Чисто римское убийство

Феликс Мирский, 2019

Всадник Марк Петроний лишь недавно вернулся в Риме после четырехлетнего изгнания, но размеренная домашняя жизнь уже начала его тяготить. Когда в саду его старого друга был обнаружен посторонний труп, Петроний взялся отыскатьубийцу. Однако, начав расследовать это убийство, он невольно спровоцировал серию новых преступлений. Их жертвами стали выживший из ума старый раб, куртизанка и последняя представительница знатного римского рода. Разгадка этих преступлений таится в событиях прошлого, когда неудачный заговор против Октавиана погубил многие знатные римские семьи.

Глава 6

Настоящий римский дворецкий

То ли потому, что пропитанный роскошью особняк Лоллия Лонгина нисколько не располагал к работе, то ли от того, что сама эта работа казалась Иосифу пустой тратой времени, но к исходу десятого часа дня³⁹ он чувствовал себя опустошенным. Так, словно вернулся во времена своей бурной молодости, когда ему случалось весь день играть с храмовой стражей в прятки на извилистых улицах Иерусалима.

Хуже всех, даже, пожалуй, хуже Лидии, хоть это и трудно было себе представить, оказался некий Бриарей. Выживший из ума старик исполнял необременительные и бессмысленные обязанности привратника на воротах, соединяющих двор с садом. Теоретически можно было представить, что, занимая такой стратегически важный пост, Бриарей мог видеть или слышать что-нибудь полезное. Практически, даже если бы мимо него промаршировала целая когорта гладиаторов, старик, чей разум жил во временах Цезаря и Помпея, вряд ли вспомнил бы об этом на следующее утро.

Когда привратника удалось, наконец, выпроводить иудей не смог сдержать вздох облегчения. Сразу вслед за этим в кабинет вошел Эбур и сообщил, что, по его мнению, в усадьбе не осталось больше никого, с кем имело бы смысл разговаривать.

Иосиф с первой встречи проникся симпатией к управляющему Лоллия. Тот факт, что Эбур догадался прихватить с собой поднос с закусками и кувшин с вином, основательно укрепил это чувство. Сам Эбур, хоть положение его в иерархии римских дворецких было несравнимо выше, чем положение иудея, не стал задирать нос и разделил с гостем его обед.

Управляющий Лоллия был галлом. Однако, попав в Рим еще ребенком, Эбур немногое мог рассказать о галльских обычаях и образе жизни. Его родители погибли во время осады Алезии⁴⁰, родственники частью умерли, частью рассеялись по стране. Став в сорок лет вольноотпущенником, Эбур обнаружил, что Рим сделался его настоящей родиной.

— Однако и птицы весной возвращаются из теплых стран, и всякий зверь избегает далеко отходить от своего логова. — Иосиф недоверчиво покачал головой.

Эбур пожал плечами.

— Признаться вначале и мне казалось, что если я буду слышать вокруг себя галльскую речь, то воспоминания детства проснутся. Мой покойный хозяин вместе со свободой, оставил мне небольшое наследство. Я уехал в Нарбон, где занялся торговлей кожами.

Однако бизнес Эбура в Провинции⁴¹ не заладился, а нравы соотечественников показались ему дикими и варварскими. Спустя несколько лет он вернулся в Рим, где после неудачных попыток продолжить собственное дело, в конце концов, поступил на службу к Лоллию Лонгину.

— Я управляю домом, в котором вырос и вполне доволен своей участью, — закончил он.

— Ты начинал службу у покойного Лоллия-старшего? — уточнил Иосиф.

— Нет, нет, — Эбур отрицательно покачал головой, — я вырос в семье Арариков, родственников Лоллиев.

— А как же… — Иосиф удивленно поднял брови.

— Это печальная история, в которой была замешана политика. Она разбила сердце старого хозяина и свела его в могилу раньше срока. Лоллии унаследовали состояние после его смерти. Но с твоего позволения я не хотел бы вспоминать подробности. Дела минувшие, и люди все уже ушли за Стикс, но мне все еще нелегко об этом говорить. Я был пестуном Арарика-младшего с самого его детства, и мне тяжело было перенести случившееся с ним несчастье.

Хотя Эбур старался сохранять свою обычную невозмутимость, Иосиф отметил, что его рука слегка дрожит.

— Видно ты был к нему привязан, — с сочувствием заметил врач.

— Арарики были хорошими господами. Я ни разу не видел от них несправедливости, — подтвердил Эбур и после некоторой паузы уточнил. — Признаться, мне вообще везло с теми, кому приходилось служить.

— Особенно с последним, — насмешливо произнес Иосиф. Однако собеседник не поддержал его тон.

— Бесспорно, я не могу сказать, что здесь у меня всякий день Сатурналии, но молодой Лоллий хороший человек. Хороший, хоть и немного легкомысленный. Как говорится:"Ни из отроков не вырос, ни до юных не дорос»⁴².

— Мудрые слуги для того и существуют, чтобы исправлять ошибки хозяев, — заметил Иосиф.

— Понимаю, что ты имеешь в виду. В том, что Аякс появился у нас в доме моя вина вряд ли меньше, чем вина хозяина, хотя слуге и не всегда просто устоять перед напором двоих господ.

— Двоих? — переспросил иудей.

— Лоллия и Корвина, — ответил Эбур и, видя недоумение на лице собеседника, пояснил. — Публий Сульпиций Корвин, который гостил в нашем доме в злополучную ночь. За несколько дней до этого мой хозяин был у него в гостях. Они вышли прогуляться и увидели представление, что Аякс устроил у старого Капитолия. Поскольку к тому времени оба успели опрокинуть не одну чашу с вином, кому-то из них показалось хорошей идеей нанять этого силача на службу.

— И кому же пришла в голову эта счастливая мысль?

— Я не присутствовал при этом, — Эбур развел руками и тут же поспешно добавил. — Но я говорю все это не к тому, чтобы оправдаться. Если бы я посчитал нужным, Аякс не появился бы в нашем доме. Однако, по моему убеждению, наемные работники ничуть не хуже рабов, а в некоторых отношениях даже полезнее. Я поговорил с Аяксом и нашел его человеком, заслуживающим доверия и весьма неглупым.

— Редкая характеристика. Прочие домочадцы высказывали противоположное мнение.

— За внешностью люди часто не видят внутренней сути. Аякс не слишком образован, выглядит сущим медведем, и его манеры не из тех, которые приняты в приличном обществе. Но у него глубокий, практичный ум, а его суждения о людях основаны на хорошем знании человеческой природы. Поэтому я счел возможным принять его на службу. Боюсь, однако, что я ошибся, и свой ум он направил не на благие цели.

— Ты хорошо успел его изучить.

— Хороший управляющий обязан знать о работниках все что возможно, иначе хозяину не будет от него никакого прока, — согласился Эбур и вежливо поинтересовался. — Позволь спросить с пользой ли ты провел время?

— Я подобен некоему золотарю, который пытается найти жемчужину в телеге навоза, не будучи при этом уверенным, что она там вообще есть. Ни приятелей, ни любовницы, ни близкого дружка. Никого, кто мог бы мне помочь. Я возлагал надежды на привратника, Бриарея, но, должен признать, что ты был прав, когда отговаривал меня от разговора с ним. Старик живет в прошлом и видит не живых, а лишь тени тех, кто давно уже умер. — Иосиф на мгновение заколебался, однако, решил, что нет смысла что-либо скрывать от собеседника, который едва ли не больше всех заинтересован в установлении истины. — Единственную ниточку мне дала ваша прачка, Лидия. Аякс не захотел стать ее любовником, поэтому она следила за ним и однажды увидела, как он говорит с падшей женщиной с Субуры.

— Жизнь полна сюрпризов, — с сомнением проговорил галл.

— Что ты имеешь в виду?

— Не Аякса. Гладиаторы притягивают и матрон, и прачек, и куртизанок. Но Лидия… — управляющий поджал губы. — Да сохранит нас Юнона от таких женщин. Философы учат находить что-то хорошее во всяком человеке, но, если бы меня попросили сказать добрые слова о ней, я не знал бы что говорить. Она болтлива, ленива и глупа. Она попадается всякий раз, когда решает что-нибудь стащить на кухне, и у нее не хватает ума не только на то, чтобы увильнуть от порки, но и на то, чтобы удержаться от воровства в следующий раз. Я не удивлен, что она решила следить за Аяксом, но поражен, что она смогла добиться успеха.

— Думаю, ей просто повезло. К тому же она немного достигла. Знает лишь, что эта женщина живет на Субуре.

— Что ж, желаю тебе всяческих успехов, хотя, — Эбур с сочувствием хмыкнул. — Все куртизанки Рима живут на Субуре. По крайней мере, все глупенькие прачки в этом уверены.

*****

Двухкомнатная квартира, которую Юний снимал на третьем этаже пятиэтажной инсулы⁴³, в самом конце Табернолы выглядела жалко. Заспанный раб, в мятой тунике, долго не отзывался на стук в дверь, а открыв, поначалу не хотел пускать Петрония на порог. Сестерция⁴⁴, впрочем, оказалось достаточно, чтобы изменить его мнение о госте в лучшую сторону.

— Нет хозяина. Он дома мало бывает. Вечером придет, утром уйдет. Да и то не во всякий вечер. Так, что, если хочешь ждать, только потеряешь время. Может, вообще не прийти, — отбарабанил слуга, суетливо подергивая плечами, после того как впустил Петрония в скудно обставленную переднюю.

Три разномастных деревянных стула, расшатанный стол и давно не чищенная жаровня в углу, составляли всю обстановку комнаты, стены и потолок которой были покрыты разводами копоти.

— Ты знаешь, где его можно отыскать?

Раб был сирийцем и был куплен Юнием уже после приезда в Рим. Поэтому его верность хозяину не выдержала испытания еще одним сестерцием, который выразительно продемонстрировал Петроний.

— Он навещает куртизанку, некую Эвридику. Говорил, что сегодня будет у нее. Она живет в инсуле Друза, на Патрицианской улице. Это просто отыскать. Приметный дом.

Монета скрылась за поясом, как только Петроний уронил ее на протянутую ладонь.

— К куртизанке? Неудивительно, что твоему хозяину не хватило денег, чтобы снять приличное жилье, — Петроний выразительно оглядел убогую комнату и, вновь запустив руку в кошелек, добавил, — и купить достойного слугу.

— Не знаю, господин, уж откуда хозяин берет деньги. Мне он об этом не говорил, — на этих словах раб поперхнулся, зачаровано уставившись на пальцы Петрония, между которыми появилась еще одна монета. И теперь это был уже не сестерций, а полновесный денарий. — Только я не думаю, что куртизанка дорого обходится хозяину. Я думаю, как бы не наоборот, — видя недоумение на лице Петрония сириец поспешил пояснить. — У хозяина денег немного, из дома шлют скупо. Стоит вернуться от Эвридики и в кошельке серебро. Вот и думай, откуда деньги берутся?

— А не врешь? — усомнился Петроний — Легче поверить в милосердного откупщика, чем в куртизанку, которая платит клиенту.

— Клянусь господин, — слуга прижал руки к груди. — Что хозяин ей не платит это точно. Чем он заплатит? Эвридика богаче нас живет.

— Так может быть, она платит твоему хозяину за защиту?

Судя по тому, что Петроний успел узнать о молодом провинциале, подобное предположение казалось маловероятным, но жизнь случается преподносит и не такие сюрпризы.

— Нет, что ты господин. Если ты что-нибудь такое про хозяина думаешь, так зря, — сириец даже хрюкнул от предположения о том, что его господин может быть сутенером. — У Эвридики и получше защитники найдутся. Раньше были два гладиатора, недавно купила германца. Здоровый что Геркулес. А что хозяину денег дает, так всякое бывает. Я думаю так, что клиенты у нее для денег, а девушке ведь и удовольствия хочется, — после этих слов сириец довольно осклабился, поскольку монета, наконец, перекочевала из пальцев Петрония в его ладонь.

На этот раз монета исчезла не сразу. Лишь полюбовавшись профилем Агриппы в ростральном венке и крокодилом на обороте, сириец осторожно спрятал ее за пояс. После чего он предано уставился на Петрония, своим видом выражая полную готовность раскрыть по сходной цене все тайны своего патрона. В этом взгляде было столько надежды, что Петроний не решился его разочаровывать и после минутного раздумья предъявил еще один денарий.

— Что ты знаешь об этих гладиаторах?

— Обыкновенные гладиаторы. У одного на морде шрам, а другой здоровый. Чистый медведь.

— Как зовут?

— Фрасон, господин, — сириец поспешно поклонился.

— Не тебя, придурок. Гладиаторов.

— Того который со шрамами Меланхет. А который здоровый я не знаю, — сириец покачал головой. — Я его и видел то раза два.

— Твой хозяин что-нибудь говорил о них?

— Нет. Что ты! Кто ему гладиаторы? У моего господина мало денег, но много гордости.

По тону Фрасона можно было понять, что лично он такую позицию не одобряет, но, к сожалению, хозяин к его мнению не прислушивается.

— Есть еще что сказать? — Петроний выразительно повертел монету между пальцами, что произвело самое благотворное влияние на память его собеседника.

Фрасон сообщил, что гладиаторы приехали откуда-то с севера и что при этом Меланхет неплохо знал Рим. Одевались небогато, но всегда опрятно. Эвридике служили не за деньги, а вроде бы по старой дружбе. Что среди римских гладиаторов знакомств не водили. Что главным из них двоих был Меланхет и что они покинули дом куртизанки примерно месяц назад.

*****

Аякс понимал, что теперь, когда труп Меланхета был найден, городские власти могут начать на него охоту. Однако, это мало его беспокоило. Конечно, сейчас, в разгар переполоха, посещение Эвридики, было не слишком благоразумным поступком. Как ни старался Аякс не оставлять лишних следов, но стоит префекту объявить приличную награду за его голову и обязательно найдутся люди, которые смогут связать сбежавшего гладиатора из дома Лоллиев и охранника куртизанки с Патрицианской улицы.

Но, во-первых, Аякс не слишком верил, что префекту есть дело до его головы. Наверняка у городского магистрата найдутся заботы поважнее, чем рудиарий самовольно оставивший службу. Во-вторых, таким уж свойством характера обладала Эвридика, что внушала всем, кто был с ней близок необъяснимое никакими рациональными соображениями ощущение уюта и безопасности. И, наконец, в-третьих, именно сейчас экс-гладиатору настоятельно требовалась ее помощь.

— Видишь, я был прав. Его нашли.

Аякс по-хозяйски развалился на широкой кровати. Куртизанка, подогнув ноги, сидела напротив и выглядела рассерженной.

— Я наслышана. Весь Рим наслышан, — раздраженно бросила она.

Аякс сделал вид, что не обратил внимания на тон, каким были сказаны эти слова.

— Значит и в остальном не ошибся, — самодовольно произнес он. — Кто из нас молодец? Слушай меня, девочка, не прогадаешь.

— Ой, перестань. Вообще все это глупая затея. Ничего из нее не выйдет.

— Послушай, ты обещала. — Аякс протянул руку к выглядывавшей из-под задравшейся туники белой лодыжке, но Эвридика, вовремя заметившая этот маневр, сердито хлопнула его ладонью и отодвинулась подальше. — Ничего не изменилось. — Аякс демонстративно подул на пострадавшую руку. — Мы получили то, что хотели и, давай будем делать то, что собирались. Эвридика, пойми, уже нет смысла отступать. Дело сулит хорошую прибыль.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

39

Примерно между 15.00 и 16.00.

40

Город в Галлии.

41

Нынешний Прованс.

42

Плавт.

43

Многоквартирный дом.

44

Римская монета.