Аббарр. Пепел и крылья

Хельга Воджик, 2023

Пять оборотов Орта назад Эша покинула родной Пугатон. Дар Бездны оборачивается проклятием, позади – всё, что было дорого, впереди – неизвестность. Мили дорог, вереница испытаний приводят Эшу в Аббарр – город за неприступными скалами, раскинувшийся подобно чёрному цветку на золотом песке пустыни Мэй на материке Мэйтару. Здесь она начинает новую жизнь под новым именем – Ашри. Оставшись одна, отгородившись от мира, она занимается поиском артефактов и древних тайн в руинах некогда великих оплотов. Но можно ли укрыться от прошлого и от себя? Сколько времени нужно, чтобы принять свой дар? Куда бежать, если ты уже на самом краю мира? Но даже среди мёртвых песков и старых легенд в пепле тлеет искра надежды. И когда над Аббарром нависает новая угроза, у Ашри не остаётся иного пути, как встать на защиту тех, кто ей дорог и вступить в бой с силами, превосходящими её собственные… Вторая книга вселенной «Пески Мэйтару» от Хельги Воджик, сотрудничавшей со знаменитыми студиями DC и Marvel! Для широкого круга читателей.

История третья

Пожиратель

Глава 1

Дети Маан

Ночь обняла песок, охлаждая жар и даруя покой. Луна наблюдала с бархата небес, как по волнам барханов двумя точками, маленькой и побольше, бредут путник и зверь. До рассвета оставалась всего пара часов — ничтожно мало для тех, кто отважился ступить на Сковороду Гаара, самое опасное место пустыни Мэй. Но странники упрямо шли вглубь, словно забыв о рассвете. Не думая о том, что как только проснётся Орт, песок раскалится добела. Чтобы спастись, путники должны уже сейчас поворачивать обратно, бежать со всех ног, добраться до тени гор или укрыться в ближайшем оазисе. Одна проблема — сложно прислушаться к голосу разума, когда в достижении цели ты упёртый, как гвара в достижении цели, и не в силах признать поражение, даже потеряв дракона в шархи.

«Признай уже, что ошиблась. И тут нет ничего, кроме песка, но зато его-то, и правда, в избытке, — мысленно проворчал зверь, — огромный рогатый кайрин, что на севере и западе зовётся королевским грифоном. — А к полудню, может, раньше, наши выбеленные скелеты украсят это дивное место», — не унимался зверь, переставляя когтистые лапы по ещё холодному песку.

Путник остановился, посмотрел на звёзды. Капюшон спал, и лунный свет заиграл серебром на светлых короткостриженых волосах с косичкой у левого уха и длинной прядкой — у правого. Это была элвинг, известная в песках Мэй как Ашри — Пепельная Птичка.

— Не может быть, — произнесла Ашри, нахмурив брови.

«Может, может. Мы в самом пекле. Думаешь, его зря назвали Сковородой Гаара? Хотя ночью тут холодно так, что клык на клюв не попадает!»

— Мы там, где надо, и в полнолуние, как указано в расчётах, — Ашри сверилась со звёздами, повернулась, осматриваясь. — Я не понимаю, как такое возможно. Оно должно быть здесь!

«Вот только здесь его нет», — рыкнул зверь.

Элвинг достала листок, подсветила его лиловым огоньком, возникшим на кончиках пальцев. Долго и пристально всматривалась в пергамент, похожий на вырванную из старой книги страницу: пожелтевший, потёртый, с непонятными отметками поверх текста.

— Кто до рассвета к нам придёт, путь к драгоценностям найдёт, а кто до солнца не решит, того дракон испепелит, — прочла Ашри.

«Вот строчка про дракона — явно про нас», — продолжал ворчать кайрин.

— Ты в свете полной лишь луны следы от солнца отыщи.

«Вот тут и рифма сбилась, и смысл съела Бездна», — вставил своё веское замечание зверь.

— Иногда я скучаю по молчаливому Сваргу, — задумчиво произнесла элвинг, убирая пергамент в карман, и зашагала дальше.

Они ещё прошли вперёд, сделали небольшой круг, но всё напрасно. Ни намёка на поселение — старое, новое, заброшенное, разрушенное. Ни камня, ни отметины. Ровным счётом ничего. Лишь полная луна окрашивала песчинки, местами заставляя их блестеть подобно самоцветам. Сияющее Око Тьмы словно насмехалось над путниками, сидя на небесном престоле.

Поднявшись на очередной бархан, Ашри выругалась и натянула гоглы. Она всегда так делала, когда хотела отгородиться от мира или решить сложную задачку. Но чаще всё-таки первое. Посильнее закутавшись в плащ, она повернулась, чтобы окликнуть Сварга, признать поражение и попытаться успеть убраться до того, как Сковорода раскалится и поджарит их. Элвинг открыла рот, но слова так и не обрели форму. Ашри ахнула. Через цветное стекло гоглов она увидела то, что было недоступно обычному глазу: на песке прямо перед ней вырисовывался узор.

— Я нашла! — завопила элвинг.

«Совсем ополоумела», — подумал кайрин как можно громче.

Эша попыталась ментально передать увиденное Сваргу и объяснить, что хочет от кайрина. В несколько прыжков зверь очутился рядом. Ашри ловко заскочила на спину грифону и два крыла — одно покрытое белоснежными перьями, а второе — отлитое из металла — разрезали воздух. Поднявшись над песком и не снимая очки, Ашри увидела круг с правильным треугольником и три линии, сходящиеся в центре.

Элвинг направила зверя в самый центр. Прыгнув на песок, Ашри сделала несколько шагов, различила инородную границу круга, присела и пропустила сквозь пальцы сверкающие песчинки. Теперь она явственно видела отличия — мелкие кристаллики неизвестного ей минерала вместо обычного песка. Она развеяла их в воздухе, но песчинки, словно повинуясь неведомой силе, изменили направление и легли ровно туда, где лежали.

«И что теперь?» — спросил грифон.

— А теперь будем копать, — Ашри покосилась на начинающее бледнеть небо. — И как можно быстрее.

Они начали отчаянно рыть. Когтистые лапища кайрина подняли настоящую песчаную бурю. Элвинг пришлось замотать лицо платком, чтобы песок не забил нос, но даже это не спасало: крупицы некогда величественных гор самым мерзким образом скрипели на зубах.

«Ты уверена, что там есть тайный ход, в который пролезет грифон?» — поинтересовался зверь.

Ашри зашипела, выдохнула и ругнулась, сплюнув песок. Конечно! Даже если там лаз, то явно не для кайрина.

— У нас нет выбора! Копай!

Когда яма была в два роста Ашри, они нашли то, что искали.

Наёмница и зверь замерли, не в силах поверить своим глазам.

«Серьёзно? — скосил оранжевый глаз кайрин. — Всё ради этого?»

Но Ашри не успела ответить. На востоке появился самый страшный монстр пустыни Мэй, враг безжалостный, прожорливый и непобедимый — Пылающий Орт. Голодное светило пробудилось ото сна и расправило огненные щупальца. Лучи расплавленного золота поползли по песку, нащупывая и обращая в пыль любую плоть… И, стоило им лишь коснуться искателей, как те обратились в прах…

Маленький бист индигового цвета хлопнул в ладоши. Сидящие вокруг него такие же малыши, но иной наружности, ахнули, кто-то даже пустил слезу. Самый пухленький рогатый бистеныш встал на кровати и, ударив себя кулаком в грудь, вынул из кармана леденец. Последний раз лизнув ярко-малиновую сладость в виде тритона на палочке, малыш героическим усилием воли кинул его в колпак индигового рассказчика.

Юный проныра довольно кивнул, окинул цепким взглядом всех собравшихся, спрятал конфету в мешочек, после чего натянул колпак на макушку, сплошь усеянную бугорками, прочистил горло и произнёс:

— Бы! Они обратились БЫ в прах, если бы не смелая Ашри, которая схватила за глазницы высеченный в плите хрустальный череп Пожирателя времени, — малыш изобразил захват и оскалил клыки. — И дёрнула на себя…

Сказочник выпучил глаза с горизонтальными зрачками, выставил вперёд ручонки с перепонками, поймал момент и, полностью завладев вниманием собравшихся, замогильным голосом произнёс:

— И тогда…

— И тогда все маленькие бисты легли спать!

Дети как по команде оглянулись. В дверях, уперев руки в боки и изогнув брови, стояла Вэлла Маан, вызывавшая в каждом из собравшихся малышей не только безмерную любовь, но и священный трепет.

— Быстро! — ледяным тоном произнесла Маан, и она знала — повторять ей не придётся.

Вмиг зашлёпали босые пятки, заскрипели кроватки, послышалось сопение. Все нарушители порядка улеглись на свои места и, накрывшись с головой, притворились дохлыми варанами.

Но стоило лишь стихнуть шагам на лестнице, как одно из одеял зашевелилось, вынырнула макушка с острыми ушками:

— Эй, что было дальше с Ашри, Зурри?

— Зурри опять шантажом зарабатывал конфеты!

Гаруна Маан возвела свои огромные карие глаза к потолку и плюхнулась в кресло.

— Местный хулиган? — Эша протянула бокал с горячим пряным вином подруге.

— Хуже! — воскликнула аллати и шёпотом, пододвинувшись почти вплотную к элвинг, произнесла: — Сказочник!

Гаруна откинулась на спинку и расхохоталась до слёз.

— Кто сегодня доверчивый олень? — утирая слёзы, обратилась она к элвинг.

— Уна, меня утешает, что я — сегодня, а ты — всегда, — парировала Эша.

— А что? Я этим горжусь! Может, у меня и Белая Лань где-нибудь в роду отметилась.

Маан и правда была родом с Северных земель, имела две маленькие веточки рогов и оленьи ушки. Но вот кроткого нрава ей природа явно недодала. А благодаря трудолюбию, жажде приключений и крутому норову жизнь забросила её так далеко от дома, практически на другой конец света.

— Не скучаешь по Северу? — спросила Эша, делая глоток.

— Если подумать, то изменился лишь цвет: снежных гор на ржавые скалы, белых пустошей на пески. Но не нужно вечно кутаться в шубы, стучать зубами от холода и ждать, пока кончится Долгая ночь. И ещё, тут, в Аббарре, вино гораздо слаще и в большем достатке, — аллати подняла чашу. — В гораздо большем.

Но, подумав, добавила:

— Хотя снег тает, не оставляя следа, а вот песок, он повсюду: и на зубах, и в штанах. И эта ужасная жара, шкуру можно с себя снять. Да, я бы, пожалуй, скучала по Северу, но мои детки не дают расслабиться.

Надежда — это робкое и бессильное чувство, — говорила Маан, раздувая ноздри. — А вера способна менять мир!

Маан многозначительно показала пальцем на потолок — выше над ними располагались учебные комнаты и спальни приюта для совсем маленьких подкидышей и найдёнышей, которым управляла аллати. Существовал приют на деньги неравнодушных тхару и помощь от управляющего совета Аббарра, и носил звучное и вполне подходящее имя — Башня Веры, хотя многие называли его Домом Надежды, что каждый раз раздражало Маан: «Надежда — это робкое и бессильное чувство, — говорила аллати, раздувая ноздри. — А вера способна менять мир!». И она меняла, каждый день делая его чуточку лучше.

— Так вот Зурри, не по годам башковитый малый, опять рассказывал байки об Ашри, — Гаруна подмигнула. — И в самый драматичный момент рассказа, если ему не платят конфетой, он Ашри убивает, причём самым жестоким способом.

— Какой гадкий ребёнок, — улыбнулась Эша. — И как? Много желающих платить?

— Не поверишь! Ты на редкость любима среди малышей. Этот маленький негодник сначала пробовал истории про призраков и орхов, безымянных наёмников и мороков, древних героев и монстров, но никто не платил. Затем он месяц мусолил старую легенду Аббарра про несчастных влюблённых из двух академий: раба-рубаку с арены и жрицу любви, пока она не приелась настолько, что вариантов убийств даже у Сказочника не осталось.

Маан сделала глоток.

— А затем он открыл золотую жилу, вернее, сахарную! Теперь ты, Ашри, его тягловый гвар…

— Эй, полегче в выражениях! — полушутя возмутилась элвинг.

Уна махнула рукой:

— Причём, одна ты шла хуже, но стоило добавить грифона, и малец сорвал куш!

— Хм, может, мне стоит претендовать на долю? За эксплуатацию моего доброго имени.

Маан скривилась так, словно кислую ягоду съела, красноречивее слов выражая всё, что думает о «добром» имени Ашри.

— Это всё лирика. Ты же пришла не за тем, чтобы пить моё вино и слушать про моих детей.

— Уна, вино и дети у тебя городские, но я пришла не только тебя повидать, — сказала элвинг, на что аллати недовольно хмыкнула. — Но и спросить кое о чём. Вот, смотри.

Эша достала из кармана мятый лист и протянула Маан.

— Не могу понять, на каком языке это. Может, что-то северное? Вот, посмотри, этот знак похож на рожки. Я видела почти такие же, когда была в деревне старейшин, а кроме тебя, мне спросить некого. Да и ехать через весь мир нет желания, вдруг записка и дырявого рога не стоит.

Уна нахмурилась.

— Это не Север, Эша. Вернее, не мой Север.

Эша смотрела на подругу. Что же такое её могло напугать или расстроить?

— Ты слышала об Острове Великанов?

— Очень смутно, — Эша напрягла память. — Давно, словно в прошлой жизни, мы проходили мимо него по дороге на Скалу Рок.

Элвинг закрыла глаза и вспомнила слова старого капитана:

— На юго-западе от Северных Земель лежит Остров Великанов. Там, говорят, живут чудовища. Но никто не причаливает к этому острову. А те, кто всё же рискнул — не вернулся. На той земле нет ни травинки — сплошные иглы скал, лёд и дымовая завеса. Говорят, кипящие гейзеры окутывают остров ядовитым зелёным туманом. И что-то про разрушенный мост, торчащий из зелёного дыма как костяная рука, хватающая заблудшие души.

Маан кивнула.

— Это оттуда. Вернее, тот, кто писал это, знал язык Бездны.

— Язык Зелёного Пламени? — задумчиво произнесла элвинг, внимательно посмотрев на аллати.

— Почти, — Уна отвела взгляд. — Язык мёртвых. На нём не говорят, только пишут. И пишут либо пророчества, либо проклятья. И я очень надеюсь, что держала в руках первое.

Подруги замолчали. Тишина затянулась, стала густой и зловещей.

— Вэлла Уна, — тоненький голосок ворвался в комнату, так что Эша вздрогнула от неожиданности и обернулась.

В дверях стояла маленькая девчушка: зелёные блюдца-глаза, светлые растрёпанные со сна волосы, маленькие пальчики, вцепившиеся в края стёганого цветастого одеяльца, в которое малышка куталась, словно в кокон. У ног ребёнка тёрлась нянька-кошка — большеухая, глазастая, с парой перепончатых крыльев, горбатой спиной, лысой шкурой и блестящим медальоном на тонком ошейнике. Местные называли таких «шаати».

— Да, милая, — Маан подозвала девочку и усадила на коленки. — Что случилось? Отчего ты не спишь?

Девочка покосилась на Ашри, внимательно вглядываясь в её глаза со зрачками-крестиками, а потом, потупив взгляд, тихо залепетала, обращаясь к Уне:

— Я очень волнуюсь о завта. Вдуг я не понавлюсь новому дому.

— Успокойся маленькая, как такая кроха может не понравиться? Ведь тебя сама Интару отметила, — Маан погладила ребёнка по голове.

От ласкового прикосновения малышка зажмурилась. Эша рассмотрела в копне непослушных волос небольшие ушки, и улыбнулась. Почти белый щенок аллати — хороший знак для каждого аббаррца. Уна была права: такой крохе каждая семья будет рада.

— Завтра Сиола уходит в новый дом, — пояснила Уна. — Для ребёнка это всегда важный и трепетный момент, — и шёпотом добавила: — Оставь записку, я посмотрю, что смогу разобрать.

Эша кивнула и вышла из кухни, слыша, как Уна успокаивает девочку:

— Не плачь, Сиола. Хочешь послушать волшебную музыку, которая унесёт тебя в мир покоя и радости?

Элвинг задержалась у лестницы. Она бы тоже не отказалась послушать волшебную музыку, но не хотела мешать девчушке последний раз побыть вместе с любимой воспитательницей.

Попятившись, Эша чуть не наступила на кошку-шаати. Та выгнулась, зашипела и, отскочив, уставилась на элвинг. Два зелёных фонаря как буравчики впивались в душу и вызывали неприятное чувство беспокойства. Словно этой животине известны все тайны мира. Или она просто хочет перегрызть тебе горло. Эше стало не по себе.

— Иди мышей лови, — буркнула элвинг и пошла наверх.

Сон не шёл. Свет звёзд проникал через раскрытые двери балкона и огромные окна на куполе башни. Холодный, таинственный, он крался по залу, запрыгивал на кровать и полз к элвинг, явно желая ухватить её за нос.

Конец ознакомительного фрагмента.