Портфель учителя

Хироми Каваками (2001)

Цукико ведет уединенный образ жизни. По ее мнению, она не создана для любви и привыкла коротать одинокие вечера в баре, где однажды случайно встречает своего школьного учителя. Он тоже живет один в слегка заброшенной квартире, где собирает странные предметы. Учитель и Цукико заключают между собой негласный договор о разделении одиночества. Они выбирают одну и ту же еду, ищут общества друг друга, и им трудно расстаться, хотя иногда они пытаются убежать: учитель — в воспоминания о бросившей его жене; Цукико — о бывшем однокласснике. По мере того, как Цукико и учитель сближаются, течение жизни отмечается нежными намеками на смену времен года: от согревающих до освежающих напитков, от распускания почек на деревьях до цветения сакуры… Это трогательная, забавная и захватывающая история о современной Японии и старомодной романтике. В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

Поход за грибами (часть первая)

Понятия не имею, что я тут делаю. Да и вообще — зачем учитель заговорил о грибах?..

— Знаешь, я люблю грибы, — радостно заявил он тем прохладным осенним вечером, приосанившись за стойкой в баре.

— Рядовки? — предположила я, но он отрицательно качнул головой:

— Рядовки — это, конечно, тоже хорошо…

— Но?

— Но выделять из всех грибов одни только рядовки — такое же ненужное упрощение, как сводить весь бейсбол к одним «Гигантам».

— Так вы же любите «Гигантов», разве нет?

— Безусловно. Однако также я признаю, что они — не единственная хорошая бейсбольная команда.

А ведь не так давно эти же самые «Гиганты» стали причиной нашей с ним размолвки… С тех пор мы оба начали относиться к теме бейсбола с большой осторожностью.

— Грибы тоже бывают разные.

— Что?..

— Например, фиолетовые рядовки лучше жарить сразу, свежесобранными — с соевым соусом получается невероятно вкусно.

— Да?

— Уж поверьте. Или, скажем, болетовые грибы. Тоже очень ароматные.

— Вот как?

Пока мы беседовали, из-за стойки показалось лицо хозяина бара.

— А вы, смотрю, отлично разбираетесь в грибах? — заметил он.

— Да ну что вы! — заскромничал учитель, сохраняя, тем не менее, важный вид.

— Я каждый год примерно в это время хожу за грибами, — сообщил бармен.

Вытянув шею, он медленно приближал лицо к нам, чем напоминал взрослую птицу, кормящую своих птенцов.

— Да? — ответил на реплику бармена учитель тем же самым тоном, каким обычно я реагирую на его собственные фразы.

— А раз уж вы так любите грибы, — продолжал бармен, — не хотите ли отправиться в лес вместе?

Мы с учителем переглянулись: пусть мы и наведываемся сюда чуть ли не через день, мы ни разу не замечали, чтобы к нам относились, как к постоянным клиентам, и тем более — вдруг по-дружески вклинивались в разговор. В этом заведении принято встречать каждого посетителя так, словно он пришел в первый раз. И вдруг бармен пригласил нас пойти за грибами, ну надо же…

— Куда планируете поехать? — поинтересовался учитель, на что хозяин заведения ответил, еще сильнее вытянув шею:

— Недалеко от Тотиги.

Мы снова переглянулись, а бармен, все так же вытянув шею, ждал ответа.

— Что думаете? — обратилась я к своему спутнику, и почти одновременно с моим вопросом он сказал:

— А давай съездим.

Вот так мы и решили поехать за грибами в Тотиги. Ехать нам всем предстояло на машине бармена.

Вообще, в машинах я совершенно ничего не понимаю. Учитель, скорее всего, тоже. Так что все, что я могу сказать о машине владельца нашего бара — она была белая и по форме походила на ящик. Она не имела ничего общего с распространенными в наше время автомобилями обтекаемой формы. Это была старенькая машина — такие простые четырехугольные формы кузова чаще встречались больше десяти лет назад.

Мы договорились встретиться перед баром в шесть утра в воскресенье. Поэтому я поставила будильник на полшестого, а утром, даже толком не умываясь, взяла пахнущий плесенью рюкзак, который вытащила из шкафа еще с вечера, и вышла из дома. В свежем утреннем воздухе звук запираемого замка прозвучал неожиданно громко. Несколько раз зевнув, я направилась к бару.

Учитель был уже там. Он стоял, выпрямившись, со своим обычным портфелем в руках. Багажник машины, на которой нам предстояло ехать, был распахнут, наполовину скрывая хозяина.

— Что у вас там? Грибницкие инструменты? — спросил учитель, на что мужчина ответил, не меняя положения тела:

— Нет. Это все мне нужно отвезти кузену в Тотиги.

Голос хозяина бара раздавался откуда-то из глубины багажника. Там были несколько бумажных пакетов и один длинный прямоугольный сверток. Мы с учителем увидели это все через плечо бармена.

На столбах кричали вороны: «Кар, кар, кар…» — это были громкие и резкие, поистине вороньи выкрики. Разве что чуть более расслабленные, чем обычно бывает днем.

— Это вот — рисовое печенье, а это — нори, — пояснил хозяин бара, указывая на бумажные пакеты.

— Понятно, — хором произнесли мы с учителем.

— А тут саке, — продолжил он, указывая на длинный сверток.

— Понятно. — Учитель опустил портфель вниз, а я промолчала.

— Мой кузен уж очень любит Саванои^[12].

— Я тоже его люблю.

— Это хорошо. Правда, у нас в баре алкоголь из Тотиги.

Хозяин бара вел себя более расслабленно, чем на работе. Даже как будто помолодел лет на десять. Он открыл заднюю дверь — мол, садитесь, — а сам, наклонившись над водительским сиденьем, завел двигатель. Когда мотор запустился, водитель отправился закрывать багажник. Убедившись, что мы с учителем разместились на задних сиденьях, он еще раз обошел машину по кругу, все так же стоя выкурил сигарету и уселся за руль. Пристегнувшись, водитель медленно нажал на педаль газа.

— Большое вам спасибо за приглашение, — поблагодарил учитель, на что хозяин бара обернулся и широко улыбнулся:

— Да ладно, давайте без этих формальностей.

Какая приятная улыбка… А между тем педаль газа была уже нажата, и машина потихоньку двигалась вперед, пока водитель смотрел в противоположную сторону.

— Смотрите, пожалуйста, вперед, — тихо попросила я.

— Что? — удивленно спросил он, вытягивая шею уже в мою сторону.

Вперед он не смотрел. Совсем. Так и сидел, повернувшись к нам. А машина тем временем продолжала скользить по пути.

— Смотрите на дорогу, опасно ведь…

— Вперед, вперед посмотрите!

Мы это выпалили одновременно. Машина неуклонно приближалась к столбу.

— А? — Водитель повернулся вперед и почти одновременно с этим повернул руль, уходя от столкновения. Мы с учителем облегченно выдохнули.

— Да не волнуйтесь, — легкомысленно произнес хозяин бара, прибавляя скорость.

А я никак не могла понять, как вообще оказалась с утра пораньше в незнакомой машине. Да и что из себя представляет поход за грибами, мне тоже было неясно. По моим ощущениям, это напоминало продолжение пьянки. Пока я сидела в пространных раздумьях, машина все набирала скорость.

Кажется, я успела задремать. Когда открыла глаза, мы уже ехали по горной дороге. Заснула я где-то после того, как мы свернули со скоростной трассы и выехали на какую-то другую дорогу — название я не помню.

По дороге мы беседовали о всякой всячине. Учитель рассказал, что преподавал родной язык и что мои оценки по его предмету не слишком впечатляли. Водитель же поведал, что его зовут Сатору и что в горах, куда мы едем, много опят. Тем для разговора у нас хватало: можно было поговорить о том, какими были занятия у учителя, или, например, об опятах, но Сатору постоянно оборачивался в нашу сторону, а потому мы старались не слишком увлекаться беседой.

Машина плавно взбиралась по склону. Сатору поднял стекло до сих пор открытого настежь окна. Мы последовали его примеру.

Немного похолодало. С гор доносилось звонкое пение птиц. Дорога становилась все уже.

Мы подъехали к развилке. В одну сторону шла асфальтированная дорога, в другую — грунтовая, покрытая галькой. Мы остановились в самом начале грунтовой дороги. Сатору вышел из машины и направился вверх по грунтовке. Мы с учителем наблюдали за ним с заднего сиденья.

— Интересно, куда это он? — недоумевала я, но учитель лишь слегка наклонил голову.

Когда я открыла окно, в машину хлынул холодный горный воздух. Птичьи голоса стали отчетливее. Солнце поднялось довольно высоко — было уже больше девяти часов утра.

— Цукико, как думаешь, мы вернемся отсюда? — вдруг спросил учитель.

— Что?..

— Мне почему-то кажется, что мы можем больше не вернуться…

— Да ладно вам! — отмахнулась я.

На это он только улыбнулся и продолжил молча смотреть в зеркало заднего вида.

— Вы, должно быть, устали, — предположила я, но учитель отрицательно покачал головой:

— Нет, совсем не устал.

— Учитель, мы вполне можем просто уехать обратно.

— Это, интересно, как?

— Ну…

— А давайте возьмем и поедем вместе куда глаза глядят?

— Что?..

Кажется, он немного развеселился. Я украдкой посмотрела на своего спутника, но не увидела ничего необычного. Спокоен, как всегда. Сидит, положив сумку рядом с собой и выпрямившись. Пока я пыталась угадать настроение учителя, с холма спустился Сатору. С ним был кто-то еще, и этот неизвестный спутник походил на нашего нового знакомца, как близнец. Вдвоем они открыли багажник, забрали пакеты и быстро понесли на вершину холма. Через мгновение они вернулись и одновременно закурили, стоя рядом с машиной.

— Утро доброе, — поприветствовал нас незнакомец, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье.

— Это и есть мой двоюродный брат Тоору, — представил мужчину Сатору.

Они и впрямь были похожи как две капли воды. Тоору буквально во всем походил на своего двоюродного брата: черты и выражение лица, телосложение и даже исходящая от него энергия напоминали Сатору.

— А вы, я слышал, любите Саванои? — обратился учитель к Тоору, а тот, не отстегивая ремня безопасности, как-то извернулся и, взглянув на нас, весело ответил:

— Совершенно верно!

— Хотя саке из Тотиги вкуснее, — продолжил Сатору, извернувшись точно таким же образом.

Машина начала подъем. Вдруг бампер коснулся ограждения, и почти одновременно с этим мы с учителем вскрикнули.

— Идиот, — спокойным тоном промолвил Тоору.

Сатору, улыбаясь, повернул руль. Мы с учителем снова выдохнули. Из леса доносились приглушенные голоса птиц.

— Вы в таком виде собрались в горы?

Минут через тридцать после того, как к нам подсел Тоору, Сатору остановил машину и заглушил двигатель. И Тоору, и Сатору, и я были в джинсах и спортивных ботинках.

Выйдя из машины, хозяин бара и его кузен сделали несколько наклонов, разминаясь. Глядя на них, и я сделала пару упражнений для растяжки. И только учитель стоял как вкопанный. Он был одет в твидовую пиджачную пару и кожаные ботинки. Костюм выглядел старым, но был хорошо пошит.

— Перепачкаетесь ведь, — продолжил свою прошлую реплику Тоору.

— Ничего страшного. — Учитель переложил свой портфель из правой руки в левую.

— Может, лучше оставить сумку в машине? — предложил Сатору.

— Да нет, ни к чему, — отказался учитель.

Мы пошли по лесной дороге. На спинах Сатору и Тоору висели похожие рюкзаки. Это были альпинистские рюкзаки, примерно на один размер больше моего. Тоору шел первым, а Сатору — последним.

— Что, подниматься оказалось неожиданно трудно? — обратился ко мне Сатору.

— Д-да уж, — ответила я, и тут же впереди раздался голос Тоору:

— Шагайте помедленнее, не спешите.

Иногда мы слышали тарахтящий звук. Учитель поднимался в обычном темпе, даже не запыхавшись. Я же уже дышала с трудом. Странный звук теперь слышался постоянно.

— Это глухая кукушка? — пытался угадать учитель.

Тоору, обернулся:

— Это дятел. С таким звуком они долбят деревья, чтобы достать жуков. Но я удивлен, что вы знаете глухую кукушку…

— Шумная птица — дятел, да? — и Сатору засмеялся.

Подъем становился все более крутым. Мы шли по узкой тропке, напоминающей звериную. По обеим сторонам тропы густо росли высокие осенние травы — они щекотали наши лица и руки. Листья на деревьях уже окрасились в красные и желтые цвета, хотя внизу, у подножия, листва еще была зеленой. Несмотря на прохладу, я вся вспотела. Наверное, дело в недостатке физической активности. А вот учитель с портфелем в руке поднимался спокойно, без усилий.

— Вы активно занимаетесь альпинизмом? — спросила я.

— Это еще даже не альпинизм, Цукико.

— Да конечно…

— Слышишь? Опять дятел добывает себе насекомых.

Слышать-то я слышала, но смотрела я все время вниз. Тоору (или Сатору — шагая с опущенной головой, я даже не понимала, откуда именно доносится звук) заметил:

— А учитель, смотрю, шагает довольно бодро.

Сатору — или, может, Тоору — ответил:

— Ага, а вот Цукико — не очень, хотя и намного моложе. Ты сможешь! — попытался он подбодрить меня.

Мне казалось, подъем никогда не закончится. К стуку дятла постепенно добавились и другие птичьи трели.

— Вроде пришли, — предположил Тоору, и Сатору поддержал:

— Да, по-моему, мы на месте.

Тоору вдруг сошел с тропы. Он уверенно шагал вперед, хотя на земле не было никаких следов. Мне показалось, что здесь воздух стал гуще. Обернувшись, Тоору предупредил:

— Смотрите под ноги.

— Идите аккуратно, чтобы ничего не раздавить, — добавил Сатору позади меня.

Земля была влажной. Постепенно подлесок поредел, а вот деревья стояли все плотнее друг к другу. Склон стал более пологим, ноги больше не путались в траве, и идти стало заметно легче.

— Кажется, что-то нашел, — подал голос учитель. Тоору и Сатору медленно подошли к нему.

— Надо же, какая редкость. — Тоору, склонился к грибу.

— Это что, кордицепс? — спросил учитель.

— А гусеница еще большая.

— Интересно, чья она такая…

Они переговаривались как будто хором.

— Кордицепс… — тихо повторила я, а учитель взял палку, большими буквами написал это название на земле и тут же отчитал меня:

— А ты, я смотрю, и на естествознании ничего не слушала.

— Мы такого не проходили! — повысила голос я, а Тоору громко рассмеялся:

— Похоже, самому важному ты в школе не научилась, — сказал он.

Учитель выслушал его, но потом тихо заметил:

— В любом месте и в любое время можно многому научиться — было бы желание.

— Интересный у тебя учитель, — снова рассмеялся Тоору.

Учитель достал из портфеля полиэтиленовый пакет, аккуратно положил в него кордицепс и крепко завязал. Пакет он положил обратно в портфель.

— Идем дальше, нужно набрать побольше грибов, а иначе зачем вообще было ехать, — сказал Сатору и шагнул в чащу.

Мы разбрелись кто куда и пошли, внимательно смотря под ноги. Учитель в своем твидовом костюме совершенно растворился среди деревьев, как будто замаскировался. Вроде только что был здесь, но стоило ненадолго отвести взгляд — и вот его уже не видно. А когда я начинала его искать, частенько оказывалось, что он стоит прямо рядом со мной.

— А, вот вы где… — С удивлением посмотрела на него я, на что мужчина с загадочным видом захихикал:

— Да никуда я не денусь!

В лесу учитель был не таким, как обычно. Он был словно животное, давно живущее в чаще.

— Учитель, — снова позвала я. Мне было не по себе.

— Я же сказал, я всегда рядом.

Да мало ли что он там сказал! Уверена, он запросто может оставить меня и уйти вперед. Он всегда уходит. Скажет что-нибудь вроде: «Экая ты безалаберная. Хотя, наверное, ты всегда такая», — и уйдет.

Где-то поблизости стучал дятел. Учитель направился дальше в лес. Я проводила его рассеянным взглядом — снова задумалась о том, как же я оказалась в таком месте. Костюм учителя мелькал среди деревьев. Откуда-то из глубины леса донесся голос Сатору:

— Здесь опята!

— Ого, сколько их тут! В прошлом году гораздо меньше было… — послышался из-за деревьев оживленный голос то ли Сатору, то ли Тоору.

Примечания

12

Бар и бренд алкогольных напитков из Токио.