Восход некроманта

Хранитель Историй, 2019

Власть над самой жизнью дарована тому, кто никогда об этом не просил. Тому, чьи помыслы чисты, кого учили жить, а не славиться. Аврелиан Витанский, юноша из глубокого леса, познаёт на пути некроманта цену всеобщей любви и куда могут привести самые благие намерения…

Глава III

Аврелиан шел на запад несколько дней. Будучи полным сил и помня о своем лесном детстве, он уже прекрасно выживал среди деревьев, находя съедобные травы и кустарники. При помощи магии он смог даже убить бродившего неподалеку оленя и зажарить его на костре. Как раз за этим занятием его застал патруль имперской армии. Несколько солдат окружили молодого человека в одеяниях алхимика, предупредительно направив на него кисти правых рук, готовых выпустить несколько боевых заклинаний. Один из людей в черно-золотых доспехах обратился к встревожившемуся юноше:

— Кто ты и что здесь делаешь?

— Я иду на фронт, господин. Я отбился от отряда и иду обратно.

Аврелиан продемонстрировал уже поблекшего грифона на груди, осторожно раздвинув плечами плащ. Говоривший солдат медленно подошел к нему с неопущенной рукой и дотронулся до грифона другой кистью. Он закрыл глаза и немного пошевелил губами, после чего опустил руки и сказал:

— Хорошо, амулет и правда твой. Где тебя завербовали? — с этими словами солдат достал небольшой листок бумаги и выжидательно посмотрел в него.

— В Лине.

Солдат немного пробежал глазами по листку и спросил:

— Ты под руководством Энорека?

— Да.

— Хорошо, доставим тебя туда. Ты почти дошел, Аврелиан Витанский.

Юноша встал и пошел за хмурыми бойцами. Через полчаса он услышал шум лагеря армии, еще через несколько минут перед ним вновь расстелилась шевелящаяся разноцветная равнина. У юноши сперва закружилась голова от такого количества всевозможных звуков, порожденных тысячами людей, объединенных единой проблемой.

Его привели на окраину того массива людей, к его командиру в неизменном золотом шлеме. Солдат, шедший впереди, позвал того по имени, на что Энорек повернул голову и застыл, уставившись прорезями для глаз на Аврелиана. Эскорт немедленно удалился, и юноша остался в одиночестве крутить носком ступни в земле перед начальством.

— Аврелиан, как ты выжил?!

— Это было… странное чудо, господин.

— Подойди ко мне.

Аврелиан глотнул и подошел. Энорек стал внимательно осматривать юношу с ног до головы, особенно внимательно следя за теми местами, где некогда были раны. Он взял его ладонь, ранее пронзенную насквозь, и увидел лишь абсолютно здоровую плоть, словно юноша ее даже не царапал никогда. С недоверием солдат посмотрел и на вторую, но был вынужден признать, что Аврелиан действительно здоров и цел.

— Расскажи, где ты был и что с тобой сделали?

— Господин, после нападения я был почти мертв. Только благодаря беспощадной воле к жизни я смог проползти к ближайшему дереву, и дальше пошло что-то совсем странное. Я увидел все вокруг сложными плетеными рисунками, — в этот момент Энорек задержал дыхание, но не перебил, — и каким-то образом смог починить свой. Затем я оказался в какой-то деревне, где я учился немного этому странному зрению, но на нее напали, люди покинули ее, а я направился сюда.

— То есть. Ты хочешь сказать. Что самостоятельно. Без наставников. И даже, в крайнем случае, книг. Обучился высшей магии?!

— Э-э-э…

— Смотри, — Энорек поднял свою ладонь, и над ней зажглась руна. — Ты можешь сказать, что она делает?

— Нет, господин.

— Хорошо. Попробуй ее использовать на вон том камне.

Юноша использовал магическое зрение и врисовал в небольшой булыжник этот знак, после чего посмотрел обычным взглядом. Камень вдруг покрылся влагой.

— Если в нем сделать небольшую дырку, то из нее потечет чистая вода. Но я не почувствовал, чтобы ты использовал мои силы. Не думал, что у меня под боком скрываются такие таланты.

— Эм, спасибо.

— Потом благодарности. Тебя нужно перевести к магам, чтобы от тебя был здесь толк. Не тратить же твой потенциал на алхимию! Только вот учителей у нас сейчас толком нет. Но что-нибудь придумаем. Ты вообще как чувствуешь, что тебя больше тянет?

Перед глазами юноши пронесся бой. И вид людей, искалеченных войной, их разорванные и окровавленные трупы заставили его ответить без сомнений:

— Целительство.

В ответ юноша услышал лишь усмешку. Энорек сказал ему пока побыть с алхимиками, а сам удалился куда-то вглубь армии.

Аврелиан направился к шатрам своих согильдийцев. Те упорно создавали видимость работы, погруженные в откровенную скуку. Увидев своего товарища, они издали возглас удивления и пошли встречать его. Оказалось, что его считали погибшим, поскольку сложно было представить себе его спасение. Около половины алхимиков из отряда погибли, однако не похоронили лишь Аврелиана. Из солдат же потеряли лишь двоих, их противником оказался Культ Жизни, сборище фанатиков, которые верили, что революция и Война Ткачей времен древней империи не выполнили свою главную задачу: дать простому люду свободу. И теперь они стремились принести людям эту самую свободу, страхом заманивая все новых и новых членов в свои ряды. Однако для имперской армии они были лишь небольшим недомоганием в этой войне, поэтому на них почти не тратили силы. Услышав же рассказ юноши и узнав про его планы стать магом, алхимики сперва пришли в восторг, а затем немного огорчились. Один из них, потерявший в бою глаз, немедленно обратился к юноше с некоторой насмешкой:

— А ты это залечить сможешь?

Аврелиан, помня прошлый свой опыт, не на шутку испугался. Он опустил взгляд и собирался было отнекиваться, но он увидел вокруг себя лишь хищные взгляды. Волки в алхимических плащах уже готовы были броситься на растерзание молодого мага, отчего по его телу растекся жар. Засохшими губами он сказал:

— Без проблем.

И сразу вновь использовал свое особое зрение. Юноши вокруг отхлынули от фиолетового свечения в его глазах, отчего Аврелиан лишь улыбнулся и протянул руку вперед. Раненый, колеблясь, наклонил к нему голову. Аврелиан внимательно изучал его, после чего стал исполнять уже привычную процедуру. Он обнаружил, что если лечить не себя, то силы покидают тело не так скоро, хотя у него и слегка закружилась голова. Скоро все ниточки встали на свои места, маг посмотрел привычным образом на своего соратника и обнаружил, что у того сначала появилась небольшая дымка на месте пустой глазницы, которая стремительно уплотнялась и принимала нужную форму. Через каких-то полминуты алхимик удивленно смотрел вокруг обоими глазами, шепча слова изумления. Аврелиан же с победным видом оглядел стоящих вокруг. Глаза волков обратились взглядами овечек. Только хотел юноша сказать еще что-то победительное, как услышал голос Энорека:

— Определенно тебе надо в целители.

Аврелиан оглянулся и увидел своего командира в компании мага в бело-голубой мантии.

— Готов уже к великим свершениям? — улыбнулся второй пришедший.

На его улыбку юноша ответил лишь немного виноватым взглядом, словно ребенок, обронивший завтрак прямо на глазах у мамы.

— Такого я давненько не видел. Тебя бы к архимагу нашему направить, вот он бы тебя обучил как следует.

— Благодарю, господин.

— Пойдем, у нас много работы, юноша.

Аврелиан пошел вслед за целителем, кивнув на прощание своему командиру. Его повели сквозь лагерь к стоянке магов его специализации. Путь вышел долгим, поскольку молодой маг все время терялся, когда между ними проходил всадник или какой-то солдат звал его приготовить выпивку. Только его компаньон вечно выручал его и находил затерянного в толпе. Наконец они пришли к целителям.

У одних из самых ценных на фронте магов было соответствующее положение. Они стояли отдельно от всей толпы, окруженные кольцом часовых. На их земле даже трава не была полностью истоптана, да и запаха отходов не стояло. Только от шума защиты никакой не было, однако то, как на них смотрели прохожие, спокойные походки его будущих коллег, которые мило беседовали о насущных делах — все это внушало чувство особенности и позволило юноше без проблем потерпеть это лишение. Его привели к старому магу с безупречно белой бородой, корпевшего над лежащим в траве телом некого лорда. Он заживлял многочисленные царапины на лице оного, чтобы не оставить шрамов. Когда маг завидел юношу, то обратился к нему, не прекратив свое дело:

— А, это ты тот гений высшей магии?

— Да, господин.

— Так просто принять комплимент о своем гении, — мечтательно уставившись в небо, сказал целитель. — Да, тебе точно дорога в маги. Итак, что ты умеешь?

— Я толком сказать не могу. Я просто научился видеть все неким рисунком и управлять им.

— Да, тасурум. Так это зрение называется. Теперь ты понимаешь, почему мы верим, что мир сплели Великие Ткачи?

— Похоже на то.

— Хорошо. Что ты делаешь с нитями?

— Ну, я использую руны, что мне показывал Энорек. Я их как бы вплетаю, и что-то происходит. Я убил нескольких захватчиков, вплетая руну огня, и они загорались, а еще нескольких я, как бы это сказать… я сломал их нити, и они состарились до смерти.

— Вау. Это что-то интересное. В твоем роду не было… магов очень узкой специализации?

— Нет…

Целитель отпустил лорда и повел юношу в свой шатер. Там было множество белых подушек, на которые они расселись.

— Я думал, что старых викариев вроде меня невозможно удивить. Но, видимо, я ошибался. В общем-то, все обучение магии заключается только в том, чтобы научиться тасуруму, рунам и их использованию. Большинство магов так самому тасуруму и не научаются, только косвенно его используют. Их разум входит в специальное состояние, в котором они могу использовать его, так и не увидев. Но ты у нас особый случай, и твое обучение пройдет явно быстрее прочих. Войди в него, пожалуйста, на пару секунд.

Аврелиан выполнил его просьбу незамедлительно.

— Так быстро… Ты меня немного пугаешь. Не все архимаги могут похвастаться такой скоростью. Ну, хорошо, начнем с простейших рун.

С этого момента началось очередное обучение. Аврелиан выяснил, что его руна лечения только чудом подошла, поскольку он перепутал пару плетений, когда вспомнил ее в первый раз. Он стал учить знаки для вывода яда из тела, для избавления от всяких болезней и для разнообразных восстановлений. На каждую он затрачивал не более дня, память не стала играть с ним в забывалки и быстро привыкла к этим условиям. Учился юноша на лягушках, которых специально для его обучения завезли в лагерь. По словам его наставника, скоро он смог бы одним лишь желанием делать привычные заклинания, даже не используя тасурум. Сердце Аврелиана разрывалось от гордости за свои успехи, уважение старших и зависть равных возвышали мальчика из Контанто в своих глазах до уровня дракона или даже выше. Особую гордость он испытывал, когда обращался к алхимикам за выпивкой. Он театрально скрывал свое чувство превосходства, чем зарабатывал себе прекрасных ненавистников. Но накануне окончания его двухнедельного обучения случился поворотный момент его жизни, о чем юноша сперва даже не задумывался.

Он ради тренировки взял неподвижную лягушку с оторванной задней лапой. Заклинание на восстановление оторванных частей тела требовали недюжинных сил, но для столь маленькой твари требовали лишь мимолетной усталости как после короткой легкой пробежки. Однако после исцеления перепончатое создание не стало никак себя вести, так и оставшись недвижно лежать в ладони. Юноша попробовал еще сильнее подлечить ее, отчего зеленый прыгун стал немного ярче, словно помолодев, но все равно не зашевелился. Юноша использовал тасурум и увидел, что жизнь уже покинула лягушку. Ее узор был безупречен, но в нем не было золотого потока пламени. Аврелиан заинтересовался и попробовал исправить это, положив лягушку на землю, после чего соединив ее с узором травы и направив немного жизни в нее, после чего разорвал их связь. Лягушка тут же упрыгала в другом направлении, а огонь в ней стал очень быстро расти, пока не принял нужные размеры. Аврелиан же побежал рассказать это своему учителю. Тот очень долго молчал с широко раскрытым ртом и немного дергавшимся глазом.

— Что-что-что-что-ЧТО ты сделал?! Воскресил лягушку?! Ты ничего не путаешь?!

— А почему Вы так думаете? — испугался юноша.

Целитель на несколько секунд отвернулся и посмотрел вдаль. Он рассеянно сказал:

— Потому что по-хорошему это невозможно. Может, тебе все же показалось?

— Нет, господин, я понимал, что делаю, и все видел. В ней не было жизни, в этом я уверен наверняка.

— Я даже не знаю, что сказать. Вообще эти твои слова о потоке жизни звучат как-то странно… Но если работает, то, возможно, ты прав… Хотя с другой стороны… Не важно! Я поговорю с коллегами, и мы еще поговорим об этом с тобой. Но завтра тебе предстоит уже выбраться в поле. Герцог Расендский тоже прослышал о твоих талантах, и он хочет, чтобы ты не тратил его впустую.

Аврелиан кивнул. Его сильно смутило такое заявление, хотя и порадовало его самолюбие. Засыпал он со смешанными чувствами, которые заслонили собой даже предвкушение будущих свершений.

На следующее утро у шатра его уже ждал коренастый мужчина с широким лицом и хитрыми глазами, верхом на рыжем коне, облаченный в оранжевую мантию.

— Хорошее утро, Аврелиан, — поздоровался тот. — Меня зовут Экзонис, нам с тобой сегодня предстоит веселая работа.

— Хорошее. А что мы будем делать?

— Наш неприятель решил сосредоточить силы и укрепился на побережье. Это большая оплошность, но они пока об этом не знают, и мы должны объяснить им, почему они неправы. Если ты уже готов, выдвигаемся прямо сейчас!

— Э, хорошо.

Юноша тоже оседлал лошадь, и они двинулись из лагеря. Экзонис долгое время молчал, пока лагерь не скрылся за горизонтом.

— Я слышал о твоих великих способностях. Как ты смог так быстро освоить то, чему целители учатся чуть ли не всю жизнь?

— Я даже не знаю. Я был при смерти, и в какой-то момент почему-то у меня включился тасурум. А потом все как-то совсем просто пошло.

— Удивительно… Будь осторожен, парень, могущество — это очень опасная вещь. Но мне кажется, что тебя ждет в любом случае великое будущее.

— Наверное, — сказал Аврелиан и неподвижно уставился вдаль.

— Что тебя гложет?

— А? Да так, мелочи.

— А выглядишь так, словно у тебя убили всю семью.

Аврелиан от неожиданности так рассмеялся, что чуть не упал с лошади.

— Вообще-то так и есть, — наконец сказал он и вмиг помрачнел.

— Ой!

До неприятеля они доехали в молчании. Скоро магам открылся вид их стоянки. Лагерь варваров решительно отличался от такового у имперцев. Дикари были тихи и строги, несколько сотен их солдат в ветвистых шлемах стояли ровными строями, шеренгами передвигавшиеся по площади лагеря, и только стук сапог нарушал мрачную тишину, да изредка это же делали их командиры, отдававшие приказы на их языке.

Лагерь был окружен металлическим сетчатым забором с монолитными темными сооружениями вроде квадратных башен на равном расстоянии друг от друга, от них исходил тихий треск, а сетка забора жужжала и изредка выбрасывала искры, из чего имперцы решили, что у дикарей есть какие-то маги. Наверху же башен стояли солдаты с непонятными трубками вполовину их роста наперевес, оканчивающимися треугольным механизмом, покрытыми узорами. Да и в самом лагере было полно разнообразных вещей непонятного назначения, вроде металлических шаров размером с голову, чего-то похожего на алхимический стол, но на котором жарилась еда, и совсем уже необъяснимых металлических коробок на колесах, размером с несколько быков. Пленных не было, хотя их трупы можно было заметить в решетчатых клетках, утрамбованных до совсем уже нечеловеческого состояния, отчего Аврелиану сделалось дурно. Самих же магов неприятия видно не было.

— А ведь их рассеянность было их единственным спасением, — сказал Экзонис и протянул ладонь в сторону лагеря.

Он немного пошевелил пальцами, отчего над ним загорелось пламя, которое стремительно разрасталось, а затем пошло прямо на дикарей огненной лавиной. Огонь прошел по стенам и стал уничтожать все на своем пути внутри лагеря. Маг поднял другую руку, и на другой стороне лагеря возникло такое же пламя. Воздух почернел от дыма и запел воплями молчаливых и бесстрашных варваров. Потом маг щелкнул пальцами и от него полетел скрипящий белый шарик. Когда шар долетел до стен, из него во все стороны полетели ветви молний, также неприятно насаждавшие случайно выжившим дикарям. От их воплей и запаха горелого мяса Аврелиану стало плохо, он то и дело подлечивал себя своими новыми приемами и с изумлением смотрел на своего напарника, развалившегося в седле и со скукой смотревшего на происходящее.

— Хорошо, что так мало людей так хорошо знают боевую магию, а то что бы с нами стало? — сказал он.

— Вы не архимаг случайно?

— Нет. До него мне еще учиться и учиться. Ладно, хватит с них уже, мы не только за этим приехали. За мной.

Тогда маги тронули коней и помчались вперед. В пару секунд они оказались перед одной из башен, и Экзонис стал всматриваться в стену. Аврелиан тоже посмотрел тасурумом в камень и увидел вплетенную в узор по всему рисунку очень простенькую руну, из-за которой часть стены перед ними рассыпалась. Они въехали в образовавшуюся дыру, и перед ними предстал некогда живой лагерь. Всюду была копоть и пепел, немногие тела имели некое подобие нормальной человеческой формы, и только треск огня нарушал нависшую тишину. Хрипы бившихся в агонии людей были похожи на извращенное щебетание птиц, Аврелиану казалось, что они как будто оказались в другом мире, где бал правило разрушение.

— Возможно, я немного перестарался. А теперь ты мне поможешь.

Они спешились и стали пересекать территорию пепелища. Среди углей боевой маг нашел одно тело, что слегка подергивалось. Он перевел взгляд на юношу, а затем снова на тело. Аврелиан тут же принялся исцелять раненого. Он только дивился, откуда в безногом почерневшем теле могла взяться жизнь. Юный маг долго пытался дать телу шанс на спасение, но все его старания были слишком слабыми, потому он пошел на отчаянный шаг и передал ему часть собственного золотого пламени. После этого он весь покрылся потом и тяжело задышал, но сделал свое дело, и дикарь был как новенький.

— Ты про блодрак не забывай, тебе же легче будет, — наставническим тоном сказал Экзонис. — А ты у меня сейчас как коренной имперец заговоришь.

Он положил большой палец на лоб их пленнику, после чего спросил:

— Ты меня понимаешь?

— Да.

— Отлично. Раз уж мы наконец-то можем поговорить, скажи: откуда вы на нас свалились?

— Лучше убей меня. Я ничего не скажу, — ответил допрашиваемый с некоторой гордостью. За это маг сжег ему обе ноги, отчего глаза пытаемого полезли на лоб с такой силой, что могли выскочить из орбит.

— Аврелиан! — юноша дернулся от неожиданности и вылечил ноги несчастного. — И мы можем это продолжать ему очень много раз. Откуда вы?

— Нет!

Пытка повторилась.

— Откуда вы?

— Из-за моря!!! Великий вождь приказал нам захватить все прочие земли! Он…

Маг заставил голову солдата лопнуть, отчего Аврелиан пришел в замешательство.

— Зачем Вы убили его?!

— Аврелиан, цель нашей миссии — запугать этих неразумных. Они все равно ничего толком не скажут, но нам сейчас это и не важно. Пойдем.

Высший маг пошел дальше, а Аврелиан задержался, разглядывая кровь, обагрившую его белую мантию. По рукам пошел холодок, заставивший его оцепенеть.

— Что случилось?

— Но зачем мучить этих несчастных? Разве этого погрома, что Вы устроили, не достаточно?

— Сейчас надо запугать кого-то одного, чтобы он сбежал и рассказал о наших ужасных пытках своим собратьям, вот и все.

— Но зачем так жестоко?

— Аврелиан, я слышал, что ты был в деревне, вырезанной этими варварами. Ты хочешь, чтобы это продолжалось? Чтобы несчастные люди теряли свои семьи? — перед глазами молодого мага тут же пронеслось лицо Дароны, отчего он вздрогнул. — Этой война, Аврелиан. Война. И мы лишь исполняем волю нашего милостивого императора, который желает процветания его подданным. Возможно, мы и жестоки. Но лучше быть жестоким, чем мертвым.

— Наверное, Вы правы…

— Пойдем, нам надо работать.

Аврелиан пошел дальше, волоча отяжелевшее сердце. Он всеми силами пытался заставить себя просто следовать приказу, но в глубине души желал только того, чтобы это как можно скорее кончилось.

Еще долгое время по крупицам они собирали информацию. Наконец, когда они покончили с десятком солдат, одного из которых Экзонис как бы случайно не до конца убил, они покинули лагерь. Аврелиан с величайшей радостью въехал в живую степь, где уже не было запаха горелых тел, и на пару километров опередил своего напарника, пока не спохватился и не стал ждать его. Экзонис тоже повеселел и снова начал разговор:

— Слушай, Аврелиан, ты не в курсе, почему твой наставник так побледнел вчера? Я как его увидел, так сам испугался.

— Просто я ему рассказал, как воскресил лягушку, и он…

— ЧТО?! — маг так и застыл. Через несколько секунд он медленно спросил: — Ты точно в этом уверен?

— Да… Это было не так уж и сложно, просто я ее исцелил, но она не стала прыгать, и я проявил немного фантазии.

— Нити Мироздания…

— Почему все так этому пугаются? Это же действительно было просто!

— Просто если это так, то ты — некромант, — сказал ему Экзонис с потерянным видом.

— Кто?

— Ну, некромант. Маг жизни и смерти… Но это очень странно…

— Что?! — теперь застыл уже юноша. — Как такое может быть? Я же даже не из рода магов!

— В том-то и дело, что не может. Про некромантов разве что ходят страшные сказки еще из времен Войны Ткачей, но вживую их еще никто не видел. Способные управлять самой природой в самом могущественном ее проявлении, бессмертные и властные, они могут практически все, что угодно. И тут этим оказываешься ты… Нет, что-то здесь не так.

Радости этот разговор не принес никому. Однако по возвращении в лагерь Аврелиан не мог найти себе места, ему не верилось, вот так просто ему с неба упала возможность вернуть всех своих близких! И стать известным на всю империю, или даже дальше. Идея о могуществе, так неосторожно сказанная Экзонисом, зажгла его сердце, так что юноша валялся на земляном полу в своем шатре и крутился, задыхаясь и неостановимо вращая руками. Ему хотелось выбежать наружу и кричать от счастья, и в какой-то миг он не выдержал и действительно бросился в шум толпы и сладкий воздух, где вновь встретил своего наставника.

— Аврелиан, с тобой все хорошо? — спросил он с озабоченным видом. — Тебя не знобит, там, может, помощь какая нужна? Все же первый выход в бой.

— Нет-нет! Вы что, я так счастлив не был никогда в своей жизни! Правду говорят мудрые, в этом мире возможно совсем все! Если я некромант…

— Это вряд ли, — целитель сказал это так резко, что Аврелиан невольно успокоился. — Парень, я понимаю, ты очень талантливый, но некромантия это уже за гранью фантазии. Пожалуйста, успокойся.

— Да почему Вы мне не верите? Я же своими руками воскресил ее, и еще солдата там, на задании!

Ответом ему была высоко поднятая бровь.

— Просто… Вы же знаете, что мы там делали? — в ответ решительный кивок. — Так вот, когда мне было нужно исцелить первого из них, я видел, что он уже был мертв. И его я тоже вернул к жизни, просто используя свой поток жизни.

— Дракон тебя сожги, юноша. Я уже побеседовал с архимагом, даже он и близко не видел ничего похожего на это твое золотое пламя. Конечно, я не обращался к драконам, но мой опыт подсказывает, что этого и не требуется. Аврелиан, я полагаю, что просто твой разум придумал это для удобства, тасурум на самом деле каждый человек видит по-своему, потому возможно и то, что ты не так все понимаешь, а те, кого ты якобы воскресил, просто были ну очень плохи.

— Но я же видел!

— Жизнь долгая, мы, возможно, еще разгадаем эту тайну. Но сейчас не до того. Отдохни пока что.

— Хорошо, — с тяжелым вздохом ответил молодой маг.

«Но я же видел! Эх, нет на них надежды», — подумал он, и решил не говорить больше никому о своем открытии.

Последующий месяц сильно измотал юношу. Мысли о некромантии и слова старших об этом заставили его вновь стать молчаливым, так что ему осталось только продолжить заниматься на лягушках. Однако то, как упомянул драконов его наставник, очень удивило его, и он спросил у Экзониса во время следующей вылазки:

— Господин викарий, Вы можете рассказать мне о драконах?

Его напарник удивленно уставился на него.

— А что про них рассказывать? В смысле, и без меня хватает историй об их подвигах и всем прочем. Что именно ты хочешь узнать?

— Просто я… Ну, просто мне хочется узнать, кто же они такие. Просто если я правильно понял, то они обладают разумом…

— А ты думал, что драконы — это бездумные летающие монстры? Вау! Ты читал хотя бы про Войну Ткачей?

— Честно говоря, нет.

— И кому… Не важно. Я расскажу про них, когда закончим.

Они как раз подъехали к очередному лагерю. Очень быстро он тоже стал сиять веселыми огоньками, после чего маги принялись искать выживших дикарей. Аврелиану было все так же противно от их работы, и лишь напоминания Экзониса о воле императора немного успокаивали юношу. Он не мог так легко принять, что делает такие ужасы под чьим-то руководством, но все же понемногу смирялся с этим. Когда же наконец его душевные муки кончились и они направились обратно в лагерь, его напарник вернулся к прежнему разговору.

— Драконы — это самые великие маги. Когда-то давным-давно, еще в домагическую эру, несколько человек смогли каким-то образом порвать ткань Мироздания в месте, что сейчас называют Началом Мира, и таким образом открыли в себе дар магии. Они решили сделать себе облик великих чудовищ из древних легенд и превратились в огромных разноцветных крылатых монстров, покрытых чешуей, и сделали в Начале Мира специальный ритуал, дарующий такую форму. Потом они, обладая великой силой, покорили весь мир и создали Империю Драконов. Но однажды один из них, красный, решил, что они слишком несправедливы к простым людям, и решил дать власть в наши руки. Началось восстание, переросшее в полноценную гражданскую войну. В конце концов повстанцы победи в ней, спустя пару сотен лет, и создали новые государства, одно из которых — наша империя. Но драконы, что были на нашей стороне, не погибли, а стали заниматься неизвестно чем, однако в политику они больше не лезут.

— Но тогда почему красный… — у юноши выступили слезы на глазах.

— Что такое? Только не говори…

— Мою деревню убил красный дракон.

— ЧТО?! Алое Крыло Революции, пламенный защитник людей убил ни в чем не повинную деревню? Аврелиан, ты точно сошел с ума! Ты бредишь, ау! Такого быть не может! Сначала ты говоришь о некромантии, теперь такое о самом благородном из драконов, нет, с тобой точно что-то не в порядке! Как ты вообще мог подумать о таком?

— Просто, когда я шел в Контанто, я видел в небе дракона, что стремительно удалялся от нее. И мне стало ужасно плохо, когда он пролетел надо мной, а потом я увидел, что стало с людьми, они просто были в ужасе, их тела были скручены от какой-то муки, и они все были мертвы.

— Тогда я могу поверить, — маг усиленно стирал со лба пот. — Наверняка это не более чем совпадение. Возможно, он увидел что-то такое, что очень его огорчило, и он не сдержал чувств. Драконы в этом плане вообще тяжелые существа, их настроение все тотчас чувствуют. Но я уверен, что их убил не он, нет, это просто не мог быть он, мое слово!

— Ладно-ладно, я Вам верю, — защитился руками юноша.

Экзонис издал нескольку мычащих звуков, после чего ехал, глядя под ноги своего скакуна.

В лагере Аврелиан откровенно скучал. С каждым разом он все больше привыкал к военным действиям, и уже не трясся ночью в обнимку с подушкой, когда вспоминал очередного несчастного, которому даровал жизнь, отнятую через минуту. Иногда он наведывался к алхимикам, но они не горели желанием разговаривать с высокомерным магом-гением, и он просто просил у них немного посидеть за алхимическим столом. За этим шедевром инженерной мысли он вспоминал славные времена в гильдии, когда он верил, что алхимия — это настоящее чудо, не идущее ни в какое сравнение ни с чем другим. Он вновь и вновь создавал разные зелья, вспоминая такое недалекое, но уже оставленное прошлое. С благоговением он вдыхал пары и следил за цветом раствора, так привычно чувствуя себя простым человеком.

Однажды он присутствовал на одном очень важном заседании герцога Расендского о планах на ближайшее будущее.

–…И поскольку побережье уже стало практически безопасным для мирного населения, мы можем переходить в контрнаступление, — говорил полный мужчина, чья седина требовала признать в нем старика, но сталь и пламя в глазах не давали языку повернуться, чтобы назвать его таким, одетый в темно-зеленые одежды. — Поскольку К’юст продолжает отказываться строить нам суда, мы воспользуемся посудинами этих варваров. Раз уж они смогли пересечь на них море, значит до их материка совсем не так далеко, как нам казалось. Потому мы примерно за месяц сможем доплыть туда. Осталось лишь добыть эти самые корабли. Теперь их придется не топить, а освобождать от захватчиков, так что, господа маги, попрошу вас приберечь самые разрушительные заклинания до высадки.

Эти слова ознаменовали новый этап войны. При этих операциях Аврелиан временно оказался не у дел, потому смог заниматься больше чем когда-либо. В ожидании плавания он думал о своей роли в этой войне, но никак не вязалась у него долгая череда неудач с геройством. В перерывах от занятий не только целебной магией он сидел возле шатра и смотрел на отдыхающих солдат. Те травили друг другу байки о своих великих подвигах, за которые их должны были удостоить минимум титула графа, и завидовал им. Ведь его подвиги было неприятно даже вспоминать, что уж говорить о том, чтобы рассказывать случайному собутыльнику. Тоска не покидала юношу, она была будто тень в сером плаще, вечно бродившая подле него, напевая печальную мелодию, но не просившая ничего. Как старый друг, который пришел в гости спустя пару десятков лет, и лишь молча видом своим навевает приятные воспоминания, но сказать с ним толком нечего.

Чтобы юноша не тратил свой гений впустую, его направили в один из отрядов по зачистке. В самый первый раз они делали засаду, и он сидел на ветке с другим магом, Оккасетом. Тот сидел в развалку, то и дело создавал в руке острую сосульку и чистил ею ногти.

— Ну что, мистер гений, каково это: быть среди простых смертных?

— Не особо я рад своему гению, — Аврелиан покосился в сторону.

— Да ладно? Не рад стать неофициальным высшим магом за месяц? Тебе корона там не давит?

— Да если бы я сам научился. Я уже побаиваюсь этой силы.

— Услышал бы тебя мой братец! Бедняга до сих пор даже неофита не получил, вот ему будешь говорить о своем страхе!

Конец ознакомительного фрагмента.