Родаков не выбирают

Чаласлав, 2023

История про новые приключения коллектива Альфа. На этот раз друзьям придётся столкнуться с загадочными руководителями культа и попытаться выйти победителями из психологической дуэли

Метатель, хватаясь за вертикальный поручень, запрыгивает в открытую дверцу гудящего пламбджета.

— Это последний, — говорит он в радиогарнитуру.

Сержант Шорох за штурвалом оборачивается к нему, поднимает большой палец и отвечает:

— Тогда возвращаемся.

Пламбджет отрывается от вертолетной площадки и описывает плавную дугу, приближаясь к столбам дыма, сливающимся с облаками. Они подлетают к горящей многоэтажке, от которой, прямо на глазах, отваливаются громадные куски, орошающие окрестности кирпичными конфетти. Пламбджет пролетает мимо объятых пламенем балконов и окон.

— Держи дверь открытой, — предупреждает Шорох. — Наших пособираем.

Метатель встаёт с бокового сиденья и, крепко ухватившись за поручень, собирается затаскивать на борт остальных членов коллектива. Шорох немного накреняет судно и, визжа моторами, зависает на месте.

И непонятно откуда в открытый люк впрыгивает Шпилька. Метатель автоматически хочет поймать её предплечье, но девушка запросто занимает устойчивое положение на наклонной поверхности благодаря специально сконструированному протезу.

— Привет, привет, виделись уже, — она пожимает руку Метателя и говорит, глядя в загривок Шороха. — Никого не осталось.

Шорох, не оборачиваясь, приводит пламбджет в движение:

— Тогда подбираем Ледокола. Он уже должен прочесать верх.

Они поднимаются к крыше, ориентируя комингс люка по водосточному желобу. К ним как раз на всех парах мчался Ледокол, набирая инерцию для прыжка. Его огромный экзоскелет весил как легковой автомобиль.

Ледокол запрыгивает и проскальзывает до другого борта. Пламбджет резко заваливается на бок, будто собираясь вытряхнуть массивный объект из кабины. Шпилька с Метателем поскорей оттаскивают его за локти на середину, и пламбджет выравнивается.

— Ой, — смущается Алексей, — извините.

— Что там? — показывает глазами на здание Шпилька.

— Чисто, — рапортует Ледокол и грузно опускается на сиденье. — Всех эвакуировали.

— Вовремя.

Метатель грустно смотрит в открытый люк. Многоэтажка обсыпается и скользящими по диагонали фрагментами, как айсберг, рушится вниз, где клубы пыли, гари и пламени пожирают остатки шедевра советской архитектуры.

Шорох в наушниках:

— Сделали всё, что смогли. Ставим галочку в отчете и — отдыхать. Там Чистотел уже вышел на тех, кто это сделал.

Метатель:

— Да? А я семнадцатого в Аркану хотел съездить.

Шпилька, загоревшись новой идеей:

— И я с тобой. Я там ещё не была.

Метатель скептически покачал головой:

— Не надо тебе в Аркану. Поверь.

Шорох объяснил:

— Мальчишки в тебя камнями кидаться будут.

— Ахах, — рассмеялась Шпилька, но осеклась, осознав, что все смотрели на неё без тени иронии, серьёзно, с капелькой обеспокоенности.

Метатель мрачно проговорил:

— Дети забросают, а взрослые линчуют. Причём женщины первыми.

Шпилька изогнула бровь:

— Это из-за одежды? Я с дипмиссиями и похуже места посещала. Я умею выглядеть уважительно к региональным предубеждениям.

Метатель вздохнул:

— Ну, может, ты и права. Но всё равно не думаю, что тебе уместно со мной ехать. Я на похороны.

Ледокол встрепенулся:

— Дона старшего? (Метатель кивнул) Ничёсе. Вы знакомы?

— Были. Когда у него родился наследник, он нанял меня воспитателем.

— Ахах, — посмеялась Шпилька, — не представляю Метателя в роли няньки.

Вклинился Шорох по интерсвязи:

— Когда это, говоришь, было? Лет двадцать назад? Дон старший тогда как раз был…

— Знаю я, кем он был, — отмахнулся Метатель. — Многие ими были в девяностые. А я всю жизнь в учебке провёл, только выпустился, а тут крах всего. Нас, никому не нужных, — на мороз. Ну, а тут предложение поработать не на стройке или сторожем, а инструктором по специальности. Вспомнить всё, что я зазубривал всю свою жизнь.

Шорох не унимался:

— Ты мальчонку партизанить, что ли, обучал?

— Что-то типа того. Курс выживания, беспрекословное подчинение, аскетизм, спартанщина, всё по их религии. Мы с Доном старшим и его духовниками специальный распорядок составляли.

— И теперь по традиции он займёт место отца, — то ли спросила, то ли констатировала Шпилька.

— Вот, и посмотрим, чему ты там его понаобучал, — бросил Шорох Метателю.

— Ну, не я, — начал отнекиваться Метатель. — Скорее, его духовные учителя. Со мной-то он от силы года четыре провёл, а с ними…

Шорох его перебил многозначительно:

— Насколько я помню: по агентурным данным Дон старший последнее время сильно сдал, лежал чуть ли не в коме, и вот эти самые, как ты говоришь, духовники оставались наместниками. И наставниками для подрастающего Дона.

— Что за духовники загадочные такие? — спросил Ледокол.

— Некие «проведцы». Верхушка секты нечуриан.

— Вот, как раз съезжу, проведаю этих проведцев, — разговор уже надоедал Метателю.

— Может, выведаешь чего? — спросил Шорох.

— Сам выведывай. Снижайся, сержант, чего зря керосин жечь?

— Мы на ракетном топливе вообще-т, — надулся Шорох. — Но ты, конечно, прав.

Он направил пламбджет на приземление.

Городская площадь перед дворцом Дона Арканы.

Гудела толпа бородатых горцев. Они набились перед резиденцией губернатора республики, но, в принципе, были спокойны и, чуть ли не дыша, ждали панихиды и новостей.

Метатель свободно продвигался сквозь плотное скопище местных к балкону дворца. Никто не конфликтовал, все уступали ему дорогу.

Конец ознакомительного фрагмента.