Три правила фантома

Холли Риверс, 2020

Демельза обожает изобретать, мечтает стать знаменитым учёным и получить Нобелевскую премию. Есть только одно «но» – неожиданно открывшийся талант. Совершенно ненаучный! Демельза умеет призывать фантомы, призраки умерших, как её мама, папа, бабушка и долгие поколения предшественниц. Это умение требует соблюдения строгих правил, почти как настоящая наука, так что девочка сразу пытается поставить пару экспериментов. А ещё на людей, обладающих этим даром, ведётся охота. И похоже, следующей целью выбрана Демельза. Только вот охотник не на ту напал – Демельза крайне, крайне изобретательна.

Глава 3

Гадание на тостере

Демельза проснулась под трезвон своего будильника. Какое-то мгновение она не могла понять, где находится. Голова была словно ватная, будто она проспала несколько столетий кряду, а пижама, влажная от пота, прилипла к телу. Она нацепила очки, поморгала, и комнатка на чердаке выплыла из тумана.

Почему она так странно себя чувствует? Что же случилось прошлой ночью? Она не помнила, как заснула, а теперь каждый мускул стонал и ныл. Она снова чебурахнулась с лестницы, изобретая что-то во сне? Или она заразилась краснухой? (Честно говоря, она не имела ничего против того, чтобы у неё на несколько дней обсыпало задницу, при условии, что можно будет не ходить в школу.)

И только когда Демельза уронила голову обратно на подушку и поглядела в потолок, что-то словно перещёлкнуло в мозгу.

Пшшш, пшшш, пшшш… Пшш, пшш, пшш.

События прошедшей ночи нахлынули, словно на ускоренном просмотре, воспоминания вспыхивали в голове Демельзы, как фейерверки. Необъяснимое нашёптывание, неземные звуки, дрожь по всему телу…

Демельза разом села в кровати, вытянувшись в струнку.

Бабуся Мадб! С ней всё в порядке? Ну как то, что она слышала прошлой ночью, пробралось и в бабушкину комнату?! Она должна проверить, что с ней всё хорошо.

В мгновение ока Демельза выпрыгнула из кровати и, даже не остановившись почесать Архимеду брюшко по ежеутреннему своему обыкновению, натянула халат и вылетела из двери комнаты.

— Бабуся! Бабуся, где ты? — кричала она, кувырком сбегая по лестнице с чердака. Она пролетела лестничную площадку, подныривая под множеством нависающих часов с кукушкой, увиливая от витрин с фарфоровыми безделушками и шарахаясь от торчащих со стен чучел голов всевозможных зверей. Когда она соскочила с основной лестницы на застонавшие под её весом старые деревянные половицы, её встретил восьмикратный бой часов с маятником, стоявших у подножия лестницы.

Она проскакала в кухню.

— А, Демельза, это ты, — бросила бабуся Мадб. — Я уж думала, это зачарованный слон спускается по лестнице! — Она склонилась над покрытой ржавчиной газовой плитой, уставленной побулькивающими на огне медными ковшиками разных размеров. Полки под потолком были уставлены банками с тушёнкой, жестянками с супом и различными ёмкостями с травами, крупами и бобами. Дрожок, их длинношерстный таксик, крутился у неё под ногами.

— Бабуся, ты в порядке? — тяжело дыша, выпалила Демельза, уперев руки в колени. — Оно тебе ничем не навредило? Ты ведь не пострадала, да?

— Пострадала? — переспросила бабуся Мадб, поливая струйкой янтарного мёда содержимое самой большой кастрюльки, а затем хорошенько перемешала содержимое. — С чего бы мне вдруг пострадать? — Она зашаркала ногами в шлёпанцах по известняковым плитам пола, словно отбивая чечётку. — Видишь? Как огурчик твоя бабуся!

Демельза нахмурила лоб.

— Но… прошлой ночью… разве оно тебя не разбудило?

— О чём ты говоришь, Демельза? — вопросила в ответ бабуся Мадб. — Что меня не разбудило?

Голос у Демельзы аж взвизгнул.

— То, что издавало эти жуткие звуки! Шёпот, свист, вой? Как ты могла не слышать…

Бабуся Мадб выронила из рук лопатку, она упала на рабочий стол с оглушительным дрязгом, прокатившимся по всей кухне.

— Ш-ш-шум? — забормотала, заикаясь, бабуся Мадб и быстро опустила глаза к полу. Её крохотная фигурка вдруг задеревенела. — Нет, я никакого шума не слышала. Небось просто ветер за окном, моя милая. Старые рамы гремели. Ты же сама знаешь, какой наш коттедж древний.

Демельза зацокала языком.

— Я всё знаю, бабуся. Но это был другой шум. Он… он… был ненормальный. — Она села за дубовый стол и налила себе чаю из щербатого фарфорового чайника. Лучи осеннего солнца падали на хлопковую скатерть с узором из красных, золотистых и зелёных цветов, осыпающихся из вазы.

— Ну, верно, это всё твоё воображение, — сказала бабуся Мадб, теребя полу своего кардигана. — Чересчур много ты этих своих толстых книг читаешь. Говорила я тебе, изобретать перед сном — вредно!

Демельза нахмурилась. Как-то странно звучал бабусин голос… нервозно, отрывисто.

— Ну, давай хоть новости проверим, — предложила Демельза, потянувшись к стоящему на буфете радиоприёмнику. — Может, что-то случилось в деревне? А вдруг произошла всемирная апокалиптическая катастрофа? Кто знает, может, мы единственные выжившие!

Демельза включила радио, но, щёлкая по станциям, не нашла ни одного упоминания чего-либо из ряда вон выходящего — один репортёр рассказывал о родившемся в здешнем зоопарке детёныше панды, другой сообщал о достижениях местной команды, одержавшей «на своём поле» победу в «блошки».

Бабуся Мадб сняла ковш с плиты и плюхнула немного каши в миску внучки.

— Я же говорила, у тебя просто разыгралось воображение. А теперь ешь-ка, увидимся после школы. Я пойду в теплицу. В кастрюльке для тебя варится яйцо, дай ему покипеть три минутки, если хочешь «в мешочек».

Демельза покосилась на пустую бабусину миску.

— Но, бабуся, ты же ещё ничего не съела. А ты всегда говоришь, завтрак съешь сам….

— Я не голодна, — перебила её бабуся Мадб, надевая стоящие у задней двери резиновые сапоги. — Ну а потом, мне ещё кабачки собрать, растения все полить, кур покормить. И эти твои тыквы, что ты заставила меня посадить для Хеллоуина, они сами собой не сорвутся…

Демельза заметила, что у бабуси порозовели щёки, но прежде чем она успела что-то сказать, дверь хлопнула, и старушка засеменила прочь по садовой дорожке.

— Ладно, — проворчала себе под нос Демельза, сгорбившись над своей кашей. — Раз бабуся Мадб мне не верит, значит, мне просто придётся доказать, что происходит что-то странное.

Демельза задумалась ненадолго, идеи пролетали у неё в голове, словно звёзды через галактику. Девочка ублаготворённо смотрела, как, плюх за плюхом, каша падает у неё с ложки. Дрожок процокал к ней и стал тыкаться носом в ноги, тихонечко подвывая, говоря то ли «гулять», то ли «кушать», то ли «и того и другого».

— Горлопанящие галактические нити! Придумала! — вдруг воскликнула Демельза и, со скрипом отодвинув стул, вскочила на ноги. — Мой Гениальный гадательный тостер! Вот кто даст ответ на мои вопросы! И как я сразу не додумалась?

Она подскочила к весьма необычному на вид тостеру, примостившемуся на холодильнике в углу, и включила его в розетку. Изо всех углов тостера вилась проволока, он был весь утыкан кнопками, ручками и тумблерами. Демельза не так давно его сконструировала, когда однажды не могла придумать, чем заняться в дождливое воскресное утро. Работал он так: тостеру задавался вопрос, а ответ был зашифрован в цвете выскакивающего хлеба. Если ломтик был золотистый и подрумяненный, то ответ был «да», а если тост был горелый, это означало, что ответ «нет». Результат не всегда был точным (недавно тостер провозгласил, что, да, бабуся Мадб действительно плотоядный жираф-зомби из космоса), но Демельза всё же полагала его достаточно надёжным.

Она вставила в отверстие толстый кусок цельнозернового хлеба и нажала на рычаг.

— Был ли прошлой ночью в коттедже кто-то посторонний? — спросила она у аппарата.

Она терпеливо подождала, на тостере перед ней крутились, тикали и щёлкали таймеры и лимбы. Раздался громкий «дзынь», пронзительный «пип», а затем…

ЩЁЛК!

Тост вылетел из прибора, как ракета, и Демельза схватила его в воздухе. Хлеб был славно подрумянен.

— Да! — сказала Демельза. — Так я и думала.

Она зарядила тостер новым ломтиком.

— Стоит ли мне расследовать это? — задала она свой следующий вопрос.

ЩЁЛК!

И снова выскочил золотистый тост.

— Что ж, решено! — воскликнула она, наклоняясь к Дрожку, который вынюхивал, не перепадёт ли ему хлебных крошек. — Как только вернусь из школы, возьмусь за дело и изобрету ловушку. И тот, кто побывал у меня в комнате этой ночью, попадётся в неё.