Неожиданный удар

Ханна Коуэн (2022)

Адам Уайт никогда не планировал становиться родителем-одиночкой. Ему было двадцать три, когда рухнули все его планы. В мгновение ока он из кокетливого плейбоя превратился в отца двухлетнего мальчика, о существовании которого даже не подозревал. И все же Адам совершил то, что считал невозможным. Спустя десять лет сын Купер — весь его мир, а компания «Ледовый комплекс Уайта» — одна из самых известных хоккейных тренировочных площадок в Ванкувере. Но когда Адам публикует объявление о вакансии нового хоккейного тренера, то получает ответ, который разжигает в нем пламя. Пламя, без которого он больше не хочет жить.

Глава 5. Адам

— Пап, мы опаздываем, — заявляет с пассажирского сиденья Купер.

Он не переставая барабанит пальцами по стеклу с тех пор, как мы сели в автомобиль.

От нас до Авы ехать всего пятнадцать минут, но сегодня я дольше обычного задержался на работе, несмотря на то, что пришел слишком рано, поэтому собирались мы на еженедельный семейный ужин у моей лучшей подруги в большой спешке.

Мы устраиваем эти ужины с тех пор, как Купер был малышом. Сначала Ава и ее муж Оукли предложили в качестве помощи раз в неделю готовить и кормить нас, заодно присматривая за Купом, но со временем ужины превратились в глобальные посиделки всех наших друзей с детьми. Теперь мы собираемся у всех по очереди, и не стану лгать и притворяться, будто не испытываю облегчения от того, что сегодня очередь Оукли и Авы.

У Оукли есть берлога, достойная журнальной статьи, а Ава готовит гораздо лучше меня. Не говоря уже о том, что в их доме не становится так тесно, как у нас, когда все приезжают.

— Мы все равно никогда не едим вовремя, — отвечаю я и показываю на металлические ворота впереди. — Смотри, вот уже въезд. Выдыхай, приятель.

Купер многозначительно смотрит на время, которое отображается на навороченном сенсорном экране на приборной панели.

— Уже тринадцать минут седьмого. Мы должны были приехать тринадцать минут назад.

Пока мы подъезжаем к обширному участку и охраняющим его запертым воротам, я бросаю телефон своему второму пилоту.

— Да-да. Позвони Оукли и скажи, чтобы открыл въезд.

Купер звонит, и когда мы подъезжаем к воротам, они уже открыты. Я сворачиваю на мощеную дорожку, ведущую к дому.

Гараж на шесть машин загораживают лифтованный «F-350» Оукли, «Джип Ранглер» Авы и тонированный «Эскалейд», принадлежащий Тайлеру, зятю Оукли.

Я едва успеваю поставить машину на ручник, как Купер выскакивает из нее и бежит к компании детей во дворе. Старший сын Оукли и Авы, Мэддокс, всего на два года младше Купа, поэтому я не удивлен, что первым делом мой сын подходит к нему.

Я смотрю, как эти двое по-взрослому подают друг другу руки, и смеюсь. К тому времени, как я выхожу из машины и иду по мощеному тротуару, Ава уже ждет на огромной веранде, опоясывающей дом. Аромат живых цветов в подвешенных повсюду кашпо должен подавлять, но за прошедшие годы я его полюбил. Никогда не думал, что Ава — девушка, которая в университете сожгла на солнце бесконечное количество цветов в горшках, — вырастет в садовода, но так и есть.

— Вы опоздали, — журит она меня, после чего тепло улыбается.

Ее длинные волосы кофейного цвета собраны в свободный пучок на затылке. На ней фартук с Минни Маус, а под ним майка и обрезанные джинсовые шорты. Она воплощение легкости, как всегда.

— А ты прекрасно выглядишь.

— Льстец.

Я в один миг поднимаюсь по ступенькам и крепко обнимаю ее со словами:

— Не притворяйся, что тебе это не нравится.

Ее ответное объятие такое же крепкое.

— Ты прав.

Заслышав хор голосов внутри дома, я отстраняюсь и, обняв Аву за плечи, веду ее в дом. Она пихает меня бедром:

— Надеюсь, вы голодные. Я сегодня, кажется, немного переборщила в магазине.

Я хмыкаю:

— Что значит «немного переборщила»?

— Это значит, что вы заберете еду с собой, — говорит идущий навстречу Оукли.

От широкой улыбки в уголках его глаз появляются морщинки.

Ава сжимает мой бок и, вывернувшись из-под моей руки, целует Оукли в челюсть. Ее муж хмурится, как будто быстрый поцелуй оскорбляет его, и приобняв за шею, прижимается к ее губам. Я смеюсь и качаю головой, и в следующую секунду Ава бьет его в грудь и отпихивает.

— Мы виделись всего пять минут назад.

— Ну и что? — пожимает плечами Оукли.

— Этот спор не имеет смысла. Пойду проверю ужин, — говорит она, метнув в нас раздраженный взгляд. — Хотя бы уйдите с прохода и сядьте.

— Есть, мэм, — отвечаю я и прохожу в дом, а Ава скрывается в кухне.

За прихожей располагается гостиная с серым диваном, стоящим напротив покрашенного в белый цвет кирпичного камина, на котором находятся две семейные фотографии. Одна сделана прошлым летом в их летнем домике на острове. Впереди фотограф поставил троих детей, а Оукли и Аву за ними. У Адалин, которой тогда был всего год, такой вид, словно она вот-вот сорвется с места.

Вторая фотография — наша общая с прошедшего Рождества. Я стою крайним слева, рядом Ава, Оукли, его сестра Грейс, Тайлер и брат Тайлера Брейден со своей женой Сьеррой. Дети — все шестеро — стоят перед нами. Для постороннего человека мы, должно быть, выглядим чокнутой компашкой, и в какой-то степени так и есть, но мы просто одна большая семья. Может, у нас не общая ДНК, но это лучшая семья, о которой я мог бы мечтать.

Я отвожу взгляд от фотографий и плюхаюсь на диван. Ко мне присоединяется Оукли.

— Как дела? — спрашиваю я, когда он устраивается рядом.

Оукли разминает шею.

— Почти как новенький.

— Я не про травму.

— Верно. — Он прочищает горло. — Мне нравится проводить больше времени дома, ведь больше всего я ненавидел переезды. Но я чертовски скучаю по игре, мужик.

Мне трудно скрывать сочувствие. Оукли не нужна наша жалость, но я не могу удержаться. Я сидел здесь, на этом самом диване, с Авой и детьми и смотрел, как Оукли играет свой последний матч в профессиональном хоккее, но тогда об этом еще никто не знал. Даже он сам.

Один неудачный удар, и он принял решение. Он не собирается возвращаться после выздоровления.

— Я бы волновался, если бы ты не скучал. Ты играл в хоккей почти двадцать лет. Но если ты сомневаешься, верное ли решение принял, я скажу, что да. Детям нравится, когда ты дома, а Аве, я думаю, и подавно.

Он кивает один раз, второй, а потом крепко сжимает мое плечо.

— Ты прав. Спасибо.

Я хлопаю его по руке.

— Не благодари, Ли.

Со стороны кухни раздается громкий кашель, и я вижу ухмыляющегося Тайлера. Он сложил руки на груди, а по его плечу скользит изящная ручка. Его жена Грейси обходит его и прижимается к боку.

— Не обращайте на нас внимания, — говорит Тайлер. — Мы просто устали ждать, пока вы перестанете сплетничать и присоединитесь к остальным.

Грейси бросает на него сердитый взгляд, после чего тепло смотрит на меня.

— Он хотел сказать, что мы рады тебя видеть, Адам. Я, например, не удивлена, что ты задержался.

— Долгий день в офисе, — говорю я.

Грейси оставляет Тайлера и идет ко мне, широко раскинув руки. Подойдя, она легко обнимает меня и понимающе хмыкает.

Она руководит некоммерческой танцевальной студией для детей, чьи родители не могут позволить себе тратить тысячи долларов в год на занятия. Если кто и понимает, каково работать намного дольше графика, то это Грейси.

— Похоже на правду, — сочувственно говорит Тайлер. — Что-то случилось?

— Нет. Просто замотался с подготовкой к следующему сезону. Правда, вчера я нанял нового тренера, так что, надеюсь, дальше пойдет как по маслу.

— О! Мы его знаем? — спрашивает Грейси, возвращаясь к мужу, который обнимает ее со спины и прижимает к своей груди.

— Типа того.

Ее глаза загораются от любопытства.

— А поподробнее?

— Не знаю, как у меня получилось, но я уговорил Скарлетт Картер работать на меня.

Оукли закашливается, а Грейси непонимающе смотрит на меня.

— Я должна ее знать?

Тайлер гладит ее предплечья и тихо говорит:

— Она выиграла олимпийское золото с женской хоккейной командой Канады в 2018 году, принцесса.

Грейси разевает рот.

— Правда потом получила травму, весьма опасную, как я слышал. Это правда? — спрашивает у меня Оукли.

Он отошел от своего приступа кашля и теперь выглядит очень любопытным.

Я морщусь и киваю:

— Разрыв плеча. Недавно она вернулась домой.

— Как ее восстановление, на твой взгляд? — спрашивает Тайлер.

Можно по пальцам пересчитать разы, когда я отказывался делиться чем-то со своими лучшими друзьями, но это один из них. Если я и научился чему-то после вчерашнего разговора со Скарлетт, так это тому, что она не стремится посвящать в свои дела незнакомцев. Я должен это уважать, поэтому выбираю обтекаемую формулировку.

— Она в порядке.

Технически, это не ложь.

— Что ж, я хочу с ней познакомиться. Наверное, она крутая, — вмешивается Грейси. — О! Пригласи ее на мой день рождения!

Я медленно моргаю. Мне автоматически хочется сказать «нет», но я знаю, что с Грей это не прокатит. К счастью, Оукли замечает мою молчаливую панику, поэтому приходит на помощь.

— Кто знает, пробудет ли она здесь так долго. С Адамом тяжело работать.

Нет, не к счастью. Я бросаю на него мрачный взгляд.

— Ну, как бы там ни было, я твой праздник не пропущу. Уже внес его в календарь, — говорю я.

Ее устраивает мой ответ, и она расслабляется в объятиях Тайлера.

— Адам никогда не откажется прокатиться на частной яхте, Грей, — со смешком встревает Оукли.

— Он прав, — хмыкаю я с издевательской улыбочкой. — Меня никогда раньше не приглашали на такое элитное мероприятие. Это большая честь.

— Это идея Тая, — возражает Грейси. — Меня бы устроил скромный ужин у нас дома.

Тайлер фыркает:

— Тебе исполняется тридцать. Мы не станем отмечать его тем, что и так делаем каждые выходные.

— Очень дельное замечание, — говорю я. — Это твой юбилей, Грейси. Позволь своему богатому мужу закатить для тебя вечеринку, которая заставит его бумажник рыдать.

— Не уверена, что даже аренда яхты проделает дыру в бумажнике Тайлера, — поддразнивает Ава, снова присоединяясь к нам.

— Говорит жена самого высокооплачиваемого хоккеиста в мире, — подкалывает Тайлер.

— Ой, помолчи, — отмахивается она. — Ужин готов, и я собиралась позвать детей. Но решила дать вам шанс подготовиться к хаосу.

В комнате раздается коллективный стон, и я невольно улыбаюсь.

Сейчас начнется настоящее веселье.