Любители варенья

Фридрих Незнанский

Турецкий и Плетнев, своими силами пытаясь расследовать убийство проститутки, выходят на банду, которую возглавляет бывший спортсмен-стрелок. Турецкому его имя знакомо из предыдущего расследования. Бандиты занимаются изготовлением фальшивых долларов, и уже готовую крупную партию главарь банды собирается переправить за границу. Но Турецкий и Плетнев мешают его замыслу, хотя и сами попадают в переделку. Но, как всегда, с честью выходят из нее. Более того, предлагают местному следователю некую сделку, от которой тому трудно отказаться.

2

Когда-то в юные годы, когда Турецкий читал много и больше всего любил фантастику и приключенческую литературу, ему попался не то рассказ, не то небольшая повесть — уже запамятовал. Даже фамилия писателя забылась. Но сейчас вспомнился сюжет о городе, который не отпускал человека. Впустить-то впустил, но когда герой рассказа решил его покинуть, тут его и подстерегала очень неприятная неожиданность. Человек все кружил, кружил улицами, пытаясь выбраться из него, и каждый раз, когда казалось: еще чуть-чуть и вот она — желанная свобода, круг замыкался и появлялось одно и то же здание. А за углом опять начало пути. И человек приходил в ужас, потому что город вцепился в него мертвой хваткой и нет возможности вырваться из его плена. Этот город — Новороссийск, думал Турецкий. Потому что застрял он в нем плотно. И, возможно, надолго. До чего же вязкий город… Одно дело, когда пребываешь в нем с пользой для общества или отдельно взятого человека. Когда получаешь удовольствие от того, что провел одно расследование, второе, да каждый раз успешно, а совсем другое, когда в результате оказываешься в совсем неподходящем для опытного опера месте.

Всякое бывало в жизни Турецкого, но сидеть в «обезьяннике» еще не доводилось. Турецкий раздумывал о превратностях судьбы и удивлялся ее выкрутасам. Нельзя сказать, чтобы он был сторонником размеренной жизни. Но хотелось бы иногда небольшую передышку, денька на два. А то прямо голова кругом от многообразия существования. Только вчера поставил точку на деле десятилетней давности и помог очаровательной женщине Анне Гущиной восстановить ее доброе имя. Благодаря ему она теперь займет руководящий пост, хотя и так у нее жизнь бьет ключом. На ее месте он не стал бы так уж рваться в начальники. К чему такой красавице лишние хлопоты и проблемы? Но в ее деле главное было восстановить справедливость. С чем он очень неплохо справился. Не успел перевести дух, как Плетнев втянул его в странную историю, которая очень напоминает примитивный приключенческий фильм с полным набором жизненных реалий. Тут и смерть проститутки чуть ли не на глазах у Плетнева, которая сбежала с баржи «Ставрида» с кассетой с компроматом неизвестно на кого. И преследование бандитами случайного свидетеля ее убийства, разносчика пиццы. И далее по цепочке — свидетель случайно убивает бандита, сам едва успевает спастись. Но Турецкий успел его уже мысленно оправдать — парнишка защищал свою юную жизнь. Дальше следы преступления ведут на заброшенную стройку с ее неформальным хозяином — бомжем Колей, он же бывший афганец, который обнаруживает труп убитого бандита и хладнокровно зарывает его в землю. Причем не забывает прошмонать его карманы и вытащить искомую бандитами кассету. А дальше вообще полная галиматья, невольными участниками которой становятся Турецкий и беспокойный Плетнев, успевший с несчастной проституткой завести какие-то особые отношения, в результате чего оба друга теперь расплачиваются. Нет, Турецкий вовсе не корил себя за то, что помчался с Плетневым выручать запуганного мальчишку-свидетеля и нарвался на бандитов. Впервой, что ли? Дело приняло неприятный оборот, когда бандиты открыли по ним стрельбу и привлекли внимание ментов. И это было бы еще ничего, вполне штатная ситуация, когда имеешь дело с бандитами. Вся гадость в том, что Коля — бомж и афганец в одном флаконе — оказался человеком с большим приветом. Как теперь подозревал Турецкий — больной на всю голову. Если бы он не вышел на ментов с винтовкой в руках, все могло закончиться более-менее благополучно. Хотя, скорее всего, тоже не очень здорово. Потому что менты приехали на стрельбу бандитов. А те благополучно смылись, услышав сирену ментовского «уазика». И на хрена менты себя выдали, оповещая всю улицу о своем приближении? Подъехали бы втихую, повязали бандитов, все чин чинарем. А так, по версии доблестных защитников порядка, получается, что стреляли те, при ком оружие. А оружие оказалось именно у сдвинутого афганца, вместе с которым пред ясные очи ментов появились Турецкий и Плетнев. Малоприятно еще и то, что менты бедолагу афганца пристрелили. И с винтовкой теперь надо разбираться. Конечно, выяснится быстро, что ни Турецкий, ни Плетнев сроду это оружие в руках не держали. Но пока суд да дело, им придется сидеть всю ночь в этом вонючем «обезьяннике» и ждать, когда их вызовут на допрос. Как-то унизительно и противно. Одно дело находиться по ту сторону металлических прутьев, как-то оно привычнее, такие случаи бывали и неоднократно. Но чтобы сидеть на жесткой скамейке внутри и коротать время, наблюдая за постепенным наполнением клетки, это уже слишком. Не утешало даже то, что рядом сидел Плетнев и подпирал его дружеским плечом.

— Чего приуныл-то? — спросил его Плетнев, и Турецкому показалось, что друг не слишком огорчен неожиданно возникшей ситуацией.

— Ты уже привык, а я здесь впервые… — пробурчал Турецкий.

— Да и я всего второй раз. Можно подумать, что я здесь завсегдатай, — пожал плечами Плетнев и тут услышал радостные голоса:

— Привет, красавчик!

— О-о, кого я вижу! Наш дружбан вернулся!

— Салют, подруги, — небрежно поздоровался Антон с двумя развеселыми девицами, которых не слишком учтиво втолкнул в «обезьянник» мордатый сержант.

— Эй, поосторожнее, — сердито бросила девица с короткой стрижкой и подкатилась к Плетневу, бесцеремонно воззрившись на Турецкого. — Смотри, еще и друга привел! Вот молодец! Такого красавчика! Теперь не жаль будет потерянного времени, да, Катюня?

— Чур красавчик мой! — тут же подыграла Катюня своей подружке, встряхнув длинными белыми волосами, которые красиво взметнулись над плечами, чего она и добивалась.

Но стриженая, наверное, вспомнила по предыдущему разу, что от Плетнева толку чуть, он тогда просидел с мрачной рожей всю ночь, едва выдавив из себя два слова. Поэтому она решительно отодвинула подружку плечом и игриво представилась новому сидельцу:

— Марго…

— А я дядя Саша, — индифферентно взглянул на молоденькую проститутку Турецкий и устало откинулся к стене.

— Шутишь, что ли? Дядя Саша… — передразнила его девица. — Тебе что — семьдесят?

— Восьмой десяток, — серьезно ответил Турецкий.

Девчонки закатились в хохоте. Парень с разбойничьей рожей, дремавший в углу, мрачно бросил:

— Цыц обе! А то щас пасти ваши заклею. Поспать не дадут человеку.

— Так время детское, еще и одиннадцати нету, — Марго примирительно похлопала его по плечу. Но он брезгливо, двумя пальцами, сбросил ее руку и смерил злобным взглядом:

— Попались, так сидите молчком. Лярвы…

— Тьфу на тебя, — отвернулась от него обиженная Марго и тут же повернулась к Турецкому: — Ну что, дядя Саша, делать будем?

— Девчонки, правда, не до вас, — разочаровал ее Турецкий. — У нас тут намечается производственное совещание с дружком. Так что отвалите.

— Ну и контингент попался! Деловые… — изумилась Марго и потянула Катюню за руку.

— Давай пересядем от этих… А то от скуки умрем.

Они передвинулись в противоположный угол и о чем-то зашушукались, время от времени сдавленно хихикая.

Турецкий повернулся к Плетневу и тихо спросил:

— Антон, откуда ты их знаешь? Не то чтобы я тебя осуждал, о вкусах не спорят, но похоже, у тебя теперь новые устойчивые предпочтения — портовые девицы.

— Случайное знакомство, — небрежно обронил Плетнев и закрыл глаза.

Турецкий не отставал:

— Нет, правда, что за девицы? Знакомые твоей Гали? А то можно было бы что-нибудь узнать от них… Не сидеть же сложа руки, когда можно воспользоваться ситуацией. Как-нибудь осторожненько, намеками и все такое прочее, выведать что-нибудь… — Турецкий оживился и подтолкнул Плетнева в бок, чтобы тот не вздумал задремать в такой интересный момент.

— Я с ними в прошлый раз тут кантовался. Спать не давали. Ржали и ржали, никакого укороту на них. О своих клиентах такое плели, стыдно было слушать. А спать не дали! — сварливо наябедничал Плетнев.

— Да они и сейчас ржут, — бросил неодобрительный взгляд в их строну Турецкий.

— Жаль, что толку от них никакого. — Спать ему не хотелось, да и вряд ли он уснет. Зловоние, исходящее от тетки с опухшим багровым лицом, забивало все остальные запахи — дешевых духов веселых девиц, которые, наверное, умываются ими перед выходом на работу, тяжелый дух спиртного от молодого разбойника со шрамом через всю щеку, ядреный запах несвежей одежды от мужика, мало похожего на бомжа, но явно не любителя бани. Турецкий тихо проворчал:

— Все могу выдержать, но запах от бомжей — это предел моих возможностей.

— Нам еще повезло, — попытался утешить его Плетнев. — Позавчера со мной здесь сидели два бомжа. Представляешь амбре в квадрате? Но добрые мужики — кормили…

— Да ты что? Ел их жрачку? — Турецкого передернуло от отвращения.

— Голод не тетка, — философски заметил Плетнев. — Да и еда у них была нормальная, в салфетках завернутая. Представляешь — бомжи с салфетками?

— Нет, это, по-моему, ты загибаешь, — не поверил Турецкий.

Плетнев пожал плечами. Дескать — не веришь и не надо.

Турецкому не сиделось. Он встал, походил по небольшому пятачку ограниченного пространства, заложив руки за спину. Девчонки понаблюдали за ним с любопытством, потом переглянулись и прыснули от смеха.

— Эй, красавчик, не слишком ли рано ты привыкаешь к прогулкам в тюремном дворе?

Турецкий усмехнулся, оценив юмор подруг по несчастью, и подсел к ним.

— Ну что, девушки, ночь пройдет впустую? Может, поговорим, все равно спать рано… Расскажите мне, голубушки, за что вас взяли нехорошие дяденьки в милицейских формах. Вот дружок мне шепнул, что и позавчера вам не повезло, и он с вами провел беспокойную ночь в этих некомфортных условиях.

— Мы бы с ним с удовольствием провели беспокойную ночь, но в других условиях, — вульгарно рассмеялась стриженая. — Да пришлось здесь ошиваться. Потому что невзлюбил нас один дяденька — сержант по фамилии Волошин. Мы бы с ним как-нибудь разобрались, если бы он не был слишком наглый.

— И что же он, такой-сякой, хочет от вас? Неужто посягает на вашу невинность?

Девицы аж зашлись от смеха.

— Вы свои пасти сегодня закроете или нет? — встрепенулся парень со шрамом, и его глаза зло сверкнули. — Щас у меня кто-то получит по кумполу, — он угрожающе замахнулся.

— Спи-спи, дорогуша, больше не будем.

Блондинка послала ему ослепительную улыбку, и он злобно плюнул в угол.

Стриженая наклонилась к Турецкому и тихо пожаловалась:

— Этот Волошин требует выкуп. За место. Это его территория, то есть он дежурит в нашем районе. Сначала договорились за одну цену, теперь требует вдвое больше. А нам обидно. Не все же ему отдавать. У нас профессия опасная, рискованная, много чего приходится терпеть. И что — задаром работать?

— А вы что? В свободном полете? Без сутенера работаете?

— Ушли от него. Раньше на барже пахали, а теперь возле Дома моряка.

— А что же с баржи ушли?

— Не понравилось нам. Там хмырь один — страшное дело — такое вытворяет, никакого здоровья не хватит. А два дня назад на этой барже одну девочку зарезали. Вовремя мы ушли оттуда. Вот только никак не можем проблему с Волошиным уладить.

Плетнев открыл глаза и вмешался в разговор.

— А девочка вашей подружкой была?

— Мы все там подружки, — хмыкнула блондинка. — Общались. Особо не корефанили. Она с сестрой жила, им никто больше и не нужен был. А тут эта сестра пропала, а через день и Галю кончили. Нет, мы сейчас ни за какие коврижки на «Ставриду» не вернемся. Может, уломаем Волошина, чтобы сильно не зарывался. А то как его дежурство — так проблемы.

— А тот лютый — на «Ставриде» — сильно беспредельничал?

— Не то слово. Зверь, а не человек. Ему наш сутенер отстегивал, он же бандит — лютый-то. Наш сутенер сам его боялся.

— Да, не повезло вам, — посочувствовал девицам Турецкий. Те восприняли его сочувствие по-своему.

— А хочешь, красавчик, мы с тобой завтра с утра на нашу хату поедем? Будешь доволен. Можем вдвоем тебя развлечь, а если хочешь — и дружбана твоего прихватим. Только мне кажется, он у тебя не по нашей части. Смурной какой-то, прямо как неродной, — хихикнула блондинка.

— А я, выходит, по вашей? — пошутил Турецкий.

— Я девушка тертая, жизнью битая, в мужиках разбираюсь. У тебя глаз горит. А этот какой-то потухший. Может, у него несчастная любовь приключилась?

— Его любимая бросила, — шепнул Турецкий на ухо Катюне.

— Что это вы там про меня шепчетесь? — подозрительно спросил Плетнев.

— Ничего, дорогуша, это не о тебе. Я твоему корефану свидание назначаю, — Катюня хитро подмигнула Плетневу. Он только покачал головой. Добро бы, если бы девчонки действительно что-то дельное сообщили, но пока один треп.

— А этот лютый, который бандит, он по части крышевания только вашего сутенера обирал? — Турецкий, похоже, от скуки увлекся разговором с девчонкой.

— Ой, не будем о страшном, — Катюня передернула плечами, будто ее охватил озноб. — И так рады до смерти, что ушли подобру-поздорову. А что это он тебя так интересует?

— Если мы об одном человеке говорим, то у меня с ним свои счеты, — коротко ответил Турецкий.

Плетнев оживился. Он понял, что Турецкий выбрал правильную линию. Сначала заговаривал девочкам зубы, а теперь уже конкретные вопросы задает.

— Извини, красотка, что компанию не сразу поддержал. Но интересы моего друга — мои интересы. Слушай внимательно: такой крепыш с плоской мордой и приплюснутым носом, глаза серые, колючие, как буравчики, на лбу морщины глубокие, будто думу думает, а на самом деле вряд ли отличается особым умом — это тот тип, из-за которого вы со «Ставриды» смылись?

— Точно он. И у меня к нему тоже счет имеется… — стриженая с интересом посмотрела на Турецкого, перевела взгляд на Плетнева.

— Ты мужик крепкий, и друг твой тоже не слабак. Что ж вы вдвоем с ним не справитесь? Я-то девушка слабая, и защитить меня некому…

Турецкий наклонился к ней и тихо проговорил:

— Если знаешь, где его найти, мы бы с другом рассчитались с ним по всем счетам. Ну как тебе такой расклад? Подходит?

Девушки переглянулись, потом бросили быстрый взгляд на остальных обитателей «обезьянника». Все спали, будто это был их дом родной. Парень со шрамом свернулся калачиком и временами всхрапывал, словно наверстывал упущенное. Бомжиха причмокивала во сне разбитыми губами и иногда сучила ногами, словно отбивалась от кого-то. Немытый мужик спал сидя, уронив голову на грудь и сложив руки на животе.

— Есть у нас один зал игральных автоматов, он там бывает.

— Как зал называется и где он находится? — по-деловому приступил к сбору информации Турецкий.

— В центре, рядом с рестораном «Родео». Называется «Миллион».

— В общем, девушки, считайте, что вы уже отомщены. Мы этого типа найдем и наваляем так, что ему мало не покажется.

Катюня сузила глаза и раздельно произнесла:

— Навалять — мало. Его надо за-мо-чить. Он уже успел пожить в свое удовольствие и попортить жизнь многим девочкам. И уже не остановится никогда, если его не сделать.

— Понял. Вы нас нанимаете. — Турецкий спокойно смотрел на девчонок, будто работа киллера была его основным занятием.

— Считай, что нанимаем. Только вот расплатиться нечем… Разве что задаром вас ублажим, когда желание возникнет. — Марго серьезно смотрела на Турецкого, и тот понял: сильно Боксер попортил им жизнь, если они желают стереть его с лица земли.

— Договорились! — Турецкий повернул голову к Плетневу.

— Ну что, вздремнем пока? А то завтра с утра надо, чтобы голова работала.

— Да и мы поспим, нам с утра надо свеженькими выглядеть. Придется с утречка наверстывать, раз ночная смена пролетела, как трусики без резинки… — хихикнула Марго. — Кушать-то каждый день хочется.

Девчонки прижались друг к другу и закрыли глаза.

— Да, поговорка «Солдат спит — служба идет» явно не про вас, — ухмыльнулся Плетнев.

— Да и не про вас… — отшутилась Марго.

Утром дежурный разбудил всех, зазвенев ключами и открывая замок.

— Ну, что тут за сонное царство? Смотри, как устроились! И никого совесть не мучает. Дрыхнут, как будто им тут отель. Давай, ты первый, — обратился он к Плетневу. — Наш лейтенант очень обрадовался, когда узнал, что старый знакомый заявился…

Все зашевелились, заговорили разом, но дежурный прикрикнул.

— Тихо! Расшумелись… До каждого очередь дойдет. А ты выметайся отсюда — все провоняла…

Бомжиха, собирая свои многочисленные грязные пакеты, заворчала:

— Так не фига было приводить. Я что — напрашивалась?

— А кто вчера мужику морду расквасил? Ладно бы своему, а то цивильному, при портфеле…

— Значит — за дело! — буркнула бомжиха и наконец, прихватив свое имущество, вышла.

— Начальник, а я? — заканючил немытый.

— А ты посиди, вспоминай, где твои документы.

Мужик помрачнел и недовольно забормотал себе под нос:

— Были бы документы, я бы вкалывал на стройке… За ворами своими смотреть надо… Заарестовать нормального человека каждый дурак может, если у него местные бумажник и вещи скрали…

— Местные по вокзалам не шляются. Они дома сидят. Пить не надо с кем попало! — отчитал дежурный обиженного гостя города Новороссийска.