Выжатое сердце

Хадислам Шихмурзаев

Мир переплетён сетью преступной организации самого бесчувственного и бесчеловечного преступника – Кэтча Мёрфи. Его сеть распространяется по всему миру и ни одна живая душа не способна его остановить.Почти ни одна.За дело берётся Патриция Эгерли – человек без опыта работы в агентуре, но с большой целеустремлённостью. Её скука порождает невероятные идеи.Борьба с Кэтчем Мёрфи – это шахматная партия и лишь одной стороне суждено одержать в ней победу…

Глава 7

Ранее утро. Эгерли, зевая, стоит перед окном в своей квартире. На улице густой белый туман. Он настолько густой, что дальше 3 метров ничего не видать. Где-то внизу видно размытые силуэты и рассеянный свет фонарей вдоль дорог.

В одной руке Эгерли держит чашечку крепко заваренного чёрного кофе, а в другой руке — свёрток газеты.

Развернув его, и, положив на деревянный, обцарапанный по невнимательности стол, она начала своими зелёными глазами пробегаться по новостям.

«Конфликт с Рундантой…» — гласила одна статья.

Военные базы, горы, нарушение границ, молчание власти…

«Ну и дела..Очередной конфликт с Рундантой» — сказала себе Эгерли.

Вдруг её глаза мимолётом увидели какую-то статью и рефлекторно опустились к нижним строкам.

«Архитекторша Патриция Эгерли, создавшая удивительный проект первой в Серанфии башни, приглашена на вечер в Линтонский дворец⁵…» — гласила статья.

Эгерли чуть ли не поперхнулась горячим кофе, после чего начала откашливаться. Быстро положив кружку кофе на стол, она перечитала.

Сказать то, что она удивилась — ничего не сказать.

Вдруг, ей вспомнилось, что из почтового ящика рядом со своей дверью, вместе с газетой, она достала какую-то кучку писем, которые так и не прочитала.

Достав стопку завёрнутых в конверт писем и положив на стол, она начала листать их.

Какие-то люди, какой-то журнал, ещё журнал написал, какие-то люди, Правительство Серанфии! Вот, действительно, Правительство Серанфии!

Она бережно раскрыла конверт и достала письмо. Письмо гласило:

«Правительство Серанфии.

Уважаемая Патриция Эгерли, мы неимоверно рады вашему проекту башни. Хотели бы поблагодарить вас за ваши старания и успехи, пригласив вас в Линтонский Дворец на праздничный вечер, состоящийся этим вечером. Ваше присутствие нас сильно обрадовало бы.»

Еще минуту Эгерли стояла в исступлении, залипнув на одну точку и моментами моргая.

Весь день она думала лишь о вечере. Заваривая кофе, читая книгу, сидя за работой, смотря в окно, её не покидали мысли об этом вечере. Наконец-то в жизни большие перемены, как же Эгерли этого ждала! Причём популярность — это для неё что-то невиданное. Всегда казалось, что добиться популярности можно только большими усилиями и долгим временем, а тут она поделала один-два проекта и её уже обсуждают не только в прессе, но и, по всей видимости, в Правительстве Серанфии!

И вот долгожданный вечер! Она не стала одеваться в какие-то грандиозные платья, а решила выйти на люд в простом образе, надев чёрный мужской костюм, под которым была белоснежная рубашка. В таком образе она элегантно шла по красивому, хоть и не столь большому, засаженному ландышами и ромашками двору Линтонского дворца, высотой в 4 высоченных этажа в сопровождении одного крупного охранника в таком же чёрном костюме. Эгерли посчитала такое совпадение забавным и сказала:

— Классный костюм.

— Что? — недоумённо от такой простоты слов, своим басистым, низким голосом, спросил охранник.

— Костюм у вас просто замечательный! — повторила она

— Ой, да что вы, спасибо вам! — суровое выражение лица охранника поменялось на мягкое и добросердечное выражение лица человека, которому сделали комплимент — Ваш костюм мне тоже нравится.

— Спасибо! Мне сюда? — спросила она, когда они подошли к дверям в Правительство.

— Да, мэм. Хорошего вечера. — радостно произнёс он.

— Спасибо, вам того же! — ответила, заходящая в здание и оставившая охранника позади, Эгерли.

Войдя в сердце Серанфийской нации, она сразу попала в уютный, небольшой, светло освещённый зал. На стенах висели роскошные картины самых разных размеров, а на полу была расстелен красный, толстый ковёр, ведущий к белоснежным лестницам на второй этаж слева и справа от входа. Необычайного вида мраморный пол блестел от своей чистоты и яркого света. Каждые 3 метра вдоль стен гордо стояли рыцарские доспехи времён Средневековья.

Вид зала был самый роскошный, как Эгерли и ожидала. Справа, как ей известно, находится кабинет переговоров. Помещение так и манило к себе, а самой Эгерли было крайне любопытно посмотреть как там всё обустроено, но как только она пошла в сторону кабинета, из-за стены торопливо вышел мужчина, одетый в элегантный чёрный костюм, с коричневым в красную полоску галстуком.

Мужчина выглядел лет на 50, с морщинами на лбу и усталыми карими глазами, но его прямой нос и гордо приподнятая голова придавали его виду особы, жизненный окрас. Его манеры и такт движений выдавали в нём роль дворецкого.

Он увидел её и, поменявшись в лице, с радостью заговорил:

— Здравствуйте, мэм. — чуть кланяясь при встрече.

— Добрый вечер! — энергично, с радостью ответила она, кивнув ему.

— Полагаю, вы — гостья по приглашению?

— Да-да, я получала письмо. Меня зовут Патриция Эгерли, могу показать вам пи.. — но не успела она договорить, как дворецкий прервал её.

— Нет-нет, я вам верю. Я провожу вас в столовую, где проводится мероприятие, — сообщил он — а то смотрю, вы совсем заблудились.

— Да, будьте добры.

Она шла за этим мужчиной, постоянно, что свойственно ей, осматриваясь по сторонам. Красота и стиль интерьера удивляли её так, что в некоторые моменты она могла приостановить шаг и разинуть рот. Позолоченные рамки дорогих картин, белоснежные диваны и кресла, висящие, дорогие люстры. Причём, дорогими они были не от их цены в денежном обращении, а от их исторического наследия. Эти люстры ещё со времён Колорта Фиргельда — 6 монарха династии Фиргельдов, которых в общей сложности было 8 с учётом последней Королевы Дианы.

Вот они и дошли до роскошных, с позолоченной рамой дверей, куда молча указал рукой мужчина.

— Благодарю — сказала, кивнув, она.

— Хорошего вечера.

Он проводил её взглядом, когда она вошла в большую столовую, где посередине был длинный стол, за которым по обе стороны сидело множество людей. Дверь за ней закрылась. Наверное, закрыл этот приятный мужчина, проводивший её сюда.

За столом сидели, уплетая за обе щеки, весело общаясь, многие знаменитые люди, которых Эгерли знала в лицо.

— Ох, какие люди! — сказал один из них, смотря на Эгерли, судя по всему, известный, молодой Серанфийский поэт Джордж Альеа, который после этих слов проглотил кусок говядины и продолжил — Мэм?

— Патриция Эгерли — улыбчиво ответила Эгерли.

— Ах, как я мог забыть! — сказал он, размахивая руками и подходя к ней.

Подойдя он попросил руки её и мягко поцеловал эту светлую, женскую руку.

Её тут же заметили и другие, которые при виде неё сразу же встали, показывая всем видом уважение к ней и почитание традиций.

— Добрый вечер, Эгерли! — обратилась одна женщина, сидевшая на крайнем месте стола. У неё была ослепительная улыбка, которая привлекла особое внимание Эгерли.

— Здравствуйте! — ответила она, кивнув ей.

— Здравствуйте-здравствуйте! — доносилось в столовой. К Эгерли было приковано всё внимание.

Блондинистый, молодой, гладковыбритый поэт Джордж оказал джентельменство, потянув на себя стул, чтобы дама села.

Его молодая и жизнерадостная энергия, которую чувствовала Эгерли, смотря на его улыбку, приносило ей чувство умиротворения. Его радость дополняли сияющие, голубые, кристальные глаза.

На столе было много мясо, в каждый бокал налито красное вино, а по обе стороны от входа находились мини-бары с различным алкоголем и необходимой посудой.

Её белоснежные тарелки — одна крупная и одна малая, были пусты. От большого разнообразия еды у неё разбегались глаза. Много мяса, соусы, разные хлеба, даже пирожки, блины и многое другое.

— Глаза разбегаются от всей этой еды, согласны? — смеясь спросил поэт.

— Ещё как! Сказать честно, я даже не знаю зачем столько вилок и ножей, да и как ими пользоваться. — ответила Эгерли.

— Скажу по правде, я тоже. Просто ешьте так, как хотите. Это вечер комфорта, тепла, уюта и объединения. Не думаю, что кому-то здесь есть дело до того, какой вилкой вы едите какой-нибудь салат или каким ножом режете ножку этого румяного, с хрустящей корочкой, гуся. Да если и есть, то ведь вам нет до этого дела? Вы пришли отдыхать. Этикет — это важно, но ничего, научитесь пользоваться приборами потом, как и я.

— Вы так аппетитно описали этого гуся, что у меня уже аж слюнки потекли. Вы правы! Вы исключительно правы! Красиво сказано. — засмеялась она.

— Давайте я вам нарежу гуся.

Он подал ей тарелку с аппетитной гусиной ножкой.

— Благодарю. Кстати, вы, как я полагаю, мистер Альеа?

— Да, можете звать меня просто Джордж.

— Приятно познакомиться, Джордж. Я вас сразу узнала.

— Да и я вас, знаете ли — улыбнулся он.

Она засмеялась.

— Это заметно!

— Мисс Эгерли, чудесный проект! — вмешался в разговор мужчина, сидящий в сторонке. Он энергично двигал головой и не особо жестикулировал руками, но зато головой он качал очень размашисто.

— Спасибо — спасибо! — поблагодарила его Эгерли.

— Да, отлично получилось! Меня всегда интересовало то, как выглядели бы в Серанфии готические башни. — сказал в свою очередь Джордж.

— Да, во многих странах башни распространены — вошёл в разговор другой мужчина — Генри Армор, кстати. — он протянул ей руку.

— В самом деле? — удивлённо спросила она.

— Да!

— Нет, вы серьёзно? Не шутите? — всё расспрашивала его Эгерли.

— Честное слово! — рассмеялся Генри Армор.

— Господи, я же ваша фанатка, правда. — Она крепко пожала ему руку — Чудесные проекты! Как я полагаю, всё это-ваше творение? — спросила Эгерли, размахивая руками, указывая на Дворец.

Генри Армор — автор проекта Линтонского Дворца.

Этот проект его обогатил так, что он стал буквально одним из самых богатых людей Серанфии. Он выполнял дизайнерские и архитектурные решения.

— Да, в самом деле. — скромно промолвил Армор.

Вдруг, двери распахнулись и вошёл тот самый мужчина, провожавший Эгерли до столовой.

Все замолкли, приковав свои весёлые взгляды на человека, гордо стоящего перед дверьми.

— Дамы и господа, — обратился он — встречайте, Президент Салак Брайтер!

После этих слов он отошёл в сторону и в столовую вошла высокая, роста так в 180 сантиметров фигура молодого и весьма энергично парня. Человек, вошедший после слов о Президенте — Салак Брайтер.

Его изумительные, светлые, рыжие волосы, очень подходили к его карим глазам, отдававшим атмосферу уютного леса, чашечки кофе, осени, шоколада, продающегося в прилавках местных магазинов. Его улыбка озаряла весь зал, а сочетание: улыбка, карие глаза, рыжие волосы, придавали ему невероятной доверчивости других людей, чистоты и светлости.

Он был в изумительном белом костюме, что тоже придавало ему черты светлости. Его внешний вид во многом отличался от внешнего вида обычных людей. Эгерли увидела в нём совсем иного, необычного человека. Даже в его стиле одежды было видно отличие от других. В основном Серанфийцы уделяли много внимания деталям, носили под фраками жилеты, на цепочке часы, а люди светского общества и вовсе отращивали роскошные усы, носили шляпу и трость, на брюках у них были золотые лампасы, а на носу держались очки для зрения, у некоторых монокли с позолоченной рамкой вокруг линзы.

Брайтер же был сторонником простоты. Он был в белой рубашке, с надетым поверх неё белым пиджаком и брюками. Из аксессуаров у него было лишь серебряное кольцо на указательном пальце левой руки.

— Добрый вечер, дорогие мои! — с радостью, весьма просто, поздоровался он, раскрыв своё тело будто бы для объятий.

Все встали и радостно поздоровались с ним.

— Сидите-сидите! — посадил он всех.

В основном, на всех мероприятиях самый важный человек сидит в середине стола, но мистер Брайтер сел в одно из свободных мест в противоположной от Эгерли части стола где-то справа, возле известного математика и одного из министров.

Вообще, не было ничего удивительного в том, что Салак Брайтер, не смотря на свой президентский статус, ведёт себя крайне приземлённо — в этом весь Брайтер. Харизматичный, чистой натуры человек — душа компании, по его мнению. Он знает своё место и свою роль в обществе, а от выбора его в президенты, не получает роль Бога, которому должны поклоняться и превозносить.

Своей приземлённостью он поразил многих, в том числе и Эгерли, которой эта личность была крайне интересна.

Салак Брайтер год назад пришёл к власти и успел одержать победу над Рундантой, после её захватнического вторжения на территорию Серанфии. Благодаря такой разгромной победе, народ уже излюбил его, видя в нём миротворца и доброжелателя.

Брайтер весело общался с гостями и всё сильнее и больше впечатлял Эгерли своей харизмой.

— Мистер Брайтер! — донёсся высокий мужской голос из дальней стороны стола.

— Да-да? — спросил он.

— А правда ли, что все рыжие — приспешники самого дьявола и рождены проклятыми как похитители адского огня? — шутливо спросил человек, сидевший где-то вдали, лицо которого Эгерли никак не могла увидеть через сидящих рядом гостей.

— Да что вы, ну конечно! Я проклят быть рыжим — улыбаясь ответил он.

— Да, а мы прокляты видеть красоту вашей рыжести! — сказала одна из гостей. Судя по всему, это была модельер Анна Риц, которая создавала образ самому Брайтеру.

— Ой, да бросьте! — заскромничал тот в ответ.

— Нет-нет, не скромничайте!

— Очевидно, все эти тугодумы, верящие в сверхъестественное, и не такое скажут — сказал известный математик Лайт Лайнс, посвящающий всю свою жизнь науке.

— Вы не верите в рай и в ад? — удивлённо спросил сидевший напротив него юноша

Минут 10 гости спорили о существовании потусторонних сил, ада и рая, пока Салак Брайтер не предложил всем закрыть рты вкусной телятиной чудесной прожарки.

Вечер выходил просто чудесно. Эгерли общалась с разными людьми, но Брайтер всё будто бы даже не замечал присутствия Эгерли. Его внимание было занято другими людьми и никак не доходило до неё. А ей оставалось лишь глядеть на него со стороны.

В какой-то момент ей надоело сидеть и она вышла размять ноги, прогулявшись по Линтонскому дворцу.

В коридоре царило спокойствие и умиротворение, а все эти крики и смех гостей будто бы остались за другим миром, как только Эгерли закрыла большую, деревянную дверь в обеденный зал. Проходя мимо роскошных картин и приятных растений, проходя мимо каких-то кустиков, она заметила женщину, поливающую эти кустики. Тишина была прямо как в большой библиотеке, хотя в какие-то моменты Эгерли и правда сомневалась, не попала ли она в библиотеку, ведь в некоторых частях Дворца были большие полки, забитые книгами, старинными и не совсем.

Поднявшись на третий этаж, её привлекла одна из картин. На ней была изображена улыбающаяся, светлокожая, белобрысая женщина с морщинами на лбу и с изумительно очерченной улыбкой. Героиня картины лежала на роскошном, с золотыми элементами, кожанном диванчике, одетая в простое бежевое платье. В левой руке держала ромашку, белые лепестки которой падали на мокрый, отражающий её, мраморный пол.

Она хотела разглядеть картину ещё поподробнее, но вдруг заметила, что рядом с ней стоит мистер Брайтер и на секунду дрогнула от неожиданного появления.

— Я даже не заметила, как вы подошли… — промолвила Эгерли, держась за грудь от испуга.

— Я стою здесь уже минуты 3 — ответил спокойно он, не отводя взгляда с книги.

Вокруг царила тишина. Казалось, что никаких гостей нет и повадно.

— Чудесная картина, не так ли?

— Да, она прекрасна… — смотря на картину вдумчиво сказала она.

— Говорят, на ней изображена Королева Диана Фиргельд в день своей смерти. Каждый опавший лепесток ромашки — день, проведённый ею после расставания с Принц-Консортом Джемилем Фиргельдом. Её смерть так и не раскрыта…

— Эта картина несёт так много смысла.

Перед её смертью прошло так мало времени с расставания.

— В самом деле.

— Мне ещё нравится картина опавшего дерева. Там изображён, думаю вы знаете, мужичок с седой бородкой, сидящий на опавшем дереве в полном отчаянии. Серые тона и тяжесть картины вызывает грусть и тоску. От чего он так тоскует? От чего он в таком отчаянии? Такие картины несут особый смысл и для автора всегда важно создавать такой, интригующий и пробирающий до эмоций, сюжет картины.

— Можно многое представить, мисс Эгерли. Эта картина невероятна загадочна и можно делать тысячи разных предположений о бренности жизни этого немолодого человека. Мне нравятся такие загадочные картины, да и не только картины, но и книги разные, о которых можно многое предполагать.

Они помолчали минуту…

— Славный вечер! Я рада, что вы меня пригласили — прервала молчание Эгерли.

— Спасибо вам, что пришли. Я рад видеть вас сегодня. Между прочем, я рассмотрел ваши проекты и это совершенно новый уровень. У вас однозначно большое будущее! — ответил Брайтер.

— Ой, спасибо огромное! Мне так приятно! — пританцовывая от радости, поблагодарила она.

— Кстати, я слышал, вы из Индании. Это действительно так?

— Да, я родилась и провела всё своё время до окончания школы именно там.

— Славное место — Индания. Наша страна держит самые лучшие отношения с Инданией. Мой коллега и лучший друг — ваш Президент Нэрл Фоцмонд. Он хороший человек, целеустремлённый.

— Да, что он только стране не сделал. Хороший, действительно!

— Спасибо, что создала проект башни. Мы обязательно в ближайшее время построим его! — сказал уверенно он.

— Да не за что. Я рада таким новостям, а сейчас, я, пожалуй, пойду.

— Куда? Чего так рано?

— Нет, я посидела, повеселилась. Мне всё понравилось, спасибо ещё раз за приглашение. Я не могу долго сидеть на одном месте.

— Ты очень энергична.

— Не то слово.

— Но впереди еще награждение тебя. Приз, так сказать, за отличную работу.

— Нет, мне не нужны никакие призы. Я живу в достатке и работаю для своего удовольствия. Стабильный заработок и интересная жизнь — вот что мне нужно.

— Что-ж, я не стану тебя уговаривать, Эгерли. Ты умница! Я желаю тебе больших успехов. Всё получится!

— До свидания, мистер Брайтер — попрощалась она, после чего развернулась и пошла на первый этаж к выходу.

На выходе её встретил тот же охранник.

— Всё в порядке, мэм! — спросил он заботливо — Вы рановато вышли.

— Да, всё отлично. Спасибо. До свидания!

Примечания

5

Линтонский дворец — здание Правительства Серанфии не столь больших размеров, находящееся в Линтоне, оставшееся со времён Абсолютной Монархии в Серанфии. Национальное достояние страны.