Тысяча ночей без тебя

Федерико Моччиа, 2019

София не может признаться самой себе, что сбежала от проблем: брака с Андреа, воспоминаний о Танкерди, неопределенности чувств и безумной тоски по музыке. Софии придется взглянуть правде в лицо. Пришла пора взять судьбу в свои руки. Девушка возвращается обратно в Рим, к мужу и дорогому сердцу творчеству. Ей предстоит заново открыть для себя многогранность любви. Но вернуться к нормальной жизни не так-то просто. Софию поджидает множество сюрпризов. Чего только стоит появление Танкреди! Он изменился, но не смог забыть своих чувств и теперь намерен добиться взаимности. Чем же закончится эта история? И чего желает сердце пианистки? Нам только предстоит узнать…

Глава седьмая

София открыла дверь квартиры, стараясь не шуметь, затем закрыла ее за собой и прислонилась к ней спиной. В полумраке квартира на улице Никифорова выглядела очень красиво. Она находилась практически напротив ресторана «Небесный замок», где пару раз София и Оля ужинали. Свет уличных фонарей снаружи проникал сквозь неплотно закрытые тяжелые занавески и освещал ту часть гостиной, где стояло пианино с большим книжным шкафом за ним. Все остальное скрыто в темноте. Ей очень понравился этот вечер. Она была счастлива находиться здесь, в Первомайском районе, где родилась ее вечная учительница Оля. Москва была слишком… слишком обыкновенной, вот и все. Это был Рим, только немного холоднее. Это было ее прошлое, ее жизнь, и она не хотела иметь с этим никаких дел. Поэтому они с Олей переехали сюда. Ей нравилось все: дома, универсамы, два газетных киоска, которые постоянно конкурировали друг с другом, спокойное уличное движение, здания в центре и на окраинах. А еще здесь были концертный зал, ее юные ученики, Елизавета, у которой было многообещающее будущее великой пианистки. И еще тут был Виктор. Виктор — интересный, красивый, он хорошо играет. Конечно, может быть, в «Honky Tonk Train Blues» он мог бы постараться и посильнее. Но зато у него симпатичная улыбка, красивые глаза, красивые руки, он милый, остроумный, галантный.

София улыбнулась про себя. «Может быть, это восемь месяцев воздержания заставляют тебя так думать? Почему никто не признает, что мы, женщины, тоже часто горим от желания? Если женщина хочет заниматься любовью, то это почему-то плохо. Что ж, — подумала София, — будет лучше, если я сделаю себе травяной чай. Об этом подумаю завтра». В конце концов, завтра будет новый день. Она улыбнулась, думая о Скарлетт О’Хара, которая так сильно верила в завтрашний день. Затем на ум ей пришла Орнелла Ванони, и она стала напевать себе под нос: «Завтра будет другой день, посмотрим, что произойдет».

София включила свет и подпрыгнула от страха:

— О боже! У меня чуть инфаркт не случился! Ты что здесь делаешь?

За столом сидела Оля, которую она в темноте не разглядела.

— Я ждала тебя.

— Не нужно было, я ведь уже взрослая, знаю, как найти дорогу домой.

— И знаешь, как ее потерять.

София решила не обращать внимания на эти слова:

— Будешь травяной чай? Я хочу заварить себе.

— Да, спасибо.

София налила воду в чайник, подожгла конфорку, обошла кухню, взяла чашки, блюдца, достала печенье, масло, сахар, две салфетки и положила все это на небольшой столик из массивного дерева, стоящий в центре кухни. Она открыла дверцу небольшого резного шкафчика над холодильником:

— Какой чай ты будешь?

— А какие есть?

— С антиоксидантами, очищающий, расслабляющий, для похудения, с фенхелем и ягодами. — Она с улыбкой повернулась к Оле. — Есть на любой вкус.

— Тот, который будешь ты.

— Хорошо.

Вскоре они уже сидели друг напротив друга. София опустила пакетик чая из лесных ягод в чайник, а затем разлила заварившийся чай по чашкам.

Она подвинула сахар ближе к Оле, а сама взяла печенье с маслом:

— Это песочное печенье от Walkers просто восхитительно. — И она откусила от него кусочек, повертев упаковку в руках. — А еще вот то традиционное шотландское печенье в форме квадратиков. Не могу устоять, съем их все.

— А стоило бы сдержать себя. Как погуляла? Хорошо провели время с коллегами?

София сделала глоток травяного чая и поставила чашку на блюдце:

— Их не было, Виктор все придумал. Мы были вдвоем.

Оля на мгновение закрыла глаза и слегка улыбнулась, а затем снова стала серьезной:

— Тебе комфортно здесь, в Первомайском районе?

— Очень. Мне здесь все нравится. Я как раз об этом только что думала.

— И Виктор тебе тоже нравится?

София подняла взгляд на Олю.

Две женщины некоторое время смотрели друг на друга, а затем Оля нарушила молчание:

— Я часто замечала, как вы вместе шутите и веселитесь во время репетиций.

— Серьезно? А мне кажется, я со всеми понемногу шучу…

— С ним в особенности.

София осторожно отпила горячего чая. Оля медленно помешала ложечкой.

— Ты знаешь, что всегда говорил мне мой дедушка? Когда шутишь с мужчиной, который заставляет тебя смеяться, продолжай, и тогда, возможно, ты выйдешь за него замуж. В случае же если ты замужем, прекращай сразу, а иначе в какой-то момент станет слишком поздно. Разве что если ты не хочешь выйти замуж второй раз.

— Твой дедушка был очень милым.

— Очень. Но женился он только один раз.

— У него все вышло хорошо.

— Нет. Он шутил исключительно и только с моей бабушкой. — Оля встала. — Ну, я иду спать. Сколько ты уже не разговаривала с мужем?

— Ровно с тех пор, как приехала сюда восемь месяцев назад. Мы обменялись всего парочкой сообщений. И мы сами выбрали этот путь.

— А Танкреди?

— У меня нет ни номера Танкреди, ни его электронной почты… ничего. Даже если бы я захотела, я не знаю, как с ним связаться.

Оля кивнула:

— Хорошо. Пожалуй, нам не помешало бы навести порядок и решить, что делать в ближайшие годы.

— А чего ты хочешь?

— Я хочу того, чего хочешь ты. Я не буду скрывать, что хотела бы ездить с тобой на концерты по всему миру, но не могу не напомнить тебе также, что у тебя есть муж, который, как бы это сказать… находится в подвешенном состоянии.

София начала раздражаться:

— Не понимаю, почему нам, женщинам, не разрешается заниматься сексом.

— При чем тут это?

— Ни при чем, но если вдруг мы начинаем проявлять подобного рода интерес, нам говорят, что мы шлюхи. Большинству женщин нравится заниматься сексом, но им приходится делать вид, что это не так.

Оля поняла, что все оказалось сложнее, чем она думала.

— У нас, женщин, есть нечто большее, чем у мужчин, то, что делает нас уникальными, особенными, — это ребенок. Мне не повезло, но я встретила тебя, когда тебе было всего шесть лет. Ты стала моим ребенком. Думаю, что было бы еще прекраснее, особеннее мне самой привести тебя в этот мир, но я уже так сильно люблю тебя, что не могу представить, каково это — иметь другого ребенка и быть для него матерью… И никогда уже не узнаю. Но не ты. Ты все еще можешь это сделать, у тебя впереди вся жизнь, чтобы стать совершенной.

— Чтобы стать совершенной?

— Женщина совершенна в тот момент, когда рожает ребенка. Именно тогда происходит, сотворяется чудо. Я считаю, что это самая прекрасная вещь на свете. Гораздо прекраснее, чем умение играть все когда-либо созданные симфонии одновременно. — София молчала. Оля подошла и погладила ее: — Прости, я увлеклась. Мне так хотелось быть матерью, так что я бы не хотела, чтобы с тобой произошло то же, что и со мной. Однажды я читала сценарий о жизни художника Антонио Лигабуэ. Он собирался нарисовать женщину, но вдруг остановился, посмотрел на свою модель и сказал ей: «Вы ждете ребенка». — «Откуда ты знаешь?» — ответила ему удивленная женщина. «Свет твоей красоты говорит мне об этом». Он был безумным художником, но он знал, как увидеть этот свет. — Затем Оля направилась по коридору в спальню, но прежде чем выйти из кухни, она обернулась и улыбнулась Софии: — Ой, совсем забыла… Тебе передают привет Клара и Раиса. Я встретила их по дороге домой. Они вместе с другими оркестрантами шли в пиццерию.