Замуж второй раз, или Еще посмотрим, кто из нас попал!

Франциска Вудворт, 2019

Лучше бы это был просто сон! Но реальность такова, что я в новом мире, новом теле и меня выдают замуж. Жених знатен и до неприличия богат. Казалось, живи и радуйся, но в моем мире у меня осталась дочь, и я горы готова свернуть, чтобы вернуться обратно. Оказалось, что для этого достаточно заняться перевоспитанием одного высокомерного мерзавца. И, кстати, муж у меня уже есть! Мне нетрудно поделиться опытом выживания в браке. Не желаете? Что ж, это ваши проблемы. Мечтали о тихой, неприметной жене? Сожалею, но вас ждет сюрприз. Хотя вру, мне ни капли не жаль!

Глава 3

Телефон зазвонил, и я бросилась к нему в другую комнату, ругая себя, что забыла убрать звук.

— Да, — ответила шепотом.

— Спите? — спросил мой муж.

— Только уложила.

— Как мои девочки сегодня?

— Хорошо. Ты помнишь, какая сегодня дата? — тихо спросила я. Заглянула в детскую, но все было тихо. Осторожно прикрыла дверь.

— Какая?

На заднем фоне слышался шелест бумаг. Явно одним глазом просматривает документы.

— Машуне два месяца.

— Уже?! Я бы дал целых три. Так оглянуться не успеешь, как станет невестой.

— Ну, до этого еще далеко, — засмеялась я. — Приезжай пораньше. Отметим.

— Постараюсь. Без тебя совсем зашиваюсь.

— Глеб Сергеевич, к вам пришли, — послышался в трубке голос Марты Васильевны, секретарши нашей фирмы.

— Целую! До вечера, — быстро попрощался Глеб.

Некоторое время я сидела и улыбалась, а потом подошла к шкафу, разглядывая себя в зеркале. Дернула за пояс халата и приспустила его с плеч, осматривая тело придирчивым взглядом. Грудь увеличилась и призывно торчит. Талию я себе вернула почти прежнюю. На животе растяжек нет, не зря я всю беременность крем втирала, только сбоку на бедре две небольшие, но в глаза не бросаются. Волосы лучше сейчас помыть, пока Машуня спит, и накрутить на бигуди. Несколько часов хватит, чтобы уложить красивой волной. Под глазами от недосыпа синяки, но это замажу.

Глеб еще не знает, какой сюрприз я ему приготовила, а в груди уже все сжалось от предвкушения. Наконец мы займемся полноценным сексом, и нам не будет мешать живот! После родов я не зря носила, не снимая, утягивающий пояс, и живот за два месяца втянулся, став даже более плоским, чем до родов. Сегодня первый день сняла и не нарадуюсь на фигуру. Наконец одежда сидит нормально, не выпирая валиками.

Я прогнулась, покрутившись перед зеркалом, и осталась довольна собой.

— Красотка, — сказала отражению. Но взглянула себе в глаза, под которыми залегли усталые тени, и честно добавила: — Буду вечером.

Запахнув халат, я занялась насущными делами. Меню ужина давно продумала. Мясо уже замариновала, себе рыбку еще вчера купила, на салат все есть. Гарнир из риса сделаю. Глебу любимый виски, а мне сок. Устрою ужин при свечах.

Новый комплект белья, чулки с поясом. Хотелось во всей красе отпраздновать возвращение к полноценной сексуальной жизни.

До вечера я крутилась как белка в колесе, стараясь сделать все идеально. Первый Машин месяц мы отпраздновали с родителями Глеба и друзьями, а вот второй будет только наш, семейный.

Не выдержав, позвонила задерживающемуся мужу. Он долго не брал трубку, и пришлось набирать два раза. Наконец, ответил. И мне сразу не понравилось, что на заднем фоне музыка и гомон голосов.

— Глеб, ну ты где?

— Котенок, извини. Миха как узнал, что нашей Машке сегодня два месяца, затащил пропустить по стаканчику, отметить.

Миха может! Шутник и балагур, он был прочно женат на моей подруге Наташе. Мы практически одновременно стали встречаться, но поженились первыми из всей компании друзей. Зато после нас играли свадьбу за свадьбой. В течение двух лет все переженились. Теперь собираемся семьями — мы с Глебом, Миха с Наташей и Димон с Лесей. Остальные как-то отошли.

Ну, Миха, все планы рушит!

— Глеб, у меня ужин стынет!

— Я понимаю, но не везти же Миху к нам. Тогда до ночи не разойдемся, ты его знаешь. Ладно, я пошел, постараюсь поскорее, — понизив голос, торопливо произнес муж и отключился.

Я выругалась, походила раздраженно по комнате, а потом ехидно улыбнулась. Стащила с себя платье, подошла к зеркалу и сделала селфи в одном белье и чулках. Посмеиваясь, отправила Глебу фото. Может, это заставит его поторопиться?

Время шло, но телефон молчал. Я уже раз двадцать проверила статус фотографии: не просмотрена. Явно квасят, и им не до жен. Ладно, пойдем другим путем! Буду звонить Наташке. Пусть вытаскивает своего охламона домой.

— Наташа, привет! Ты как?

— В мыле.

— Что случилось?

— Миша заболел. Спину потянул, лежит умирает.

— Как заболел? — опешила я.

— Да вот так! Еще недавно как назло хвастался: «Я не болею, я не болею», а теперь и спина, и из носа потекло. Я уже не знаю, чем его намазать и какую таблетку дать. Слышишь?

Она отодвинула трубку, и я услышала мужской стон.

— Умирает с утра. На работу не пошел, и мне остаться пришлось, не брошу же такого. Мне его и жалко, но уже и прибить хочется, чтобы не мучился, — шепотом сообщила она.

— Я тебя понимаю, — помертвевшими губами прошептала я. В этот момент мне тоже хотелось прибить мужа. В голове засела Наташкина фраза: «На работу сегодня не пошел». Тогда с кем пьет Глеб?

— А ты как?

В шоке!

— Нормально. Выздоравливайте!

Свернув разговор, я покрутила в руках телефон и набрала Глеба. Приятный женский голос сообщил, что абонент вне зоны действия сети.

Наверное, именно в этот момент мое представление о том, что у нас счастливая, крепкая семья, пошло трещинами и появились первые подозрения.

Закричала Маша, а я не могла сдвинуться с места. Она кричала все громче и громче…

— Машуня! — С именем дочери я вскочила на постели. В ушах до сих пор раздавался детский плач.

Чужая комната, другой мир… а события многолетней давности до сих пор рвали душу. Я рухнула обратно, кутаясь в одеяло.

«Мне уже не больно», — напомнила себе. Навеянные сном эмоции схлынули. Да и какой смысл копаться во всем этом, перетряхивая прошлое, и вспоминать, как укачивала дочь, которая не желала успокаиваться, как долго лежала потом без сна, дожидаясь Глеба. Как он пришел навеселе и рухнул в кровать.

Я только делала вид, что сплю, а он заснул мгновенно. Кажется, я всю ночь так и не сомкнула глаз. Впервые мне хотелось ударить мужа за ложь, наорать, устроить скандал, но я боролась с собой, потому что в соседней комнате недавно уснула дочь, и начни мы ругаться — она проснется.

Все разбирательства произошли утром. Он, глядя мне в глаза, просил прощения, что так поздно вернулся, но Миха разошелся, и ему пришлось пьяного друга доставлять домой. Когда я сорвалась и сказала, что Миша со вчерашнего дня болеет, он признался, что встречался с Виталиком. Еще один наш старый знакомый, которого я недолюбливала. Глеб говорил, что соврал, потому что знает, как я отношусь к Виталию, но давно не виделся с другом и не хотел того обижать невниманием.

Он говорил, говорил, а я чувствовала, как разжимаются тиски, сдавившие грудь. Глеб предлагал мне позвонить Виталику и самой убедиться, что был с ним, но я не хотела никому звонить. Это унизительно и стыдно! Такие проверки достойны ревнивых, истеричных дур.

Но осадок в душе остался.

Потом Глеб включил телефон и получил мое фото. Восхищался, полез с поцелуями, но мне уже не хотелось ничего. Я была зла. Он же знал, что я жду его дома на ужин, а променял все это на встречу с другом. Не хотел обидеть его отказом, зато меня можно.

И я не оценила предложение отметить второй месяц Маши сегодня вечером, ведь это будет уже не то. А он не понимал почему. Сказал, что точно придет пораньше.

Не знаю, каким ему показался тот наш вечер, но для меня… Если мясо разогреть можно, то с эмоциями сложнее. Не было ни предвкушения, ни ожидания, лишь горечь.

Она стала моей спутницей на долгое время. Горечь и разочарование, которые накапливались, накапливались, пока я не сказала себе: «Хватит!»

— Не волнуйтесь, госпожа, она смирная, — подбодрил конюх. — Что у вас там для нее?

— Сахар.

Я с опаской взглянула на кобылу, которая косила на меня любопытным взглядом. Человек я городской и до этого лошадей видела лишь по телевизору или издали. Помня по фильмам и книгам, что с лошадью лучше познакомиться и наладить контакт, захватила для нее лакомство.

— Протяните на раскрытой ладони. Не бойтесь.

Легко ему говорить! Он ее зубы видел?

От волнения я почувствовала, как увлажнилась ладонь с зажатым в ней сахаром. Приказала себе успокоиться. Вряд ли аррх Коурстена обрадуется, если его невесте перед свадьбой пальцы откусят. Но от присутствия целителя я бы не отказалась. А то осмотрел меня утром, дал разрешение на прогулки верхом и отбыл. Мне же отдувайся теперь тут! Отец Анники не стал тратить оставшееся до свадьбы время попусту и распорядился, не откладывая, заняться уроками верховой езды.

Кто бы знал, чего мне стоило раскрыть ладонь и протянуть лакомство к губам лошади. Сердце сделало кульбит, когда ноздри ее затрепетали и она мягко ткнулась бархатистыми губами в мою ладонь, осторожно принимая подношение. Ощущения непередаваемые! Я была покорена ее деликатностью.

— Моя ты хорошая! — Я погладила лошадь по носу и полезла в карман еще за сахаром.

— Вот и хорошо! — похвалил конюх.

— А как ее зовут?

— Луна. Видите пятнышко круглое на лбу?

— Луна, — повторила я, улыбаясь, и уже без опаски погладила кобылу.

— Раз вы успокоились, давайте садиться на нее.

Он взялся за повод и подвел кобылу к вспомогательной ступеньке.

— Становитесь сюда. Ногу в стремя, и садитесь. Не бойтесь, я ее держу, да и Луна понимающая, не дернется.

Я благодарно посмотрела на конюха. Он меня не торопил, отнесся с пониманием и объяснял терпеливо и доходчиво.

— А я раньше верхом ездила?

— Не скажу, я тогда здесь не работал. А в этот ваш приезд господин запретил вам подходить к конюшне. Да вы не беспокойтесь, я ваших сестер ездить учил! Поглядели бы вы, как они теперь скачут, — добавил он, видя, что я задумалась. Мне же пришло в голову, что мейн Гортриджа всерьез опасался моего побега.

Действуя по указаниям конюха, я села в седло, и он, подтянув стремена, повел лошадь во двор. Мы сделали несколько кругов, во время которых я немного освоилась, слушала, как поворачивать, как останавливаться, как правильно держать поводья. Локти прижаты, спина прямая. Вроде ничего сложного. Но потом он взял Луну на длинный повод и пустил легкой рысью. Я себя мешком с картошкой почувствовала, который вот-вот завалится.

Время пролетело незаметно. Хорошо, что сводные сестры вернулись с прогулки, когда самые позорные моменты были уже позади. И без того, увидев меня верхом на Луне, старшая из девочек презрительно сморщила носик.

Мы остановились, пропуская их с двумя сопровождающими грумами в конюшню. Симпатичные девчонки. Младшая ехала на пони, в гриву которого были заплетены ленты.

— Что, смешно, когда взрослые такие неумехи? — Воодушевленная уроком, я задорно подмигнула девочке, сильно похожей на мать. Младшая тоже была блондинкой, но чертами лица больше в отца. — Привет! Как прошла ваша прогулка?

От моей доброжелательности девочки опешили.

— Х-хорошо, — ответила старшая, немного напряженно глядя на меня. Кажется, Ирида говорила, что ее зовут Аделия, а младшую — Сисиль.

— Я рада, — улыбнулась им. — Вот немного освоюсь, и будем вместе выезжать гулять.

Сестры переглянулись, как будто не веря своим ушам.

— Ты же нас ненавидишь, — простодушно произнесла Адель.

— Кто вам это сказал? Я долго не была дома и вас почти не знаю, чтобы испытывать такие чувства. Зато теперь у нас есть время познакомиться.

— Зачем? Ты скоро выйдешь замуж и навсегда уедешь.

— Мы же сестры. Даже если я уеду, сестрами мы быть не перестанем.

Девочки опять переглянулись, младшая ожидала решения старшей. Наверное, Анника их не жаловала, и сестры привыкли не попадаться ей на глаза. В доме, если мы случайно и сталкивались, они спешили убраться с моего пути. А мне, загруженной занятиями, было не до знакомства с ними.

— Я стану наследницей Гортриджа! — задрав подбородок, с вызовом сообщила Адель.

— А я женой аррха Коурстена. Я стану выше по положению и не против, что мой титул перейдет к тебе. Ты повзрослеешь, и если титул твоего жениха будет выше, тебе тоже придется передать Гортридж сестре. Ты же не будешь ее за это ненавидеть?

Мои слова смутили Адель. Кажется, она только-только стала проникаться мыслью, что станет наследницей, и не готова расстаться с титулом.

— Вы почему так рано? — спросил мой конюх грумов.

— Видели чужаков неподалеку. Надо сказать, чтобы проверили, кто такие.

Я навострила уши, но на этом разговор закончился. Девочки заехали в конюшню, а я продолжила урок.

Мое общение с ними не осталось без внимания. Уже за ужином отец Анники поинтересовался, что мне надо от сестер. В желание познакомиться поближе Винцент не поверил.

— Если ты им хоть чем-то навредишь… — с угрозой произнес он.

— Я с детьми не воюю!

— Раньше тебя это не останавливало.

— Я причинила им какой-то вред? — напряглась я. Поверить не могла, что Анника в своей обиде зашла настолько далеко.

— Нет, но весь дом слышал, как ты кричала, что их ненавидишь.

— Я не помню, но… Может, во мне говорила обида, что они знали все эти годы отца, а я нет?

Мачеха в разговор не вмешивалась, но после моих слов бросила на меня острый взгляд.

— Ты сама виновата, — ответил Винцент. — Своим возмутительным поведением и скверным характером оттолкнула от себя.

— Разве? Но сейчас я не помню о прошлых разногласиях, никого не оскорбляю, а вы даже не сделали попытки просто со мной поговорить, узнать меня. Вас интересуют лишь мои успехи в учебе.

— Вижу, несмотря на потерю памяти, скверный характер остался при тебе. Как ты смеешь бросать упреки отцу?

— Прошу меня простить, если своими словами создала неверное впечатление. Я просто хотела наладить наше общение. Что плохого в желании узнать лучше отца и сестер? Я ведь ваша дочь и член семьи.

— Очень уж странное желание. Я-то тебя отлично знаю! — хмыкнул папаня. — Раньше ты ценила Гортридж сильнее семейных уз.

— Не буду спорить. Но сейчас он для меня понятие абстрактное. Я не привязана памятью к груде камней. Не помню ничего, что было мне дорого. И просто хочу познакомиться ближе с родными по крови людьми. Я скоро выйду замуж и уеду. Вы хотите, чтобы на этом мы прервали наше общение? Чтобы при встрече в обществе вели себя как чужие люди?

Мои слова заставили его задуматься. Кажется, отец Анники так далеко не заглядывал, мечтая как можно скорее избавиться от строптивой дочери. Но ведь я займу высокое положение в обществе, и такими связями не пренебрегают.

— Так и будет, вы понимаете? — продолжала я. — Вы же не даете мне шанса лучше себя узнать и заново сблизиться. С потерей памяти во мне не осталось прошлых обид, но нет и привязанностей.

На этом я решила остановиться и больше не давить. Отложив столовые приборы, произнесла:

— Благодарю за ужин. Вы позволите мне удалиться к себе?

Винцент кивнул, глядя на меня с удивлением. А на следующий день во время прогулки верхом вокруг дома меня уже сопровождали сестры.

Забавные девочки. Вначале держались настороженно, но постепенно расслабились в моем обществе. Адель всеми силами изображала, что уже взрослая, и немного важничала. Сисиль же была еще сущим ребенком. Будь моя воля, ни за что бы не пустила малышку в таком возрасте на лошадь, но в седле своего пони она держалась лучше меня.

Мы немного подружились, общаясь. Девочки тянулись к старшей сестре. Теперь уже они забегали за мной по утрам, и мы вместе шли в конюшню. Дальше мой день был расписан под завязку, и мы практически не виделись. Но при встречах в коридорах малышки перестали от меня шарахаться. Теперь мы чинно раскланивались и желали друг другу хорошего дня.

Однажды утром во время верховой прогулки к нам присоединилась Элизабет, эффектно гарцуя на вороном жеребце. Девочки с восхищением смотрели на мать в красной амазонке. А та внезапно сделала мне комплимент:

— А ты уже неплохо держишься в седле. Давай прогуляемся. Оставьте нас. Мы проедем немного вперед, — приказала она грумам.

— Но господин приказал далеко не удаляться от дома, — заикнулся один из них.

— Мы будем на виду. К тому же Аннике нужна практика.

Мачеха пришпорила коня, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней, пустив Луну галопом. Если бы не понимание того, что она хочет поговорить со мной наедине, я никогда бы не понеслась следом. Все же сидела я в седле еще неуверенно, и похвала Элизабет была большим преувеличением, призванным показать наши хорошие отношения. Окружающим. Насчет ее истинного ко мне отношения я не обольщалась.

Никогда еще я не заезжала так далеко. Но крутить головой по сторонам не могла — тратила все силы на то, чтобы удержаться в седле. До Элизабет, скачущей легко, как будто сроднившись с конем, мне было еще далеко.

Наконец она остановилась, разворачиваясь ко мне. На губах появилась презрительная улыбка от созерцания моих мучений. Мачеха подождала, пока я ее нагоню, удерживая коня, который нетерпеливо бил копытом, не понимая, чего хозяйка медлит.

— Вижу, умение ездить верхом к тебе не вернулось. Но, может, ты и раньше была плохой наездницей.

— Вы хотели поговорить об моем умении ездить верхом? — парировала я.

— Нет. Что тебе надо от моих детей? Держись от них подальше! Если ты им навредишь…

— Не нужно угроз! Я просто хочу познакомиться с сестрами и зла им не желаю.

— Почему я должна тебе верить? Целитель сказал, что память может вернуться в любой момент. А может, она уже к тебе возвращается и ты всем дурачишь голову?

— Я ничего не помню, но если хотела навредить девочкам, сделала бы это сразу. Ведь у меня была ваша книга, — забросила пробный шар, и он попал в цель.

Мачеха изменилась в лице.

— Что ты помнишь об этом?

— Ничего. Но у меня появилось много вопросов.

— С чего ты взяла, что я тебе отвечу?

— Потому что книга ваша. Пусть я провела ритуал, но запретные знания хранились у вас.

— Ты ничего не докажешь!

— Я хочу лишь разобраться в том, что произошло. В наших общих интересах найти книгу до того, как ее обнаружит кто-то другой. Уж с этим-то вы согласны? Как она выглядела? Размер, цвет обложки, — требовательно произнесла я.

— Темно-синяя с серебряным тиснением. Небольшая, как записная книжка. Можно спрятать в карман, — ответила мачеха и потрясенно посмотрела на меня. Кажется, сама не верила, что это сказала. — Безумие просто! Тебе нельзя верить! — Она тряхнула головой, как будто избавляясь от наваждения.

— Ладно, с книгой разобрались. Мне нужна ваша помощь.

— Ты с ума сошла? С чего мне тебе помогать?

— Девочки вырастут, их нужно будет вывозить в свет. А я буду занимать высокое положение в обществе и смогу помочь найти им хорошие партии.

— Это ты сейчас так говоришь, а стоит вернуться памяти, как забудешь о вашем родстве.

— Я могу дать магическую клятву, что помогу им выйти в свет и не причиню никакого вреда. Даже если память вернется, я не переступлю через клятву. Как вам такой вариант?

— Чего ты хочешь? — жестко спросила она. Теперь передо мной была не пустоголовая блондинка, а холодная и расчетливая женщина.

— Во-первых, больше информации о женихе. Во-вторых, я не помню ничего и не хочу в свете прослыть простушкой с дурными манерами, допускающей ошибки в этикете. Теоретические знания хороши, но мне нужны наглядные тренировки. Пригласите подруг в дом, покажите ваше общение, поведение. Как ведет себя хозяйка дома на званом обеде, ужине. Как общается со слугами, планирует меню, ведет дом. Этого в книгах не написано, но должна знать любая воспитанная леди, впитавшая все с молоком матери. В наших общих интересах, чтобы я увлекла аррха Коурстена и заняла прочное положение рядом с ним и в свете. За вашу помощь я вытащу сестер, не позволю им прозябать в провинции, обещаю.

— До их взросления еще далеко. Я хочу получать приглашения на все значимые приемы и праздники.

— Идет, — не стала торговаться я.

— Знаешь… — Она окинула меня изучающим взглядом. — Раньше бы я сказала, что у тебя нет единого шанса добиться задуманного, но теперь… Ты изменилась. Вместо ненависти, пустых амбиций и обид появился твердый характер.

Ну, я бы поспорила. Судя по всему, у Анники он тоже был. Ведь она смогла тайком развить свой дар, продумала пути, как избежать свадьбы и сохранить наследство. Ей просто не повезло, да и не на том сосредоточила силы. Ненависть еще никогда не приводила ни к чему хорошему. Но со стороны всегда судить легче.

Мой взгляд скользнул за спину мачехи, и я вдруг увидела троих людей, скачущих к нам со стороны леса.

— Это кто? Вы их знаете? — подобралась я.

Она оглянулась и явно испугалась, а значит, к приближающимся всадникам не имела никакого отношения. Я оглянулась тоже — на сестер, которые ехали в нашем направлении и заметно приблизились за время разговора.

— Там же дети!

— Это твои проделки?! — разъярилась Элизабет.

— Мои?!! Да если бы не вы, мы бы катались возле дома! Бежим! — воскликнула я и первая пришпорила лошадь. Что-то сомневалась, что с нами просто поздороваться хотят.

Конечно же, мачеха в два счета обогнала меня на своем скакуне, но я иного и не ожидала. Впереди были дети, и грумы уже разворачивали их к дому. Моя Луна была спокойной лошадью, но отнюдь не резвой.

Элизабет догнала детей и пересадила Сисиль к себе. Адель осталась на лошади, и один грум поехал с ними, а два других кинулись ко мне.

— Анника, стойте! — донеслось в спину. Может, незнакомцы меня и знали, а вот я их нет и останавливаться не собиралась. Но любопытство победило, и я повернулась, чтобы лучше рассмотреть преследователей.

Это и стало моей ошибкой. Резкое движение заставило Луну сбиться с ритма, я потеряла равновесие и сама не поняла, как вылетела из седла.

В глазах потемнело на миг, а потом я увидела, что надо мной склонился молодой человек.

— Вы как? Живы? Почему убегали? — засыпал меня вопросами, одновременно ощупывая на предмет повреждений, молодой, симпатичный голубоглазый блондин. Двое других всадников промчались мимо нас навстречу грумам.

— Вы кто?

— Анника, сейчас не до игр! Вы же сами просили меня приехать. Я уже пять дней ищу способ с вами увидеться.

— Зачем?

— Чтобы спасти вас от брака, навязанного отцом.

— Не надо меня спасать. Все в порядке.

— Что?! А как же наша договоренность?! — воскликнул возмущенно незнакомец, отстраняясь, и я со стоном села. Вроде кости целы, но бедро и плечо сильно ушибла.

— Я не знаю, о чем вы. Я упала с лестницы и потеряла память.

— Поднимайтесь, нужно уходить!

— Никуда я с вами не пойду!

Молодой человек выругался сквозь зубы, подхватил меня на руки и перебросил через круп своего коня.

— Не над-до! — Я клацнула зубами, едва не прикусив язык, но похититель вскочил в седло и пришпорил жеребца. Я еще успела увидеть, что грумы дерутся с его людьми, но потом моей заботой стало не упасть под копыта во время скачки.

Мы остановились только в лесу. Незнакомец слез с коня, а я сползла и шлепнулась на землю. Кажется, он привез меня в свой временный лагерь — вокруг были сумки, остатки трапезы, костровище. И сейчас похититель спешно собирал вещи.

— Вы можете мне объяснить, откуда мы знакомы и как вас зовут? — спросила я, едва сдерживая стоны. Болело все тело. — Я действительно ничего не помню!

— Я Лукас. Вы учились с моей сестрой, и от нее я узнал о вашей проблеме. Вам нужен был супруг, чтобы получить Гортридж. А я третий сын, наследство мне не светит, так почему бы не улучшить свои дела посредством женитьбы. Познакомились мы зимой, когда вы приезжали в столицу, и пришли к соглашению. Но вступить в брак не успели, за вами хорошо следили. Сестра сообщила, когда вас забрали домой, и я поспешил сюда, надеясь на случай.

— Лукас — и все?

— Мое полное имя узнаете на свадьбе. Не хочу рисковать, — сказал он, подходя к лошади.

— Я ничего этого не помню и не выйду за вас!

— После того как мы проведем вместе ночь, куда ты денешься, — высокомерно усмехнулся он, глядя на меня сверху вниз. И с чего я решила, что он симпатичный?

Валяться перед ним на земле было унизительно, и я стала с трудом подниматься, опираясь руками о землю. Взгляд упал на лежащую рядом толстую палку. Недолго думая, схватила ее и, распрямившись, огрела похитителя, крепившего сумки к седлу, по голове. Тот охнул, начал поворачиваться ко мне, за что получил еще. Наверное, от испуга второй удар вышел сильнее, и парень упал.

Взгляд метнулся к жеребцу, но лезть на него я не рискнула. Это не спокойная Луна, свалюсь в два счета, да еще взобраться надо.

— Пошел отсюда! Пошел! — Я стегнула коня палкой, и он ринулся прочь.

Лукас застонал, а я со всей силы пнула его между ног и побежала в другую сторону. Пусть теперь думает, кого ловить! То есть когда подняться сможет.

Неслась, не разбирая дороги. Когда боль в боку стала невыносимой, просто брела, а потом вышла наконец из леса, и меня заметили люди отца, уже прочесывающие местность.

О сделанном выборе я не жалела. Мутный этот Лукас. Совсем не тянет на спасителя невинных дев. С таким надо подробно обговаривать условия совместного сосуществования и скреплять их договором. В сложившихся условиях он бы на это не пошел, чувствуя себя хозяином положения. Да и Аннику не любил, а видел в ней лишь средство получить титул. Жизнь с таким была бы не сахар.

К тому же я уже настроилась выйти замуж за аррха, и возня вокруг Гортриджа меня не вдохновляла. Да и риск слишком велик. Поймай нас отец после того, как Лукас лишил бы меня невинности — вернее Аннику, свою-то я давно потеряла, — и это был бы крах всему. Пожениться нам бы не дали, аррх меня такую не возьмет, и остается только ссылка в какое-нибудь отдаленное, глухое местечко. Брр!

Как я узнала позже, мачеха сумела быстро организовать погоню. В результате драки один грум оказался ранен, а нападавшие сбежали. Место их стоянки обнаружили, но ни вещей, ни каких-либо других следов не осталось. А мне, спешно доставленной домой, даже умыться не дали — пришлось срочно идти в кабинет отца.