Романтизация зла

Фэя Моран, 2023

Энтони Максвон – двадцатитрёхлетний социопат с садистскими наклонностями, родом из богатой и влиятельной семьи, которая и не догадывается о его психических отклонениях. Его страсть – манипулировать окружающими в своих целях и издеваться над людьми.И однажды Энтони получает личную помощницу по работе, юную Анику Снелл, которая и не подозревает, на какую опасность она соглашается, приехав в готический особняк богатой семьи, хранящей ужасную тайну.

ГЛАВА 8

АНИКА СНЕЛЛ

Я ужасно устала.

Ноги ныли от бесконечной ходьбы по огромной гостиной, и я так радовалась, что не было необходимости в том, чтобы украсить к празднику весь дом целиком, иначе я просто упала бы в кровать и впала в самую настоящую кому.

Лолли, — единственного, пожалуй, человека, который как-то успокаивал меня одним лишь своим присутствием, — не было в доме, ведь она уехала домой из-за своего выходного.

Печально было это осознавать. Я словно одна осталась.

Глядя на экран своего телефона, я с любовью разглядывала свою дружную и невероятную семью. Мы всегда фотографировались на каждых встречах, когда я приезжала из общежития домой в гости. Мама стояла возле инвалидной коляски папы, а я слегка наклонилась над ней, положив руки на спинку коляски. Мы все улыбались. Особенно часто улыбался папа. Я не смогла бы вспомнить и дня, в который он бы сидел с хмурым выражением лица или даже грустил. Он будто не был способен на подобное. И меня всегда учил тому, что улыбка очень важна в нашем сером и жестоком мире.

Я очень скучала по своим родителям. И именно порывом сильного желания я без раздумий крепче сжала в руке телефон, села на кресло в своей временной комнате и позвонила маме через видеовызов.

Но трубку взял папа.

— Аника! — Он искренне обрадовался, когда увидел моё лицо на экране телефона. — Как я рад тебя видеть!

— Привет, пап! — Я улыбнулась, взглянув в его невероятно добрые карие глаза.

У папы были каштановые волосы в молодости, но на сегодня они уже достаточно поседели, чтобы нельзя было определить изначальный цвет. Кожа раньше была оливкового оттенка, но со временем из-за бессонных ночей, вызванных болезнью, она стала бледной, болезненно бледной, будто всю его кровь кто-то выкачал.

Мне было до невыносимости больно смотреть на него.

— Как дела у вас с мамой? Я хотела позвонить и раньше, но…

— Я знаю, как занята ты иногда бываешь, Аника. Нет нужды в твоих извинениях.

Пару секунд я помолчала, а потом всё же спросила:

— Как мама? Где она сейчас?

— А-а, твоя мама готовит список продуктов целый день. Хочет приготовить завтра праздничный ужин.

Я заулыбалась, только лишь вспомнив о том, что завтра у них годовщина. День, в который они ровно двадцать лет назад впервые встретились, влюбились и почти сразу поженились.

Они были той самой идеальной парой, которой хотелось любоваться. Между ними не было ссор, разладов и обид. Папа с мамой находили общий язык в любой сложной ситуации и никогда не пытались задеть друг друга.

Я ими восхищалась всю свою жизнь.

— Мне так жаль, что я не смогу приехать, — сказала я, и мой голос заметно дрогнул. — Я очень хотела бы сейчас быть рядом с вами.

— Ну что ты, дочь моя. — Папа улыбнулся и шуточно провёл пальцем по экрану, имитируя такое движение, будто он вытирает мои невидимые слёзы. — Не надо расстраиваться по пустякам. Тем более что нашей с твоей мамой годовщине стоило бы пройти только между нами.

Я коротко засмеялась, поняв, что он хотел этим сказать.

— Хочешь, я позову маму? — спросил папа.

— Нет. Не отвлекай её. Я позвоню вам ещё… Пап, как там дела с лекарствами?

Он не ответил и состроил такое выражение лица, будто я задала какой-то глупый вопрос.

— Что это значит, пап? — Я насторожилась, и улыбка с лица сползла. — Ты ведь принимаешь назначенные препараты, верно?

— Аника, со мной всё в порядке.

— Нет, пап! Тебе необходимо принимать лекарства! Неужели ты…

— Зачем?

Этот вопрос застал меня врасплох.

Я молчала минуту, прежде чем смогла собрать в себе силы и терпение, чтобы вновь заговорить и при этом не повышать голоса:

— Мистер Стил создал целый список лекарств, которые ты обязан выпивать каждый день. Почему ты так халатно относишься к своему здоровью?

— Милая, у меня давно уже нет здоровья. От него осталось одно лишь название. И как же мне ужасно наблюдать за тем, как ты корячишься на работе, при этом учась в университете до самой ночи, и покупаешь мне эти бесполезные препараты, словно они смогут продлить мне жизнь. Я своё уже прожил, Аника. Я не хочу, чтобы ты тратила на меня деньги.

Я не могла поверить в то, что услышала. Сперва я даже решила, что, возможно, не так всё поняла. Может, ошиблась и восприняла его слова неправильно.

— Пап, ты сейчас шутишь? — Мой голос звучал очень слабо и почти хрипло, ведь я всё-таки осознала, что всё услышанное мной действительно только что прозвучало.

— Аника, трать свои деньги на себя, пожалуйста. Перестань покупать лекарства и позаботься о себе.

— Боже, пап! Как ты можешь такое говорить?! Мне не нужны эти деньги, если они смогут быть полезны для тебя!

Не повышать голоса не удалось, и я почти в истерике уже выкрикивала свои протесты, которые пролетали мимо папиных ушей, ведь он всегда был упрямцем, не желающим менять своё мнение в угоду другим.

— Аника, у всех есть своё время. Моё подходит к концу.

— Не говори так, пап! С чего у тебя вообще появились эти пессимистичные мысли?!

— Я просто хорошо знаю ситуацию. И ты тоже знаешь, просто боишься признаться самой себе.

Мне не хотелось больше продолжать слушать его, и я высказала другое своё мнение:

— Всё, пап. Когда этот месяц подойдёт к концу, я поеду к вам, и ты примешь все лекарства, хочешь ты или нет. — Почувствовав, как к горлу подкатил неприятный ком, я быстро добавила: — Передай привет маме и… проведите завтрашний день, как вы всегда это делали, когда я была маленькой.

Папа улыбнулся, обогреваемый приятными воспоминаниями, а я улыбнулась вместе с ним.

И на этом наш разговор подошёл к концу, а телефон отключился.

Внутри поселились мрачные мысли, голову обуревало желание заплакать, ведь это казалось единственным хорошим способом избавиться от опасений и страхов. Я очень боялась потерять отца, ведь он был одним из лучших пап во всём мире. Мне никогда не выдавалось возможности встретить такого же любящего свою семью, заботливого и доброго человека. Папа был таким единственным.

Каждый раз, глядя в глаза маме, он передавал ей тепло и нежность. Он улыбался, лишь смотря в её сторону и всегда старался помогать. Папа никогда не обременял маму рутинными делами, не лежал на диване, пока она мыла посуду или готовила сложные блюда. Он всегда и во всём ей помогал. Даже возвращаясь вечером с работы, отец мчался на кухню, чтобы обнять свою жену и встать рядом, беря на себя одно из её дел.

Я была самой счастливой дочерью самой счастливой пары.

И всё могло бы продолжаться также, если бы не неожиданная болезнь папы, которую неожиданно возложил на наши плечи Бог. Он будто бы поглядел на нашу семью, понял, что таких счастливых людей быть не должно, и решил подкинуть нам бесконечные дни страданий и моральных мучений.

Надеясь отвлечься, я отложила телефон в сторону и встала. До моей комнаты, в которой было очень много света и зелёных растений в горшках, доносилась музыка с первого этажа. Спокойный ужин и произнесённые громкие тосты уже закончились и началась настоящая вечеринка. Я не хотела мешаться под ногами гостей, поэтому старалась оставаться в своей комнате.

И вот, я вдруг услышала голос за своей дверью.

Конечно, мало ли, кто может сейчас проходить мимо в коридоре, однако мне почему-то захотелось проверить, что там происходит. Отчасти, наверное, потому что я услышала разговор на повышенных тонах.

Встав со стула, я медленно подошла к двери и слегка её приоткрыла. Там находился Энтони Максвон, разговаривающий с кем-то по телефону. Скорее всего, он направлялся к своей комнате, ведь она находилась всего через несколько метров от моей, но почему-то остановился именно здесь.

— Послушай меня, — сказал он громко, — тот день ничего не значил для меня. Ты можешь хоть весь мой дворец своими слезами залить, мне плевать.

Он помолчал немного, вероятно, слушая ответ, а затем продолжил вновь. Однако на этот раз он резко изменил тон своего голоса. Так резко, что мне даже показалось, будто всего за одну секунду Энтони резко подменили на какого-то другого Энтони.

— Ладно, прости. Я веду себя как полный урод. Я думаю, нам нужно встретиться. Когда ты будешь свободна?

Я чувствовала себя преступницей, пока стояла возле двери и стыдливо подслушивала за чужим разговором. Но я ничего не могла с собой поделать.

Почему-то на Энтони Максвона хотелось смотреть. И дело тут было вовсе не в его симпатичной мордашке, которая наверняка не раз становилась поводом для пролитых девичьих слёз. Почему-то его движения, манера речи и весь внешний вид притягивали. Я ещё никогда не встречала таких людей.

— Хорошо, договорились, — сказал он напоследок перед тем, как положить трубку.

Только сейчас я заметила в его руке бокал с вином. И, конечно же, совсем не ожидала, что он с такой силой сожмёт его, что бокал громко лопнет. Алкоголь тут же брызнул на стену, слегка попав и на висевшую картину, и полился на пол, смешавшись с кровью, которая тут же начала вытекать из, должно быть, глубокой раны на ладони.

Наверное, мне нужно было лишь удивлённо и даже с небольшой долей шока взглянуть на его окровавленную руку, а затем просто вернуться в свою комнату, чтобы не выдавать своё стыдливое поведение, однако вместо этого я быстро вышла из комнаты. Энтони, конечно же, меня тут же увидел, но на его лице не возникло каких-либо вопросов.

— Я принесу аптечку, — сказала я в то время, пока он с интересом на меня смотрел.

В моей комнате уже заранее был подготовлен ящик с лекарствами, лейкопластырями, аппаратом для измерения давления, градусником и прочими необходимыми вещами. Я взяла бинт и ножницы и поспешила к Энтони. Он стоял всё в той же позе и точно там же, где разбил бокал.

— Следовало бы промыть рану, — произнесла я, осматривая его руку. — В ней мог застрять осколок.

— Ты что, шпионила за мной? — спросил Энтони.

Я подняла глаза и встретилась с холодным до дрожи в позвоночнике взглядом. У него были поразительно серые глаза, напоминающие два куска прозрачного льда.

— Нет, просто… просто услышала, как вы громко разговаривали по телефону.

— Значит, ещё и подслушивала?

— Н-нет… Ничего такого не было.

Сперва он говорил голосом, полным неприязни, но неожиданно вдруг улыбнулся, глядя на меня и моментами опуская взгляд к своей руке, которую я держала в своей.

— Давайте лучше я перевяжу вам рану. — Я быстро опустила глаза обратно к его руке, чтобы он вдруг не заметил, как судорожно я сглотнула. — Но вам всё же нужно будет её затем промыть. Сейчас главное остановить кровь.

— Как это мило с твоей стороны. — Энтони почти прошептал эти слова. И вдруг тихо добавил: — Хорошая девочка.

Его слова вдруг заставили моё сердце стукнуть пару раз намного громче, чем обычно. Я даже опешила, но попыталась, по крайней мере, как можно быстрее взять себя в руки и понять, что ничего такого страшного он ведь не сказал.

На нём сидела красная атласная рубашка, и кровь с его раны нельзя было заметить, так как они были одинакового цвета. На его шее висела серебряная цепочка с распятием, которая могла бы говорить о его религиозной принадлежности, однако я в этом почему-то сомневалась. Ещё я почувствовала лёгкий запах алкоголя вперемешку с одеколоном: Энтони был явно слегка пьян.

Быстро завязав бинт на его руке, я отстранилась от него.

— Есть ли у вас ещё какие-нибудь поручения для меня, мистер Максвон? — Я очень постаралась, чтобы мой голос вдруг случайно не вздрогнул.

Пару минут разглядывая моё лицо, он ответил:

— Да. Составь мне компанию.

Я удивлённо на него посмотрела.

— Но у вас столько друзей. Мне кажется, я буду мешаться…

— Ты работаешь на меня, выполняешь мои задания, и за это ты получишь деньги в конце этого месяца. Так вот только что прозвучало одно из этих самых заданий. Ты не можешь отказаться, если хочешь продолжать тут работать.

Всё это прозвучало как-то «по-доминантски», приказно и повелительно. Словно Энтони стоял передо мной в королевском одеянии и с короной на голове, а я была простой служанкой, обязанной выполнять все его прихоти.

Мне ужасно это не понравилось, но я отпихнула всё своё неодобрение куда подальше, вспомнила об отце и лишь смиренно кивнула.

— Отлично. — Энтони улыбнулся и последовал к ступенькам, при этом не забыв обратиться к проходящей мимо горничной: — Уберите разбитый бокал возле перил.

Мы спустились вниз, и я сразу же оказалась в эпицентре весёлой молодёжной вечеринки. На такие мероприятия, так скажем, я ходила только лишь за компанию вместе с Джудит, никогда не имея своего искреннего желания. Мне не нравился весь тот разврат, что происходит на дискотеках, и оттого старалась держаться от них подальше.

Гостиная сверкала от обилия разноцветных вспышек и взлетающих наверх конфетти. Горничным придётся много поработать после вечеринки, чтобы убрать весь мусор и привести гостиную в изначальный вид.

Все гости были такие красивые и нарядные, и танцевали они недурно. Девушки и парни. Молодые, весёлые, активные. Они все были полной противоположностью Энтони — сдержанного и спокойного Энтони. А может я просто недостаточно знала о нём, ведь была знакома с ним всего день.

И всё же домашняя вечеринка в доме Максвонов немного отличалась от всех моих клубных походов. Она не была такой же развратной.

— О, что за цыпочка? — К нам подошёл парень с растрёпанными каштановыми волосами, в разноцветной пляжной рубашке и от которого пахло большим количеством алкоголя.

— Бобби, это Аника. — Энтони положил руку на мою талию. — Моя личная помощница, которую отец любезно пригласил к нам, чтобы она помогала мне с работой. Аника, это мой лучший друг, Бобби.

— Привет, крошка! — громко, стараясь перекричать музыку, произнёс Бобби. — Хочешь потанцуем?

— Нет, я позвал её не для того, чтобы она танцевала с тобой, — за меня ответил Энтони. — Мы посидим в более цивилизованной компании.

Не успела я ничего разобрать или хотя бы что-то сказать, как Энтони повёл меня вперёд, к столу, за которым всё ещё сидело несколько человек, по какой-то причине не пляшущих на импровизированном танцполе. Это были две девушки и молодой человек примерно того же возраста, что и именинник.

— Садись. — Энтони подвинул мне стул. — Познакомишься с моими друзьями?

Я совершенно не понимала, почему он вдруг притащил меня сюда и решил познакомить со своими друзьями. Я не понимала, с какой целью он усадил меня за стол в свой день рождения и так смотрел меня, будто хотел что-то этим всем сказать.

Однако никакого вида того, что я немного сконфужена, я не выдала. По крайней мере, постаралась не выдать.

— Это Бейс. Мы с ним вместе учились в старшей школе, — указывая на парня в тёмно-синей рубашке, произнёс Энтони. Затем он медленно перевёл взгляд на блондинку с очень пышной грудью, которая прямо-таки вываливалась из её тесного топа. — Это Сандра, была главной красавицей школы. — Теперь же Энтони перевёл взгляд на брюнетку с яркими голубыми глазами, которые будто светились в темноте, и в коротком платье цвета спелой вишни. — А это Патриша. С ней я познакомился только сегодня. Она дочь очень влиятельного человека.

— Привет. — Я как можно дружелюбнее улыбнулась, взглянув каждому в глаза. — Я Аника.

— Мило, — сказала Патриша и откусила кусок торта, при этом облизав пальцы с кремом. — Ты вроде как помощница нашего Энтони, так ведь?

— Да, всё правильно. Я…

— И как тебе работается у Энта? — поинтересовался Бейс, перебив меня.

Я не знала, как на это отвечать, поэтому мне пришлось прочистить горло, прежде чем произнести что-то.

— Нормально, — наконец сказала я. — Мне нравится работать у мистера Максвона.

— Ого, как официально. — Патриша слегка ухмыльнулась и потянулась к бокалу с вином. — Мистер Максвон… Расскажешь ещё что-нибудь о своей работе? Например, приходилось ли тебе переходить грань?

Я даже не сразу поняла, что она имела ввиду, да и поняла-то только после того, как Бейс и Сандра издали короткие смешки. Мне захотелось просто встать и уйти, такого унижения я ещё не чувствовала. Мне никогда не приходилось участвовать в каких-либо конфликтах, от меня никогда не требовалось отвечать на чьи-то обидные или язвительные фразочки в мою сторону. Но Патриша, глядящая на меня свысока, заставила меня нервно озираться по сторонам.

Я была чужой среди этих богатых и избалованных детишек из высшего общества. Наверное, поэтому на меня так все смотрели.

— Патриша, — вдруг заговорил Энтони. Он обошёл стол и сел рядом с ней. Я заметила, как его рука скользнула по её талии вниз, и как при этих движениях он взглянул прямо мне в глаза, будто ожидая от меня чего-то.

Конец ознакомительного фрагмента.