Нашествие с Ригеля

Флетчер Прэтт, 2023

Данная книга, это первый роман знаменитого Флетчера Прэтта, писавшего в жанрах фэнтези и научная фантастика.Впервые он был опубликован в 1932 году в журнале Удивительные истории, а затем в 1960 был выпущен отдельной книгой.Роман прекрасно показывает легкий, наполненный тонким юмором язык Флетчера Прэтта, знакомый читателям по таким знаменитым романам как "Дипломированный чародей" и "Бар Гавагана".В любом случае, вы получите удовольствие от прочтения этой книги и занимательно проведете несколько часов своей жизни.

Глава II: Металлическое сообщество

Разговор перешел в обсуждение возможностей их новой формы. Вопрос о том, нужен ли им сон, был спорным, и они обсуждали целесообразность обучения механиков как врачей, когда послышались первые шаги.

Они принадлежали человеку, чье лицо, украшенное аккуратной проволокой Ван Дайка, придавало ему вид врача из плотской жизни, но который оказался на самом деле адвокатом по имени Робертс. Он был в восторге от необычайной молодости и жизненной силы, которые он почувствовал в новом воплощении. Полностью одетый в утреннюю одежду, он выдал информацию о том, что он был одним из группы из четырех человек, которые добились превращения в металл на крыше Фрэнч-билдинг. Он быстро погрузился в обсуждение технических деталей с Беном, что оставило двух других в стороне, и они отошли в сторону здания на Седьмой авеню, чтобы посмотреть, видны ли еще люди.

— Ты сильно скучаешь по людям? — спросил Мюррей, чтобы завязать разговор.

— Ни капельки, — призналась она. — Мое главное впечатление — радость от того, что завтра днем мне не придется идти на чай к де Ла-Порам. Хотя, я полагаю, со временем нам будет их не хватать.

— Я не думал об этом, — ответил Мюррей. — Жизнь становилась довольно сложной и искусственной — по крайней мере, для меня. Было так много вещей, которые нужно было сделать, прежде чем начать жить — ты понимаешь, выбрать подходящих друзей и все такое.

Девушка понимающе кивнула.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Моя мать закатила бы истерику, если бы узнала, что я сейчас здесь и разговариваю с тобой. Если бы я встретила тебя на танцах в Вестчестере, для меня было бы совершенно нормально провести с тобой полночи и пить джин вместе, но встретить тебя днем на улице… о, боже!

— Что ж, — вздохнул Мюррей, — с этой чепухой теперь покончено. Что вы скажете, если мы вернемся и посмотрим, как поживают остальные?

Они нашли их в самом разгаре их спора.

–…очевидно, какое-то вещество настолько летучее, что простой контакт с живой тканью вызывает реакцию, при которой ничего не остается ни от элемента, ни от ткани, — говорил Бен. — Вы заметили, что эти металлические полосы воспроизводят мышцы почти идеально.

— Да, — ответил юрист, — но они слишком гибкие, чтобы быть каким-либо металлом, который я знаю. Я готов предоставить вам более широкие знания в области химии, но это не кажется разумным. Все, о чем я могу думать, это то, что вмешалась какая-то внешняя сила. Например, эти суставы, — он коснулся локтя Бена, — а как насчет маленьких резиновых подушечек на твоих пальцах рук и ног и на кончике носа?

Со стороны остальных было всеобщее желание пощупать свои носы. Все было так, как сказал адвокат — они, пальцы рук и ног, были очень похожи на резину… и подвижны!

— Не знаю, — сказал Бен. — Но кто это сделал? Вот что поражает в вашей схеме. Все превратились в металл, и никого не осталось, чтобы внести изменения, о которых вы упомянули. Тем не менее, давайте позовем остальных ваших людей. Интересно, нужно ли нам оружие? Вы двое ждите здесь.

Он с лязгом направился с адвокатом к такси. Мгновение спустя звук клаксона возвестил об их возвращении. На встрече, помимо самого Робертса, присутствовали его дочь Ола Мэй, шестнадцатилетняя девушка, недовольная тем фактом, что ее туфли на высоких каблуках уже сломались под ее весом, японский слуга по имени Есио и миссис Робертс, одна из тех высоких и пышных женщин из прошлой жизни, которые, к раздражению мужчин, оказывались самыми сильными из всех. У жира, по-видимому, не было металлического эквивалента, и ее широкие пропорции теперь состояли из полос металла, что делало ее необычайно мощной.

С этими вновь прибывшими небольшая группа отправилась на Таймс-сквер, чтобы понаблюдать за клубами дыма, поднимающимися над руинами оперного театра.

— Что дальше? — спросила Глория, присаживаясь на бордюрный камень.

— Ищем больше людей, — сказал Мюррей. — Мы не можем быть единственными лягушками в луже.

— Почему нет? — аргументированно вставил Бен, махнув рукой в сторону усеянной обломками площади. — Вы забываете, что эта катастрофа, вероятно, уничтожила всю животную жизнь мира, и мы семеро обязаны своим выживанием какому-то счастливому случаю.

Японец тронул его за руку.

— Возможно, сэр может сообщить вопрошающему, в таком случае, что это за любопытный птичий объект? — сказал он, указывая вверх.

Они услышали хлопанье крыльев, когда он говорил, и вместе посмотрели вверх, чтобы увидеть, парящую в пятидесяти футах над их головами странную пародию на птицу с четырьмя отчетливыми крыльями, длинным оперенным хвостом и яркими умными глазами, расположенными на куполообразной голове.

Возник момент возбужденного бормотания.

— Что это?

— Никогда раньше не видел ничего подобного.

— Неужели комета сделала это с цыплятами?

И затем, когда странное существо исчезло среди леса шпилей на востоке, голос адвоката, привыкший к таким шумам, заявил о своем авторитете над остальными.

— Я думаю, — сказал он, — что чем бы ни была эта птица, первое, что нужно сделать, это найти какую-нибудь штаб-квартиру и наладить новый образ жизни.

— А как насчет того, чтобы найти побольше людей? — спросила Глория. — Чем больше, тем веселее — и, возможно, есть те, кто не знает, как приятно касторовое масло.

Она улыбнулась металлической улыбкой.

— Огонь… — начал Бен.

— Он отпугнул бы некоторых людей.

Они обсуждали этот вопрос еще несколько минут, наконец решив, что, поскольку все присутствующие были с верхних этажей или пентхаусов высотных зданий, поиск должен быть ограничен такими населенными пунктами. Каждый должен был взять машину, их было сколько угодно для объезда Таймс-сквер, и проехать определенную часть города, собравшись на закате у здания Таймс, где должны были остаться Ола Мэй и Мюррей, которые не умели водить.

Робертс вернулся первым, развернув большой Пежо с мастерством автогонщика. Он никого не нашел, но рассказал любопытную историю. На верхних этажах Нового Уолдорфа три больших окна были разбиты, а в одном углу комнаты, среди лабиринта стульев, удивительно поломанных, как будто игривым великаном, лежала груда мягкой ткани. Посреди этой кучи покоились четыре больших яйца. Он взял одно из яиц и, взвесив целесообразность забрать его с собой, решил, что у него есть более важные дела. Владельцы гнезда не появлялись.

Однако, когда он вышел из здания, быстрое движение тени через улицу заставило его вовремя поднять глаза, чтобы мельком увидеть одну из четырехкрылых птиц, которых они видели раньше, и как только он отъехал, его уши были атакованы потоком визгов и криков от вернувшихся домой. Он не поднимал глаз, пока на него снова не упала тень, и он заметил, что птица следует за ним, летя низко и, по-видимому, соображая целесообразность нападения на него.

Робертс замахал руками и закричал, но это не произвело ни малейшего эффекта на птицу, которая, как он заметил, теперь, когда она была ближе, двигала только задними крыльями, держа передние крылья расправленными, как у самолета. Он пожалел, что у него нет какого-нибудь оружия и за неимением такового он остановил машину у обочины и вбежал в здание. Птица села снаружи и начала долбить дверь, но к тому времени, как она ее пробила, Робертс поднялся по лабиринту лестниц, и хотя он слышал, как она гортанно кричала позади него, она не нашла его и в конце концов прекратила поиски.

Конец этой замечательной истории был представлен широкой аудитории. Прибыла Глория, приведя с собой маленького пухлого мужчину, который представился как Ф. У. Стивенс.

— Спекулянт? — рассеянно спросил Мюррей и по вздоху Глории понял, что сказал что-то не то.

— Ну, я работаю на Уолл-стрит, — довольно сухо ответил Стивенс.

Бен пришел с тремя новобранцами. При виде первого Мюррей ахнул. Даже на металлической карикатуре он без труда узнал высокий лысый лоб, тонкие челюсти и усы, похожие на зубную щетку, Уолтера Бивилла, величайшего из ныне живущих натуралистов. Еще до наступления темноты вернулись остальные — Есио с одним новым приобретением и миссис Робертс, чья энергия соответствовала ее силе, с не менее чем четырьмя, среди них изысканно одетая женщина, которая оказалась Мартой Лами, венгерской танцовщицей, которая была сенсацией Нью-Йорка на время катастрофы.

Они собрались в аптеке на Таймс-сквер под странный гул фонографических голосов и лязг металлических деталей о каменный пол и фонтанчики с газировкой. Именно Робертс занял позицию за одним из этих бывших диспенсеров с жидким успокаивающим сиропом и постучал, призывая к порядку.

— Я думаю, что первое, что нужно сделать, — сказал он, когда голоса стихли в ответ на его призыв, — это организовать здесь группу людей и искать других. Если бы не доброта мистера Руби, мы с семьей не узнали бы ни о необходимости использования масла в этом новом механическом устройстве, ни о ценности электрического тока в качестве пищи. В городе могут быть и другие люди в таком же состоянии. Есть еще… э-э… вопросы для собрания по этой теме?

Стивенс заговорил первым.

— Гораздо важнее организовать и избрать президента, — кратко сказал он.

— Очень хорошая идея, — прокомментировал Робертс.

— Что ж, тогда, — тяжело сказал Стивенс, — я предлагаю избрать должностных лиц и сформировать корпорацию.

— Поддерживаю предложение, — сказал Мюррей почти автоматически.

— Прошу прощения. — это был голос натуралиста Бивилла. — Я не думаю, что нам следует создавать какую-либо официальную организацию в данный момент. Вряд ли это кажется необходимым. Мы практически в золотом веке, в распоряжении четырнадцати человек все ресурсы огромного города. И мы очень мало знаем о себе. Вся медицинская и биологическая наука мира должна быть отброшена и создана заново. В этот самый момент мы, возможно, страдаем от нехватки чего-то, что абсолютно необходимо для нашего существования, хотя, признаюсь, я не могу представить, что бы это могло быть. Я думаю, что первое, что нужно сделать, это исследовать наши возможности и создать науку механической медицины. Что касается остальных деталей нашего существования, то в настоящее время они не имеют большого значения.

По комнате прошел одобрительный ропот, и Стивенс выглядел несколько расстроенным.

— Мы вряд ли можем принять анархию как форму правления, — предположил он.

— О, да, мы могли бы, — сказала Марта Лами, — Ура анархии. Красный флаг навсегда. Бесплатная любовь, бесплатное пиво, никакой работы!

— Да, — сказала Глория, — в любом случае, какой смысл во всей этой металлизации? Мы избавились от множества старых мнений об ограничениях, а вы снова хотите нас связать. Больше анархии — хорошей и разной!

— Скажите, — раздался глубокий и хриплый голос одного из новичков. — Почему бы нам не иметь просто соломенного босса¹ на некоторое время, пока мы не увидим, как все это работает? Если кто-то становится невыносимым, соломенный босс может сделать ему выговор или выгнать, но те, кто придерживается хочет быть в коллективе, должны его слушать. Как вам это?

— Отлично, — искренне сказал Бен. — Ты имеешь в виду, кого-то вроде Муссолини на ограниченное время?

— В этом и заключается идея. Ты должен быть им.

Раздался звон металлических аплодисментов, когда три или четыре человека захлопали в ладоши.

— Есть предложение… — начал Робертс.

— О, привяжите к этому консервную банку, — непочтительно сказала Глория. — Я назначаю Бена Руби диктатором колонии Нью-Йорк на… три месяца. Все, кто за это, поднимите руки.

Поднялось одиннадцать рук. Глория оглядела тех, кто оставался непокорным, и сосредоточила свой взгляд на Стивенсе.

— Не хотите ли присоединиться к нам, мистер Стивенс? — ласково спросила она.

— Я не думаю, что это правильный способ ведения дел, — сказал человек с Уолл-стрит с оттенком резкости. — Это совершенно непонятно, и никакой постоянной пользы от этого быть не может. Однако я буду действовать вместе с остальными.

— А ты, Есио?

— Я не уверен, что этому жалкому червю разрешено голосовать.

— Обязательно. Мы все начинаем с нуля. Кто там еще есть? А как насчет вас, мистер Ли?

— О, я слишком хорошо его знаю.

Остальная часть оппозиции рассмеялась, и Бен направился к месту у стойки, освобожденному Робертсом.

— Первое, что мы можем сделать, это получить немного света, — приказал он. — Кто-нибудь знает, где здесь можно достать свечи? Я полагаю, что в аптеке через дорогу должно быть немного, но я не вижу где она, и нет света, чтобы посмотреть.

— Как насчет фонариков? В квартале есть магазин электротехники и радио.

— Хорошо, Мюррей, иди посмотри. Теперь, мисс Робертс, вы будете нашим секретарем? Я думаю, первое, что нужно сделать, это записать имя и род занятий каждого из присутствующих. Это даст нам толчок к выяснению того, что мы можем сделать. Готовы? Теперь вы, мисс Резерфорд, первая.

— Меня зовут Глория Резерфорд, и я ничего не умею, кроме как играть в теннис, пить джин и водить машину.

Последовали остальные ответы:"Ф. У. Стивенс, Уолл-стрит","Теодор Робертс, юрист","Арчибальд Толфсен, шахматист","Х. М. Дэнджерфилд, редактор","Фрэнсис Х. О'Хара, грузоперевозчик"(это был тот громкоголосый мужчина, который разрубить гордиев узел спора об организации).

— Ты тоже механик? — спросил Бен.

— Ну, не первоклассный, но я немного разбираюсь в технике.

— Хорошо, вы назначены нашим врачом.

"Пол Фаррелли, издатель","Альберт Ф. Мэсси, художник" — голоса монотонно гудели в неверном свете фонариков.

— Отлично, — сказал Бен заканчивая список. — Первое, что я сделаю, это назначу Уолтера Бивилла директором по исследованиям. Факт номер один для него в том, что нам не понадобится много сна. Я вообще не чувствую в этом необходимости, и, кажется, я не вижу никаких признаков сна среди вас. О'Хара поможет ему с механической частью… Я предлагаю, чтобы, поскольку мистеру Бивиллу нужно будет наблюдать за всеми нами, мы сделали Рокфеллеровский институт нашей штаб-квартирой. Там у него будет аппаратура для помощи в его работе. Поехали.

Примечания

1

соломенный босс — руководитель среднего или младшего звена с минимальными полномочиями над другими.