Принцесса пепла и золы

Хэйлоу Саммер, 2016

Судьба Клэри напоминает сказку о Золушке: после смерти отца девушка осталась жить с матерью и злобными сестрами, и жизнь ее стала похожа на заточение, без единого шанса на спасение. Мир Клэри необычный. В нем всегда есть место магии, драконам и даже вампирам, обитающим в Запретном Лесу. Много лет назад был заключен мирный договор, согласно которому людей и вампиров отделяет граница Леса. Но он был нарушен одной из сторон, которая вторглась на земли врагов и попыталась их уничтожить. Однажды Клэри перешагнет границу королевства и ступит на чуждые ей земли. Но кого ей суждено там встретить: таинственных обитателей Леса или прекрасного незнакомца? Эта встреча способна повлиять на ход истории, но готова ли девушка к таким переменам или роль Золушки ее вполне устраивает?

5

Я подшиваю платье и сохраняю деньги. Сначала думала, что ткань слишком ветхая и истлевшая, чтобы ее штопать, но потом залатала ее с изнанки другим куском материи, и вот мою тряпку снова можно носить!

Короче, признаюсь: сперва, на какой-то короткий миг, у меня возникло искушение купить себе у портного за две золотые монеты бальное платье, но это, конечно же, было бы ужасным транжирством. Моя фея-крестная пообещала раздобыть платье, и каким бы оно ни было, этого платья будет достаточно. В конце концов, я не собираюсь покорять принца, мне всего-то нужно тщательно осмотреть замок, дабы найти некоего камердинера. А его в том, что касается моего гардероба, не обмануть.

А что насчет сумрачных сморчков, а то из-за них у меня, само собой, были огромные неприятности. Причем я считаю виновниками своих бед вовсе не сморчков — и не их отсутствие в овощном рагу, — а изнурительные часы утренней примерки. Каникла рыдала, не сумев втиснуться ни в одно платье, Этци сводила мать с ума своими особыми пожеланиями, а портной в конце примерки потребовал плату за консультацию, на которую ушли почти все деньги, выделенные мачехой на траты подобного рода.

Горькая правда в том, что Этци и Каникла не могут позволить себе дорогие бальные платья. Подобная одежда превосходит наши возможности. Им придется сшить простое платье, без шикарных деталей, которых она желала, для Этци, а Каникле, которой любой лишний слой ткани только прибавит объемов, использовать самую простую повседневную материю.

Все это, конечно, довольно удручающе, а тут еще я возвращаюсь домой в полдень в скандально испорченном платье и без единого сморчка (а еще без своей накидки и корзины, но кого это волнует?).

— Где ты шлялась? — спросила моя мачеха.

— В лесу. На меня напали.

— И кто же?

— Вампир. Я еле вырвалась!

— Расскажи эту сказочку своим сестрам. Они достаточно простодушны, чтобы поверить в это. А мне не надо! Ты умышленно разорвала свое платье, пока лазила не пойми где и плевать хотела на свои обязанности! К тому же опоздала на целый час, а нам пришлось сидеть тут на пустой желудок. О чем ты только думаешь?

И так — целых десять минут, несмотря на пустой желудок. А затем она позволила мне разогреть и подать суп без сморчков.

С тех пор в лесу я не была, потому что инцидент, который произошел два дня спустя, взбудоражил весь город. Люди толкуют, что на окраине леса бродит зверь, опаснее любого вампира. Что именно за зверь — слухи расходятся. Дело в том, что несколько крестьян, работавших на полях, были найдены с укусами и без сознания, а после того как пришли в себя, не могли ничего вспомнить. И теперь странное животное видели снова и снова, но как только его пытаются догнать и убить, оно исчезает в чаще леса.

В моих ушах это звучит не сказать чтобы очень опасно, хотя, по словам очевидцев, этот зверь должен иметь острые когти, огромную пасть и ядовитое дыхание (или же — можно выбирать — шипы на лапах, жало на спине, две головы вместо одной, несколько глаз, шесть-восемь или даже двенадцать ног, длинный хвост, похожий на бич, рог на лбу, а еще — как утверждал один ребенок — утиные лапки). Тем временем, однако, история приобрела более угрожающий характер, поскольку выяснилось, что животное заразило крестьян загадочной болезнью — гриппом с высокой температурой. Состояние мужчин ухудшается с каждым днем, поэтому становится все более необходимым найти неизвестное животное и разобраться в этой загадке.

Не испытывая ни малейшего желания быть укушенной или зараженной утконогим двенадцатилапым недоразумением с рогом на лбу и бичевидным хвостом, а также угодить прямо в руки поисковых отрядов короля, я благоразумно держусь в стороне от Запретного Леса. И даже моя мачеха не имеет ничего против, потому что боится, что в противном случае я могу заболеть таинственной болезнью или, того хуже, заразить ее саму и моих сводных сестер. По этой причине всем нам пришлось отказаться от аромата сморчков в еде, пусть и вкуса, как приходится признаться, мне не хватает.

Три недели миновало с момента того происшествия, что приключилось со мной в Запретном Лесу, и пока я сегодня днем копаю картошку в огороде, размышляя, чем бы приправить вечернее рагу, чтобы оно без сморчков не казалось столь пресным и безвкусным, между бобов и помидоров выныривает остроконечная шляпа моей феи-крестной. Она пряталась среди кустов, опасаясь мою мачеху, презрения и злобы которой она боится, как огня.

Та не раз чихвостила мою фею-крестную с единственной тщеславной целью — не оставить нетронутым ни одно из ее слабых мест. Она с пристрастием припоминает свидетельство, полученное моей феей в Академии Фей (вообще-то, именно так я о нем и узнала), не слишком тактично говорит о ее невысоком росте, охотно высказывая подозрение, что определенное сходство моей феи с гномами, безусловно, вовсе не случайно. Вдобавок мачеха обвиняет ее в дилетантстве, отсутствии вкуса, магических провалах и умственной икоте (что бы это ни значило, но вряд ли похоже на то, чем мне хотелось бы обладать).

Можно понять, почему моя фея так напугана, что пытается всеми возможными способами избегать моей мачехи, как, например, сегодня, когда она ползает по огороду, не появляясь до тех пор, пока на горизонте не станет чисто. Хотя такое поведение вряд ли выставляет ее, как фею-крестную, в лучшем свете. Как она собирается таким образом поддержать меня против мачехи? Скорее уж мне придется протянуть руку помощи моей фее. Но не важно. Если честно, я никогда не верила, что старания моей феи приведут к чему-то хорошему, хоть иногда и делаю вид, что это так, чтобы она не слишком огорчалась.

Я прислоняю лопату, которой только что выкапывала картофель, к ближайшему дереву и приветствую ее, используя традиционную формулировку:

— Призрачных желаний, фея-крестная! Что случилось?

— Возблагодарим призраков, Клэри! Пойдем со мной!

Она машет листком бумаги и пером перед моим носом и, пританцовывая, устремляется к компостной куче.

Там, где высокие стены скрывают неприглядные кучки от посторонних глаз, она кладет бумагу на камень, опускает перо в чернильницу на поясе и протягивает его мне.

— Вот, дитя мое. Подпиши это!

— Что это такое?

— Твое согласие, что ты будешь присутствовать на балу.

— Зачем мне это подписывать? Я ведь сказала уже, что пойду.

— Такой масштабный праздник требует тщательной организации и планирования! В замок будут допущены только те, кто письменно подтвердит свое согласие, вот так-то. Таким образом, каждый гость будет встречен должным образом.

Я замечаю, что рука феи закрывает заметно большую площадь бумаги.

— И что же там сказано? — спрашиваю я, указывая на ее руку.

— А, формальности. Что можно, что нет, как одеваться и вести себя надлежащим образом, что приглашение не распространяется на третьих лиц и, следовательно, не может быть отдано, продано или выкуплено на аукционе, и тому подобное.

Как-то подозрительно, хотя, с другой стороны, думаю, вряд ли обещание присутствовать на королевском балу может содержать что-то противозаконное или аморальное. После минутного колебания я беру перо и подписываюсь.

— Есть еще кое-что! — говорит моя фея — крестная, вытягивая бумагу из-под моего пера, пока я заканчиваю последний завиток. — Твое воскресное платье вычищено и аккуратно выглажено?

— Э-э… нет. Я понятия не имею, когда в последний раз надевала свое воскресное платье!

— Ты должна привести его в порядок!

— Почему? Когда?

— К завтрашнему дню, потому что ты приглашена на одно мероприятие в замке.

Мне тут же вспоминается мой таинственный незнакомец. Встречусь ли я с ним в замке? Сердце бьется быстрее, едва его образ всплывает перед моим внутренним взором. Разум осуждает эту реакцию, что, однако, никак не отражается на моем пульсе.

— Это своего рода вводное мероприятие, — объясняет моя фея. — Тебе и некоторым другим девушкам объяснят, как будет проходить бал и как вам следует себя вести. Такая себе публичная репетиция, если угодно.

— Значит, Этци и Каникла тоже будут там?

Моя добрая фея выглядит смущенной. Да что здесь происходит?

— Нет, — отвечает она после продолжительной, неловкой паузы. — Считается, что для них в репетиции необходимости нет.

— Я не понимаю…

— Они посещают школу для высокопоставленных дочерей. В замке считают, что учениц этого заведения не нужно дополнительно обучать манерам.

— А меня нужно? — возмущенно спрашиваю я. — Так и скажи, что это курсы придворного этикета для простолюдинок!

— Ну, можно сказать и так.

— Я туда не пойду!

— Но это обязательное условие для посещения бала.

— Плевать я хотела на такие условия.

— Ты только что подписалась, что согласна на это!

— Предательница! — кричу я. — Меня приглашали на восьмой день рождения кронпринца! И никто тогда не проходил со мной курсы придворного этикета! А единственным человеком, который опозорился в тот день, был сам наследный принц!

— Да, ты уже говорила, — недовольно замечает моя фея. — Приведи в порядок свое платье, я заеду за тобой завтра днем в три часа. Иногда, чтобы достичь больших целей, нужно просто пересилить себя. Я знаю, о чем говорю.

Больших целей, как же. Зачем мне вообще идти на этот дурацкий бал? А, ладно. Я просто посмотрю на замок изнутри и научусь говорить «Спасибо», «Пожалуйста» и пользоваться салфеткой. Всегда хотела этому научиться.

Воскресное платье мне удается вынуть из шкафа только вечером. Весна была сырой, и, должно быть, именно из-за этого весь подол моего лучшего платья заплесневел. Пятна плесени разбросаны и по всей ткани. Я тщательно выстирываю одежду и надеюсь, что к завтрашнему дню она высохнет. Ночь тепла, и я вывешиваю платье на ветру — это может сработать.

На следующее утро отглаживаю еще влажное платье раскаленным утюгом и осматриваю свои волосы. После первой робкой попытки распустить их и расчесать отдельные пряди я откладываю эту утомительную работу на потом. У моей мачехи и сестер сегодня в полдень назначена встреча с портным в городе, тогда у меня будет достаточно времени, чтобы привести волосы в порядок.

К сожалению, моя мачеха, кажется, догадывается, что я что-то замышляю. Она все утро наблюдает за мной с особенно недовольным выражением на лице. Но, может, это связано и с тем, что мачеха боится визита к портному. Диета Каниклы ни к чему не привела, а Этци все еще надеется, что портной выскочит из подсобного помещения с великолепным роскошным одеянием в руках и отдаст его за бесценок. Моя мачеха знает, какое испытание предстоит ее нервам. Наверное, поэтому она нагружает меня самыми немыслимыми заданиями, требуя, чтобы все было сделано до ее возвращения от портного.

— Я не хочу, чтобы ты сидела сложа руки, пока нас не будет, — чеканит она в ответ на мои протесты. — Кстати, о сидении — стул Каниклы снова расшатался. Боюсь, придется поручить плотнику немного укрепить его. Займешься этим?

Я киваю. Спасибо за оправдание, дорогая мачеха! Теперь я знаю, что ответить, когда ты сегодня вечером спросишь меня, где я была весь день. Наскоро накрываю ранний обед, стираю белье, возвращаюсь в холл, полирую окна на крыльце, меняю травы в мешочках, что лежат в платяных шкафах, латаю скатерть, в которой Каникла на днях прожгла дыру в тайной попытке зажарить кусок нанизанного на вязальную спицу рыбного филе из миски Гворрокко над настольной лампой.

Когда все, наконец, сделано, смотрю на часы и замираю от ужаса: уже почти три, а я еще даже не переоделась! Я несусь по всем лестницам в свою башенную комнату и обнаруживаю, что мое воскресное платье, мое свежевыстиранное, отглаженное воскресное платье перепачкано голубями. Причем основательно. Вот так раз! Я очень люблю наших диких почтовых голубей и не возражаю против того, чтобы они использовали днем мой скромный дом в качестве места встречи, но это зашло уже слишком далеко. Я выгоняю в окно трех белоснежных птиц, которые, воркуя на моей кровати, передают друг другу последние сплетни, и старательно смываю с платья белое пятно.

К тому моменту, как заканчиваю, уже три часа. Я переодеваюсь, с трудом втискиваясь в слишком тесное платье — вероятно, за последние полгода я выросла, особенно в районе груди и бедер, — а потом в слишком коротком платье с большим темно-серым мокрым пятном на груди мчусь по ступенькам вниз, в сад, где меня уже нетерпеливо ждет моя фея.

— Что это такое? — в ужасе вскрикивает она.

Интересно, что она имеет в виду? Мои всклокоченные, нечесаные волосы, скрученные в огромный узел на голове? Пятно на груди? Слишком короткое платье или ботинки на шнуровке, которые выглядывают из-под юбки и все еще в засохшей грязи со времени моего последнего визита в город? Раньше у меня были бальные туфли, но прошлым летом они порвались, вероятно потому, что мои ступни выросли и большие пальцы ног сильно прижимались к носкам.

— Ты не можешь идти в таком виде! — возмущается моя фея, вытаскивая из кармана юбки платок.

И вот она делает то, чего я терпеть не могу, но происходит это так быстро, что я не успеваю ее остановить: она плюет в носовой платок и вытирает мне лицо. Фу!

— Прекрати! — воплю, отступая назад и отталкивая от себя ее руку с носовым платком. — Это отвратительно!

— Ты могла бы избавить себя от этого, если бы удосужилась умыться перед тем, как идти на официальную встречу в замке!

Я топаю обратно в дом, хватаю на кухне мокрую тряпку и встаю, держа ее в руках, перед зеркалом в прихожей. Ну права она, права! На брови, кончике носа и щеке красуются хорошо заметные черные пятна от золы. Понятия не имею, как они туда попали. Когда я смотрела в зеркало в последний раз, их еще не было, но чтобы выпачкаться в пепле, мне стоило всего лишь коснуться перил лестницы. И если я потом смахнула пару раз волосы с лица — нечему и удивляться.

Фея-крестная объявилась после того, как уверилась, что моя мачеха действительно покинула дом, и теперь постукивает по своему декольте, в явном стремлении указать мне на что-то. И верно: на этом месте тоже виднеются пятна золы.

— Твое платье слишком тесное, — констатирует она. — Того и гляди, что-нибудь выскочит.

— Там особо нечему выскакивать.

— Ох, — говорит моя фея, — сейчас я бы так не сказала. Я была бы рада, будь у меня твоя фигура!

Только подобные фразы и оправдывали в моих глазах ее существование. То есть, имею в виду, если тебе приходится идти в замок на изысканное мероприятие по обучению этикету в заплатанном, чересчур узком и слишком коротком платье, непричесанной и без макияжа, то что-то подобное услышать приятно. Тем более сказала она это очень убедительно.

Я смахиваю с кожи последние остатки пепла, замечаю, как при мысли о том, что сейчас начнется, кровь приливает к лицу, отчего мои губы и щеки выгодно краснеют, и закалываю шпильками несколько выбившихся из пучка прядей. Вот так. Большего я сделать не могу. Пойдем и навестим в замке Их Высочеств!