Я смогла изменить судьбу!

Ханна Михаэль, 2021

Все течет, все изменяется. Но только не общество, в котором живет и которому должна подчиняться главная героиня книги. Здесь правила не меняются веками. Что покупать и кого выбирать; за кого пойти замуж, как воспитывать детей – все решает семья, в которой женщине отведено едва ли не последнее место. Но наша героиня не желает с этим мириться. Всевышний одарил ее способностью видеть будущее, и она знает, что ее возможности и сила духа простираются далеко за пределы узкого домашнего мирка. В какой-то момент она начинает бороться за право любить и выбирать ту жизнь, которая кажется ей справедливой. Получится ли у слабой женщины противостоять столетним устоям консервативного общества? Проницательный читатель уже догадался. Но и ему будет интересно узнать историю провидицы, которая прочитала свою судьбу по вещим снам.

Вместо предисловия

ОНА ПОНИМАЛА, что все происходило не в параллельном мире, не в чем-то подобном из бесконечного списка выдумок фантастов. Она верила, что не могло быть никакого небесного совещания, вынесшего решение о сотворении страшного зла. Но, ворочаясь в постели на смятых, мокрых от пота и слез простынях, 9 сентября 2008 года она видела то, что только должно было случиться, пытаясь поймать ускользающий хвост будущего события, как исчезающий в тумане последний вагон поезда, как самолет на взлете, медленно пропадающий в облаке. Цифры, словно бы написанные в небе, 05:09:25. Что они означали, Ханна знать не могла.

* * *

Будущего нет. Как ни исхитряются прогнозисты, футурологи, пророки и даже те профессионалы биржи, которые уверенно заключают фьючерсные контракты, время течет линейно и то, что впереди, обозначается лишь цифрами календаря. Эти цифры, как замороженные окошки, оттаивают в строгой последовательности, пока в них не начинает просматриваться настоящее. И только Ханна в непонятном еще сновидении получила данное откуда-то свыше право заранее подышать на замороженное окошко и неожиданно увидеть в нем четкую детальную картинку сна.

Ханна, молодая черноволосая женщина с выразительными глазами, красноречиво свидетельствующими об огненном смешении еврейской, иранской, грузинской и черкесской кровей, была красива даже с растрепавшимися в беспокойном сне волосами. Колдовская в своей притягательности внешность в некоторых чертах повторяла прабабушку-знахарку, которая лечила людей заговоренной водой.

Мать Ханны иногда видела странные яркие картинки, словно галлюцинации наяву, длившиеся доли секунды. И девочка, обреченная нести дар предсказания с самого детства, знала, что дремлющие в ней гены мистических способностей однажды проснутся. И это произошло. В особый день и час. В вещем сне. И никогда еще сновидение не рождало такую тревогу, как сегодня.

Большая белая птица, похожая на лебедя, вытягивает длинную шею, расправляет крылья, натужно делает несколько сильных взмахов и летит. Вначале она перебирает перепончатыми лапами, словно поднимаясь в небо по невидимой лестнице. Потом вбирает их, словно самолет, прячущий в своем чреве шасси.

Большая белая птица разбивает мощными крыльями воздух и летит все быстрее. Внизу видны уплывающие назад квадратики полей, ниточки рек и дорог, складки гор. Красные птичьи глаза воспалены от встречного ветра…

Неожиданно белый лебедь превращается в черную собаку. В одно мгновение. Взрывом разлетается во все стороны облако белых перьев. И вот уже оскаленная пасть, блестящие желтые клыки, яростно бьющийся хвост. Собаку бешено вертят потоки воздуха. Она беспомощно дергает лапами, не чувствуя под ними твердую опору. Собаки не умеют летать, их не должно быть в небе. Стремительно приближается земля и… разорванное на части тело, отлетевшая в сторону голова с пугающим оскалом, кровавое мокрое месиво…

Но что это? Развалины домов после землетрясения? Множество людей — мужчины, женщины, дети — медленно бродят, как сомнамбулы, натыкаясь друг на друга, не находя себе места. Все — разных национальностей, разных конфессий. Вот арабы в длинных белых одеждах, евреи в лапсердаках, азербайджанцы в архалуках и папахах.

Есть и православные, и католики, и лютеране. Она видит женщин в платках, мужчин в кипах.

Всё не как в обычном сне — зыбко, легко. Нет! Воздух пропитан пыльным запахом развалин, тянет дымом, гарь прорывается сквозь аромат духов проходящих мимо женщин. Кажется, протяни руку — и можно почувствовать теплое человеческое тело.

Ещё мгновение, и движения людей приобретают смысл. У всех в руках деревянные ящики (или картонные коробки?) разного размера. Люди выбирают ящики, придирчиво осматривая; молча, одними глазами советуются друг с другом. Некоторые короба уже заполнены — в них грецкие орехи и черный виноград гроздьями. И ни слова, ни звука.

Сон наваливается на Ханну звенящей душащей тишиной. И от этого кажется еще страшнее.

Пробуждение было внезапным, словно грубо толкнули в плечо. Резко, болезненно. Сновидение длилось, наверное, секунды. Но в памяти по-прежнему отчаянно размахивала крыльями белая птица, падала на землю собака и ходили люди с деревянными коробами… Ханна уже знала, что этот сон из тех, к которым нельзя привыкнуть, — необычный, выпуклый, несущий в себе тайну грядущих событий.

Она видела во сне незнакомых людей, а потом наяву знакомилась с ними. Ей показывали хорошие или неприятные события, пусть даже в виде аллегорий. Но проходило время, случалось нечто, и Ханна понимала, что именно вещал ей сон. Все эти таинственные сновидения вели от реального настоящего к реальному будущему. Словно кто-то в темноте сначала подсвечивал ей фонариком под ногами, а потом переводил луч в конец тропинки: «Иди туда и не бойся споткнуться!»

Но куда вел ее этот страшный сон? Как истолковать птицу, собаку и коробки с грецкими орехами? Ханна не открывала глаз. Тишина! Вот что особенно страшило ее в том сновидении! Беззвучная птица, беззвучная собака, беззвучные люди, несущие коробки с виноградом и орехами. Абсолютная тишина, которая царит в огромном космосе и под поверхностью маленькой Земли.

Нащупав на тумбочке телефон, Ханна включила его и в ужасе отшатнулась от светящегося экранчика — цифры показывали 05:09:25. Ханна застонала — цифры из пугающего будущего, показанные ей во сне. Бешено застучало сердце. Она пыталась отвлечься, подумать о чем-нибудь приятном. Нарушая правила, лежа, прошептала иудейскую молитву:

Шма, Йисраэль,

Адонай Элогейну

Адонай цидкэну

Адонай йешуатэну

Барух шем кэвод малхуто

Лэолам ваэд.

Ханна резко встала из постели, но стряхнуть наваждение не получилось. Она привыкла рано вставать, значит больше не уснет. Надо переключиться на какую-нибудь простую домашнюю работу. А может поделиться с мамой? Кто знает о способностях Ханны лучше, чем родная мать?

Комната в московской квартире родителей. Здесь она жила до замужества и сейчас гостила уже вторую неделю. В обстановке вокруг за это время почти ничего не изменилось. На подоконнике мама развела бегонии и гортензии. А на письменном столе распустилась невозможная стрелиция с оранжевыми цветками, похожими на журавлиные головы.

Когда мать вышла на кухню, Ханна уже приготовила на завтрак кашу, накрыла стол к завтраку. Только не вмешивалась в священное право отца заваривать чай.

— Доброе утро, дочь.

— Доброе утро, мамочка.

— Как спалось?

— Плохо спалось.

— Что такое? Холодно? Ну что же ты не взяла второе одеяло?

— Нет, мама, не холодно. Сон плохой видела.

Ханна осторожно рассказала мистическое сновидение, не выдавая трепета, даже немного улыбаясь — не хотела волновать мать. Но это была натянутая улыбка. В глазах плескалась тревога.

— Ну, не знаю, — пожала плечами мама. — В детстве в деревне говорили, что орехи снятся к слезам.

— А виноград к чему?

— К веселью.

— Да какое уж там веселье…

— А может, просто к тому, что виноград созрел и его пора собирать? — предположила мама. — Сентябрь же на дворе. В тебе говорит генетическая память крестьянских предков.

Ханна в ожесточенном бессилии сжала ладонь в кулак и с силой ударила себя в грудь.

— Нет, мама. Ты же знаешь, произойдет что-то плохое…

Прошло пять дней. Ханна проснулась, как всегда, в половине шестого. Наступившее 14 сентября 2008 года было обыкновенным воскресеньем. Никаких тяжелых мыслей. Ночь она спала спокойно. Отец уже встал и приступил к любимому утреннему ритуалу. Шумный чайник готов был закипеть. Телевизор тихо вещал в углу. Ханна, потягиваясь, вышла на кухню. Отец неторопливо, сосредоточенно ополоснул заварочный чайник кипятком, положил четко отмеренное количество ложек ароматной заварки, залил в фарфоровое нутро горячую воду.

— Доброе утро, доченька. Что там, мама поднялась?

Из ванной комнаты донесся шум льющейся воды. Отец взял пульт и начал искать новости.

«…около пяти утра самолет «Боинг-737» авиакомпании «Аэрофлот — Российские авиалинии»… регулярный рейс номер SU821 по маршруту «Москва-Шереметьево — Пермь». Не долетая до пермского аэропорта Большое Савино, идя на посадку, воздушный лайнер… неизвестным пока причинам… рухнул на землю. Все 88 пассажиров и членов экипажа погибли».

Самолет… множество людей… птица… деревянные ящики с виноградом… В сознании Ханны беспорядочно замелькали вопросы. Мгновенно разболелась голова.

Отец внезапно севшим голосом медленно спросил:

— Ефим когда улетел? Вчера? Сегодня утром? Сколько рейсов на Пермь?

— Не знаю. Мама должна знать.

Мамин двоюродный брат Ефим с семьей вернулся из Израиля и на два дня задержался в Москве. Марина, мама Ханны, позавчера была у них в гостинице — Ефим решил не обременять родственников своими шумными детьми, семилетним мальчиком и пятилетней девочкой. Жена Ефима Галя была беременна двойней, только об этом и говорила. То ли вчера вечером, то ли сегодня ночью Ефим с семейством должен был улететь домой в Пермь…

Заканчивалась страшная новость на одном канале, и отец тут же принимался искать новости на другом. С каждым переключением прояснялись все новые подробности. Взрыва не было — значит не теракт. Пилоты не смогли выровнять лайнер, заходя на посадку. В самолете находился известный генерал Геннадий Трошев. А остальные? Где список остальных пассажиров лайнера? Отец с трудом пытался унять дрожь в руках.

И вот по экрану снизу вверх медленно пополз скорбный список фамилий. Ханна и отец, едва сдерживая рыдания, прочли имена родных. Всех четверых. А если считать двоих, что были у Гали во чреве, то получалось, что погибло шестеро…

«Вот, что было показано мне во сне, — в висках Ханны стучало. — Вот, что было предсказано. Белая птица в небе — самолет, собака в небе — взрыв, коробки и деревянные ящики — гробы, люди в национальных одеждах — граждане десяти государств, как было объявлено. А еще сообщили, что самолет врезался в землю, когда часы показывали 05:09:25».

Могла ли она предупредить, что будет катастрофа, что лететь не надо, если бы поняла смысл сна раньше? Мама вышла на кухню и остолбенела, увидев искаженные болью родные лица.

— Что случилось?

Услышав ответ, она, рыдая, упала на колени, согнулась в корчах, в бессилии царапая пол.

— Марина, родная… — отец ловил руки жены, пытаясь прижать её, обнять, утешить.

Мать закричала:

— А ты… ты все это видела во сне! Все видела и не поняла, да?

Ханна, не пытаясь защититься или оправдаться, безмолвно стояла посреди кухни, опустошенная, растерянная. Маленькая слабая женщина, обладающая даром ясновидения и не знающая, что с этим делать.