Оазис
Пандемическая история
По району пронеслась радостная новость — в переходе метро, в аппараты для дезинфекции рук, в качестве антисептической жидкости залили не дезодорированный метанол, а чистый медицинский спирт.
Экстренную сходку местных алкоголиков проводил Витя Ступкин из 12 квартиры — здоровенный детина с кучеряшками на лбу, как у барана. Он дергался от возбуждения каждой своей накаченной во время недавнего пребывания на лесоповале мускулой, втолковывал раскрывшим рты хроникам:
— Суете левую клешню к соску, другой незаметно подставляете пластиковой стаканчик. Охрана на верху, за эскалатором, не заметит. Каждый пшик — 20-30 граммов чистогана. Понял, Лобзик? — обратился он с усмешкой к щуплому, рыжему мужичку с непомерно большой головой относительно тела и бородкой клинышком. Он был похож на меньшевика ленинских времен. — Не дошло? Даром, что у тебя тыква огромная, как у жеребца. Ха-ха. А мозгов в ней нет. Словом, хватайте, синяки, ноги в клешни и туда, к оазису, будет вам счастье в пандемию. Только по одному, а то вмиг источник прикроют.
На оскорбление Федя Лобзиков не обиделся, лишь снисходительно скривился. Знал бы этот Ступа, сколько в свое время Лобзик, работая скромным чиновником в одном из министерств, тихо, незаметно, как короед,"напилил"бабла. В подоконнике и батареях отопления хранил столько купюр, что ими можно было всю зиму топить буржуйку. Но одну часть безвозвратно унесла инфляция, другую, основную, сбежавшая с афроамериканским любовником жена. Потом Федя попал под сокращение — вероятно, мало заносил начальнику. Выбил себе пенсию по фиктивной инвалидности и теперь жил как простой обыватель, которому зачастую не хватало на опохмел.
Сегодня его трубы горели как никогда. Накануне были именины безвременно почившего пару лет назад любимого кота Шурика — обожрался сарделек, украденных из незакрытого холодильника. Нельзя было не отметить. В переходе метро? Интересно. Остальные участники сходки терли затылки, мяли небритые подбородки.
— А чего ты сам-то, Ступа, шары из оазиса еще не залил? — спросил коротышка в рваных домашних тапочках. — Сомневаюсь.
— Как не залил? С утрева и опохмелился.
Коротышка поводил красным, подвижным как у ежа носом:
— От тебя же тройным одеколоном несет.
— Потом и одеколончиком залакировал. — Витя погладил свое упругое брюхо волосатой пятерней в наколках. — Верное дело, зуб даю, что б мне у хозяина век париться.
Лобзиков тяжело, прерывисто вздохнул и незаметно отлепился от стаи. Голова кружилась, во рту, будто всю ночь проводили межконтинентальный слет мухи, желудок терло наждаком.
До перехода метро было рукой подать — дворами двух не попавших под реновацию хрущевок и на месте. Федя двинулся через гаражи — идти чуть дольше, зато незаметнее. А то еще увидят"синяки", на смех поднимут. Ступа, мол, пошутил, а он, дурак, поверил. Хотя почему пошутил? Лобзиков несколько раз ощущал на руках после дезинфекции в метро запах водки. Сильно сивушной, правда, но водки!
В стеклянном вестибюле перехода метро к МЦК было просторно и прохладно. Вдоль чистеньких мраморных стен с горшечными цветами — пять или шесть аппаратов дезинфекции — антисептиков, похожих на желтеньких цыплят с широко раскрытыми клювами. Словно кушать просят. Народу мало, никто к ним не подходит.
Федя пристроился у антисептика в дальнем углу, возле лестницы. Охрана у"подков"наверху, как и говорил Ступа. Впрочем, Лобзиков пользовался этим переходом часто и знал, что внизу её действительно никогда нет, во всяком случае, ни разу не видел.
Он с нервным содроганием сунул ладони в пасть"цыпленку"и ощутил две мягкие струйки, оросившие пальцы. Поднес их к носу и перед глазами вмиг распустились весенние бутоны невероятно красочных цветов. Спирт, этиловый! Ему ли не знать."Не обманул, каторжник".
Стакана Лобзиков не взял, не было терпения заниматься его поисками. Сколько в одном пшике? Ну, не 20 граммов, как обещал Ступа, максимум 10, но и то хлеб, вернее, опохмел. Если обойти все пять аппаратов….Хотя, здесь наверняка стоят видеокамеры, увидят охранники, прибегут. Нет, нужно действовать быстро, решительно, нагло, как он когда-то действовал за канцелярским столом в министерстве.
Федя несколько раз глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, наполнил легкие до отказа, сунул голову в пасть"цыпленку". В нос ударила ароматная струйка. Мимо. Повернул голову под углом 45 градусов, отвел ее назад и снова подал вперед. Теперь два нежных"гейзера"попали точно на вытянутый язык.
Амброзия, да еще, кажется, с лаймовым ароматом! Или мандариновым. Впрочем, какая разница. По жилам побежало тепло, в голове приятно закружилось. Еще один пшик и вылезаю, давал себе слово после каждого жадного глотка Лобзиков, но все не мог оторваться от бесплатного, живительного оазиса. Наконец, когда дышать в тесной камере аппарата стало тяжело, подался головой назад. Но она не вылезала. Что за…
Уперся руками в будку, стал вертеть головой и так и сяк. Не выходит.
По спине постучали твердым предметом, по ощущениям палкой, услышал старушечий голос:
— Зачем башку-то в аппарат засунул? Надо на нее маску надевать. Ишь, горемычный, как ковида-то испугался, даже морду оросить решил. Вылазь, говорю, хватит, а то зенки выпадут.
— Не могу, застрял.
— Дураку и наука, не лезь, куда не просят.
— Да, видно, плохо человеку, — раздался уже мужской, сочувствующий голос. — Прижмет, и не туда голову засунешь. Сейчас охрана прибежит. В полицию сдаст. Пятнадцать суток обеспечено. Ну-ка.
Мужик схватил Лобзикова за бока, дернул на себя, но голова, распухшая от прилива крови и напряжения, никак не хотела вылезать из"цыплячьего"клюва.
— Я не хочу в полицию! — закричал Федя и его голос, отраженный от стенок камеры, прозвучал в вестибюле как в рупор.
Сзади уже собралось немало народу. Кто-то давал советы, другие хихикали, наконец, раздалось дикое, хоровое ржание. Вытерпеть такое унижение было невозможно.
Лобзиков грубо обхватил будку руками, словно надоевшую любовницу, дернул в сторону. Она легко оторвалась от пола, связанная с ним теперь только поводами. Но и они отскочили после следующего рывка вместе с задней стенкой аппарата.
Теперь Федя мог, наконец, лицезреть мир. Вокруг него собралась гомерически хохотавшая толпа. И никто, никто не хотел ему помочь снять с него эту чертову будку.
— А ну, расступись! — Лобзиков с криком бросился к дверям. У входа столкнулся с полной дамой, которая огрела его по спине тяжелой сумкой и обозвала"скупидоном".
На прения не было времени. Федя, засеменил с будкой на плечах к гаражом. Там полно железного хлама, с помощью которого он надеялся, наконец, отделаться от прицепившегося"цыпленка". Недаром куры потомки динозавров, мало им метеоритом по голове дало, ворчал он. Только бы"синяки"не увидели, тогда не жить.
Но, как это обычно и бывает, сбылись самые страшные его опасения. За углом, у гаражной площадки, он столкнулся с алкашами из соседнего двора во главе со Ступой."Каторжник"держал в мощных клешнях сразу две банки пива и что-то втирал мужикам. Вероятно, тоже рассказывал о спирте в метро. Увидев Лобзикова, он застыл, из его рта потекло не проглоченное пиво, появились пузыри. Витя протянул к нему руку, словно что-то просил, а потом захохотал так, что задрожали гаражи, а в одном из них, кажется, сама завелась машина.
Ступа сложился от хохота пополам, выронив одну банку:
— Глядите на это явление! С будкой прибежал! Я же пошутил, дурень! Кто ж в аппарат спирт-то зальет! Сдохнешь теперь. Ха-ха. Ну, Лобзик, ну фраер!
Гоготали и мужики. Всё, теперь из дома не выйдешь, сокрушенно думал Федя. Надо переезжать. Только на какие шиши?
— Снимите с него этот ридикюль, — вытирая слезы, велел Ступа своим приятелям. Но те не успели выполнить его распоряжение. Из-за гаражей вышли двое полицейских и щуплая как жердь охранница метро в синей форме, указала на Лобзикова:
— Это он, гад, аппарат с антисептиком упер.
— Да уж видим, — хмуро кивнул широкоплечий, как чемодан мент.
— Я здесь ни при чем! — крикнул Ступа. — Это он один, самовольно хлебать метанол пошел, а потом сюда прибился. Его и берите.
— Разберемся, — сказал другой, конопатый, как Антошка из мультфильма, полицейский, поигрывая дубинкой.
Метанол? — вдруг дошло до Лобзикова. Ступа обманул, редиска, чтоб ему до конца дней хозяину портянки стирать. А почему же спиртом пахло, да и на вкус приятный напиток. И сам себе ответил: когда трубы горят, то и керосин шведским"Абсолютом"покажется. Сразу стало подташнивать, в кишках забегали тараканы. Он представил себя в таком ужасном физическом состоянии в обезьяннике, и стало совсем худо.
— Стойте! — крикнул Лобзиков неожиданно даже для самого себя. — Не подходите! Он повернул на плечах желтую будку по часовой стрелке и сдернул ее, наконец, через голову. Одно ухо осталось торчать под прямым углом.
— Не подходите! — повторил он грозно, отшвырнув аппарат к гаражам. — Я ковидный!
— Какой? — Охранница удивленно вскинула густо намазанные, словно гуталином, брови.
— Вирусный я, что тут непонятного? Последняя стадия, — соврал Лобзиков. — Скрывал свое состояние до последнего. Размягчение мозгов. Не отдаю отчета своим действиям. Вот и понесло к метро метанол пить, решил, что лекарство.
— Так он заразный, — с испугом и брезгливостью произнес Ступа, вытирая лапы о рубаху приятеля. — А я-то думаю, чего Лобзик такой идиот. Вот оно что, ковидный.
От Лобзикова попятились и алкаши, и менты. Охранница стала лихорадочно нажимать кнопки на телефоне.
— Худо мне, — тяжело произнес Федя, опустился на землю. — Помру, вы виноваты будете, что не оказали первую помощь смертельно больному человеку. — Отхожу я, кажется.
Лобзиков лег на землю, вытянул ноги. Ему и в самом деле казалось, что он умирает.
— Ковид, да еще метанола насосался, — сказал широкий мент. — Не позавидуешь.
— Какого метанола? — возразила охранница, которая так и не смогла ни с кем соединиться по смартфону. — Минздрав запретил отраву в аппараты заливать. Только безопасные антисептики. Вчера вот чистым спиртом будки в переходе зарядили. Ковидный, а на запах этила, как муха на мед прилетел.
— Как чистый спирт?! — Ступа заморгал воловьими глазами. — Не может быть…
— А вы, гражданин, почему в общественном месте спиртные напитки распиваете? — в свою очередь спросил конопатый полицейский, кивнув на банку пива в руке Вити. — Документы есть?
— Справка об освобождении, паспорт еще не получил, у участкового отмечаюсь.
— Понятно, следуйте за нами.
— С этим что делать? — испуганно спросила охранница.
— А если, в самом деле, ковидный? — прищурился на Федю"чемодан". — Сдохнет еще, не расхлебаешься. Ну, его к черту, сами с ним разбирайтесь.
— Ага, а мне оно надо?
— Нам тем более.
Менты пошагали к проспекту. Рядом семенила, размахивающая мобильником охранница. За ними уныло тащился, вмиг потухший, осунувшийся Ступа. Непонятно, что больше его расстроило — поход в участок или, что так"лоханулся"с антисептиком. Ведь он просто решил взбодрить неопохмеленный народ тем, о чем сам тайно мечтал. А оказалось…
— Чего замерли? — весело зыркнул на"синяков"Лобзиков. — Слышали, что тетка сказала? Бегите к метро, пока бесплатно наливают.
