Генри Смарт и секрет золотого кубка

Фрауке Шойнеманн, 2018

Генри так мечтал снова оказаться на уроке математики и дремать от скуки под бормотание учителя! Никаких больше погонь, магических трюков и опасностей. Но не тут-то было! Стоило мальчику поверить, что его жизнь станет прежней, как на пороге класса появилась Хильда – подруга Генри и по совместительству валькирия. Хильда утверждает, что Генри ждёт новое магическое приключение! Ведь злобный карлик Альберих, задумавший захватить весь мир, взялся за старое. Друзья должны помешать ему добраться до золота нибелунгов. Но что, если их новая миссия – это просто ловушка?

Глава 7. Добро пожаловать в Париж!

— Bonjour à Paris!^[17] — тепло, если не восторженно, приветствует нас д’Артаньян после того, как мы пришвартовали «Ксертон» за большим прогулочным корабликом в центре Парижа. Он действительно уже не молод, но, несмотря на это, кажется, в великолепной физической форме: стройный и мускулистый, с лёгким загаром, одет в джинсы и футболку. Только волосы у него такие же, как в фильме про трёх мушкетёров: локоны до плеч, усы и бородка.

Хотя такие причёски я видел и в Сан-Франциско. В «Старбаксе» можно встретить много молодых людей похожей внешности. Видимо, они считают это модным. Папа всякий раз со смеху покатывается, когда нам попадаются эти, как он их называет, хипстеры.

«Как думаешь, Смарт-младший, стоит мне такую бороду отрастить? — спрашивает он. — Может, тогда в меня сплошь и рядом будут влюбляться феерические женщины?»

Он говорит громко, и мне жутко стыдно, особенно если поблизости есть какие-нибудь женщины и они как-то странно на нас смотрят. Думаю, для того чтобы они в папу влюблялись, ему не нужно никакой бороды. Но это уже совсем другая история.

— Вы всё подготовили? — спускаясь по трапу, допытывается Хильда у д’Артаньяна.

Тот кивает:

— Oui. Идёмте со мной в Ambassade, там уже всё готово.

— Ambassade? — переспрашиваю я.

— Ambassade de Gascogne, то есть «Посольство Гаскони» — так называется мой винный бар. Знаешь, я ведь родом из Гаскони, поэтому и заведение своё так назвал. Там продаётся вино и можно перекусить. Как место встречи в Париже — просто идеально. Абсолютно не бросается в глаза.

— Да, точно так же поступил и мой отец с «Папиной пиццей», — подтверждает Хильда. — Никто не подозревает, что там Ксертон — все видят просто пиццерию.

Ксертон в Байройте и правда выглядит самым обычным ресторанчиком, пиццерией. Не закажи я там по недоразумению пиццу — никогда бы и не стал членом агентурной сети Вотана. Может, и д’Артаньян вербует новых агентов, продавая им бутылку вина?

— Bon. Отсюда до «Посольства» пешком дойдём, так что — on y va!^[18] Вперёд!

По пути к ресторанчику д’Артаньяна мы проходим мимо сооружения, напоминающего древнегреческий или древнеримский храм: портик с массивными колоннами, огромная коробка основного здания с насаженным сверху треугольником крыши. Очень странно! Что это может быть?

Д’Артаньян отвечает на мой вопрос до того, как я успеваю его задать:

— Это театр «Одеон». Ему всего двести пятьдесят лет.

Хильда хихикает:

— Значит, почти новостройка!

Эту шутку д’Артаньян пропускает мимо ушей. Возможно, считает, что это не смешно.

— Сейчас будем проходить мимо Люксембургского сада, мы все тогда здесь жили.

— Кто это «мы все»? — интересуюсь я.

— Ну, мы, мушкетёры: Арамис, Атос и Портос. Приемлемая плата за жильё, до работы близко — для того времени идеально. Да и сейчас тоже. Поэтому, вернувшись из Байройта, я здесь и осел.

— О, вы тоже бывали в Байройте?

Д’Артаньян мрачно кивает на ходу:

— Oui. Но это не по мне. И Вальхалла мне тоже не приглянулась. Меня туда перенесли валькирии после моей геройской гибели. Но все эти задаваки вокруг — terrible! Ужасно! Все огромные, светловолосые, а главное — тупые! А в Байройте ещё хуже.

— Эй! — влезает в разговор Зигфрид. — Уж не меня ли ты имеешь в виду?

Д’Артаньян мельком оглядывается на него через плечо:

— Mais non! Нет-нет! — Он замолкает, но я почему-то не сомневаюсь, что он солгал и говорил именно о Зигфриде.

Пройдя театр, мы через несколько метров поворачиваем на маленькую улочку, где вперемежку располагаются сплошь крохотные магазинчики — здесь книжный, там секонд-хенд, рядом ювелирный, а следом, практически на середине улицы, «Посольство Гаскони». Два столика со стульями у входа, витрина метра три шириной, где выставлены всевозможные ящики с вином и буковое деревце, срочно требующее поливки.

Решительно шагнув к двери, д’Артаньян распахивает её. Заливисто звенит колокольчик. Но никого, кто мог бы его услышать, нет: в маленьком помещении за дверью пусто. Никого за стойкой у стены слева, никаких посетителей за столиками у полок с вином справа. В полёте я совершенно утратил чувство времени, поэтому не могу сказать, нормально ли, что в это время суток нет посетителей, или просто «Посольство» — малопопулярное заведение.

— Пустовато здесь, — высказывает вслух мои мысли Зигфрид. — Дела идут не очень, да? Или двенадцать дня плохое время для бистро? — Он ухмыляется, а д’Артаньян разъярённо сопит:

— Quelle absurdité! Что за чушь! «Посольство» пользуется большой популярностью! Я замечательный ресторатор!

Ясное дело. Такой же самонадеянный тип, как и Зигфрид. Неужели героев без самонадеянности не бывает? Ничуть не смутившись нашим многозначительным молчанием, д’Артаньян продолжает:

— Обычно здесь днём все места заняты. Но в нынешней ситуации это слишком опасно — нам нужно столько всего обсудить и спланировать! Поэтому я заранее повесил табличку, что «Посольство» сегодня закрыто. Месье Зигфрид не возражает?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

17

Приветствую вас в Париже! (фр.)

18

Идём! (фр.)