Убийство Командора. Книга 1. Возникновение замысла

Харуки Мураками, 2017

«С мая того года и до начала следующего я жил в горах…» Живописное, тихое место, идеальное для творчества. Скромное одноэтажное строение в европейском стиле, достаточно просторное для холостяка, принадлежало известному в Японии художнику. Все было бы мирно и спокойно, если бы не картина «Убийство Командора», найденная на чердаке, если бы не звон буддийского колокольчика по ночам, если бы не странный склеп, что возник из-под каменного кургана посреди зарослей, если бы не встреча с эстетом Мэнсики, который за баснословные деньги попросил написать портрет, сначала свой, а потом, возможно, его дочери, если бы не попытки разобраться в самом себе. «Выходит, началом всему, что происходит вокруг меня, стало то, что я вынес на свет эту картину? И тем самым разомкнул круг?» Эта картина перевернула жизнь главного героя и повлияла на всех, кто ее видел. Она создала в нашем мире еще одну реальность. Как это все возможно?

3

Всего лишь физическое отражение

Устроившись в новом жилище на вершине горы в пригороде Одавары, через несколько дней я позвонил жене. Пришлось набрать раз пять, пока она ответила. Похоже, все так же занята работой и возвращается домой поздно. А может, просто в тот день с кем-то встречалась. Но в любом случае меня это больше не касалось.

— Ты сейчас где? — спросила Юдзу.

— Поселился в Одаваре, в доме Амады, — ответил я. И вкратце объяснил ей, почему так вышло.

— Я много раз звонила тебе на сотовый, — сказала Юдзу.

— Сотового у меня больше нет, — ответил на это я и подумал, что его, должно быть, вынесло течением в Японское море. — Так вот, на днях хочу заехать за вещами. Ты не против?

— Ну, у тебя же ключ при себе?

— Да, при мне, — ответил я. Чуть не швырнул его вслед за телефоном, но передумал, посчитав, что ключ придется ей вернуть. — Значит, ты не против… если я зайду, пока тебя нет дома?

— Ну да! Ведь это и твой дом. Конечно, можешь, — сказала она. — А где тебя… носило так долго? Чем занимался?

Я рассказал ей, не вдаваясь в подробности, как я все это время путешествовал. Как проехался на машине в одиночестве по северным районам, как по пути машина вышла из строя.

— Ну, главное, ты жив-здоров.

— Я-то живой, а вот машина умерла.

Юдзу на какое-то время умолкла. Затем сказала:

— На днях… видела тебя во сне.

О чем был сон, я не спросил. Я не горел желанием узнать, что я делал в ее сне. И потому она больше к этому разговору не вернулась.

— Ключ я оставлю, уходя, — сказал я.

— Поступай как хочешь. Мне все равно.

— Кину его в почтовый ящик, — предупредил я.

Возникла пауза. Затем она сказала:

— Помнишь, как ты рисовал мой портрет на нашем первом свидании?

— Помню.

— Временами достаю тот набросок и подолгу смотрю. Он такой славный. Смотрю и будто вижу настоящую себя.

— Настоящую себя?

— Да.

— А разве ты не видишь свое лицо каждое утро перед трюмо?

— Это другое, — сказала Юдзу. — В зеркале я вижу лишь физическое отражение себя.

Положив трубку, я пошел в ванную и задумчиво посмотрелся в зеркало. Там отражалось мое лицо. Давненько я не разглядывал его анфас. «В зеркале я вижу лишь физическое отражение себя», — сказала Юдзу. Однако отражение собственного лица казалось мне всего лишь воображаемым осколком раздвоившегося меня самого. И там, в зеркале, был тот, которого я не выбирал. Причем даже не его физическое отражение.

Через два дня, после полудня, я приехал в дом на Хироо забрать вещи. В тот день с самого утра беспрестанно лил дождь. Я заехал на подземную парковку — там пахло сыростью, как и всегда в дождливый день.

Поднявшись на лифте и отперев дверь, я переступил порог дома — спустя почти два месяца. И при этом ощутил себя домушником. В этой квартире я прожил почти шесть лет, и каждый ее угол стал мне словно бы родным. Однако теперь я больше не вписывался в интерьер по эту сторону двери. В раковине громоздилась грязная посуда, но ела из нее жена. В умывальной комнате сохло постиранное белье, но все оно — женское. Я открыл дверцу холодильника, а там — сплошь не знакомые мне продукты, большинство — бери и ешь. И молоко, и апельсиновый сок совсем других производителей, нежели те, какие выбирал я. Морозильник был переполнен полуфабрикатами, а я такое никогда не покупал. Очень многое изменилось за два неполных месяца.

Конец ознакомительного фрагмента.