Сборник. Спустя сто строк на выход срок

Харви Моро, 2022

Слово – убийство, слово – спасение.Великолепие владения словом проявляется в способности компенсировать в стихах те эмоции, что не поддаются произношению вслух. Умение передать на письме чувства страстного разочарования, либо же величие радости, испытанное от спонтанной встречи с объектом твоего восхищения – это ли ни есть поэзия? Каждое стихотворение – бессмертное волнение автора, не гаснущее и не исчезающее со временем.Мой сборник – наброски души в очертании чувств испытанных временем. Слова не пусты, ожидания бесконечны, любовь бессмертна – в этом пересказ моего сборника.

***

Внимаю миг: последнее мгновенье,

Уже готовясь к мукам на года,

Прекрасный день — ночное сновидение,

Мы повстречались неспроста.

Застыл без спешки… вот утеха,

Те вспоминать прожжённые года,

В них я и вы, тогда не к спеху,

Мне сердце подстрекало извещать.

Набравшись духу сделать глупость,

Не предвещая нынешний исход,

Я приземлился, только в небо…

Наш незаконченный полёт.

С тех пор не в поисках удачи,

Не сердце, не жалея ног,

Мой курс держался строго на строг,

Чужих я обтрескался берегов.

Огонь любви в вас не заметя,

И осознав, что ничего не светит:

Мой должен утопиться в миг пилот,

Какой сумбур, продолжился полёт.

Души не чая продолжать,

На отклик — отклик вам давать,

Поставил цель: ваше благополучие,

Докучлив слишком был ли я?

Оправдывался: жизнь такова!

Извечно глуп… те очень остроумны,

Уколы в душу и в глаза,

Когда очередная встреча,

Не превращалась в чудеса.

Мой миг дописанных желаний,

Вам излагать коих не смел…

Остерегал, бывало, осторожно,

Пока в моменте вами млел.

Спустя сто строк — на выход срок,

Мой полюбившийся покинуть плен…

Совсем сейчас до жути мне далёк,

Тот принимать свободы аллерген!

Боясь остаться в участи любви,

Покинув вас: не вольно понужденный,

Я возвращаюсь на тропу борьбы,

Отравленный нечеловеческой любовью.

И вот, спускаясь с облаков мечтаний,

После груды чарующих воспоминаний,

Предстали вы — пригожая особа,

Столетий прошлых натаскав манер,

Ваш мне чарующий образ,

В душе не гаснувшим огнём горел.

Застыл, увидел будто красоту миров,

Сердечный зов — не затухающих костров.

Вновь млел: на бале только я и вы,

Моментом этим дорожил,

Желая что-нибудь сказать, внимал:

Мы молча больше сможем там сказать,

Не в сказке был, хоть чуда полон зал,

Осознавал: навеки вас терял…

***

Три очень редких совпадения:

Ты,

Я,

Хороший день весны.

На улице, что не усыпана цветами:

Судьбой мой путь нарушил из глубин,

Тот путник, повернувший курс на запад.

Я — калека колеи препятствий,

Совсем не зная слова «нет»,

Побрёл за тем, кто называет солнце пальмой,

За тем, кому отныне пламенный привет.

И вот, уставший мнимым приключением,

По правилам судьбы, решив исполнить долг,

Я возвращаюсь на тропу желания,

Туда, где начинал свой ход.

Минута-две ярчайшего смятения,

Как бьется сердце, видя лишь тебя одну,

В момент забилось вновь чертовски-зверски,

Я мысленно тебя здесь жду.

Твой силуэт с полуденных часов,

Запомнив, мозг воспроизвёл успешно,

И гордый шаг — чарующий небрежность,

Вновь безутешно за тобой бегу.

Догнать, сказать б о счастье встречи,

Мне многое хотелось обсудить…

Но я, ослушавшись веления сердца,

В который раз решил себя травить.

Лишь замечтался на секунду,

Мой ордер в беспокойный розыск душ,

Я вынужден вкусить всю горечь правды,

У нас, увы, но разный путь…

***

И упав глубоко ниже бездны тоски,

Вспоминаю моменты я мнимо.

От сырой суеты стен погрязших во лжи,

Я не первый, кто здесь растерял все исходы…

Полетав в небесах, ощутил вкус свободы,

И дотронулся чуть ли не в высь…

Облака растворились из-под ног всё уходит,

Прямиком без тебя снова вниз!

Наобум мой чертёж всевозможных исходов,

Я бы сдаться давно уже рад,

Только клятвой во мне твоя вера восходит,

Заставляя по новой взлетать!

***

Потрескалась ваза с годами,

Стол деревянный, даривший усадьбе момент,

Коричневый тон — дерево,

Мраморный бюст твоей одичавшей печали,

Мне величали, что слишком отчаян — любви мне не будет в ответ.

Пыльное облако: лучиками солнца,

Пластинки под звон обуяет тех дивных улыбок простой.

Раскопаю сердечный, нагретый совсем не небесной —

земною тобою мой зной.

Ячейка стихов, пыльных основ вековой устой,

Ветра поток получивший толчок под моим руководством,

Смоет, очистит, ещё один шанс получая…

С годами утихло во мне восклицание,

Не бьется как раньше моя нелюбовь,

Но ради тебя, как и прежде — на что я только не готов?

***

Я лиц чужих не распознаю во мгле,

Средь серых джунглей в каменной тюрьме,

И слякоть отмывает пустоту,

Октябрьскую безутешную тоску.

Повесим в небо раскалённый жгут,

Не чаяли спасителя в нём путь,

Но бьет по сердцу сильно до крови,

Именем твоим его однажды нарекли.

Но раны, даренные тем жгутом,

Ты потушила мысленным путём,

И рад свет твой во тьме видать,

Сколь не был он отправлен ослеплять.

А ты вернёшься вновь и вновь,

Как первый снежный день в мороз,

И много важных слов сказать,

Как и о снеге — о тебе мечтать!

***

Мне говорили слеп ты на глаза,

Разве не видишь — очевидно?!

Всё пред тобой, очнись,

Взгляни сюда!

Как можно говорить наивно?

Я улыбнулся, раз уж так,

Вы, кажется, недальновидны…

Раз вырывается из ваших фраз,

Глаза вы инструментом величать спешите!

А я поспорю, возражу,

Ведь наглой лжи — я тот ещё противник,

Как можете, друзья мои…

Глаза вы органом воскликнуть?

Глаза чуть больше, чем слова,

Они безмолвны, но сильнее!

Глаза, как пара серебристых фраз,

Как солнце излучающие силы!

И на суде присяжных глаз,

Из зала крикнул кто-то сильно,

Слепнут не очи, а сердца,

Которые не видят то, что очевидно!

***

Пусть светлым будет путь дальнейший,

Я бы не смог тебя держать…

И знать, что сердцу веленому бороздить свободу,

Укладом суждено молчать.

Не зная сладости довольства,

В несчастьях до конца судьбы?

Свидетелем быть вечной боли,

Увядшей очей красоты…

И называть это геройством,

То ль рыцарством поступок величать?

Я поступил как велит разум,

Заставив сердце замолчать.

Я в путь тебе вручил котомку,

С собою сердце забери,

И если встретимся когда-то,

Прошу, со мной не говори!

***

Моё клеймо по середине сердца,

Ты как печать на долгие века,

Безвыходно пленён твоей я нелюбовью,

Ты спутник чувств — моя луна!

Закат восхода, ночи дня,

Звезда, что солнце в пик затмила,

Как океан, где не дотронуться до дна,

Ты интерьер с неповторимым стилем…

И будто в мире лишь одна,

А может слеп я на других красоток,

Но сердца зов мой не унять,

Ведь лишь твоей любви сторонник…

***

Слепой художник рисовал картины,

Не видя образа — обличья красоты,

Он создавал её неимоверной силой,

Глубоким взглядом сердца и души.

Влюбиться в очи взгляд их так и не познав…

Потоком локонов не насладиться,

Блаженно в темном омуте гулять,

И рисовать пока ещё есть силы…

Простой художник, будучи ослепшим,

Увидеть больше смог, чем зрячий тип,

Он полюбил её чистейшим сердцем,

Голоса тембром её нежность ощутив!

***

Я не покину, не брошу, не устану — будучи ты в нужде:

пусть погибелью стелится мне то спасение —

на этой тропе я не первый год.

Да хоть воскресение…

Мой товарищ не умрёт… покуда в нём живёт на меня надежда,

покуда моё тело пригодно в поход.

Знай, друг, да даже солнце не хочет — пусть не взойдёт,

Я колотой раной на сердце, рукою сожму,

в другую фонарь — наш путь не из самых светлых, но я рядом!

Вдали пусть — и то не проблема!

Сорвусь, побегу, полечу на твоё спасение,

Кои дано мне благословение — ты не падешь!

***

Я тихоходом в дождевой покой,

Искателем уверивший любви,

Протяжно мчусь не к пристани души,

В убежище несбыточных желаний.

Там омут душ отчаянно манящих,

Зовущих на предательство во век,

Где древне самый близкий человек,

Отныне вероломно отверженный.

Готовый сдаться конъюнктуре,

Погибель почестью встречать года,

Соблазнами заполненное море,

Уверенно я проходил сполна!

Укрыть свой взор от нечисти чужой,

Закрыть все перевалы к сердцу,

Нацелен я безмолвной полосой,

В тропе любви сгореть и испариться.

***

Обличие двух красот человеческого структурирования,

Внутри омут вод в сочетании голоса сердца и разума наития,

Снаружи прикрасы не для банального зрителя.

В театре мирского обмана, на свалке под именем — мир,

Укрывшись от целой вселенной под скрипы половиц творил,

Он созидал все красоты души

полюбившейся дамы из сновидений.

Исписав пару сотен листков дамы именем,

К груди нож поднеся сплошь небрежному скептицизму,

Нет — не ранил себя, тем ножом её имя как вымпелом,

Он носил его рядом с частицей себя,

Глубоко за пределами видения.

А не разве ль тогда должен был тех красот воспевать целый мир?

Слепота одурманила осознание верных красот:

Не для всех она солнцем взойдет средь печального неба,

Не для всех тёплым ливнем спасёт от палящей жары,

Ее истинный облик внутри — никому он доселе не видан,

Заберёт время всё,

Конец ознакомительного фрагмента.