Цветаева за 30 минут

Группа авторов

Серия «Классики за 30 минут» позволит Вам в кратчайшее время ознакомиться с классиками русской литературы и прочитать небольшой отрывок из самого представленного произведения. В доступной форме авторы пересказали наиболее значимые произведения классических авторов, обозначили сюжетную линию, уделили внимание наиболее важным моментам и показали характеры героев так, что вы сами примите решение о дальнейшем прочтении данных произведений, что сэкономит вам время, либо вы погрузитесь полностью в мир данного автора, открыв для себя новые краски в русской классической литературе. Для широкого круга читателей.

За книгами

«Мама, милая, не мучь же!

Мы поедем или нет?»

Я большая, — мне семь лет,

Я упряма, — это лучше.

Удивительно упряма:

Скажут нет, а будет да.

Не поддамся никогда,

Это ясно знает мама.

«Поиграй, возьмись за дело,

Домик строй». — «А где картон?»

«Что за тон?» — «Совсем не тон!

Просто жить мне надоело!

Надоело… жить… на свете,

Все большие — палачи,

Давид Копперфильд»… — «Молчи!

Няня, шубу! Что за дети!»

Прямо в рот летят снежинки…

Огонечки фонарей…

«Ну, извозчик, поскорей!

Будут, мамочка, картинки?»

Сколько книг! Какая давка!

Сколько книг! Я все прочту!

В сердце радость, а во рту

Вкус соленого прилавка.

Марина Цветаева всегда очень любила поэзию: с самого раннего детства она зачитывалась книгами, как теми, что давала ей мать, так и теми, которые были предназначены для ее брата Андрея. По сюжету девочка семи лет никак не дождется поездки в книжную лавку, которую ей обещала родительница и готова даже самостоятельно туда ехать.

Возраст — не случаен: сама поэтесса говорила, что все самое важное она узнала за первые сень лет жизни, а последующие сорок — просто осознавала. Не случаен и образ матери — человека, который много значил в ее жизни и которого она так рано потеряла. Взрослая Марина благодарна последней за привитую любовь к искусству и часто воспевает образ матери в своем творчестве.

Строчка: «…Все большие — палачи, Давид Копперфильд»… — «Молчи!..» — это аллюзия к герою книги «Жизнь Дэвида Копперфильда, рассказанная им самим» Ч. Диккенса в которой речь идет о несчастном детстве маленького мальчика и этот образ обиженного ребенка, Цветаева переносит на себя. Упоминание смерти: «…Надоело… жить… на свете…» — здесь еще просто ребячество, а не действительное предчувствие чего-то трагического, свойственного более позднему творчеству поэтессы.