Непотопляемый

Фридрих Незнанский

В тихом столичном районе произошло ЧП: возле подъезда своего дома убит старший следователь Мосгорпрокуратуры Николай Познеев. Его коллеги приходят к чересчур скоропалительному выводу, связывая преступление с профессиональной деятельностью жертвы… Но дело о гибели Познеева попадает в Генеральную прокуратуру, непосредственно к Александру Борисовичу Турецкому. У следственно-оперативной бригады возникают сразу три версии произошедшего…

3

Старший оперуполномоченный МУРа Олег Гнедич исподтишка уже не в первый раз за прошедшие двадцать минут оглядел кабинет легендарного Турецкого и собравшихся в нем людей, из которых знал двоих: Володю Яковлева, сына его собственного шефа Владимира Михайловича Яковлева-старшего, и капитана Галочку Романову… Очаровательную на его взгляд женщину, глядя на которую в жизни не скажешь, что она плюс к своей редкой красоте еще и высококлассный профессионал. О последнем Олег знал не понаслышке, поскольку несколько раз ему доводилось работать с ней в одной оперативно-следственной группе.

Еще двое из присутствующих на совещании — местные прокурорские «важняки» — произвели на Олега неоднозначное впечатление. Валерий Померанцев, в частности, показался Гнедичу несколько высокомерным типом, но, возможно, виновата в этом была его внешность — сам Олег, крепко сколоченный и ярко выраженный блондин, с некоторой подозрительностью относился к красавчикам брюнетам, к коим и причислил Померанцева с первого взгляда… «Поживем — увидим», — решил он.

А вот второй следователь, точнее, «следовательша», Светлана Перова — совсем еще молодая, но очень серьезная на вид блондиночка в очках, ему понравилась сразу. Девушка явно волновалась, судя по всему, трепетала перед Турецким, на которого смотрела предаными, по-детски наивными глазами, ловя каждое слово Александра Борисовича и часто делая пометки в своем блокнотике… Если она еще и профи хороший, с ней они точно сработаются.

Что касается самого хозяина кабинета, Олег старался не демонстрировать повышенный интерес к нему, хотя свободная, почти домашняя манера общения с подчиненными со стороны «важняка» была ему внове. Он все-таки не выдержал и бросил на Турецкого любопытный взгляд, воспользовавшись тем, что Александр Борисович отвлекся на тихий, почти шепотом разговор с Вячеславом Ивановичем Грязновым, сидевшим у торца его стола. «Забавная у него манера носить очки, — подумал Гнедич, всегда придававший значение подобным деталям. — Обычно очки для чтения, когда ими не пользуются, люди на лоб поднимают, а он, наоборот, на кончик носа сдвигает… Впрочем, с такой внешностью его это не портит, хотя и забавно, конечно… Симпатичный мужик, — сделал Олег для себя окончательный вывод. И моложе, чем я думал…»

В этот момент в кабинет постучали и в проеме открывшейся двери возник еще один знакомый Гнедича — Аркаша Лайнер.

— Здравствуйте, прошу прощения за опоздание, — пробормотал он и замер на месте, неуверенно уставившись на Турецкого.

— Ничего страшного, — живо отозвался тот, — проходите и присаживайтесь…

Он кивнул Аркадию на свободный стул и, прервав разговор со Славой, обратился к собравшимся:

— Если кто-то не в курсе, разрешите представить вам коллегу погибшего, господина Лайнера… Аркадий Ильич, все присутствующие в общих чертах с ситуацией уже ознакомлены, а с остальным мы ждали вас… Вы готовы? Если — да, то вам и слово! Уж извините, что прямо с порога…

— Я сам виноват, — еле заметно улыбнулся Аркадий, — застрял в пробке, надо было раньше выезжать… Не получилось, поскольку оформлял на себя Колины дела и… Словом, сами понимаете.

Александр Борисович молча кивнул:

— Ничего страшного… Но, как это, должно быть, вам ясно, представить и определить следственную ситуацию без вашего участия мы целиком и полностью не в состоянии.

Лайнер поспешно положил на стул, так и не присев на него, прозрачную синюю папку-уголок, которую принес прямо в руках. Взгляды всех присутствующих были прикованы к нему, но Лайнера это, как отметил Гнедич, не смущало — в отличие от него самого: когда в начале совещания именно ему пришлось излагать обстоятельства убийства Познеева и рассказывать о первых результатах опроса немногих свидетелей, Олег, к собственному неудовольствию, едва ли не заикался, поскольку находиться в центре внимания не любил… Аркадий, между тем, легко преодолев неловкость, возникшую из-за своего опоздания, уже говорил, повернувшись к присутствующим, вполне спокойно и вдумчиво:

— Я успел более-менее проанализировать все, что знал от Николая о последних его делах, и, думаю, не ошибусь, сказав, что причина убийства кроется именно здесь… Личных врагов у Коли точно не было, а вот по профессиональной линии…

— Вы не могли бы, — мягко прервал его Турецкий, — немного рассказать о Познееве как о человеке? Насколько знаю, вас связывала довольно близкая дружба…

— Да, конечно… — Лайнер вздохнул, и поправил очки. — Коля был удивительно честным парнем и принципиальным до жесткости. И в личной жизни, и, тем более, как следователь… Наверное, это главное, что можно о нем сказать… Что касается работы, его принципиальность была иногда просто прямолинейной, понимаете?..

— Не совсем, — подал голос Вячеслав Иванович Грязнов. — По-моему, принципиальность всегда прямолинейна, а иначе это уже не принципиальность, а конформизм.

— Возможно, я не совсем точно выразился. — Аркадий несколько смущенно покосился на Грязнова. — Просто в жизни иногда приходится идти на какие-то мелкие уступки, чтобы… чтобы в конечном счете добиться главной цели, верно? Ну а Коля даже мелким уступкам предпочитал конфликты, порой крупные, в том числе с начальством… О подозреваемых по его делам я вообще не говорю…

— Ясно, — прервал начавшуюся дискуссию Александр Борисович. — Давайте в таком случае попробуем перейти к конкретным вещам. Вы, как я понял, из всех дел Познеева, которые находились у него в работе, выделили какое-то одно, из-за которого и могла произойти с вашей точки зрения, трагедия?

— Даже не одно, а два, — подтвердил Лайнер. — Первое — дело Башкира, некоего Иванова Юрия Григорьевича…

— А-а-а, — снова прервал говорившего Слава Грязнов, — эта перестрелка в ресторане — он? — Аркадий молча кивнул. — Так, насколько знаю, прижучить его и на сей раз не удалось, дело-то развалилось непосредственно в суде…

Грязнов повернулся к Сан Борисычу и покачал головой:

— Ты его должен помнить, Саша! Сволочь редкостная, но скользкий, как протухшая селедка, — руки по локоть в крови, а до суда вообще дело дошло единственный раз, да и то провалилось с треском… Адвокатишкой у него Шахмин, ты знаешь… Тоже скотина та еще, но язык подвешен на все сто и мозги подходящие, хотя и работают не в том направлении!

— Что за перестрелка? — коротко поинтересовался Турецкий.

— Я бы перестрелкой это не назвал, — спокойно, но твердо возразил Лайнер. — Скорее, заказное убийство двоих граждан Болгарии… Они, правда, как говорится, воздух тоже не озонировали, как косвенно удалось доказать, имели отношение к наркотрафику… Расстреляны прямо в ресторане, среди посетителей Башкир и еще двое его отморозков были их единственными знакомцами, хотя и сидели за другим столиком — как раз с той стороны, откуда стреляли в болгар… Ресторан, правда, большой, «Золотой орел»…

— Почему вы считаете, — спросил Турецкий, — что убийство Познеева может быть связано с Башкиром? Я, кстати, его вспомнил, если не ошибаюсь, он тоже связан с наркобизнесом, во всяком случае, считается весьма близким дружком столь же неуловимого, как он сам, наркобарона… Верно?

— Верно, — хмуро согласился Аркадий. — Он у него выполняет самую грязную работу, можно сказать, придворный киллер… Знают об этом все, а вот доказать… В общем, я почему зацепился за Башкира? Во время следствия этот гад Коле угрожал дважды: лично и через своего адвоката…

— Но ведь дело-то развалилось, в сущности, должно было отправиться в архив?

— Нужно знать Николая, — вздохнул Лайнер. — А Башкир его знал… Коля не собирался сдавать дело в архив, а в день убийства он как раз сидел и анализировал его, я сам видел… Мы немного поговорили об этом, потому что Николай переживал очень из-за развала в суде, я пытался его приободрить… Но понял, что он, как всегда, не отступится. И Шахмин тоже это понимал. Кроме того, за Башкиром тянется слава необыкновенно мстительного типа…

— Ну что ж, лично меня вы убедили, — произнес Турецкий. — Валерий, что скажешь?

— Вполне состоятельная, по-моему, версия, — живо отозвался Померанцев, — весьма перспективная… О Башкире я тоже наслышан!

— Что ж, вот ею и будешь заниматься… Все детали потом… Давайте дальше, Аркадий Ильич.

— Дальше — дело Вени-Моряка… О нем, вероятно, вы тоже наслышаны.

Александр Борисович перебил:

— Думаю, есть смысл напомнить самую суть… Речь идет об известном киллере Арсении Погарцеве, кличка Веня-Моряк… «Прославился» после убийства российского киллера номер один — Грека и его любовницы Магды в Венеции… В данный момент большинство его подельников пребывают в местах не столь отдаленных, но сам Погарцев на свободе, залег на дно… Вы, Аркадий Ильич, полагаете, что у него были основания для покушения на Познеева?

— Видите ли, Погарцев — вам это, конечно, известно — член так называемой матвеевской банды, благодаря Колиным усилиям практически ликвидированной… Среди тех, кого он посадил прочно и надолго, ближайший друг, чуть ли не со школьных лет, Вени, он же глава этих бандюков, Салимов Махмуд, кличка Курок. Так что я думаю, Веня вполне мог отомстить ему за дружка… Тем более что и живут… жили в одном районе…

— Светочка, что ты скажешь? — Александр Борисович окликнул Перову, продолжавшую делать пометки в своем блокнотике.

Девушка подняла голову и, серьезно поглядев на Турецкого, сказала:

— Я думаю, что Аркадий Ильич прав… Мне заниматься именно этой версией?

— Ну что ж… Как говорится, «ты сказала». Теперь, что касается оперативников… Галочка, работать будешь в основном с Померанцевым, по его версии, вам, как говорится, не впервой сотрудничать… С Перовой, если вы не против, Олег Васильевич…

Гнедич поспешно кивнул, довольный тем, что с высокомерным красавчиком Померанцевым ему, судя по всему, сталкиваться придется не часто.

— Теперь далее…

— Александр Борисович, извините… — смущенно перебил его Лайнер. — У меня вообще-то есть еще одна версия… По делу Костина…

— Костина?! — Вячеслав Иванович Грязнов, до этого внимательно слушавший Аркадия, едва не подпрыгнул на стуле. — Так ведь Костиным наша собственная безопасность занималась!..

Он вновь живо развернулся к Турецкому:

— Ты, Сань, скорее всего, не знаешь, по-моему, я тебе не рассказывал… Это так называемое вы-хинское дело, во главе стоял некий Костин, майор милиции… Их почти четыре года не могли вычислить, «мочили», гады, одиноких стариков, проживавших в отдельных квартирах, квартиры, естественно, захватывали… Все участники шайки, увы, офицеры милиции… Ну, и плюс участковые продажные…

— До того, как выяснилось, что они все офицеры милиции, — вежливо возразил Лайнер, — делом занимались мы… То есть Николай… И Костина с поличными взял не кто иной, как присутствующий здесь Олег Гнедич… Не один, конечно.

Александр Борисович одобрительно посмотрел — так же, как и остальные — на Олега, которому немедленно захотелось спрятаться в самый дальний угол. Конечно, ту операцию он отлично помнил, но воспоминания остались далеко не самые приятные: Костин тогда ранил его самого лучшего друга, Ваську Петрашевского, которому в итоге из-за ранения пришлось вовсе уйти с оперативной работы.

— Ну а потом, — продолжил Аркадий, — кто-то в Бутырке дал маху, и Костин заявился на допрос, вооруженный лезвием…

— Точно! — кивнул Слава Грязнов. — Значит, это он на Познеева вашего с бритвой кинулся?..

Лайнер кивнул:

— Николай был крепким мужиком, владел восточными единоборствами… Скрутил его в два счета, медико-психологическую экспертизу тоже он после этого ему назначил. Что было дальше — я не в курсе, на этом у нас дело забрали в соответствующий департамент МВД. Но я слышал, что Костин и по сей момент находится в институте Сербского…

— Все верно, — подал голос Слава Грязнов. — У остальных уже и суд давно позади, так что я не совсем понимаю, почему вы считаете, что дело Костина может быть как-то связано с убийством Познеева.

— Ходили слухи, что у Костина остались на воле сообщники, я помню, был у нас с Николаем разговор об этом… Коля говорил тогда вполне уверенно, что кто-то, причем облеченный высокой должностью, остался «за кадром»… Он собирался заняться расследованием, и тут дело ушло к вам.

Вячеслав Иванович задумчиво посмотрел на Лайнера:

— Пожалуй, я готов с вами согласиться… Уж больно долго пребывает этот тип в условиях больничной палаты, все никак не могут решить — вменяем или нет… Ощущение такое, что кто-то действительно этому способствует… Ну что, Саня, ты-то что молчишь?

— А я думаю, — усмехнулся Турецкий.

— И что надумал?

— Что проверить и эту версию тоже надо… Займусь сам, с твоей помощью!

— Тем более, — добавил Лайнер, — что на Николая не напали, например, с ножом, возможно, зная, что он владеет единоборствами и справиться с Колей даже в компании с кем-то сложно…

— Если так рассуждать, — вмешался Померанцев, — то ни одна версия с киллерами и вовсе не подходит!

— Почему? — поинтересовался Лайнер.

— Да потому, что профессиональный киллер взрывать не станет, а воспользуется любимым способом — огнестрельным оружием.

— Познеева хотели уничтожить наверняка, — возразил Аркадий. — На работе или на выездах его неудобно подлавливать. Единственный подходящий момент — возвращение с работы домой… А где там найдешь пристрельную позицию?.. Сквер — слишком хорошо просматривается, новостройки и заброшенные здания отсутствуют…

Померанцев слегка пожал плечами, но ввязываться в дискуссию не стал. Доставшаяся ему версия подобными аргументами, с точки зрения Валерия, вполне даже подкреплялась. А вот насчет Вени-Моряка, фактически второго по своему страшному мастерству киллера в России, он уверен не был. Точнее, был уверен в обратном: задумай тот убить следователя — нашел бы способ, а главное, время и место пристрелить своего врага… Такие, как он, способ убийства не меняют!..

Померанцев невольно бросил сочувственный взгляд на молча слушавшую их с Лайнером Светлану Перову: наверняка ей предстоит «тянуть пустышку»… Ну, да ладно, сама напросилась!

— В любом случае, проверять придется все, — примирительно произнес Турецкий. — По крайней мере, если иметь в виду версию с милиционерами-убийцами, тут аргументы Лайнера тоже срабатывали: устранение Познеева с помощью взрывного устройства ей не противоречило…

— Володя, — Александр Борисович повернулся к Яковлеву. — Как ты уже, видимо, понял, работать будешь в основном со мной и с собственным шефом, а посему все втроем встретимся завтра часиков в двенадцать… Слава, надеюсь, к тому времени ты нам раздобудешь как минимум копию дела этих квартирных убийств… Аркадий Ильич, вы, вероятно, понимаете, что и упомянутые вами дела, лежащие в основе первых двух версий, должны быть у нас не позднее завтрашнего утра…

Лайнер кивнул.

— А это значит, господа сыщики, — повернулся к остальным Турецкий, — что к послезавтрашнему утру, скажем, часам к десяти, я вправе ждать вас на том же месте, то бишь тут, с хотя бы в первом приближении сделанными планами расследования, как минимум включающими тактические рекомендации.

Он по очереди прищурился вначале на Померанцева, затем на Перову и усмехнулся:

— Возражений не последовало — уже радует!

— Вам, пожалуй, возразишь, — все-таки не удержался Валерий, но Турецкий сделал вид, что не слышит, и продолжил:

— Со своими оперативниками о времени и месте встречи сговаривайтесь сами, работаем дружно и, желательно, быстро… На данный момент, если ни у кого не возникло дополнительных вопросов, я вас больше не задерживаю!..

Олег Гнедич к Перовой подошел сам и с удовольствием убедился, что вблизи она еще симпатичнее. К тому же у Светланы оказалась удивительно изящная фигурка и, если верить ее первой реакции на Олега, приветливый характер.

Светлана искренне улыбнулась оперативнику, заявив, что, поскольку их уже представили друг другу, будет лучше, если они сразу в интересах сотрудничества перейдут, во-первых, на «ты», во-вторых, обойдутся без отчеств…

— Вот уж не думал, — усмехнулся Олег, — что в Генпрокуратуре процветает такая демократия!

— И правильно не думал, — подтвердила она. — Нигде она не процветает, кроме как у Александра Борисовича… Я просто душой отдыхаю, когда посчастливится с ним работать!.. Заходи, вот мой кабинет. — Выйдя из приемной Турецкого, они повернули направо по коридору и теперь стояли возле одной из дверей, на которой красовался ромбик с номером 14.

— Вообще-то, — Светлана вставила ключ в замочную скважину, — я его делю с одним коллегой, но он сейчас в командировке. Да входи же, наконец!..

Кабинет оказался небольшим, но уютным, здесь как-то сразу ощущалось присутствие женщины — благодаря не только довольно большому, почти в пол, зеркалу, но и множеству цветов на подоконнике, на тумбочке и даже на сейфе старого образца, очевидно, оставшегося здесь с прежних незапамятных времен.

Перова напоила Гнедича замечательным чаем и, договорившись, что именно он возьмет на себя труд доставить в Генпрокуратуру дело Вени-Моряка, тут же не слишком тактично глянула на часы:

— Вот и отлично! Давай, жду… До четырех успеешь?

— До четырех?.. — Олег покосился на смешной, какой-то детский розовый будильник тикающий на старомодном сейфе рядом с геранью. — Так времени-то уже почти два…

— А ты постарайся, — сдерживая улыбку, сказала Перова. — Постановление я тебе за пять минут напишу, допивай чай и — вперед! Нам еще над планом думать, учти!..

…Уже оказавшись на улице и оглядываясь по сторонам в поисках свободного такси, Гнедич внезапно рассмеялся — над самим собой: вот тебе и очаровательная блондинка! Не успел оглянуться, как моментально впрягла его, причем озаботив поручением, в общем-то не входящим в его компетенцию… Ну и ну!..