Грязная история

Фридрих Незнанский

Плетнев и Турецкий, слегка загуляв, задержались в Новороссийске. Но профессиональные следователи не остаются без дела. Плетнев разыскивает убийцу проститутки Гали, с которой был знаком всего несколько часов, но за это время понял, что ей грозит опасность. Он успел даже побывать в качестве подозреваемого. Поэтому считает делом чести найти настоящего убийцу. К Турецкому приезжает из Ставрополя бывшая чемпионка по пулевой стрельбе Гущина, которую десять лет назад несправедливо обвинили в убийстве по неосторожности и осудили на три года. Спустя годы она понимает, что кто-то хочет помешать ей в новой успешной жизни, вытянув на свет порочащую ее информацию о бывшей судимости. Она просит Турецкого расследовать старое дело, чтобы восстановить свое честное имя. Турецкий берется за дело и вскоре понимает, кто является настоящим убийцей и почему вместо него осудили Гущину.

5

Жаль, что Анна так торопилась. Турецкий с удовольствием помучил бы ее еще расспросами о ее славном спортивном прошлом. Ему не раз приходилось применять огнестрельное оружие, но о пулевой стрельбе как виде спорта он знал недостаточно. Иногда смотрел по спортивному телеканалу соревнования, но особо не вникал. Его интересовал результат — кто выйдет победителем. Конечно, для него не было новостью, что выступления спортсменов-стрелков ведутся из винтовок и пистолетов — пневматических, малокалиберных и крупнокалиберных. Знал, что соревнования проводятся ежегодно различного уровня, от региональных до чемпионатов мира и Европы. Анна просветила его, что Международной федерацией стрелкового спорта по пулевой стрельбе предусмотрены пятнадцать мужских и семь женских упражнений, которые включаются в программы международных соревнований. В обязательную олимпийскую программу входят шесть мужских и четыре женских упражнений. Информация любопытная, но к делу не относящаяся. Так, для общего развития.

— У меня сохранился телефон моего тренера — Лагутина Юрия Ильича. К счастью, я не выбрасываю старые записные книжки, — сказала Анна. — Я выписала телефоны нескольких участников, которые тогда были со мной на соревнованиях. Также у меня есть имена следователя и эксперта-криминалиста. Я все их сохранила, потому что собиралась когда-то бороться за свое честное имя, но потом поняла — не смогу. Проще забыть, чем лучшие годы тратить на то, в результате чего я совсем не уверена, — доказать справедливость.

Анна положила перед Турецким тонкую пластиковую папку с несколькими листами, исписанными от руки.

— К слову, я не вижу необходимости давать характеристику своим коллегам по спорту. Одних я знала мало, кого-то видела впервые. Это же не командный вид спорта, я имею в виду, не по-настоящему командный. Это волейболисты, баскетболисты, футболисты могут вам все рассказать об игроках по команде. Кто чем дышит, кто с кем спит, у кого где счета… А мы — каждый сам по себе…

— А какие отношения у вас были с тренером?

— Замечательные. Он не просто классный тренер, он еще и отличный педагог, психолог. Одним словом — профессионал. Требовательный, жесткий, но справедливый. У нас никогда не было конфликтов.

— А какую позицию он принял, когда против вас начали следствие?

— Конечно, защищал меня. Говорил на суде, что я не могла ошибиться. И доказательство тому — пули в мишени из моей винтовки. Но на каком-то этапе следствия эксперты доказали, что одна из моих пуль попала в того человека. Я до сих пор не могу понять, как такое могло случиться? На стрельбище был сделан один вывод, а после работы экспертов совсем другой. Но кому поверят на суде? Конечно, экспертам… Пулю предъявили как вещественное доказательство.

— А как вы думаете, был ли кто-то заинтересован именно в таком выводе экспертов?

— Наверное, те, кто хотел и победы. А хотели ее все участники.

— Но реальные шансы, наверное, были не у всех?

— Реальных конкурентов было трое-четверо.

— Напишите мне их имена, — Турецкий протянул Анне ручку и лист бумаги.

Анна с сомнением повертела ручку в руках.

— Вряд ли это что-то разъяснит…. Не получится ли, что я «закладываю» своих бывших противников?

— А уж в этом разобраться позвольте мне, — мягко попросил ее Турецкий.

Анна записала имена и фамилии и вздохнула, как будто выполнила тяжкий долг, противоречащий ее убеждениям.

— Сколько вы еще собираетесь пробыть в Новороссийске? — поинтересовался Турецкий в надежде, что сможет встретиться с Анной в неформальной обстановке.

— Через два часа уезжаю. Я ведь деловой человек, а свое дело надо держать под контролем. Но вот мои телефоны, звоните в любое время.

Анна положила на стол визитную карточку и дописала от руки еще три телефона.

Действительно, очень деловая дама.

Они попрощались, и Турецкий пошел за Анной закрывать калитку. Походка у Анны была легкая, и он не мог оторвать глаз от ее фигуры. Королева… — только и подумал. Но не про меня… Однако руку на прощание поцеловал. Анна вскинула на него удивленные глаза и слегка улыбнулась. Он смутился. Действительно, как-то по дурацки вышло. Следователям негоже целовать руки клиентам. Вот если бы он был ее модельером или, на худой конец, дантистом, тогда другое дело.

За забором застучали каблучки ее туфель, потом послышался шум подъезжающей машины. Турецкий поднялся на цыпочки и заглянул за забор. Анна садилась в такси.

Теперь, когда аромат духов уплыл вместе с хозяйкой, можно было отвлечься от ее женских чар и сосредоточиться на деле. Прежде всего стоило бы встретиться с тренером. Турецкий тут же стал набирать номер телефона Лагутина Юрия Ильича.

Трубку подняли сразу, словно хозяин сидел у телефона и ждал звонка. Турецкий представился и попросил о встрече. Юрий Ильич немного поколебался, но все-таки согласился.

Бывший тренер Анны Гущиной — немного грузноватый мужчина средних лет — с любопытством смотрел на гостя. Он усадил его на диван, а сам устроился в кресле напротив. Обстановка в комнате была скромная, мебель типичная для пятидесятых годов — светлый орех, довольно потертый. На облезлом журнальном столике лежала стопка газет, несколько журналов, в пепельнице дымилась недокуренная сигарета.

Турецкий подробно описал причину своего визита.

— Ну, как там моя подопечная? — сразу стал расспрашивать Турецкого тренер. Его карие глаза внимательно смотрели на собеседника. — Я ее давно уже не видел. С тех самых пор, когда случилось это… несчастье и я присутствовал на суде.

— Слава богу, процветает, — порадовал его Турецкий. — Спорт, конечно, пришлось оставить. Но она теперь снискала себе уважение на другом поприще.

— А чем она теперь занимается?

— Бизнесвумен, — коротко ответил Турецкий. — Я хотел спросить у вас, Юрий Ильич, как высоко вы ценили успехи Гущиной в стрельбе?

— Очень высоко. Чрезвычайно талантливый стрелок. Вы знаете, сколько у нее наград? Да рядом с ней я бы мог поставить не больше двух-трех стрелков такого уровня. Очень жаль, что все так печально закончилось и ее карьера прервалась на самом пике расцвета.

— Я пришел к вам поговорить о том далеком дне, когда произошла эта трагедия.

— Прошло уже десять лет… — напомнил Юрий Ильич.

— Тем не менее хотелось бы прояснить картину. Никогда не поверю, что вы все забыли.

— А я этого и не говорю, — вдруг горячо возразил тренер. — Вы знаете, когда меня как свидетеля вызывали к следователю, да не однажды, я подробно рассказывал, кто где стоял, когда Гущина произвела свой выстрел. Пытался доказать, что она не могла попасть в того бедолагу из оцепления.

— Мне она тоже нарисовала схему. Не хотите ли ознакомиться? Может, что-то сможете уточнить?

Юрий Ильич расправил перед собой тетрадный лист и низко склонился над ним. Какое-то время поизучал, что-то тихо бормоча.

— Да, это было именно так. Вот смотрю на схему и сразу восстанавливается картина того дня. Гущина стояла на крайней позиции. Слева от нее стоял Мартынов Костя, рядом с Анной — Денис Белобров. Тоже мощный стрелок. Кстати, тот человек, из оцепления, стоял по правому краю…

Он поднял голову и взял тлеющую сигарету из пепельницы, затянулся.

— Расширяет сознание… — вдруг сказал, выпустив тонкую струю дыма.

— Никогда об этом не задумывался, — признался Турецкий. — А ведь вы правы — действительно расширяет. Надо бы запомнить эту фразу.

— Анна Гущина была, можно сказать, моей любимой ученицей. Стрелок от Бога. Теперь кажется, что не было таких вершин, которые она не могла бы достичь. Подрезали ей крылья, подрезали…

— Кто подрезал? — решил поймать его на слове Турецкий.

— Кто? — переспросил Лагутин. — Да кто ж знает? Экспертиза подтвердила, что пуля ее… — Он опять затянулся. — А разве попрешь против факта? Хотя он и кажется невероятным.

Он держал сигарету двумя пальцами и о чем-то задумался. Молчал теперь долго, и Турецкий терпеливо ждал, когда же Лагутин вынырнет из глубин своих воспоминаний. Юрий Ильич сидел в удобной позе, и его крупная с залысинами голова надежно расположилась в ямке изголовья старого массивного кресла. Тяжелые веки полуприкрыли глаза, и Турецкий забеспокоился, не засыпает ли его собеседник. Он осторожно заскрипел диваном. Лагутин встрепенулся.

— Не беспокойтесь, не так уж я стар, чтобы засыпать посреди разговора. Просто пытаюсь опять воссоздать картину. И ничего нового! Все то же, что я уже рассказывал. Вы знаете, Анна была стрелком такого высокого класса, что ее приглашали участвовать в мужских соревнованиях. А ведь по мере развития мирового стрелкового спорта программа чемпионатов постоянно усложнялась. За счет введения новых упражнений и дополнительного вида оружия. Я о пулевой стрельбе могу лекции читать, жаль — никому теперь не нужно. Общество «Знание» благополучно захирело. А пулять из пистолета может каждый дурак, у кого в мозгах одна мысль — нажива. Это я про бандитов.

— Да я понял… — вздохнул Турецкий. — Но во мне, кстати, вы бы нашли благодарного слушателя. Стреляю я неплохо, в основном по живой мишени, по этим самым бандитам. Правда, нечасто. Можно сказать, совсем редко. Но стрельба, как вид спорта, меня интересует. Особенно теперь, коль я взялся помочь бывшему чемпиону страны по пулевой стрельбе.

Лагутин оживился и даже загасил сигарету, сильно вдавив ее в пепельницу.

— Тогда извольте. Небольшой экскурс в историю. Вам, наверное, неизвестно, что на Олимпийских играх в 1896 году выполнялось пять упражнений — два в стрельбе из винтовки и три — из пистолета. А на следующих играх, в 1897 году — всего одно упражнение из винтовок, и так до 1900 года, когда программу дополнили стрельбой из пистолета. Только в 1949 году Международный союз стрелкового спорта официально ввел в программу чемпионатов стрельбу по движущейся мишени. К 1994 году программа чемпионатов продолжала усложняться в рамках отдельных дисциплин. И в 2002 году была введена стрельба из крупнокалиберных винтовок на 300 метров для женщин. В том же году женскую программу дополнили новым упражнением — стрельбой из пневматической винтовки по движущейся мишени. Так вот, Анна была асом в стрельбе по движущейся цели.

— А теперь, пожалуйста, поподробнее о движущейся мишени.

— Первый чемпионат проводился в 1929 году и стрельба велась на 100 метров из винтовки по мишени «бегущий олень». Выполнялись два упражнения — 50 одиночных и 25 двойных выстрелов. Позже были и «бегущая косуля», и «бегущий кабан». Но я вас датами не буду мучить, все равно не запомните. А выглядели мишени так: пять концентрических габаритных колец, а «пятерка» имела диаметр 50 миллиметров. В настоящее время мишень разделена на 10 габаритных колец с «десяткой» диаметром 60 миллиметров. В женскую программу чемпионатов мира стрельбу из пневматической винтовки ввели в 1994 году.

— А в документах как-то обозначаются названия упражнений, дистанция стрельбы, вид оружия, число выстрелов?

— Непременно. Используют краткие названия упражнений при помощи аббревиатур. Например: МВ — малокалиберная винтовка, ПП — пневматический пистолет, ПВ — пневматическая винтовка.

— А как производится полная запись?

— Я вам лучше сейчас запишу для наглядности на бумаге. Допустим, такая запись: МВ-50 (STR3  20) — расшифровывается как стрельба из малокалиберной винтовки, дистанция 50 метров. Положение — лежа, стоя, с колена 3  20 выстрелов. Упражнения могут делиться на две части. Первая — 30 выстрелов — выполняется по неподвижной мишени, вторая — 30 — по появляющейся. Стрельба ведется сериями по 5 выстрелов в одну мишень. В первой половине каждая серия выполняется за 6 минут, во второй — в каждой серии мишень появляется 5 раз на 3 секунды, в течение которых стрелок производит один выстрел.

Лагутин весело посмотрел на Турецкого. Видно было, какое ему доставляет удовольствие поговорить на любимую тему.

— Не устали еще? — спросил он.

— Не только не устал, внимаю каждому вашему слову. Как жаль, что вы не выступаете с лекциями! Но вернемся к Гущиной. Как вы думаете, были ли у нее враги, завистники?

— Даже сомневаться не приходится. Завистники, конечно, были. Те же девчонки, которых она раз за разом побеждала. А парни? Если она принимала участие в соревновании наравне с ними, по самолюбию их, конечно, било! Ведь и в мужской команде мало кто мог с ней сравниться.

— А кого вы считали самым сильным противником из мужской команды, когда Гущина с ними соревновалась?

— Денис Белобров — серьезный стрелок. Известный был на то время. Потом, правда, тоже из спорта ушел. Но не сразу. Костя Мартынов мало в чем уступал Белоброву. Виталий Прокопенко тоже очень перспективный был. Гена Яшкин, Тарасенко Толя… Каждый из них тоже принимал участие в состязаниях на первенство Европы. Где они теперь, чем занимаются, даже не знаю. Виталик одно время в бизнес подался, да потом у него неприятности какие-то были, чуть ли не на счетчик его бандиты поставили. Не знаю, чем дело кончилось.

— А как вы думаете, мог ли хоть один из них невзначай попасть в того несчастного?

— Не могу сказать. В жизни всякое случается. Видите, за Гущину Аню ручался, а экспертиза совсем другое показала.

Лагутин опять закурил.

— Я думаю, вам лучше встретиться со следователем или еще с кем-то из тех, кто был тогда на стрельбище.

Турецкий встал и у выхода пожал крепкую руку Юрия Ильича. Тот задумчиво смотрел на него, потом добавил:

— Все пули, которые выпустила Аня, были в мишени. Я сам считал. Могла ли она попасть в человека? Чепуха! Чем? Лишних пуль не было, выстрелов тоже. Загадка! И ведь эксперты подтвердили — ее пуля. Как это?… Узнаете — скажите мне. Я над этой загадкой бьюсь уже десять лет.

На улице Турецкий заглянул в список, который ему дала Анна. Пожалуй, стоит съездить на стрельбище, поглядеть. Одно дело видеть чертеж, а совсем другое сопоставить его с натурой. Адрес стрельбища дал Лагутин, и Турецкий, пропустив несколько иномарок, притормозил старенькую «Ниву».

Водитель, усатый мужик с продувной рожей и хитрым взглядом, явно обрадовался, когда услышал, что ехать придется за город. Более того, не сдержал улыбки, когда выгодный клиент предупредил, что его нужно будет подождать не менее получаса. А может, и час.

— А если больше, это вас не напряжет? — спросил Турецкий и отметил радостный блеск в глазах водителя.

— Ни боже мой! — заверил тот. — За доплату, — добавил он, скромно потупив взгляд.

— Тысяча за все устроит?

Мужик аж поперхнулся от предложенной цены. Он рассчитывал сорвать с этого приезжего с московским говором рублей шестьсот. А тут «тыща»! Да за такие деньги он и три часа прождет. И дверцу перед ним откроет-закроет. Но нельзя было подавать вида, что эта «тыща» произвела на него сильное впечатление.

— Годится… — небрежно обронил он. Мол, и не за такие деньги возил.

Водитель всю дорогу трепался, развлекал Турецкого. Решил отрабатывать свои деньги по полной программе.

–…А еще был у нас случай на рынке. Там лохотронщики народ обирали. У-у, сволочи! Без стыда и совести! Мне жена рассказывала, сама видела, как перед ними баба деревенская на коленях стояла, умоляла вернуть деньги. Дескать, вся деревня собралась, назаказывала ей покупки. А эти сволочи ей в лицо смеялись. И народ мимо проходит, никто не вступится, все их боятся.

Конец ознакомительного фрагмента.