Библиотека утрат и находок

Федра Патрик, 2019

Федра Патрик – автор четырех международных бестселлеров, проданных общим тиражом более миллиона экземпляров и переведенных на 22 языка. Читатели считают ее книги теплыми, наполненными остроумием, добротой и дарящими надежду. «Библиотека утрат и находок» – роман для всех, кто питает нежную привязанность к библиотекам, книгам и шелесту бумажных страниц ненастным вечером. Марта Сторм – библиотекарь, потому она всегда легче сходилась с книгами, чем с людьми. Однажды под дверью она обнаруживает посылку, в которой оказывается книга сказок с дарственной надписью от ее бабушки Зельды. Но Зельда умерла при загадочных обстоятельствах много лет назад. Когда Марта находит в книге подсказку, что бабушка может быть по-прежнему жива, она решает во что бы то ни стало выяснить правду и раскрывает семейную тайну, которая перевернет ее жизнь навсегда. «Теплая история о том, что мы сами в ответе за свою судьбу – и потому иногда нужно набраться смелости и написать собственный счастливый финал. Гимн книгам, которые могут принести в твою жизнь все возможные чудеса – и даже любовь!» – Amazon.com

Глава вторая

Книжица

Подобрав книгу с пола, Марта попыталась сосредоточиться и вспомнить, видела ли она ее прежде. В голове всполохами метались имя Зельды и ее послание. Мозг, однако, подтормаживал, не в силах осознать странное открытие. Ощущая бегущий по спине холодок, она вернула потрепанную книжку на стол.

И вздрогнула, когда из часов на стене высунулась кукушка и прокуковала девять раз. Срочно надо глотнуть свежего воздуха, поняла Марта, и устремилась к черному ходу.

Резкий порыв ветра за порогом взлохматил волосы, и она смахнула пряди, лезущие в ее крупноватый рот. Густые, орехового оттенка кудри с проседью вызывали ассоциации с зеброй, а глаза были такими темными, что казались карими, хотя на самом деле были зеленые, цвета водорослей.

Юбка в «огурцах» и вышитая футболка из супермаркета слабо защищали от ночной прохлады. Когда живешь на вершине продуваемого ветром утеса, от нарядной одежды мало проку, да и без практичной обуви никуда. Зато она обожала небольшие блестящие заколки. Одна такая сияла сейчас в ее кудрях.

В конце сада Марта остановилась и обхватила себя руками. Подростком она любила сидеть на краю утеса, свесив ноги, а внизу бушевало и пенилось море. Она укладывала на колени блокнот и размышляла о том, как описать луну.

Она похожа на пробку от бутылки, на платиновый диск, на дырку от пули в черном бархате, на подброшенную в небо серебряную монету…

Она написала рассказ и показала его Зельде.

— Ага, — горячо одобрила бабушка. — Чудесно. Умница девочка.

Но теперь, когда Марта смотрит на небо, луна — это просто луна. А звезды — просто звезды.

Вместе с Зельдой исчезли все Мартины надежды и мечты, пропали желание и способность сочинять истории.

Марта старалась не думать о послании в книге, но оно снедало ее изнутри.

Звонить Чемберлену было поздно, сестру не хотелось отрывать от любимой передачи о теплицах. Это была тайная отдушина Лилиан, эдакий час спа-отдыха от детей, Уилла и Роуз. И все же именно с ней Марта должна была поговорить.

Решительно кивнув, она вернулась в дом и подняла трубку.

Пока шли гудки, Марта представила сестру, как та сидит, поджав ноги, на бархатном диване цвета баклажана. Лилиан работала на дому, закупала товары для одного онлайн-бутика, и сейчас на ней, наверное, были привычные белые джинсы в обтяжку, свитер из ангорской шерсти и бронзовые лодочки. Волосы, как всегда, уложены в глянцевитый «боб» медового оттенка.

Ее звонок был встречен протяжным зевком.

— Марта, вообще-то вечер пятницы. — Бриллиантовые перстни Лилиан звякнули о трубку.

— Знаю. Прости.

— Обычно ты в это время не звонишь.

Марта, сглотнув, покосилась на загадочную книгу.

— Ммм… Да. Я просто подшивала Уиллу брюки… Но произошло нечто странное.

Лилиан откликнулась равнодушным «хмм».

— Закинешь их ко мне, когда доделаешь? Они ему коротки, в них он в школе, как пират. А новую книжку Сесилии Ахерн ты для меня зарезервировала?

— Да, я ее для тебя отложила. Так вот про это странное…

— С хорошей книгой легче продержаться, понимаешь? Отвлечься. Дети сейчас то и дело дуются. А Пол, он, ну… — Она скомкала фразу. — Повезло тебе, ни о ком голова не болит

— А может, лучше бы болела, — задумчиво произнесла Марта, обводя взглядом сумки, коробки и голову дракона. — Так что ты там говорила насчет Пола?

— А, ничего, — пробормотала Лилиан. — Вообще-то я думала, тебе нравится жить одной.

Марта закусила краешек ногтя на большом пальце и не ответила.

Лилиан и Пол были женаты двадцать лет. В тот же год, что они отправились к алтарю, Марта вернулась в отчий дом присматривать за родителями. Думалось, ненадолго, но они все больше и больше не могли без нее обходиться. Кончилось тем, что она ухаживала за ними пятнадцать лет, до самой смерти.

Ей до сих пор порой виделся в кресле отец: с застывшей, словно восковой, улыбкой он просит то тапочки, то ужин, то переключить канал в телевизоре, то подать свежую «Таймс» или стакан молока (подогретого, но не обжигающего).

Мать любила вязать крючком небольшие лоскутки, из которых потом сшивала шарфы и покрывала для местного дома престарелых. Позднейшие воспоминания Марты о ней были неразрывно связаны с розовыми и желтыми, как в торте «Баттенберг», квадратиками из шерсти.

Лилиан периодически, когда позволяли семейные обязанности, помогала, но ограничивалась тем, что приносила для мамы журналы и бесчисленные мотки шерсти. Еще она читала отцу его любимые энциклопедии. Могла с Уиллом и Роуз усадить всех за «Монополию» или просмотр «Властелина разума» по телевизору.

Ежедневные бытовые стычки, мытье волос, возня с обезболивающими, поездки к докторам, вылазки на утренние кофепития в церкви, приготовление еды и уборка лежали на Марте.

— Так что ты звонишь? — спросила Лилиан.

Марта потянулась к книге. Теперь та показалась ей как-то меньше, незначительнее.

— Сегодня вечером у библиотеки для меня оставили сверток. Прислонили к двери.

— Это моя Сесилия Ахерн?

— Нет. Это старая книга, похоже, со сказками. — Марта снова перечитала дарственную надпись, и ее пробила нервная дрожь. — Ммм, похоже, она принадлежала Зельде.

— Зельде?

— Нашей бабушке.

— Я в курсе, кто это.

Повисла неловкая пауза, тяжелая и давящая. В голове у Марты сверкнул образ: они с Зельдой сидят в дальнем конце сада на краю утеса и молотят пятками по обрыву.

— А тебе никогда не было интересно, что с ней стало?

— Мы и так знаем. Она умерла больше тридцати лет назад.

— Мне всегда казалось, что мама с папой нам чего-то недоговаривают насчет ее смерти…

— Марта, ну ты даешь! — Голос Лилиан сделался резким. — Мы были маленькими. Нам что, отчет о вскрытии надо было предъявить? В любом случае старовата ты уже для сказок.

От такой колючей реакции плечи Марты непроизвольно дернулись. Сказки хороши в любом возрасте, — подумала она.

— Я захвачу ее завтра с собой в библиотеку, — упавшим голосом проговорила она. — Будешь проходить мимо — зайди посмотреть. Внутри дарственная надпись, только с ней что-то подозрительное. — Лилиан промолчала. Марта продолжила: — Там стоит дата…

Трубка очнулась.

— Мне надо идти.

— Но эта книга…

— Послушай, — сказала Лилиан, — просто поставь ее на полку и забудь. У тебя и без того есть чем заняться. Я к тебе на днях заеду, хорошо?

И она отключилась.

Марта смотрела на трубку и слушала короткие гудки. Никогда еще сестра не казалась такой огорченной — неужели Марта слишком на нее давила? Она мысленно сделала зарубку поскорее доделать брюки для Уилла, лишь бы только Лилиан снова улыбнулась.

Она захлопнула потрепанный томик, решив, что сестра, вероятно, права. В конце концов, из них двоих именно она была успешной: хорошая работа, роскошный дом с верандой, прекрасные сын и дочка. А удел Марты — разные унылости, вроде ухода за рыбками Горацио и его же растениями. И драконью голову пора бы уже вернуть в школу.

Она взялась за блокнот «Чудо-женщина», и красные точки — отложенные дела — сверкнули на нее глазами дьявола. Нужно было наметить новое задание и поставить напротив него аккуратную зеленую галочку. Но мысли упорно ускользали обратно к книге. Ее раздирали любопытство и недоверие.

Допустим, бабушка действительно написала это посвящение и проставила дату, только вот кое-что катастрофически не сходилось.

Потому что Зельда умерла в феврале 1982-го.

За три года до надписи и даты в этой книжице.