хорошая дежурила, позвонила. Четыре часа я переделывал свою работу!!! Вроде получилось. Вечером сгоняем в больницу? Или я один? Боюсь, что опять что нибудь случится!

Я слушала Диму и осознавала, что он может быть трижды чудаком и ипанутым на две своих головы, и хрен с ними с его тараканами. Потому что он настоящий врач. Я это осознала прямо сейчас. Его больным очень повезло. И я дам ему и на лавке, и на крыше, и в кустах, если он этого хочет. Так в тот момент я доя себя решила. Потому что если даже сейчас вспомнить таких врачей за всю мою жизнь, то хватит пальцев одной руки.

Мой сосед по койке выкурил три сигареты подряд, прикуривая одну от другой и стряхивая пепел в картонную пачку от сигарет, из которой вытряс все сигареты на пол. Затушив последнюю сигарету, он встал, собрал все что натворил, открыл форточку и пошел на кухню. А я смотрела на Диму, который был в костюме Адама. Много лет прошло с тех пор и много человеческих уродств я видела. Да и сама укорочена на одну ногу, не очень приятная картина. И иногда я думала, что людям зря сохраняли конечность. Во многих случаях мой протез мне казался более функциональным, чем у людей ноги. Есть ноги обузы. Но у Димки нога была фукциональна.

Вернее то, что осталось от ноги. Он хромал, вернее прихрамывал, только тогда, когда быстро шел. И я это видела потому, что знала, какие у него проблемы, другие может и не видели. Но в триста сороковой раз глядя на его ногу, я понимала насколько это страшно, и что к этому невозможно привыкнуть. Вот стоит он боком, здоровой стороной ко мне. Это же Апполон. И раз повернулся задом, и весь этот ужас выставил мне на обозрение. Он что это специально сделал? Забыл одеть штаны?Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох, и легла на спину, чтобы не смотреть на это. Мне было жалко его, и я понимала, что он это понимает и не знает что с этим делать.

— Что, убедилась лишний раз, что к этому привыкнуть невозможно?

Какой смысл было ему врать и выкручиваться. И я ответила честно.

— Ты читаешь мои мысли?

— Не только твои, Галя, не только твои. Знаешь сколько особ женского пола сидело на этой кровати? И все вы смотрите на меня одинаково. Но одно дело, когда человек тебе честно и корректно отвечает на вопрос, и совсем другое когда он начинает тебе говорить, что внешность не главное. Это же гадко. Ты же видела меня вчера, идущего по улице? Я знаю, что я красавчик, с самого детства. И что, мне теперь вообще раздеваться не надо? Но я же живой! Хотя что я тебе это рассказываю? Ты и без меня это знаешь. Но даже ты, посмотрела на меня, причем не первый раз и вздохнула, как будто у гроба. Блины будешь? Я вообще то пошел блины подогреть и чайник вскипятить. И да, специально не одевался. Ну а ты как могла отреагировала. Будешь или нет? Мед, сметана, масло. Есть фаршированные творогом и мясом.

— Буду. Где взял то? Сам напек?

— Почти. Жена моего умирающего напекла, пока я ему второй раз операцию делал. В кухню придешь, или на кровати будем пировать?

— Как хочешь

— Давай на кровати. Сейчас я поем, а потом попрошу у тебя десять раз подряд. А ты не отказывай. А потом скажешь мне все, что об.этом думаешь!

— А ты что так разошелся то? Кто настроение испортил?

— Сначала ты своей ночной лекцией на тему"женится тебе надо", а потом вторая операция и вопрос"что я сделал неправильно? Почему осложнение?". И вот тебе результат.

Дима поставил на кровать огромную тарелку с блинами, натянул штаны и принес чай.

— Так лучше? Только честно

— Ты же знаешь, что лучше, зачем спрашиваешь?

— Сильно надеюсь на то, что хоть ты не будешь врать.

— Дима, мы уже в психушке об этом говорили.

— Галь, ты в психушке думала о том, что наши отношения продолжаться? Да ты еще три дня назад даже не знала об этом! Если бы не твоя дочь, все бы и закончилось психушкой. Но сейчас это растянется на какое то время, а потом ты исчезнешь

— Вот что ты несешь? Дима, у меня двое детей и куча проблем. И честное слово при всей моей любви к постельным утехам, я иногда про них забываю. Потому что просто нет сил! И конечно, рано или поздно мы разойдемся, потому что мы совпадаем только в кровати, а жизнь, это не только кровать, и ты это знаешь не хуже меня. Потому что живешь дольше и видел больше. И никто не виноват в том, что мы с тобой вляпались в это дерьмо. Это был наш выбор. Поэтому нет смысла кидать предъявы.

— Прости, Гал, я не хотел тебя обидеть. Да и претензии это не к тебе. Я просто не знаю, как дальше жить и что делать. Потому что я человек. Ты уже через два дня уйдешь, а я останусь один. Ты вот про проблемы. Да, у тебя есть дети, Витя, планы на будущее, какие-то мечты. А я даже не мечтаю. О чем мечтать? У меня все есть, кроме человеческого тепла. А где его взять это тепло? Настоящее?

— Дима, это вопрос не ко мне.

— Съездишь со мной вечером в больницу?

— Далеко?

— А есть разница?

— Съезжу

— А ты в машине давала?

— Полегчало?

— Давай, доедай.

То ли истерика помогла, то ли время пришло замолчать, но Дима наконец то успокоился, улыбнулся и стал кормить меня, приговаривая:"Ты не рассчитывай на то, что я забуду, что говорил про десять раз. Готовься."Но после блинов мы были готовы только к одному, поспать.

Я проснулась раньше, чем мой любовник. И поняла, спать сегодня я уже устала. Хотя спать так дома у меня не получится, надо пользовать момент. Но сил не было даже лежать, все тело требовало активности. Ведь я и спала до позднего утра в отличие от Димы. Это он сорвался видимо глубокой ночью, поэтому пусть спит. И я, как могла тише покинула комнату, кое как натянув протез и прихватив с собой Димкин халат. Дверь за собой я закрыла, он заслужил того, чтобы никто не прерывал его сон. Тем более, что он привык к этому, ведь живет то он один. А тут я рядом ножками сучу, да еще и разговариваю.

По пути я сняла телефонную трубку, и телефону не надо его будить. Разозлится, наверное, он на меня за этот финт, но ничего переживу. А что делать на кухне одной? Не знаю. Чаю попью. Вон газеты какие-то лежат, кроссворды погадаю. Ага, погадала. Это была"Медицинская газета". Могла бы и так догадаться. И кроссвордов там сроду не было. Но внизу стопы лежало пять журналов"Крокодил", вот это уже лучше. Хотя может сходить в комнату и взять какую-нибудь книгу? Нет, не пойду, проснется. А этих почти смешных журнальчиков хватит часа на два. Я налила чай и положила на тарелку два холодных блина. Есть и читать одновременно я любила с детских лет.

— Ты чего меня бросила одного? Я замерз. Зачем телефон отключила, вдруг из больницы звонили?

— Я хотела, чтобы ты поспал. Ты же полночи и утро активничал.

— Я не люблю спать, как ты. Мне нравитс-, когда сон прерывает жизнь. Не изолируй меня от жизни.

— Хорошо, больше не буду.

— Чайник давно кипел?

— Не знаю, я что-то зачиталась.

Дима набрал номер, и ждал, когда ему ответят.

— Здраствуйте, Светлана Георгиевна, как там мой Сурков? Мне нужна температура и самочувствие.

На той стороне провода его успокоили, лицо расслабилось, он налил себе чаю, и в отличие от меня блины погрел на сковородке с маслом.

— Сегодня никуда не поедем. В больнице все нормально, так что выбирай, десять раз в кровати или один раз на улице.

— Дима, сам то веришь в один раз? Я нет. Поэтому мне все равно, я еще утром приняла это, как неизбежность.

— Так что ты там сказала про один раз? Не веришь? Правильно. Значит начнем в кровати, а продолжим на улице.

— Нет дорогуша, ты сам только сейчас сказал или или, так что выбирай.

— Семь часов. Стемнеет только через два. Пошли в кино?

— В халате?

— Почему?

— А как ты меня раздевать на улице будешь?

— Я про это забыл! Но у меня настрой на улицу, будем ждать.

Мне то было по фигу. А Дима с его либидой и эрекцией совсем извелся за два часа. Но он время просто так не терял, он заводил меня, чтобы я готова была к этому в любом месте. Он был талантлив, у него получалось. Я уже хотела раскрутить его на веселье в кровати. Но Дима же вытерпел два часа и кровать ему была совсем не нужна, у него была другая мечта. Когда на улице стемнело, он самолично приготовил меня к прогулке, под халатом у меня был только протез. Можно было развести полы в разные стороны и приступать. Но Дима, когда мы вышли на улицу, сказал мне:"Не мечтай, что я это буду делать вслепую, халатик распахну, грудь твою целовать буду и соски прикусывать, ты же так любишь?"

Да я уже была готова ко всему, потому что Дима и словами, и руками довел меня до грани. И он это прекрасно чувствовал. И пошли мы сразу к тридцатому дому, потому что без всяких зигзагов, он повел меня по Киевской к Карла Маркса. А почему он так сделал? А потому что Киевская была пустая и темная, и у него еще было время сделать так, чтобы меня потряхивало от возбуждения, и все вопросы отпали сами собой. Да, на Карла Маркса он вел себя скромнее, но свою активную деятельность не прекращал.

— Дима, мы не дойдем до тридцатого дома, если ты не уберешь свои руки.

— Дойдем, Гала, ведь больше то негде. Ну можно попробовать на Урицкого, у всех на виду. Там всегда активненько, даже ночью.

Когда мы зашли во двор тридцатого дома, мне уже было все равно, где это делать, лишь бы быстрее. Дима гад, все сделал правильно. Хотя самому ему было еще хуже, чем мне. Все было написано на лице, хотя он думал, что я не вижу этого лица. Тьма то стояла кромешная. Светило только из окон. А я просто ждала, когда он выберет место, и прекратит и мои и свои мучения и ожидания. Хотя зачем лукавить, мучения то были сладкими, а предвкушение процесса и завершенки еще слаще.

— Дима, быстрее можно?

— Можно, Галя, но на асфальте посреди двора. А мне как-то поцивильнее хочется.

Он сделал несколько шагов в сторону. Там был подвал. Прошел вдоль крыши, чтобы понять, куда меня посадить так, чтобы его рост и высота крыши совпали. Ну а потом просто взял меня под ягодицы, оторвал от земли, донес и посадил на крышу. А я в этот момент старалась понять, где его губы. Они мне почему-то очень были нужны. Я их нашла, как только он посадил меня на крышу. Я впилась ему в губы, конечно, от возбуждения, а он не смотря на обещания, не стал распахивать халат, просто попытался войти и все. Но, протез то все-таки мешал, и с первого раза вход не получился. И он просто растянул меня в разные стороны и притянул к себе. И все, нас накрыло. Если бы мы не целовались, мы бы просто завыли. Не получилось завыть. А все остальное очень даже получилось.

Его голова лежала на моем плече, а моя голова на его плече. Мы замерли, потому что не могли двигаться. Все силы ушли на процесс.

— Пусти меня, я слезу отсюда

Он Помог мне встать на землю, привел в порядок мою одежду, а потом свою

— Блин, я даже не предполагал, что будет так классно. Под руку меня бери. Скажи что-нибудь

— Дима, ты чудесный выдумщик

— И все?

И вдруг откуда-то сбоку раздался голос, который бы я узнала из тысячи:"Черненко, а что, все так плохо? Ну можно было зайти ко мне."

Ну как я могла забыть об этом? О том, что у этого расчудесного тридцатого дома живет мой дорогой и незабвенный бывший муж? Или не забыла? Просто мне в голову не могло прийти, что он в одиннадцать часов вечера будет ходить по двору! Да мне последние тридцать минут вообще ничего в голову не приходило, потому что Дима хотел, чтобы у меня была пустая голова. А если в этой голове присутствовали мысли они были совсем не о бывших, и не о будущих, они были о том, кто рядом! И только сейчас, услышав до боли знакомый голос, я вернулась с небес в реальность. Ну вот умеет же, гад, появится не вовремя! Или нежданно негаданно? Да это одно и то же.

Я чувствовала, как напрягся Дима, как затвердела его рука, под моей рукой, как он замедлил ход. Он что, собрался разобраться с Генкой, или просто посмотреть на него. Почему такое напряжение? И самое главное ко мне никаких вопросов, просто напрягся и замедлил ход. Нет, не замедлил, остановился. И что сейчас будет? Я не знала вообще, как Дима себя ведет в таких случаях, но что Генка, не борец, я знала. Гена, мать его, дипломат. Только вот на фига надо было узнавать меня среди ночи? Скучно? Или, наоборот, весело? Интересно чем это все закончится? Вот, мальчики, только давайте не будем драться, вы же оба хорошо воспитаны!

— Это вы к нам обратились сударь?

— Не к вам, а к той, которая держит вас под ручку. Я же фамилию назвал. Не слышно было?

— А что вы хотите от той, которая держит меня под ручку?

— Поздороваться и узнать, как дела?

— А почему вас это интересует? Вы знакомы?

— Мы не просто знакомы, мы даже когда-то были в семейном союзе! Так что имею полное право окликнуть эту даму.

— Окликнул? Не откликнулась? Значит ты ошибся!

— А что, в этом случае можно ошибиться? Я не на лицо ориентировался и не на фигуру, а на походку. Больше ни у кого такой нет.

— Мужик, давай иди мимо.

–Так мне некуда идти, я дома. Нечаянно увидел, чем вы тут занимаетесь. А потом увидел кто занимается. Ну не мог я промолчать!

Я вышла из ступора, развернулась к Генке и посмотрела на его довольное лицо. Улыбку видно было даже в темноте.

— Ген, что хотел то?

— Спросить, а почему в кустах?

— Нам так захотелось. Все?

— Мне не понятно объяснение.

— Ну сейчас то ты мне не муж, поэтому ничего объяснять не буду.

— Гал, ну это же как-то по собачьи? Или я что-то недопонимаю?

–Гена, именно поэтому мы и разошлись. Я не понимала тебя, ты не понимал меня. Так ведь?

— Да, Гал так. Ты меня совсем не понимала.

–А что, нашлась та, которая понимает?

— Пока нет.

–Вот, Гена. Интим в кустах понять можно, а твои любовные приключения со всеми подряд, нет. Поэтому, отстань, мы пошли.

— Ну а зачем грубить то? Я вроде ничего обидного не сказал.

— Ты мне никогда ничего обидного не говорил, ты просто таскал с улицы всех, на ком была юбка. Дима, пошли. Это бесконечный спор.

— Дима, ты не обижай Галку, она удивительная женщина.

Дима расслабился, сделал пару шагов вперед и спросил:"Это чем ты его так удивила, что он тебя до сих пор помнит?"

— Ну, во первых, не так уж много времени прошло с нашего развода. А во-вторых, я развелась с ним и стала его любовницей. Ну так, время от времени.

— Не так уж давно мы развелись! Правда я уже после развода родила двоих детей от другого мужика. А почему в любовницы к нему пошла, если в мужьях не устраивал?

— Потому что любовнице все равно, с кем спит любовник. У меня так с ним было. Мне стали безразличны его любовные похождения.

— А почему именно он? Других не было?

— Он первый. И на тот момент лучший. И самое главное, почти безотказный.

— Ты замуж девственницей вышла?

— А что удивительного?

— С твоей внешностью?

— А при чем тут внешность?

— А что, совсем не было тех, кто хотел тебя?

— Были. Раз пять изнасиловать пытались.

— Я не про это.

— А я про это.

— Галя, почему ты до двадцати лет ходила девственницей?

— Дима, отстань, достойных не было

— Нет, ты мне ответь, ты не хотела мужчину?

— Дима, ты чудак? Как я могла его хотеть, если не знала, что это такое?

— А когда узнала?

— Когда в ЗАГС сходила.

— Так это ещё и после свадьбы было? И все у вас сложилось?

— Гена сложил, талантливый очень.

— Надо было пожать ему руку

— Иди пожми, еще не поздно. Только домой меня запусти.

Дима открыл квартиру, пропустил меня, и сказал:"Слушай, я есть хочу, но почему-то забыл про это. Ты иди, поставь чайник, а я к матери сгоняю". Да гони ты куда угодно, что-то я так устала от всех этих акробатических упражнений, встреч, диалогов. Я просто пойду схожу в ванну. В смысле, пойду лягу в ванну, и попробую там заснуть. Я пошла включила воду, и пока искала полотенце, полванны уже набралось, можно погружать свое тело. Интересный у нас город, в одном районе ванну полдня набираешь, а в другом районе пять минут. С банными принадлежностями у Димы все было хорошо, и соль для ванн, и пена были в ассортименте. Тоже больные подгоняли? По фигу. Я всего добавила.

Очнулась я, когда вода подостыла. Ну молодец любовничек. Сейчас я к маме сгоняю. Сколько времени прошло, если вода остыла? Куда опять побежал? В ресторан? Или пока я дремала в ванной, опять в больницу вызвали? Ну и фиг с ним. Пусть вообще живет на улице, а мне хорошо, сейчас только воды горячей добавлю и продолжу подводный сон. И наверное бы я заснула, если бы не явился Дима, и не взялся истерить. Надо же, меня на кровати не нашел! А что, других мест нет? Пусть истерит, все равно дойдет до ванной, тогда и успокоится. Правильно предполагала. Дошел. Успокоился. Даже ничего говорить не стал.

Сначала он молча сел на бортик ванной, а потом разделся и подлез под меня. Ванна была чуть больше стандартной, видимо импортная. Было тесно, но вполне себе ничего.

— Вот прямо даже не начинай

— И даже в мыслях не было.

— Наоборот, других мыслей у тебя нет, только эта.

— Не. Успокоился я. На сегодня, по крайней мере. Не знаю, кто виноват, подвальчик или Гена твой, но мне просто хочется погреться с тобой.

— Ну грейся, только вода сейчас уже не очень.

— Добавить горячей?

— Да. И прямо под струю капни пены. Сейчас ее взобьет, и она полезет на стену, а мы будем лежать, как в сугробе.

В ванной мы валялись минут сорок. Первый созрел на сухую жизнь Дима. А потом помог вылезть мне. Замотал меня в полотенце, приподнял и понес в комнату. Посадил на кровать и вспомнил, что целый час ходил за ужином. Принес к кровати какую-то еду, которая еще не остыла, потому что была в бумажном пакете, поставил чайник, потому что купил торт в гастрономе номер один. Он тогда единственный работал допоздна. А потом принес букет гладиолусов в трехлитровой банке. Убил меня сволочь! Гладиолусы я любила всегда и до сих пор люблю. Какое-то невидимое величие в этих цветах, и намек на вечность. Он не знал про мою любовь, но попал в десятку.

А я не стала скрывать удивления и радости. Какой смысл? Он же старался, у него получилось, пусть тоже получит свою долю радости. Поэтому я его и разобнимала и расцеловала. Видно было, что ему приятно, но он, прямо как настоящий мужчина повторял:"Да ладно, не стоит благодарности, я хотел сделать тебе приятное".

— У тебя получилось, Дима. В самое сердце. Эти твои гладиолусы в банке я запомню на всю жизнь. Где ты их взял то ночью?

— Вот это было проще всего. Иду я по Киевской, а во дворе, после перекрестка, там где такой старинный перекошенный дом, целый палисадник гладиолусов во дворе, под присмотром собаки. Иначе уже бы все сперли. Одни распустились, другие нет. Я постучал в окно, а там бабка. Я ей дал денюжку и говорю:"Цветочков продашь, вот этих?". Она из квартиры выскочила с ножом и говорит:"Показывай, что нравится. Я показывал, она резала. Вот и взял среди ночи"

— Спасибо, Дима, вот честное слово, люблю я их. И красивые. Очень понравились.

— Пожалуйста. Я сильно хотел, чтобы тебе к душе.

— У тебя получилось.

— Слушай, давай есть прямо в кровати? У меня разнос есть, сейчас принесу, поставим на одеяло, и стол готов.

Ужинали мы до двух ночи. Если бы было сегодняшнее время, смотрели бы телик. Мы и тогда его включили. Шло какое-то заседание какого-то совета. Громкость уменьшили, свет выключили, и трепались. О его больнице, о моем Гене, о жизни, о перспективах, о его ноге. В общем, тем перебрали великое множество. Что-то поменял прошедший вечер в наших отношениях. Было тепло и уютно. И был крутой интим. Только душевный. Просто открыли друг другу свои души. Так иногда бывает, и почти всегда неожиданно. Я верила этому товарищу, и не видела смысла что-то скрывать. Что он на мне не женится я и так знала, но это же не повод для противостояния. А Дима говорил без умолку, видимо потому, что раньше не было такого внимательного слушателя. Я слушала, как он учился в меде, как упал в обморок на вскрытии, пришлось узнать, как Дима реагировал на трупы, и как относится к смерти своих больных.

Заснули мы незаметно. Поднос успели на пол поставить, а телик мигал всю ночь таблицей настройки.

Утро началось не с дежурного действия. Прямо я удивилась. Но спрашивать ничего не стала. Конечно, всякая фигня в голову лезла, типа того, что любовь прошла, завяли помидоры. Ну в данном случае маленько другие помидоры. Но смысл прежний. Я проснулась первая. Но я люблю утреннее лежание, прямо до сих пор люблю. Ты проснулся, а вставать не надо, и бежать никуда не надо, и ты никому ничего не должен, поэтому просто лежишь. Лежать так я могу долго. Время ничего не изменило. Утреннее лежание, это второй кайф после сладкого. Распластался, расслабился и лежи, закрой глаза и мечтай о хорошем.

— Галя, ты кашу умеешь варить?

— Да я вообще много чего умею варить, и кашу в том числе

— Давай ты манной каши сваришь? А у меня есть малиновое варенье, будем есть манную кашу с вареньем

— А можно я сначала манную кашу, а потом варенье?

— Как хочешь. Давай одевай халат, я унесу тебя на кухню и помогу. Или ногу оденешь?

— Не, если ты поможешь, я так справлюсь.

— Помогу, без проблем. Может еще что-нибудь к каше придумать? Есть хочу

— Это потому, что по подвалам бегаешь

— Можешь конечно меня подкалывать, но мне понравилось, а тебе?

— Давай я не буду отвечать на этот вопрос

— Не отвечай, и так все понятно

— Ну что? Идем?

— Ты готова? Пошли.

Что-то я не подрасчитала с объемом и у меня прямо получился"горшочек вари", но нам было весело и мы еще сделали сырники из творога, который нашли в холодильнике. Короче, еды у нас получилось на неделю. И мы решили сидеть на манно — сырной диете, пока вся еда не закончится. А на десерт у нас остался торт со вчерашнего дня. В общем день начался с обжорства. И мне еще с тех времен интересно, вот почему, если люди ничем не связаны и вместе проводят время, то все гармонично и феерично. Но если у них есть какое-то обьединяющее начало, дети, штамп в паспорте, общее хозяйство, сразу все друг другу чего то должны?

Ну а у нас с Димой ничего общего кроме постели не было. Опять же постель только добавляла в наши отношения гармонии, а сегодня не было и постели, поэтому мы жрали, играли в морской бой и спали. Так видимо отдыхала наша нервная система. Когда телик показывал что-нибудь смотрибельное, мы смотрели. Смотрели даже мультики, потому что было хорошо, и потому что понимали, что скоро это все закончится.

— У нас с тобой сегодня последняя ночь?

— И что?

— Надо провести ее так, чтобы не было больно за бесполезно проведенное время.

— Опять пойдем шарахаться по кустам?

— Нет, мне сегодня лень

— Ну и слава богу, перенесем на следующий раз.

— Галина, а когда случится следующий раз?

— Ваша мать сказала, через десять дней, или в течение десяти дней

— Молодец моя мама. Галина, а можно с вами договорится без участия мамы?

— А о чем будем договариваться?

— О встречах в ночное время

— Так я сейчас рядом с тобой, что не пользуешься?

— Вот именно в данный момент мне хватает того, что ты просто рядом, но я точно знаю, что это временно

— А зачем обсуждать будущее, если есть еще настоящий момент?

— Ну вот ты уйдешь завтра, и скажешь, когда тебя ждать. И несколько моих дней будут украшены ожиданием свидания.

— Дим, ты вроде очень взрослый, че фигней то занимаешься? Я же здесь. Чего ждать то?

— Галя, вот зачем портить мечту? Тебе жалко?

— Все, больше не порчу

— Ну тогда давай договоримся о следующем дне.

— Ну это вряд ли будет целый день, забегу часа на два.

— Не за два часа мы не успеем сходить до подвала!

— Э, а до какого времени я буду твоей рабыней?

— Пока нас связывают деловые отношения

— Тогда расслабься, подвал только через маму. Если бы был просто подвал, то было бы даже здорово. Но подвал посреди центральной улицы, это перебор.

— А если не будет подвала, а будет простая семейная постель, мы договоримся?

— Договоримся, при расставании.

Мы разговаривали о будущем свидании, обнявшись под одеялом, я чувствовала тепло его тела, он грел меня и нам было здорово. Я,конечно недоумевала по этому поводу, но Дима меня успокоил:"Ты не расслабляйся, к ночи я буду готов".

— Так ты и сейчас готов, я же чувствую

— Будем ночью по простому, чтобы ты не чувствовала себя рабыней.

Но вечером зазвонил телефон. Мы оба напряглись. Кто хотел разрушить нашу гармонию?

Нас этот звонок просто ввел в ступор! Как так-то? Мы тут лежали, никому не мешали, гармонию выстраивали. Выстроили ее, такую красивую, в своем маленьком мирке. И тут раз, кто-то кулаком в дверь. Дима пришел в себя первым, он, скорее всего этого ожидал. А я ждала какой-нибудь гадости от этого вторжения. Но Дима взял тубку, поднес к уху, и от этого ничего не поменялось, ни его поза, ни выражение лица. Слава богу. Значит все идет по плану. И никакие кулаки не нарушат наше умиротворение. Но это я конечно пыталась ввести себя в заблуждение. Кулаком в дверь, это значит кому-то ты срочно нужен. Нет, не я. Дима, конечно.

И Дима стоял, слушал, кивал головой, даже ничего не отвечал. Только лицо стало задумчивым. Ни злым, ни раздраженным, а задумчивым. Он даже затылок почесал, как будто хотел сделать мыслительный процесс быстрее. Монолог, а говорили только с той стороны трубки, длился минут десять. А потом Димуля положил трубку и пошел к шкафу.

— Поедешь со мной или дома останешься?

— Далеко? Надолго?

— Допустим и то, и другое.

— Поеду. Только скажи какую книжонку с собой взять?

— Ги де Мопассана или Бокаччо

— Дима, я серьезно. Я не хочу читать Мопассана в машине

— Сложный вопрос. Рассказы какие-нибудь нужны. Ты пока одевайся, я подумаю.

— Как скажешь. Только ты думать не забывай.

— Тебе что-нибудь помочь?

— Нет, я справлюсь

— Тогда вот тебе детектив. Рекс Стаут. Два часа хватит прочитать

— Так долго?

— Я не знаю. Серьезно. Квартиру закроешь, выйдешь на трамвайную остановку, я туда подъеду

— Хорошо. Ты за машиной?

— Да.

Я села в машину, и мы поехали. Димкины Жигули были вылизаны, и внутри и снаружи.

— Ты давно машину водишь?

— Давно, в восемнадцать лет уже водил. А тебе это зачем?

— Интересно, кому жизнь доверила?

— Галя, ну ты же видишь, что на дорогах никого нет? Надо разогнаться и в столб врезаться, чтобы твоя жизнь была в опасности? Тем более рядом врач.

— А можно узнать, куда мы едем?

— Я бы тебе сказал уже давно, но не знаю, как ответить на этот вопрос. Это, как бы тебе сказать? Халтура моя. Ну а так как моя халтура в десяти километрах от моей работы, то заедем проверим Суркова, который на днях чуть не умер. Хоть никто и не звонил, но мало ли что?

— Ты говоришь какими-то загадками

— Я просто не хотел, чтобы ты об этом знала. Ну, потому что халтурка то на грани. И я надеялся, что ты откажешься от поездки. Но раз поехала, то расскажу то, что считаю нужным, не больше, ни меньше. Ну, потому что, меньше знаешь, лучше спишь.

— Понятно. Ты цеховик?

— Однозначно

Мы ехали в сторону пригорода, не буду говорить какого. Иркутяне догадаются, а остальным, не интересно. Если сейчас на трассах присутствуют хоть какие-то фонари, то в те времена на дороге была тьма кромешная. И дорожное полотно освещали только фонари Диминой машины. Казалось, что мы едем по дремучему лесу, потому что деревья стояли прямо рядом с трассой. Мне, честно говоря, было страшновато. Это, наверное, было написано на моем лице.

— Боишься, Галюня? Вот сейчас завезу тебя в лес и все.

— Что, все то?

— Изнасилую

— Зачем? Я не буду сопротивляться.

— Для разнообразия

— Дима, ты когда-нибудь успокоишься? Вчера то что было?

— Всегда надо быть в тонусе

— Что-то я после подвала не заметила тонуса.

— Это сбой, пройдет

— А зачем тогда лес с насилием, если сбой?

— На всякий случай

— Во, даже не знаешь, что ответить.

Показались вечно горящие факелы. Значит пункт назначения был рядом. Если мы едем туда, куда я думаю. Но мы ехали совсем не туда. С междугородной трассы мы свернули налево и нас затрясло на грунтовке. Дима сбросил скорость. И хотя этому товарищу я доверяла, но мне было как то не по себе, в голову лезли всякие гадостные мысли. И эти мысли были даже не серого, а черного цвета, как битум.

— Дима, скажи мне пожалуйста, мы куда едем?

— Все, что мог я тебе сказал. Здесь я подрабатываю. Поверь мне, ничего плохого не случится.

— Я тебе верю, Дима, но мне страшно. Честное слово.

— Ну ты же сама согласилась со мной ехать? Терпи, скоро все закончится.

Мы подъехали к одноэтажному строению, и я догадывалась, что это за учреждение, но верить в это мне не очень хотелось.

— Я машину под прожектор поставлю, чтобы тебе буквы видно было. Из машины выходить не надо, здесь все серьезно. Я постараюсь побыстрее.

Конечно, не надо здесь из машины выходить! Конечно, здесь все серьезно! Знаете почему? Потому что это была зона. Одна из многочисленных зон в Иркутской области. И машину Дима поставил у КПП этого учреждения.

Как сказать и описать это поточнее? Местечко было жутковатое. В темноте казалось, что кругом непроходимый лес. Успокаивало одно, сквозь лобовое стекло бил свет прожектора, который стоял на проходной, и можно было легко читать. И еще рядом с Диминой машиной, стояли три машины, наверное, администрации учреждения. В общем, через несколько минут я успокоилась и стала читать. Это был первый детектив Стаута, который я читала. А запоем я этого автора буду читать лет через пять, когда он будет продаваться на всех вокзалах страны. А в тот вечер я сильно увлеклась, и пришла в себя только тогда, когда Дима сел в машину. Сколько времени прошло? Не знаю.

— Увлеклась? Я знал, что тебе дать.

— А ты уже все?

— Ну так то, меня не было полтора часа!

— Ни фига се! Я точно отвлеклась

— Сейчас покурю, и поедем.

— А что это вдруг покурить тебе приспичило? Работа нервная?

— Галя, если интересно, просто спроси, что я там делаю. А я тебе просто отвечу.

— Дима, что ты делаешь на зоне?

— В основном дырки зашиваю, которые уже загнили, потому что зекам и их начальству кажется, что все заживет само. А они тут любят заточками друг друга тыкать. Тыкнут. Спиртом протрут, и ждут, когда заживёт. Бывает и заживает. Но в большинстве случаев, нет. Ну и обыкновенные операции делаю, если надо. Потому что свой врач у них, терапевт. А в больничку зека везти, хлопот много. А они мне платят ставку завхоза, и всем хорошо. Правда дергают раз пять в месяц, но это нормально. Ну и конечно семьи администрации обслуживаю при надобности. Еще вопросы есть?

— Нет больше вопросов. Вернее, есть один. Дима, ты миллионер?

— Нет, конечно. Но деньги меня не очень волнуют, они у меня есть. И работа не очень напрягает, я ее люблю. Едем дальше. Там не так страшно.

Где было не так страшно, там была современная больница из стекла и бетона, стоянка для машин и фонари. Потому что это было в городе. Теперь я поняла, почему Димина мама не может контролировать его на работе. Больница была ведомственная. И ведомство было очень богатое, даже по тем временам. Вряд ли любой врач этой больницы или медицинский администратор, согласился бы следить за коллегой. На фига? Здесь зарплаты маленько другие, снабжение тоже, и очень много отраслевых бонусов. И врачи, и другие специалисты, как сыр в масле катаются, инструмент манипуляции очень трудно подобрать.

Дима вышел минут через сорок, и не дожидаясь вопроса с моей стороны, сразу сказал:"Перевязку сделал и рану чуть-чуть почистил, все хорошо. Швы можно будет снять по плану. Мне нравится динамика".

— Мы домой?

— Слушай, тут есть классный ресторан"Тайга". Поехали поедим.

— Знаю, я там была пару раз в своей двуногой жизни. Солянка там была вкусная.

— Вот, закажем солянку и пельмени в горшочке, и поедим.

— Это не поедим, это обожремся, мы потом даже двигаться не сможем!

— Ну до машины то я дойду, и тебя донесу и положу в багажник

— Дима, ты же все решил, что мне мозги моешь? Ехай.

Ресторан"Тайга"в те времена был знаменит. Не знаю, что там было такое, но к ним всегда стояла очередь, обслуживание было классное, шеф повар тоже. Поэтому знали их не только местные, их знали многие. А Диму знали в ресторане. Поэтому запустили, и посадили в какой-то закуток за маленький столик, потому что мест не было. Но музыкантов отсюда было видно и слышно, поэтому обделенной я себя не чувствовала. А когда Дима пригласил меня на танец, мне просто хотелось зарыдать от восторга. Давно я такого не переживала. Но стеснялась.

— Гала, я жду тебя

— Дима, сейчас на меня все будут лупиться и обсуждать мою ногу

–А тебе не кажется, что это меня должно волновать, ты же моя партнерша?

— Тебя должно волновать вдвойне, потому что сейчас будут искать изъяны у тебя. Иначе почему ты с хромой?

— Тебя дернуть за руку или сама пойдешь?

— Иду. Только надо было мне налить.

–Сейчас потанцуем, и налью, расслабься, ты танцуешь с самым красивым мужиком в этом ресторане.

Он вывел меня в центр зала. Слава богу там уже танцевали две пары. И темп задал Дима. Такой, что мне не надо было дергаться, можно было просто топтаться на месте. Но то, что я таскала свою деревяшку все равно было видно. Но песня играла классная такая"Ты чужая, ты жена чужая, и не будешь ты моей". Я легла Диме на грудь, обхватила его руками, закрыла глаза и оказалась совсем в другом мире. Да подьте все вы наблюдающие лесом! Мне сейчас так хорошо с этим мужиком, что говорите все, что захотите! Переживу, честное слово!

Когда мы вернулись за стол, на столе уже стоял графинчик с тем, что надо принимать перед танцами. Граммов триста. Не водка. Я понюхала, коньяк.

— Ты со мной пить будешь?

— Нет, это тебе. Ты же знаешь, что я теперь долго ничего не хочу.

— А с какой целью ты меня собрался споить?

— Ты же сама попросила

— Триста граммов коньяка?

— Сказала, что перед танцами надо налить.

— Так, Дима, признавайся, зачем я тебе пьяная?

— Чтобы подобрела

— Лапшу мне на уши не вешай, в каком месте я для тебя злая?

— На крыше подвала

— Ну я вот так и думала! Я хочу тебя разочаровать, коньяк не поможет. Я пьяная вообще с мужиками не общаюсь. Вернее общаюсь, но до определенного момента. И этот момент именно тот, который ты любишь больше всего.

— Тогда давай я тебе налью тридцать граммов и пойдем танцевать.

— Налей. И больше так никогда не делай.

Танцевали мы часов до двух, не помню, кто из нас утомился. Но мы собрались и поехали домой. Коньячок, прямо в графине, мы тоже забрали. Вот зачем интересно? Дорога была темная, но веселая, потому что пару рюмок я все-таки накатила, и коньяк теперь лез во все щели. Я стала разговорчивой, и мне было весело. А Диме это нравилось. Мы заехали в город, и я уже мечтала о теплой постели. Но вдруг неожиданно перед железнодорожным виадуком, Дима свернул направо, и поехал куда-то в темноте, в неведомые дали. Я догадывалась зачем он туда едет, но все-таки надеялась на его разум. Не, разум отказал. И мы ехали минут двадцать. Я молчала. А какой смысл говорить, если у человека бзик?

Машина встала на берегу какой-то реки, и я догадывалась, что это Иркут. Дима вышел из машины и решил развести костер. Ну дает! Я просто наблюдала за всем происходящим. Костер горел. Из багажника было добыта табуретка!!!! Специально для меня. Открыл дверь и подал мне руку.

— Дима, мы зачем здесь?

— Просто так, Галя. У нас есть время, мы оказались рядом, пошли на берег, тут два шага

— Не люблю я Дима, леса. Мне здесь неудобно

— Тебе понравится, тут Иркут красивый

Он помог мне спуститься, принес табуретку, и усадил меня. Луна была огромная, она отражалась в реке, и было такое ощущение, что мы в сказке. Тишина, река, луна, и Дима, который обнимает сзади. Он прямо в точку попал. Я расчувствовалась. Но дело то двигалось к осени, и мы маленько замерзли.

— Пошли к костру

— А может в машину?

— Галь, ну такая ночь, ну зачем тебе машина?

Костер горел ярко, что-то я догадываюсь, что дрова этот товарищ привез с собой. А еще возле костра стояла палатка. Когда он успел? Но вот палатки, став одноногой, я не любила больше всего. Мне там очень неудобно. Но он же старался! Все собрал, подгадал, устроил. Не могу же я все это обгадить? Тем более, он все-таки хотел романтики и моего отклика

— И чем мы будем заниматься в этом сказочном дворце?

— Спать, радость моя

— Только спать?

— Ну нет, конечно. Мы же попробуем в палатке?

— Ну ты же старался так, чтобы даже я удивилась! А одеяло там есть?

— Там все есть, как тебе помочь?

— Я скажу, когда будет надо. Ты уже предлагаешь залезть в палатку?

— Я скажу по-другому, я очень хочу тебя обнять.

Я с Диминой помощью оказалась в палатке, он подождал, когда я разденусь и унес мою одежду в машину. Сам он пришел уже без одежды.

Надо отдать должное Диминой фантазии. Тут была очень другая обстановка. Поэтому я захотела Диму задолго до того, как он вошел вовнутрь меня. Он либо чувствовал тоже самое, то ли уже знал это, поэтому вообще не торопился. В этот раз у нас была затяжная прелюдия, мы зацеловывали и заглаживали друг друга. Молча, не говоря ни единого слова. Потому что все слова в этом случае были бесполезны и бессмысленны. Но когда все случилось, и закончилось, Димка спросил меня шепотом:"Ну согласись, это было классно?". Что я могла ему ответить? Он был прав. Я поцеловала его в губы и все началось по новой.

Проснулась первой я, от того, что пели птицы. Они орали во всю мощь. Я приоткрыла полог, край неба посветлел, и солнце уже было готово осветить этот мир. И я зависла на этой картине. Птицы, рассвет, река в которой отражается восходящее солнце. Я посмотрела на Диму. Не знаю, спал он, или как всегда, притворялся, но смотреть на него было приятно. Красивое, спокойное лицо, растрепанные волосы, рука под головой. Черные ресницы, темные брови и яркие, зовущие губы. Я поменяла позу, наклонилась и прикоснулась к этим губам языком. В этот момент я поняла, что Дима не спит, его губы дрогнули. Но он держался изо всех сил. Ему нужна была моя инициатива.

Я трогала его губы языком, слышала, как они дрожат, но больше ничего не собиралась делать. Вообще я думала, что уже пора домой в теплую постельку. Романтика конечно хороша, но в меру. Тем более спали мы всего часа три. Надо ехать домой и продолжить. Продолжить спать. На огромной Димкиной кровати, под пуховым одеялом, на шести подушках или на Димкином плече. А можно и на том, и на другом сразу. Ведь сегодня у нас расставание. Потому что завтра у Дмитрия работа. И не как-нибудь работа, а суточная. И ему надо выспаться, без всяких глупостей. А я его всегда отвекаю от сна.

Дима резко притянул меня к себе.

— Ну вот тебе что, поцелуя жалко?

— Нет, не жалко. Но надо ехать, а после поцелуя мы никуда не поедем.

— Мы и так никуда не едем в настоящий момент. И если бы ты не строила из себя девственницу, уже бы все закончилось

— А я не хочу так быстро, я хочу, как вчера

— Посмотрите на нее! Она хочет! А чего я хочу?

— Я не знаю, ты еще не говорил.

— Я хочу, чтобы ты меня целовала и уговаривала.

— В смысле уговаривала?

— В прямом, Галя смысле! Можно от тебя услышать слова любви и признания?

— Дим, я как-то об этом не думала, вообще. Мне казалось, что тебе хватает физического контакта и всяких крыш и берегов

— А может если бы ты говорила что-нибудь хорошее, я бы тебя и не таскал по крышам!

— Ну я же и так говорю

— Что ты говоришь?

— Как мне с тобой здорово, даже напрягаться не надо

— Знаешь, что я слышу, когда ты так говоришь? Дима, у тебя такая классная тыкалка, что сам то ты мне не особо и нужен, лишь бы тыкал меня иногда. Мне десять тыков хватит.

Я легла на спину и задумалась. А ведь я его действительно воспринимаю, как сексуальный автомат. Обнял меня, я легла на спину, ноги раздвинула, и жду прихода, потому что знаю, что все начнется, как только. Ведь поцелуи в нашем общении присутствуют, а объятия? Только с Диминой стороны. Я могу его обхватить руками, но даже я не могу сказать, что я его так обнимаю. Потому что нет в этом обхвате ни тепла, ни нежности. Обхватила, прижалась, и греюсь об него. Ведь сегодня могла же его поцеловать? Могла. А почему не поцеловала? Жадная? Может и так. Надо у него спросить, но стыдно. Он старается, что-то для меня делает, а я?

— Ну поцелуй то я сегодня выпрошу? Или без поцелуя поедем?

Я привстала, оперлась на его грудь, и начала его целовать. Сначала верхнюю губу, потом нижнюю, потом обе, потом с помощью языка, потом почувствовала, как он мне отвечает, а потом он застонал. Правда? От поцелуя? Я так зажралась, что забыла про поцелуи? Наверное так. Ведь у меня до Димы не было такого стопроцентно результативного контакта. Вот там приходилось себя разгонять, поцелуями, обнимашками, словами, поглаживаниями, потрогиваниями, чтобы дойти до точки. А с Димой действительно все просто. Давно. С самого начала. Но он же и не сопротивлялся, значит ему нравилось. Три минуты и оба в дамках?

Я задумалась опять и замедлилась.

— Гал, не останавливайся пожалуйста

Это было какое-то утро открытий. Дима, как девушка, подставлял мне свои губы и даже не пытался ускорить контакт. Руки его гладили меня не где нибудь, а по голове, и нам так было классно от этого, что оба закрыли глаза и утонули в этом бесконечном поцелуе. И мне все это нравилось, я даже забыла о взрослых играх, пока не поняла, что меня хотят уложить сверху. Понятно, что время пришло, и еще понятно, что Дима лоббирует свои интересы. Но все-таки я люблю по-другому. Но меня же попросили о нежности и понимании, значит надо что-то придумать. Только фантазии у меня столько не было. И я стала делать вид, что я не понимаю, чего от меня хотят.

Ну а Дима не имел права применять силу, потому что двадцать минут назад говорил о любви и ласке, об объятиях и поцелуях. А чего-то новенького ему сильно хотелось. Ну натура такая. Он перекатил меня на одеяло, и я даже подумала, что я победила и расслабилась. А он резко встал и выдернул одеяло всесте со мной из палатки, под восходящее солнце. А дальше мы продолжили, то что начали в палатке. Он получил свой экстрим, я свою любимую позу. И оба получили то, к чему шли минут тридцать с поцелуями и объятиями. На одеяле, у прогоревшего костра, долюбив друг друга до восторга, мы, в костюмах Адама и Евы, ржали над тем, что в итоге получилось.

А еще через двадцать минут, мы выруливали из этого села в сторону города.

Я пошла домой, а Дима остался во дворе, не знаю, с какой целью. То ли думал над тем, где машину поставить, то ли к маме хотел зайти, то ли еще какие дела были. Время было шесть с минутами, и я мечтала раздеться и упасть в постель. Хорошо, что не разделась, а решила сначала принять ванну после всяких берегов, палаток, лугов. Включила воду, и пошла стелить постель. Все подушки взбила, одеялко поправила, размечталась. И в это время зазвонил телефон. Я аж подпрыгнула. Это специально выбирали аппарат с таким звуком или просто повезло? Я хотела переждать этот звук. Но он не собирался замолкать, я взяла трубку.

— Да

— О, это кто?

— А кого надо?

— Диме я звоню, он мне нужен

— А нет Димы

— Девушка, он же где-то рядом, я точно знаю позовите его, пожалуйста

— А попозже нельзя позвонить?

— Девушка, миленькая, умоляю, а я подожду его у трубки

— Ну кто вам сказал, что я хочу идти за Димой?

— А давайте я вам тоже что-нибудь хорошее сделаю

— Например?

— Поцелую

— Именно этого мне сейчас и не хватает

Дверь открылась и вошел Дима.

— Тут кто-то тебя спрашивает, даже поцеловать меня готов, если тебя позову

— Это он пошутил, он уже не умеет целоваться

— Мне все равно

Я отправилась в ванну, а Дима взял трубку. Господи, наконец то я полежу в неге, и лягу спать! Не тут то было.

— Галочка, уступи мне ванну, очень надо!

— О господи, уступаю. Но учти, я пошла мазать твою кровать

— Мажь, я вечером поменяю

— Как вечером? Тебя до вечера не будет?

— Вечером спать будем ложиться и поменяю

Я пошла, скинула с себя все, и залезла под одеяло. Как же здорово распрямить спину, провалиться в подушки, и почувствовать тяжесть одеяла. Я прикрыла глаза, и в щелки смотрела, как пришел голый Дима, как сушил голову полотенцем, как выбирал одежду в шкафу. Было такое ощущение, что мы провели ночь порознь. Он был бодр, а я просто измочалена. Я хотела покоя, а он был готов к подвигам. Он берег мои нервы, и стоял ко мне здоровой стороной. А я опять думала о том, как же красив этот мужик. А одеваясь и преображаясь, он становился еще красивее. Жаль. Последний день я проведу без него.

Все, оделся поправляет галстук. Поправил влажные волосы. Как же хорош, коз ли на! Я бы ему прямо сейчас дала, но шевелиться лень. Дима одел пиджак, осмотрел себя. Все идеально. Посмотрел в мою сторону и зачем-то наклонился поцеловать меня в губы. Молодец. Я сейчас только об этом мечтала. Поэтому не стала строить из себя мертвую, а просунула свой язык между его зубами. Димкины глаза стали круглыми, и он прошептал:"Правда?". А мой рот был занят поцелуем, я не могла ответить. Я просто откинула одеяло и обняла его. Но он вырвался из моих объятий, и я уже хотела загрустить и придумать ему месть. Вот ведь врач!

Но тут открыла глаза и увидела, как он раздевается и все аккуратненько вешает на стул.

— Галя, ты поганка, зачем сейчас то?

— Не фиг было передо мной красоту наводить?

— Я такой красивый?

— Ну ты же знаешь. Но красоту бы я пережила, зачем ты решил меня поцеловать?

— Сейчас я тебя зацелую, как ночью

— Зацелуй, я согласна.

И нас понесло, мы гладили целовали, ласкали друг друга, как будто не было ни ночи, ни утра. К завершению никто не торопился, а время шло. Мы катались по кровати, рабросали все подушки и одеяла, и никак не могли остановится. Как же хорошо, когда тебя искренне обимают и целуют от всей души.

— Дима, ты уже никуда не торопишься?

— Тороплюсь, но не хочу от тебя уходить

— Ну и не уходи, мы прекрасно проведем день

— Не, не могу, я пообещал, еще немножко полежу с тобой и бегу

В этот момент я поняла, что началось это самое"полежу", впилась ему в губы, чтобы не закричать, со всей силы обняла и притянула к себе. Он освободил губы и прошептал:"Кричи, кричи, как кричала ночью, плевать на всех, я хочу это слышать!". И я закричала. Фиг знает, как влияет крик на результат, но нас подняло над кроватью и кинуло на пол. На полу произошел ядерный взрыв и обоюдная истерика. Наверное, со стороны это было похоже на агонию.

Все кончилось, мы обессилили. Вернее, я обессилела. А Дима подскочил, помог мне вернуться на кровать, схватил одежду и одевался уже в коридоре, чтобы не было повторения. Потом он просунул в дверь голову и сказал:"Я вернусь часа через два, жди меня и мы повторим это еще раз пять"

— Дим, беги, ты опаздываешь

Проснулась я от того, что в дверь звонили. А за окном были сумерки. Ни фига се Дима ушел на два часа! Вот редиска же! А может это он звонит? С чего бы? У него ключ есть. Дима не из тех, кто забывает ключ. А звонок, звонил, не переставая. Я на опе потихоньку подползла к двери. Если бы поскакала на одной ноге, было бы слышно. По стеночке поднялась и осторожно посмотрела в глазок. Звонила Юлия Борисовна. Открыть или не надо? Вроде ничего страшного нет. Или ну ее? Опять же увидит, что я выполняю условия договора. Неужели у нее нет ключа?

Я повернула рычаг замка и дверь открылась. Юлия Борисовна подняла глаза и увидела меня в Димкином халате, на одной ноге.

— Господи, слава тебе! А я уж думаю, что это Дима машину дергает туда, сюда

— Здрасти, Юлия Борисовна. Он на работу ездит.

— Правда? А раньше пешком ездил. Интересно. В квартиру пустишь?

— Да я ничего против вас не имею, только я не хозяин

— Да, ты права, Димке не понравится мой визит, но я сейчас уйду, а ты не рассказывай, что я была

— Не буду, меня это не касается

— Ты давно здесь? Как у вас дела то?

— Три дня я здесь. У нас все по плану. А мои дела как?

— Процесс идет, даже быстрее, чем я ожидала.

Я хотела спросить, насколько быстрее, но тут зазвонил телефон. Я оглянулась на аппарат, а Юлия Борисовна вышла и захлопнула за собой дверь. Замечательный эффект. Я подняла трубку, и не успела донести ее до уха, как услышала, что с той стороны орут. Орал, конечно Дима.

— Галя, Галя, это ты?

— А тут еще кто то есть?

— Галочка, пожалуйста не уходи, подожди меня

— Конечно подожду, потому что сильно надеюсь, что ты меня увезешь

— Жди моя хорошая, я через час буду

— Жду, будь

Я положила трубку и пошла набирать ванну, хоть полежать тридцать минут перед расставанием. Пока бежала вода, я собрала свою одежду, чтобы вылезти и одеться. Все готово, пойдем, нырнем, погреем кости, понежимся. Но я рассчувствовалась на сорок минут, а потом как бешеная выскочила из ванны и стала вытирать и себя и волосы и готовится к отъезду. Не надо никаких поцелуев и объятий, надо просто выйти на площадку и заставить Димку увезти меня домой. Я поставила в коридоре стульчик и стала ждать. Мерзкое занятие, если совсем не хочется уходить отсюда.

Дима, запоздал, я устала сидеть на стуле. И когда услышала, как он вставляет ключ в замок, встала и приготовилась к решительным действиям. Дима открыл двери, и я увидела опять букет гладиолусов.

— Дим, можно я заберу цветы? Ты машину ещё не угнал в гараж? Пойдем ты меня быстро увезешь домой, чтобы не растягивать этот процесс, пошли быстрей.

— Галя, не надо тебе сегодня домой. Я буду дома еще две ночи. Ты же останешься со мной?

Я прямо сердцем почувствовала, как меня отпустило. Ну не хотела я уходить от Димки, ну что-то приросла я к нему за три дня. Я взяла гладиолусы, унесла их и уложила на стол, вернулась, посмотрела на красивого Димку, в идеально сидящем костюме, белой нейлоновой рубахе и галстуке. Его глаза необычного темно бирюзового цвета заглядывали мне прямо в душу, а яркие губы просто просили поцелуя. И я припала к этим губам. Господи, сейчас я буду целовать его вечно. Просто обняв, притянув к себе, и рассматривая цвет его глаз. Димкины объятия тоже были резкими и сильными. Все, вот так хорошо. Просто стоять в коридоре обнявшись и соединившись в поцелуе.

— Гал, дай я сниму пиджак, жарко

— И больше не снимай ничего, не опошляй момент

— И галстук сниму. И хорошо, будем целоваться до утра, как первоклассники.

— Да, я именно так и хочу

— Как скажешь

Но хватило меня минут на пятнадцать, стоило почувствовать мужские руки на спине, как мне захотелось большего. Но я же сама начала эту игру. Поэтому буду держаться.

— Если ты не отпустишь меня переодеться, я за себя не отвечаю. Мне дышать нечем, и я страдаю

— Иди, переодевайся

— И ты найди какую-нибудь домашнюю одежду, джинсы не очень удобны. Честно говорю, я не буду на тебя покушаться, пока ты не захочешь.

А потом мы пошли ужинать тем, что нашли в холодильнике. Что-то говорили друг другу, что то жевали. Я не знаю, о чем думал он, а я думала о любви. О плотской любви, которую сама отменила. Как теперь его стимульнуть? Как будто это совсем и не я придумала бессмысленное воздержание?

Но Дима тоже устал и спросил:"Может пойдем ляжем в кровать, и я просто обниму тебя, как жену?". Я не знала, что ответить, я старалась зачем-то строить из себя женщину, которой совсем не нужен мужчина. Зачем?

— Слушай, а ты слышала когда-нибудь про ролевые игры? Давай попробуем! У меня халат есть. А у тебя на животе есть какое-то неправильное уплотнение, и оно мне не нравится. Я буду врач, а ты больная. Посмотрим, что получится, а?

Он говорил, а в моей голове шли картинки, как Дима в белом халате, своими тонкими пальцами трогает мое уплотнение на животе. Где он его нашел? Я встала и ушла в комнату, закрыв за собой дверь. Через три минуты я уже лежала в кровати, вместо ночнухи натянув на себя Димину самую длинную футболку. Я хотела увидеть его в белом халате, быстро, прямо сейчас. А он почему-то медлил

Когда Дима зашел в комнату, я потеряла дар речи. Я вообще не представляла, что он может быть таким! Волосы спрятаны под белой шапочкой, от этого лицо становится совершенно другим, строгим и чужим. Но яркие глаза и губы Димины. Но даже намека на улыбку нет. Ей богу, я как-то больше испугалась, чем заинтересовалась. Белый халат, под ним белая футболка. Он даже где-то стетоскоп нашел для полного образа. Я смотрела на него и не понимала, что делать. Это чужой мужчина, я его не знаю. А ведь мы вроде играть собирались. В очень стыдные игры. Какие игры с таким мужчиной? К нему даже обратиться страшно. Дима врач, это был человек, которого я не знала.

На моем лице, наверное, было все написано, и Дима это понял. Но разряжать обстановку не стал. А я не вносила никаких предложений, я просто не знала, что это за игры, как в них играют, я просто слышала о них. Короче, любитель — теоретик. Опять же все мое влечение к Диме, которое лезло еще десять минут назад, в коридоре, куда-то улетучилось. Остался интерес, а что дальше. Интим, но продолжения у этого интереса в моей голове не было. Я лежала, закрытая по подбородок одеялом, на одеяле лежали руки. Мне реально было страшно от неизвестности. Поэтому хотелось спрятать и лицо, и руки. Чтобы этот человек не смотрел на меня.

Дима взял стул и поставил его к кровати. Потом присел на него и поздоровался. Голос был тоже серьезный и чужой.

— Нам надо обсудить с вами, что мы будем делать с новообразованием, возникшем на шве от кесарева сечения

— Я там не видела никакого новообразования

— Ну это, потому что вы не внимательны к себе

— А что это может быть?

— Да все что угодно, натертость, воспаление, вросшая нить

— А это опасно?

— Это, наверное, можно будет сказать после осмотра

— И обследований никаких не надо?

— Сейчас посмотрим и увидим. Давайте руки уберем с одеяла, и я посмотрю.

Дима убрал одеяло, приподнял рубашку, и оттянул мои импортные труселя. Это не походило на игру, он был серьезен. И я реагировала на него, как на врача, мне даже в голову не приходило думать о чем-то другом. Он стал трогать руками мой шов.

— Вот она, эта шишка.

Я приподнялась на локтях и посмотрела на место, которое он трогал. И вот тут, увидев его тонкие и длинные пальцы, которые всегда возбуждали мой разум, я услышала внутри какое-то волнение. Но тут Дима заговорил и волнение затухло.

— Когда я трогаю, больно?

— Боли нет, но неприятно

— А так?

— И так неприятно. Даже больше противно.

— Мне не понятно объясните другими словами

— В первом случае хочется убрать вашу руку, а во втором случае растереть это место, чтобы ушли мерзкие ощущения. Там внутри что-то шевелится, покалывает, но раньше я такого не ощущала никогда

— Ну что могу сказать? Ее надо просто вырезать.

— Прямо сейчас?

— Можно было и сейчас, но инструментов нет.

— Других вариантов нет?

— Вот, потрогайте

Я стала трогать шишку. Да, она здесь была, величиной с орех фундук. Мне было интересно, откуда она там, и почему я ее раньше не видела. Я ее трогала и щупала, и вдруг коснулась Диминых пальцев, которые были рядом. Внутри опять прооснулось волнение. Я подняла взгляд и уперлась в Димкины индиго, что дальше?

— На спину ложитесь, я еще посмотрю

Голос в этот раз не испугал меня. Дима мял мой живот, и очень внимательно разглядывал шов, а я смотрела на него, и тянула вверх футболку. Живот оголялся всё больше и больше. Волны возбуждения шли по телу. Что еще сделать, чтобы он отвлекся от живота и вспомнил, зачем мы здесь?

Я начала медленно, почти незаметно разводить ноги в стороны. А Дима вдруг еще приспустил мои плавки. Ему это действительно нужно, или это знак?

Изпод футболки уже торчали мои соски, ноги были целомудренно раскинуты, я была в предвкушении. А Дима, как будто продолжал осмотр. Белый халат, белая шапочка. Если снизу расстегнуть пару пуговиц, будет доступна ширинка. Может начать? У меня сил нет ждать, внутри все кипит! Неужели он не чувствует?

Он все чувствовал. Потому что в этот момент я почувствовала, что плавки сняли, ноги раздвинули, и Димины волшебные пальцы трогают меня и внутри и снаружи. Наконец то! Не успела я это почувствовать, как меня заколотило в агонии. Ну сильно долго я ждала.

— Кричи пожалуйста

К агонии прибавился ещё крик. Врач тоже не смог больше терпеть и снимать халат не стал.

Я натянула на себя одеяло, а Дмитрий лежал, уткнувшись мне в плечо. Долбанную белую шапочку я с него стянула и бросила на пол. Бесит его чужое лицо! Мне хочется чувствовать рядом родного человека, а не врача — онколога.

— Галь, ты про шишку то свою подумай. Если хочешь, я тебе ее вырежу, аккуратненько. Дней пять надо, чтобы понаблюдать.

— Мы что ли опять сейчас шишку идем рассматривать?

— Ну чего ты придумала? Второй раз одно и то же? Это же скучно!

— Не знаю, я не пробовала. Со мной только один раз это было

— Скажи мне, только честно, тебе понравилось?

–Это ты хочешь, чтобы я тебя похвалила за находчивость? Ты же видел, как меня скрутило

— Да хочу, чтобы меня хвалили в постели. Это плохо?

— Нет, Дима, это хорошо. С тобой в койке вообще никогда не скучно.

— Давай еще что-нибудь придумаем.

— Не, придумывай ты, у тебя опыт. Я только помочь могу.

— Какой опыт? Это первый раз!

— Дима, ты врешь.

— Не, честное слово. Потом расскажу, откуда взялась идея

— Слушай, а ты со своими больными когда-нибудь это делал?

— А зачем тебе это знать?

— Интересно

— Расскажи про первую брачную ночь, а я тебе про своих пациенток расскажу. Их, кстати, две было

— А что тебе про брачную ночь то рассказать. Брачная ночь, она у всех брачная ночь.

— Галя, ну ты же знаешь, что ты не все

— Ну вот после первой брачной ночи я такой стала

— Правда, что ли?

— Правда. Генка всю ночь меня учил лежать, ноги раздвигать, вставлять, чувствовать, подставляться, разгоняться

— Серьезно, что ли?

— Серьезней не бывает

— И на какой раз получилось?

— Я что помню? На третий наверное

— Вот ты во время третьего контакта прямо закончила?

— Ну да, прямо получилось

— И что ты подумала?

— Ни фига себе, как классно. Интересно, то навсегда, или одноразово?

— И что, к какому выводу пришла?

— Ни к какому, у Генки спросила

— Правда?

— Правда

— И не постеснялась?

— Чего? Он меня к тому моменту уже на левую сторону вывернул.

— Повезло

— Кому? Генке или мне?

— Обоим. А почему у вас не сложилось?

— Так он всех встречных на левую сторону выворачивает.

— Но любовник то он от бога? Да?

— Я тебе про ночь рассказала? Теперь ты давай, делись.

— Да там особо делится нечем. Это на практике было. Знаешь в каком отделении? В гинекологии!

— А ты вообще, как туда попал?

— Кто-то отказался, отправили меня. Галь, в больнице я врач.

— Ага, и пара пациенток сразу вспомнилась.

— Ну эта то меня просто изнасиловала, мне чуть больше двадцати было.

— Давай уже, рассказывай.

— Дежурил я ночью. Конечно, под присмотром врача. Такая тетка была огромная Агриппина Степановна. Поужинали мы и она спать ушла. Ну а что может ночью в гинекологии случится? Ну а я решил до полуночи посидеть, молодой дурак. В одиннадцать сестра прибегает, говорит, что женщина с кровати упала. Я встал, пошел, женщина без сознания. Сердечный ритм, температура в норме. Лежит на спине, волосы растрепаны, руки в стороны. Халат рапахнулся, рубашка с глубоким вырезом и шикарная грудь, до сих пор ее помню, так и захотелось потрогать. Но я же врач.

Мы с сестрой еле подняли ее с полу, опять уложили на кровать. Что делать не знаю. А при моей вечной готовности я грудь увидел, и все, переклинило. Но знаю, что нельзя. Послал сестру за историей болезни, а сам подушку ей поправил, одеялом прикрыл, чтобы плоть моя успокоилась. Когда у мужика стоит, у него мозги не работают. А у меня стоял, и его срочно надо было уложить. И я по наивности думал, что мне это удастся. Принесли мне историю болезни, читаю. Ну ничего особенного, эндометриоз, доставлена по скорой с болевым синдромом. Через три дня выписывают. Что блин с ней? Опять болевой синдром? За Агриппиной что ли идти?

И тут я понимаю, что никуда идти не надо, потому что меня трогают. Мой пистолет через ткань кто-то гладит. Ну понятно кто. Я оторвал глаза от истории болезни, а мне не только грудь уже показывают. Все мои мозги отключились. А в палате кроме нее еще четверо. А она уже готова ко всему

— Пошли в процедурную, только быстрее

— Вы с ума сошли, больная?

— Не умничай. Или ты девственник? Ну пойдем, лишу девственности.

Мы еле успели добежать, еще же тишину надо было соблюдать. Она вообще не заморачивалась. Как только зашли в процедурную, свет зажгла, трусы сняла, нагнулась, оперлась о подоконник, и говорит:"Вставляй". А я ж пацан еще. Как вставляй? Это же стыдно, это позор то какой. Я вижу ее первый раз, а она все напоказ выставила! А ягодицы у нее такие упругие, а губы побритые, да так встала, что даже у бессильного все проснется. А у меня тогда уже наготове все было. Халат расстегнул, ширинку тоже. И вошел. И ее сразу закрутило. А я же на все это сверху смотрел. Так меня на три раза хватило, даже не выходил из нее. Трех раз вроде было достаточно. Упахались оба. Я сел на стул отдышаться, а она взяла вату, села на кушетку и стала вытирать между ног. Ноги в стороны, губы раздвинула. Я смотрю, и снова все от вида этой влажной плоти вздыбилось. Она знала, что так будет.

— Ну иди сверху, только глубже мне надо. И ноги мои на плечи возьми. Быстрее давай. И опять ее закрутило. Настоящая женщина была. Ну и меня скрутило вместе с ней.

А потом она подскочила быстро, трусы натянула и пошла к двери. Оглянулась:"Я здесь три дня еще, ты меня удивил. Приходи еще."

Корона на моей голове выросла до потолка.

Что я заметила за время нашего общения, Димка всегда успокаивался после чего-нибудь неординарного. Ну как отпускало? Ему хватало одного раза в сутки. И он ходил счастливый и спокойный. А сейчас он агитировал меня на то, чтобы я что-нибудь сделала с шишкой на своем шве.

— Галь, услышь меня, эта зараза безопасна, пока туда не попала какая-нибудь бактерия, пока ее не стерли до раны. Она ведь не маленькая. Да и маленькая она на фиг не нужна.

— Дим, я тебя услышала, я буду над этим думать, когда придумаю что-нибудь, обращусь к тебе

— Галя, а если эта липома преобразуется в злокачественную опухоль? Так бывает. Что тогда делать будешь?

— Дима! Сам то понимаешь — что говоришь? Какой рак? Я уже в этой жизни всего хлебанула, рак, это перебор. Вот ты рака боишься?

— Я как-то об этом не думал

— А ты подумай, прямо сейчас о том, что ты вдруг заболел раком!

— Да ну, какой рак? Это перебор!

— А что до меня докопался?

— Ну я же врач, и за тебя переживаю, ты мне не чужая.

— Вот как только эта зараза начнет мне мешать, я найду тебя.

— Зачем меня искать? После семи я всегда дома

— Послезавтра, насколько мне известно, ты уходишь на сутки

— Этих суток в месяце восемь или девять. Позвони перед тем, как идти, и не прогадаешь.

— Дима, мать твою за ногу! Мы еще не расстались, а ты о чем?

— Не знаю, Галя, мне и с тобой страшно, и без тебя страшно.

— Вот, не начинай. Я уже все это знаю. Мне тоже с тобой хорошо, но у меня есть другая жизнь. Поэтому я лежу у тебя на руке и кайфую от своего состояния. А ты уже начал переживать о том, что не наступило. Тебе что, плохо сейчас?

— Мне сейчас замечательно. Пошли сходим до центрального рынка, купим поесть.

— Опять идеи о подвалах и кустах спать не дают?

— Нет у меня никаких идей, я сценарий придумываю, до расставания нужно придумать две штуки. А ты даже помочь не хочешь.

— Это же тебе хочется театра, а меня вполне устраивает семейный сценарий.

— Семейный это как?

— Как все. Легли обнялись, поцеловались, соединились покричали, легли спать.

— Как-то скучно и быстро.

— Можно включить кинокомедию, похохотать и сделать это два раза. Будет не скучно

— Нет, не хочу так. Идем на рынок?

— Пошли. А что покупать то будем?

— На что взгляд ляжет.

— Не боишься, что знакомые тебя с хромой увидят?

— Я об этом не думал.

— Генка сильно стеснялся этого

— А как тогда вы жили?

— А сколько мы жили то?

— Все равно. Тебе же это обидно было?

— А что я могла сделать?

— А Витька стесняется того, что ты хромаешь?

— Мне кажется он стесняется даже того, что я детей от него родила, раз не признал их детьми

— Ну а я не знаю стесняюсь или нет. Если встретим кого-нибудь узнаю.

До центрального рынка ходу было двести метров или триста. Пошли мы по Тимирязева, так было ближе. Зашли на рынок, и сразу оказались у молочных рядов. Я стояла, смотрела на бурятскую сметану, и думала о том, как я люблю ее с домашними помидорами. Помидоров у рынка, на деревянных прилавках, видимо, невидимо. Есть размером с мужской кулак, мясистые такие, сладкие. А Димка в этот момент думал о другом. О том, что где-то в середине рынка торгует кондитерская фабрика"Иркутская", у них есть весовой шоколад. Можно этот шоколад растопить, добавить в сметану, размешать, получится вкуснятина. Этой вкуснятиной и намазать меня, а потом облизывать, пока я не умру от возбуждения. Это он мне шептал в ухо. Чем бы дитя не тешилось, его все равно не успокоишь.

— Дима, делай, что хочешь, — сказала я, и отошла в сторону. А Дима пошел выбирать не сметану, а сливки, чтобы не свернулись от горячего шоколада.

Ну а потом пошли выбирать шоколад. Оказалось, что там торгует Люба, которая знала меня еще двуногой. И по знакомству предложила шоколад, у которого истек срок годности, и цена была не 11 рублей за килограмм, а 4 руб, 80 коп. Дима, как порядочный стоял в стороне и не слушал женские разговоры.

— Люба, это не я плачу, поэтому меня цена не волнует.

— А кто?

— Вон тот красивый юноша со спортивной сумкой.

— И правда красавец. Ты где его взяла?

— В психушке

— Все шутишь? Я бы сама с таким замутила

— Люба, он серьезно с пулей в голове

— Если ты с ним шоколад покупаешь, значит пуля не такая уж большая. Скажи ему, пусть идет выбирает.

Мы купили шоколад и пошли за помидорами.

Помидоры были разные. И в итоге мы купили такие огромные, розовые, два штуки, восемьсот граммов. А как они пахли, как пахли! И тут Димка увидел малину. Откуда она взялась? Вроде уже не сезон. Малины мы купили трехлитровую банку и пошли к частникам за молоком, потому что Дима хотел залить малину молоком с пенкой и есть деревянной ложкой, которая была у него дома. Вроде все. Сумка была неподъемной, Дима счастливым. Вся программа минимум выполнена. Мы шли к выходу и придуривались, а почему бы и нет? Ведь завтра все это закончится. А сегодня у нас есть время для радости.

Конец ознакомительного фрагмента.