Травы и пламя

Фёкла Кружная

Однажды ночью Трофа приняла самое важное решение в своей жизни. Так она оказалась в повозке, спешащей за лекарем, который забрал её сестру в уплату долга. Девушка знает, что впереди её ждет нелёгкий путь, и цена её поступков слишком высока. Но ночной воздух зовёт продолжить путешествие, а внутренний голос шепчет, что только она может помочь сестре.

***

Домой Трофа возвращалась уже поздно, проводив Мисту, она прошлась по главной площади, чтобы поглазеть на людей, домой возвращаться пока не хотелось.

Пошел дождь, и площадь быстро опустела, но прогулку Троф не прервала. Троф подумывала залезть через окно их общей с сестрой спальни, чтобы не нарваться на поучения родителей, когда она заметила, что в окнах кухни горели свечи. Внутри пробудилось неприятное липкое ощущение, которое нашептывало гадкие вещи. Может, что-то случилось? Троф ускорила шаг.

Подойдя к дому, девушка не решалась войти. Она переминалась с ноги на ногу, дверь оставалась закрытой, жителей дома слышно не было. Горит свет и горит, может быть, мама с сестрой засиделись за шитьем и не заметили, что уже стемнело, может быть, отец заканчивал свои заказы. «Не обманывай себя, что-то не так, что-то совсем не так», — голос внутри Троф не замолкал. Девушка вдохнула воздух и приоткрыла аккуратно дверь. Разговор доносился до нее лишь отрывками, которые она не могла разобрать, родители пытались что-то обсудить, периодически один из них срывался на крик.

— Мы не можем так поступить!

— Может быть…

— Уехать…

Троф, стараясь тихо ступать, приближалась к кухне.

— Я надеялась, что у нас есть еще время.

— Слома, не обманывай себя. Мы просто оба верили, что он нас тут не найдет. Время наше уже давно истекло.

— Я не могу отдать ее. Морок, я не могу обречь собственную дочь на такое. Будто было мало того, что сделала с ней эта болезнь, — по лицу матери катились слезы, но она продолжала говорить спокойно, будто бы она не замечала, что сейчас внутри нее бушует шторм, который способен разорвать ее на части.

— Мы знали, на что шли, — вздохнул отец. Он был бледен, левая рука, которая лежала на его колене, незаметно тряслась.

— У нас не было выбора!

— Ты права, но эту цену нам все равно придется заплатить, — произнеся это, отец поднялся со стула.

— Мы можем попытаться попросить помощи у горожан или обратиться к другому.

— Они не пойдут против, да и кто мы такие для них? Простые чужеземцы, которые прибыли ненадолго нарушить их уклад жизни своим присутствием. Другие лишь отсрочат неизбежное, нам тогда придется платить двойную цену, — отец будто бы согнулся вдвое, потеряв всю свою природную силу. Он превратился в старика в мгновение, его серые глаза потухли.

Родители замолчали. Отец стоял, опершись на стену, и смотрел в окно, мама закрыла лицо руками. Морщины стали ярче на ее лице, Троф раньше не замечала, что ее родители стареют с годами. Они оставались все такими же, какими были при рождении Троф, только теперь с глаз девушки спала эта пелена обмана.

Троф направилась в общую с сестрой комнату, ей не хотелось быть замеченной. Она поднялась на второй этаж, за дверью в комнату что-то шуршало. Заглянув внутрь, Троф увидела, что старшая сестра не спит, она что-то мастерила. Закрыв за собой дверь, Троф села на свою кровать, сестра никак не отреагировала на нее.

— Почему ты не спишь?

Мосс не ответила, Троф вздохнула. Сестра продолжала что-то мастерить, Троф подошла посмотреть, что она делает, но она быстро накрыла свою поделку.

— Ну и ладно, — Трофа легла на кровать и стала рассматривать трещины на потолке. — Там родители о чем-то спорили, — сестра продолжала не обращать на нее внимания. — Кажется, что-то нехорошее случилось. Они кому-то задолжали, но почему-то ты там тоже упоминалась. Может, придется пойти работать в чужой дом, чтобы отработать долг родителей? Но я не думаю, что тебя отправят, не волнуйся. Я и сама вызовусь, ты полезнее будешь родителям, тем более я не уверена, что сын пекаря переживет твое отсутствие, — у Троф вырвался смешок. — Я слышала от Мисты, что он снова приходил. Может, вскоре у отца попросит твоей руки, хотя я не думаю, что отец даст свое согласие. Но если тебе он нравится, Мосс, отец вполне может передумать, мама его всегда сможет убедить, — Троф привычно тараторила и, лишь закончив свой рассказ, взглянула на Мосс.

В этот раз Мосс смотрела прямо на сестру, но ее лицо было в когтях усталости, Троф резко села, казалось, Мосс сейчас упадет в обморок. Она выглядела так, будто у нее не осталось никаких жизненных сил. Она продолжала смотреть на Троф, сестра подошла к ней и положила свои руки ей на колени.

— Мосс, тебе плохо? Принести тебе воды? Позвать родителей? — она слегка покачала головой. Мосс слабо улыбнулась и поднесла что-то к рукам сестры.

— Возьми, — Троф почти упустила ее фразу, так тихо говорила ее сестра.

В ладоне Мосс лежал браслет из трех ниточек: фиолетовая, серая и темно-зеленая — сплетенная косичка. Троф взяла браслет и надела его, браслет будто бы блестел в темноте, словно несколько маленьких звездочек поселились на нем. Хотя ниточки были самые обычные, Троф и Мосс ходили покупать их вместе с матерью на рынок в соседнем городе.

— Спасибо, Мосс, но больше себя не доводи до такого состояния излишней работой.

— Помнить, — голос девушки стал еще тише.

— Помнить? Что помнить, Мосс? — встревоженно Троф сжала коленки сестры.

Мосс слабо улыбнулась, у нее совсем не осталось сил, цвет ее зеленых глаз поблек, пряди русых волос спадали на лицо. Троф стало не по себе, она было уже хотела позвать родителей, как сестра на долю секунды слабо сжала ей ладонь, прежде чем Троф успела задать вопрос, сестра заговорила:

— Спать, — убрала руки Троф со своих коленок. Она встала и положила мотки ниток на тумбочку. Расправив постель, она медленно опустилась на кровать и отвернулась к стене. Трофа слушала несколько минут ее дыхание. Убедившись, что не было других причин для волнений, Троф вернулась в свою кровать и, последовав примеру сестры, легла спать.