Рождественские истории. Девочка из лунного света

Холли Вебб, 2015

Изабель любила животных, но особенно ее воображение поразили величественные духи гор – снежные барсы. Перед сном она помечтала хоть одним глазком увидеть этих прекрасных существ не в зоопарке, а там, где они живут в природе, и… все сбылось. Изабель проснулась в горах в компании девочки Одвал. Одвал как раз пыталась уберечь от охотников семью снежных барсов – маму и двух котят. Разумеется, Изабель тут же принялась ей помогать, хотя задача оказалась очень трудной. Но если под Рождество чего-то очень сильно желать, то все случится!

Глава третья

Изабель повернулась на другой бок и прижалась щекой к тёплой подушке. В комнате было ещё темно — и сегодня воскресенье: можно поспать подольше… Но в темноте раздавался какой-то звук. Девочка сонно моргнула, пытаясь понять, что её разбудило.

Кто-то плакал.

Изабель села на постели и прислушалась. Может быть, Тилли приснился страшный сон и надо сходить проверить? Мама с папой, похоже, спят и ничего не слышат. Изабель вздохнула. Ей так не хотелось вылезать из тёплой постели — в комнате было ужасно холодно. Холоднее, чем обычно. Может, ночью и правда шёл снег?

Плач не умолкал. Собравшись с духом, Изабель откинула одеяло. Бедная Тилли! Она так горько плачет. И, кажется, где-то рядом. Совсем-совсем близко. Изабель зевнула и тряхнула головой, прогоняя остатки сна. Наверное, Тилли проснулась, что-то её огорчило или напугало, и она пришла к старшей сестре, чтобы та её обняла и утешила.

Изабель оглядела комнату — и не узнала её. Всё казалось другим — не таким, как обычно. Но было темно. В темноте всё представляется странным и даже зловещим. Однажды Изабель проснулась посреди ночи и десять минут обмирала от страха, испугавшись собственного платяного шкафа.

Плач захлебнулся, словно плачущему уже не хватало сил на рыдания.

— Тилли, ты здесь? — прошептала Изабель. — Я тебя не вижу. Тебе приснился страшный сон?

Тишина — никто больше не плачет. Но Изабель была уверена, что Тилли здесь и она её слышала. Тишина была насторожённой, выжидающей. Как будто Тилли затаила дыхание.

— Я не сержусь. Что случилось? — Изабель снова моргнула. Её глаза потихонечку привыкали к темноте, и она разглядела в изножье кровати крошечный съёжившийся комочек — там кто-то сидел. — Тилли, иди, я тебя обниму. — Изабель забралась обратно в постель и закуталась в одеяло. Она никак не могла согреться. Жалко, что одеяло такое тонкое. И какое-то странное, непривычное.

Как только она поняла, что это совсем не её одеяло, маленький тёмный комочек на другой стороне кровати медленно распрямился, и Изабель увидела, что это вовсе не её сестрёнка.

Какая-то незнакомая девочка.

Изабель проглотила комок, вставший в горле. Теперь её глаза привыкли к мягкому предрассветному сумраку, и она увидела, что всё было наоборот: это не посторонняя девочка проникла к ней в комнату — это она сама очутилась в каком-то чужом, странном месте.

Это была не её постель, не её комната и даже не её дом. И одеяло, в которое она завернулась, спасаясь от холода, принадлежало, скорее всего, этой растерянной, заплаканной девочке, которая уставилась на неё во все глаза.

Изабель хотела ей всё объяснить — извиниться, сказать, что она ошиблась. Но не придумала, что говорить. Она сама ничего не понимала. Сначала она испугалась, что снова ходила во сне. Однажды такое уже случалось. Мама потом рассказала ей, что произошло: Изабель спустилась на первый этаж, спящая, но с открытыми глазами, и маме пришлось взять её за руку и отвести обратно в кровать. Но это было давным-давно, и даже если бы она умудрилась выйти из дома и, не просыпаясь, зайти в какой-то другой дом, всё равно эта комната, где она оказалась, была слишком странной. Таких комнат в обычных домах не бывает.

Девочка резко нагнулась, как будто хотела поднять что-то с пола рядом с кроватью. Изабель испуганно вздрогнула, не зная, чего ожидать. Девочка выпрямилась и зажгла маленький электрический фонарик, прикрывая его ладонью, чтобы он не светил слишком ярко.

Изабель моргнула на свет и медленно огляделась по сторонам, пытаясь понять, где она очутилась.

Комната была круглой. В середине стояла печка с высокой металлической трубой — немного похожая на чугунную дровяную печь в доме дедушки с бабушкой, но из новенького блестящего металла с замысловатым узором из звёзд на передней панели. Труба выходила наружу сквозь отверстие в потолке. Это смотрелось до странности старомодно, но в комнате был холодильник. И телевизор, стоявший на деревянном резном сундуке. Изабель увидела ещё несколько кроватей, расставленных вдоль закруглённой стены. На них спали какие-то люди.

Незнакомая девочка провела рукой по глазам. Чтобы вытереть слёзы, подумала Изабель. Или чтобы прогнать сон и странную девочку из сновидения, сидящую у неё на кровати.

Да! Вот в чём дело! Это просто сон. Изабель почувствовала, как комок леденящего страха в груди исчезает и ей становится легче дышать. Конечно, ей это снится. Она скоро проснётся, надо лишь чуточку подождать. Изабель сделала глубокий, немного неровный вдох и улыбнулась той, другой девочке.

— Привет, — сказала она и растерянно замолчала, не зная, понимают её или нет. Девочка была одета в пижаму, почти такую же, как у Изабель: с собачкой, украшенной блёстками, — но сама выглядела совершенно не так, как все знакомые Изабель. Она немного напоминала Люси, которая была наполовину китаянкой, но у Люси белая кожа, а у девочки смуглая — или, может быть, загорелая? И живёт она в этой диковинной круглой комнате.

— Привет, — стеснительно отозвалась девочка. Она озадаченно хмурилась, словно не понимала, что происходит. Как будто она проснулась, а сон не ушёл.

Изабель с облегчением улыбнулась. Значит, её собеседница говорит по-английски. Или, возможно, она сама говорит на языке этой девочки, которая ей снится. Во сне нет ничего невозможного. Как бы там ни было, они понимают друг друга.

— Сарангэрэл? — девочка с надеждой взглянула на Изабель, и та приуныла. Нет, они не понимают друг друга. Наверное, девочка повторила её «Привет» просто из вежливости. Что значит «Сарангэрэл»?

— Ты Сарангэрэл? Я никогда раньше тебя не видела, только говорила с тобой… Но ты настоящая, да? Это ты? — быстро проговорила девочка.

Изабель замялась, не зная, что отвечать. Хорошо, что они говорят на одном языке, но ей не хотелось называться Сарангэрэл, о которой она ничего не знала. Кажется, эта девочка очень хотела, чтобы она была Сарангэрэл, и, наверное, расстроится, когда поймёт, что ошиблась. Она наклонилась вперёд, перегнувшись через кучу узорчатых одеял, и протянула руку к Изабель. Её раскосые чёрные глаза горели надеждой, и она радостно улыбалась, хотя на щеках у неё ещё не высохли слёзы.

Конец ознакомительного фрагмента.