Чисто римское убийство

Феликс Мирский, 2019

Всадник Марк Петроний лишь недавно вернулся в Риме после четырехлетнего изгнания, но размеренная домашняя жизнь уже начала его тяготить. Когда в саду его старого друга был обнаружен посторонний труп, Петроний взялся отыскатьубийцу. Однако, начав расследовать это убийство, он невольно спровоцировал серию новых преступлений. Их жертвами стали выживший из ума старый раб, куртизанка и последняя представительница знатного римского рода. Разгадка этих преступлений таится в событиях прошлого, когда неудачный заговор против Октавиана погубил многие знатные римские семьи.

Глава 2

Находка в саду

На улице Пекарей не дымились печи, на Субуранском взвозе не толпились нищие, и сомнительные личности не предлагали таких же сомнительных услуг в примыкающих к крикливой Субуре¹² переулках. Лишь редкие продавцы у немногочисленных открытых лавок, за неимением покупателей вяло переругивались друг с другом. Никто не толкался, никто не хватал прохожих за руки, не нахваливал, крича в самое ухо, своего товара. Жара опустошила улицы словно внезапная вспышка чумы и дорога заняла гораздо меньше времени, чем можно было бы ожидать.

Усадьба Лоллия привольно разлеглась в северной части Квиринала¹³, двери дома выходили на Высокую улицу. Поместье с трех сторон было окружено каменной стеной, чуть выше человеческих роста, с четвертой ограничено остатками старой стены Сервия Туллия.

Управляющий Лоллия встретил хозяина и гостей на пороге. Несмотря на обильную седину, он сохранил крепкие зубы и гордую осанку истинного римского дворецкого. Его круглое, как полная луна, лицо сияло здоровым румянцем, а мелкие морщинки в уголках глаз выдавали легкий и добродушный нрав.

— Надеюсь ты не забыл Эбура? — уточнил Лоллий.

— Невозможно забыть, что такому бездельнику как ты достался лучший управляющий Рима.

— Да уж. Безупречный дворецкий. — Лоллий самодовольно усмехнулся, пропуская Петрония вперед. — Фортуна выбирает достойных.

— Господа слишком добры. Если бы я заслуживал ваши похвалы, беды обошли бы наш дом стороной. — Эбур воспитанно придержал двери для Иосифа и вошел в атрий последним.

Все здесь говорило о том, что дом находится в заботливых и твердых руках. Вода в имплювии¹⁴ искрилась, окружавшие его цветы благоухали, пол сиял, а прикрывавшие дверные проемы занавески ниспадали безупречными складками. Восемь лазоревых колонн поддерживали крышу, статуэтки коринфской бронзы деликатно выглядывали из ниш в стенах, серебряная посуда сверкала на тяжелой плите картибула¹⁵. Слуги, которых они встретили на пути, были заняты делом, а не праздно слонялись из угла в угол как это часто можно было видеть в иных городских домах.

— Что поделаешь. Как говорится: «Нет человека, кого б Зевс от беды сохранил»¹⁶. — Лоллий легкомысленно пожал плечами и тут же распорядился. — Эбур я хочу, чтобы сегодня у нас был обед, за который не было бы стыдно перед памятью самого Лукулла¹⁷. Я хочу, чтобы Апиций¹⁸, захлебнулся слюной от зависти.

— Сделаю все, что в моих силах господин, — отозвался управляющий.

— Вот теперь я уверен, что мне не придется пожалеть о своем альтруизме, — Петроний с серьезным видом кивнул.

*****

Из всех друзей хозяина, молодой всадник был, пожалуй, наиболее симпатичен Эбуру. Говорят, в детстве Петроний был нервным, впечатлительным, капризным и склонным к истерикам мальчишкой. Если это правда, то после трагедии, что двенадцать лет назад случилась с его родителями, на свет появился совсем другой человек. Он отгородился от мира броней несокрушимой иронии, но среди окружавших Лоллия беспечных повес Марк Петроний был единственным, для кого смысл жизни не сводился к бесконечной погоне за удовольствиями.

Дворецкий был искренне рад, узнав о возвращении всадника в Рим, и одной из причин этой радости были соображения вполне эгоистического свойства. Эбур втайне надеялся, что возобновление старой дружбы окажет благотворное влияние на молодого господина, чье отношение к жизни с возрастом становилось, кажется, все более легкомысленным.

Однако, глядя на то с какой энергией гость взялся за дело, Эбур подумал, что самому Петронию стоило бы позаимствовать немного легкомыслия у своего друга. Отказавшись от легких закусок и освежающих напитков, всадник пожелал немедленно осмотреть место происшествия, потребовав, чтобы в его распоряжение предоставили трех крепких слуг.

— Пускай захватят кирки и лопаты.

— Хочешь разбить моего Вакха на кусочки и закопать в саду? — с нервным смешком осведомился Лоллий.

— Это могло бы решить проблему. Нет статуи — нет забот.

Лоллий, улыбнулся, как показалось Эбуру несколько натужно, но промолчал. Управляющий и сам не рискнул бы с полной уверенностью утверждать, что гость шутит. Решив, что в таком важном деле его присутствие будет небесполезным, Эбур дал необходимые указания относительно обеда и поспешил присоединиться к отправившейся в сад экспедиции.

*****

Скульптура, почтительно прикрытая коричневым полотнищем, лежала чуть в стороне от своего постамента. Нельзя сказать, что пострадавшее произведение искусства отличалось вкусом или большой оригинальностью. Обнаженный Вакх, в венке из виноградных листьев, примерно пяти с половиной футов в высоту, стоял, чуть согнув левую ногу. В поднятой правой руке он держал кубок, а левой опирался на увитый виноградной лозой ствол дерева. Все это крепилось к массивному мраморному основанию, так что, опрокинувший статую злоумышленник должен был обладать незаурядной силой.

Из дома в сад можно было попасть через небольшой коридор отделявший атриум от перистиля¹⁹. Другой путь пролегал из хозяйственного двора, который соединяла с садом небольшая калитка, по уверениям Эбура, всегда запиравшаяся на ночь. Еще одна калитка находилась неподалеку от места происшествия. В прежние времена она служила для прямого сообщения с расположенной сразу за стеной усадьбой Квинта Лоллия Лонгина, дядюшки Луция. Однако, как с горечью сообщил молодой человек, два года назад дядюшка продал свое римское поместье некоему Гаю Варию Сирпику: одному из тех новых богатеев, сомнительность репутации которых могла поспорить лишь с размерами их состояния.

Петроний и Лоллий сидели в принесенных из дома легких креслах, наблюдая за тем, как трое слуг, под руководством Эбура и под присмотром Иосифа пыхтят, пытаясь приподнять плиту, служившую постаментом злополучной скульптуре.

— Эбур навещает соседей регулярно. Кажется, он был знаком с хозяйкой дома еще в незапамятные времена и с тех пор, конечно, пользуется ее полным доверием, — сообщил Лоллий.

— А ты?

— Клянусь счастливой рубашкой Геркулеса, если бы ты видел моего соседа, ты бы не спрашивал. Внук вольноотпущенника. Или погонщика мулов. Или что-то в этом роде. Кошмарный тип откуда-то с севера. Нечего говорить, дядюшка удружил мне этой своей сделкой. Как говорится: «В природе смертных это. Человек /Всегда сильней себя чем друга любит»²⁰.Что сказать? Продав дом, дядя ничего не потерял. Живет на своей вилле в Кампании, а когда ему заблагорассудится, приезжает в Рим, чтобы, остановившись у меня, меня же и поучать римским добродетелям.

— Почтенный Квинт Лоллий по-прежнему все такой же почтенный?

— Хуже прежнего. Он одержим идеей выращивать зерно на продажу в Италии, а это дорогое удовольствие. В наше время, при дешевизне египетских и африканских поставок, лучше играть в кости и скупать сирийских танцовщиц, чем растить пшеницу. Прибыль та же, но забот меньше. Я советовал ему разводить павлинов или завести садки с рыбой, но ты знаешь Квинта. Он всегда был упрям как сто ослов, а с возрастом стал еще упрямее. Говорит, что павлины — это роскошь и мода на них скоро пройдет, а хлеб будет нужен всегда.

— Продажа дома связана с его увлечением?

— С чем еще? Ему понадобились деньги, чтобы погасить долг за пастбища и скот, купленные в Апулии. Судя по тому, что дядюшка не любит распространяться на эту тему, ничего хорошего ни со скотом, ни с пастбищем у него не получилось. Как, впрочем, и со всеми остальными затеями. Пока он держится, но, если все так пойдет и дальше, я боюсь, через год-два дяде Квинту придется либо избавляться от лишней земли, либо лезть в долги.

— Я вижу, ты стал разбираться в сельском хозяйстве.

— Еще бы. У дядюшки, когда мы с ним встречаемся, есть, видишь ли, две темы для разговоров: порицание моего легкомысленного образа жизни, и рассуждения о наилучших способах управления виллой. И если я не желаю выслушивать первое, мне поневоле приходится интересоваться вторым.

В этот момент беседа была прервана Эбуром, который доложил, что плиту, удалось наконец сдвинуть с места и теперь слуги ждут дальнейших указаний.

— Отлично. Пускай начинают копать, — распорядился Петроний, поднимаясь с кресла. — Я думаю, скоро мы поймем, в чем тут дело.

Действительно, прошло совсем немного времени, когда один из землекопов в очередной раз, воткнув острие лопаты в землю, вытащил наружу край грязно-серой, наполовину истлевшей ткани. Подчиняясь знаку Эбура, в яму прыгнул второй слуга. Осторожно, вначале с помощью лопат, а затем и руками, расчистив дно ямы, рабы выпихнули наверх, прямо к ногам стоявших в некотором отдалении господ, длинный, испачканный в земле сверток. Сладковатый, тошнотворный запах, некоторое время витавший над местом раскопок стал сильнее. Лоллий уже начал понимать, что за находка может обнаружиться внутри. Но, скованный ужасом этого понимания, он был не в силах не только отойти в сторону, но даже оторвать глаза.

Один из слуг ухватился за край ткани и резким движением развернул сверток. Невыносимый смрад обрушился на Лоллия в тот момент, когда какой-то грязно-бурый, гигантский слизняк, вывалившись наружу, стукнулся о его сандалию.

*****

У Гая Вария Сирпика-младшего, кажется, затекло все тело, прежде чем суматоха в соседском саду, наконец, утихла. Но, делать было нечего. Пока Варий сидел на ветке, от посторонних глаз его надежно прикрывала крона, однако, если бы он стал спускаться, то неизбежно был бы замечен кем-то из домочадцев Лоллия.

Конечно, Сирпику-младшему повезло, что сосед затеял свои раскопки именно тогда, когда он прятался в ветвях старой груши, откуда соседский сад был виден как на ладони. Сперва, когда компания землекопов, начала возню вокруг каменной плиты, с которой кто-то уже успел убрать статую Вакха, Сирпик не придал этой суете никакого значения. Куда больше он был заинтригован двумя экстравагантными бородачами, похожими то ли на философов, то ли на варваров. В первый момент мальчик решил, что это землемеры или какие-нибудь агрономы. Однако, с одним из них Лоллий беседовал, будто со старым приятелем, и Варию пришлось отказаться от этого умозаключения. О чем шла речь мальчик, конечно, не мог слышать. Тем не менее, факт наличия у соседа друзей, так мало похожих на молодых римских бездельников, был примечателен сам по себе.

Когда рабы сдвинули плиту и стали раскапывать яму, Сирпик окончательно уверился, что дело тут не в обычном переустройстве сада. Он видел, как слуги вытолкнули из ямы какой-то грязный сверток, как болван сосед грохнулся в обморок при виде мертвеца и как бородачи, прикрывая носы платками, склонились над трупом.

По правде говоря, когда Сирпик-младший разглядел содержимое свертка, он сам едва не последовал примеру Лоллия. Извлеченный из земли раздувшийся труп выглядел ужасающе. И если тошнотворный запах доносился даже до его убежища, можно было только посочувствовать тем, кто находился рядом.

Шокирующая находка и обморок Лоллия, посеяли легкую панику среди присутствовавших при этом домочадцев. Однако, в конце концов, надменному соседскому управляющему удалось навести порядок и организовать правильную эвакуацию всех участников раскопок.

Вначале на специально принесенных из дома носилках, унесли бесчувственного хозяина. Впереди торжественно шагал Эбур. Домашний врач Тимон семенил сбоку, придерживая у лба Лоллия смоченное водой полотенце. Замыкал процессию один из бородатых незнакомцев. Следом, двое слуг, под руководством второго бородача, уволокли найденный в саду труп, завернув его предварительно в толстую холстину. Когда последний из землекопов удалился, собрав инструменты, Варий, наконец, смог безбоязненно спуститься с дерева.

*****

— Прости Лоллий, я не ожидал, что это зрелище произведет на тебя такое ошеломляющее впечатление.

Скрестив ноги и, слегка наклонившись вперед, Петроний сидел на стуле напротив ложа, на котором раскинулся хозяин дома. Бледный, с прилипшими ко лбу прядями волос, Лоллий осмотрелся и, обнаружив, что находится в летней спальне, слабым голосом спросил:

— И долго я провалялся… ошеломленным?

— Не больше получаса, — успокоил Петроний. — Твой врач сказал, что все дело в жаре. Вначале ты перегрелся на солнце, а потом испытал сильное нервное потрясение.

— А где твой иудей? — Лоллий нерешительно пошевелился.

Стоявший у дверей спальни Эбур подскочил к постели и, поддерживая одной рукой хозяина, а другой, поправляя подушку, помог ему приподняться.

— Осматривает тело. Надеюсь, скоро закончит. — При слове тело Лоллий содрогнулся, а Петроний продолжал, как ни в чем не бывало. — Труп слегка подпортился, но Иосиф опытный врач. Твой Тимон помогает ему. Надеюсь, они сумеют найти что-нибудь полезное. А поскольку от меня в этом деле все равно не было бы никакого толка, я решил побыть с тобой.

— Спасибо, — неуверенно пробормотал Лоллий.

— Всегда рад услужить старому другу. К тому же там плохо пахнет.

— Откуда ты знал, что под статуей тело?

Петроний пожал плечами:

— Твоя скульптура не показалась мне произведением искусства, способным вызывать сильные чувства. Я подумал, если дело не в ней, причина может под ней. И конечно я предполагал, что это будет что-нибудь более прозаическое. Например, клад. Ну или кувшин пятидесятилетнего фалерна, который припрятал кто-нибудь из твоих рабов.

В этот момент дверь приоткрылась, и в спальню осторожно заглянул один из домашних слуг.

— Чего тебе, Андроник? — вполголоса спросил Эбур.

— Господин, этот иудей, врач, говорит, что закончил и хочет поговорить со своим хозяином, — ответил низенький черноволосый Андроник.

Эбур вопросительно посмотрел на хозяина.

— Пускай войдет, — разрешил Лоллий.

*****

— Это мужчина примерно 40 лет, крепкого и грузного телосложения. На теле я обнаружил две раны и обе они были смертельными. Первый удар был, очевидно, нанесен в спину — нож пронзил легкое и рассек сердце. Потом ему перерезали горло.

Доклад Иосифа не занял много времени.

— Кто это? Откуда он взялся в моем саду? — Требовательно спросил Лоллий.

Иосиф пожал плечами:

— Тело не том состоянии, чтобы можно было делать сколько-нибудь определенные выводы. Телосложением убитый походил на борца. Однако я обнаружил несколько старых шрамов, а мозоли на руке, насколько я могу об этом судить, похожи на мозоли от меча.

— Солдат? — уточнил Петроний.

— Разбойник? — предположил Лоллий.

Иудей покачал головой:

— Как я уже сказал, после того как тело пролежало в земле столько времени затруднительно утверждать что-либо с твердой уверенностью. К тому же, я заметил, что почва в этих местах отличается повышенной влажностью, что, несомненно, ускорило процессы разложения. Единственное, что я могу сказать уверенно — это человек, привычный к мечу.

— Как бы там ни было, все это не имеет значения, — Петроний не стал настаивать. — Тайна разгадана. Уверен, что теперь покушения на твоего Вакха прекратятся, и ты можешь безбоязненно вернуть его на место. Конечно, после того как совершишь обряд очищения и принесешь все необходимые жертвы. А я заслужил свой обед. И право участвовать в следующей Вакханалии.

Но у хозяина дома было другое мнение.

— И это все? Ты нашел в моем саду труп, и собираешься просто отойти в сторону, — недоверчиво переспросил он. — Собираешься все бросить?

Петроний в ответ лишь молча пожал плечами.

— Ты не можешь так поступить. — Лоллий помотал головой. — Я должен знать, кто надругался над моим Вакхом. Я должен знать, кто осквернил мой дом убийством. Клянусь копытами Хирона, этого требует от меня долг благочестия!

Петроний задумчиво погладил бороду. На самом деле он, конечно, не хотел бы сейчас уйти в сторону. Дело, начавшееся столь заурядно, совершило поворот, суливший тайну, на которую стоило потратить несколько дней. Учитывая скандальные обстоятельства и обширный круг знакомств Лоллия, успех в нем обещал Петронию восстановление потерянной за четыре года репутации. А репутация означала новых клиентов и возвращение к тому образу жизни, к которому он был наиболее расположен. И наконец, необходимость проводить расследование давала более чем благовидный предлог, чтобы отодвинуть на неопределенный срок ремонт, еще час назад казавшийся неотвратимым, как меч Немезиды. Однако, люди мало ценят то, что достается им слишком легко и потому Петроний не спешил с ответом.

Между тем, неверно истолковавший колебания друга Лоллий взмолился:

— Ведь это же пустяк для тебя. Все знают, что в целом Риме нет человека умнее… Во всей Италии, да нет, в самой Александрии не найти никого кто бы смог разобраться в этом деле лучше. Я всегда говорил, что не встречал человека проницательнее тебя. Эбур, помнишь, сколько раз я говорил, что Петроний посрамил бы самого Пифагора, случись им поспорить о том, кто мудрее?

— Безусловно. Молодой хозяин неизменно высоко отзывался о твоих способностях, господин, — подтвердил слова патрона управляющий.

— Именно. Я каждому говорю: нет на свете такой тайны, которую Петроний не смог бы разгадать.

— Ты утопишь меня в сиропе из лести, — Петроний изобразил легкое недовольство и словно бы с огромной неохотой произнес. — Однако, что же делать: долг старой дружбы и мое благочестие не позволяют ответить отказом.

— Клянусь кулаками Поллукса, ты настоящий друг!

В порыве чувств Лоллий вскочил. Подушка, на которой он лежал отлетела в сторону и непременно упала бы на пол, если бы не Эбур, перехвативший ее в воздухе.

— Отрадно видеть такой энтузиазм. Я надеюсь он не испарится с первыми лучами завтрашнего солнца, — строго сказал Петроний. — Дело это не кажется простым, так что мне потребуется от тебя все содействие, которое ты сможешь оказать. Мы начнем с опознания трупа. Учитывая, состояние тела я не питаю иллюзий. Но не хочу упрекать себя в том, что не сделал того, что был должен сделать. Пусть убитого осмотрят твои домочадцы. Все станет значительно проще, если мы будем знать кто это.

— Ты слышал, Эбур? Организуй что нужно, — распорядился Лоллий.

Управляющий поклонился и направился к двери.

— Погоди, — остановил его Петроний. — Еще я хочу знать, когда была установлена скульптура. Я могу подождать, но мне нужна точная дата.

Эбур кивнул.

— Нет необходимости ждать, господин. После того как начались эти… неприятности, я сверился со своими записями. Мы поставили Вакха в 8-й день до июньских календ²¹. Освящение произошло в 5-й день²², перед началом праздников Дианы.

Петроний задумался. Не исключено, что это могло сработать.

— Вы покупали после этого новых рабов? — спросил он.

— Нет, господин, с тех пор как в марте я приобрел помощника повара состав нашего персонала не менялся.

— Подожди, Эбур, что ты говоришь. А гладиатор? Он пришел к нам как раз в мае, — вмешался хозяин дома.

— Гладиатор? — Петроний бросил быстрый взгляд на своего управляющего, который в ответ неуверенно наклонил голову.

— Рудиарий²³. Аякс. Весьма крепкий мужчина. Но мы не покупали его, а наняли, и это случилось в день Кастора и Поллукса²⁴. До установки статуи, а не после, — педантично уточнил Эбур.

— Какая разница, — махнул рукой Лоллий.

— И все-таки, — твердо возразил Эбур.

— Я увидел его представление, у Старого Капитолия, — пояснил хозяин дома. — Парень сгибал железные прутья толщиной в два пальца и протащил за собой телегу, груженную кирпичами.

— Возможно, все будет проще чем я думал, — задумчиво произнес всадник. — Распорядись, чтобы Аякса прислали ко мне.

Примечания

12

Улица и район в Риме.

13

Один из римских холмов.

14

Небольшой бассейн посреди атрия.

15

Традиционный стол на каменном основании.

16

Мимнерм.

17

Римский полководец и знаменитый гурман.

18

Знаменитый римский гурман.

19

Внутренний двор.

20

Еврипид: «Медея»

21

25 мая.

22

28 мая.

23

Гладиатор, получивший свободу.

24

20 мая.