Я есмь (хроника двенадцати дней)

Фарра Мурр, 2017

На пенсии мир становится иным: продукты в магазинах всё дороже, а круг друзей всё уже, да и делать-то в оставшейся жизни, оказывается, особенно нечего. Старый следователь, сказав последнее «Прости» бывшему напарнику, покорно ждал собственного конца. Ведь однажды смерть приходит за всеми, просто за одними раньше, а за другими – позже. Но у судьбы в закромах есть ещё парочка сюрпризов. Когда в его дверь постучал соседский мальчишка и пригласил на похороны старшего брата, он и предположить не мог, что подписывается на новое опасное расследование в духе двадцать первого века, что от его решений будет зависеть не только собственная судьба и жизни близких людей, но и будущее всего человечества! Цепочка несчастных случаев привела к гибели нескольких хакеров. Совпадение? Закономерность? Злой умысел? Всё может быть…

День четвёртый

УТРО. ИСХОДНЫЕ ДАННЫЕ

Чего я терпеть не люблю — так это сумбур! Утром проснулся и сразу же его почувствовал. Настроение вроде прекрасное, но, в то же время, какой-то дискомфорт из-за вчерашней ночи. Не знаешь, как в глаза взглянуть, чего сказать. Давненько со мной такого не случалось. Спрятался в ванной. Долго и настойчиво тёр зубы, рассматривая себя в зеркале. Картина, прямо скажем, не слишком привлекательная. Как это у англичан говорят? Соль с перцем. Хотя, в моем случае, с солью явно перебор…

В ванной появилась Настя. Подошла сзади, прижалась к спине:

— Спасибо, Дима, за вчерашнее. Имей в виду, это тебя ни к чему не обязывает. Но мне ты помог. Было хорошо. Идем, завтрак стынет. — И вышла за дверь. Я даже не успел ничего сказать в ответ… Надо всё же замок поставить. Пока один — ни к чему было, а теперь, пожалуй, необходимо… Всё-таки умная женщина — это здорово.

Завтрак прошёл спокойно. Олег, правда, поглядывал то на меня, то на Настю, но ни на что не намекал, так что обошлось. Настя убежала на работу, а мы с Аликом стали разбираться с чатами. Судя по датам, общаться они стали уже давно, больше года назад. Но как группа КРРАШ впервые упоминается в июне, то есть больше десяти месяцев они орудовали вместе. И заказчики у них были, видимо, разные. То один из них выступал с инициативой, то другой член команды предлагает поработать. Но заказчиков по имени не называли. Зато деньги делили по-братски. То есть здесь — всё на равных. Чёрт! Хоть бы раз назвали объект своей работы. Шифровались. Но всё равно это им не помогло… Что-то их стало беспокоить три месяца назад. Разговоры стали короче и реже. Настроение посланий изменилось. Теперь там больше тревога и вопросы… Что же случилось в начале этого года?

Алик всё же молодец. Он раскопал, с чего у них совместное творчество началось. Со школьных электронных дневников. До этого Костя невинным подсматриванием занимался. За разговорами одноклассниц. На мой взгляд, не так уж это и невинно, но современная молодёжь… У них другие понятия… На дневниках-то они и организовали свою группу. И заработали прилично! Ну, в дневниках многие оценки исправляют, это ещё и я помню, сам оценки выводил и новые ставил. Правда, тогда для этого больше химию надо было знать, чтоб чернила без следа вывести, а не в компьютерах шарить…

А-а. Понял. Преимущество их программы было в том, что они залезали не только в дневники школьников, но и в хранилища, и меняли все оценки у учителей и учеников одномоментно. Чтобы не было разногласий. При этом не оставляя за собой следов. Ну, учителя-то всё равно замечали. Конечно, если знаешь своего ученика и помнишь свои оценки, какие ему ставил, то выявить несоответствие легко. А вот доказать — уже проблематично. Хотя старый учитель математики, видать, сумел. Он, оказывается, по старинке вёл письменный журнал… А вот это — уже из рук вон. Кто-то сжёг все журналы в учительской… Думаю, без КРРАШа здесь не обошлось. Школы трижды меняли программы защиты. Но это их не спасло. КРРАШ всё равно находил лазейку… Судя по всему, практически все ученики средних и старших классов поправили свои оценки. Что ж, доходный бизнес. А главное — постоянный. Но убивать за это?..

Проклятье, уже серьёзно. Они умудрились в ФСБ залезть. Палёным пахнет. ФСБ такого не прощает. Убийство, конечно, что-то крайнее, но кто его знает, на что они там напоролись? Идиоты малолетние! Что ж, как версия…

— Дядя Дима, они ещё в АНБ лазили! — сообщил мне восхищённый Олег.

— Ты имеешь в виду американское Агентство Национальной Безопасности?

— Точно!

— Зачем?

— Хотели узнать, кто убил Кеннеди.

Я промолчал. Когда Бог мозгов не даёт, то уж тут ничего не попишешь. Хотя нет. Мозги у них были. Только набекрень. С АНБ шутки плохи. Вот тебе ещё одна версия. Чувствую, этим дело не кончится. Господи, куда их ещё занесло?

— А про заказчиков ничего нет?

— Один раз Арканзас упоминает некого мистера Эйзи. Тот просил влезть в швейцарский банк.

— Ну и как?

— Точно не могу сказать, но вскоре после того предложения они поделили между собой миллион долларов.

— Миллион долларов? Слушай, у твоего Кости был счёт собственный?

— Сейчас попытаюсь выяснить. Нет. Они получали только наличными. И где эти деньги, нет никаких следов.

— То есть за какие-то полгода они стали чуть ли не миллионерами? С таким размахом я вообще удивлён, что так долго ходили на свободе. А как он себя вёл? Покупал что-нибудь дорогое? Себе, тебе или матери?

— Вроде нет. Только вот телик новый, да компьютер мощный. Тот, что сгорел.

— Олег, как думаешь, мог он хранить такие деньги в квартире?

— Нет. Точно нет. Я бы знал. Хотя вот на чердаке…

— Что на чердаке?

— У нас там кладовка небольшая. Старье всякое.

— Придётся пошарить там. Идём!

Дверь на чердак была не заперта. Оказывается, многие жильцы давно уже договорились с жилкомсервисом и построили здесь небольшие кладовки. Я и понятия не имел! Может, мне тоже завести? Хотя, чего мне хранить-то?

Кладовки представляют собой небольшие куски чердачного пространства, просто перегороженного фанерой или штакетником на прямоугольники. Площадь приблизительно у всех равная — где-то три квадрата. У кого что. Лыжи, старый холодильник, коробки, кресло плюшевое. Действительно, всякий хлам. Кладовку Кости пришлось взламывать. Замок был крепкий, новый. Хорошо хоть, петли на гнилой доске. Сорвал дверцу. Потом починю. Так, что тут у нас? Старая детская одежда. Вот зачем её хранить? Внукам? Глупость какая. Комод дедовский. Уже теплей. Два толстых свёртка из газеты. Ого! Судя по весу — прилично.

— Пошли вниз, там посчитаем, — покинув чердак, мы поспешили в квартиру.

— Дядя Дима, а эти деньги кому теперь достанутся?

— Олег, давай об этом попозже. Вообще-то, это твои деньги. В смысле, вашей семьи. Не бойся, я никому не скажу. Только ты тоже не трезвонь. Пока о деньгах молчок! Даже маме. Понятно?

— Почему?

— Пока мы ведем следствие, лучше, чтобы о них никто не знал. Сколько там получается?

— Триста тысяч рублями и двести пятьдесят тысяч долларов.

— Костя твой себе цену знал…

— Да, как мама говорит, он всегда был большой умница.

— Вот именно что был.

–???

— Прости, с языка сорвалось. Просто обидно.

— Чего?

— Что талантливый, по всему видно, человек меняет себя по мелочам.

— Ничего себе мелочи.

— Мелочи это, мелочи, поверь мне.

— Так это не его вина, что у нас и талантам податься некуда. Вот и выживают, как могут.

— Ну, это ты…

— А что? Скажете, кому-то нужен был его талант? Кто-то обратил внимание? Да всем было наплевать! Что в школе, что дома. Оценку получил и не высовывайся. А таким, как Костян мой, не высовываться тяжело. Знаете, как обидно, когда знаешь, что можешь, а никому это даром не надо?

— Успокойся, Алик, успокойся. Вот платок. Во-первых, такое отношение не только у нас. Там тоже, знаешь ли, не мёдом мазано. Тоже продираться надо. А во-вторых — кто ему мешал свою компанию открыть? Сделал бы чего-нибудь полезное, изобрел бы, не знаю, новый компьютер, что ли.

— Дядя Дима, вы серьёзно?.. А, понятно. Вы, небось, всю жизнь полицейским были.

— Ну и что?

— А то, что жизнь только с точки зрения уголовного кодекса знаете! У нас своё дело открыть? Смех. Да тебя за первый же год сожрут одними проверками да поборами… И кто это ему даст открыть, в его-то годы? Да без дипломов всяких? У нас же, как и прежде, — «без бумажки ты какашка, а с бумажкой — человек».

— Ладно, ладно. Чего ты… Я не сужу.

— Я нормально. Поверьте — мой брат был честный человек.

— А как же оценки в дневнике?

— Это так, для начала было. Проба пера. Они быстро завязали с тем бизнесом. Они же и начали его только для справедливости.

— Это как?

— А так! У них учитель физики прямым текстом сказал, кто бабки не принесёт, тому банан гарантирован. А откуда у Кости и Шурика бабки? Вот они и нашли в сети единомышленников, попробовали — получилось. А когда поняли, что ими хотят пользоваться всякие бездари с баблом, они прекратили это делать. Костя вообще больше всего в жизни честность уважал.

— Но вскрывать чужие счета?

— А если это ворованные бабки? Они за всякое дело не брались — только когда были убеждены, что деньги грязные, тогда и кололи банк.

— Постой, как же это можно определить?

— Да просто всё. Узнать надо — кто такой, чем занимается, как деньги добывает.

— Но ведь так, под общую гребёнку, можно случайно честного человека наказать. Который, как твой Костя, высунуться захотел и преуспел?

— Говорю же вам, они проверяли. Сейчас в сети всё можно найти — про каждого.

— Ну, скажем, здесь ты перегнул… Про меня, например, вряд ли что можно найти. У меня и компьютера-то нет.

— Сейчас посмотрим! Так, зададим поиск. Как ваша фамилия?

— Мурашов.

— Окей. Вона сколько Мурашовых выскочило. Ограничим следователями… Пожалуйста! Мурашов Дмитрий Александрович, майор. В настоящее время на пенсии. Домашний адрес — 8-я Советская, дом номер…

— Спасибо, я знаю мой номер дома. Но откуда? Наши адреса должны быть закрыты для общего доступа?

— Вы же на пенсии.

— И что? Ладно, не твоя проблема. Что ещё?

— Одинок. Детей нет. Увлечений — нет. Какой-то вы скучный. Давайте-ка я сделаю копию всего на флешку. Потом у себя распечатаю.

— Я же говорил — про меня много не выудишь.

— Погодите-ка… А вот! Участвовал в разработке и поимке банды Серого в девяностых, дважды ранен… Награждён почётной грамотой? Что-то мало за такие подвиги…

— Этот Серый имел хорошие связи вверху. Хорошо хоть, грамотой обошлось. Могли вообще уволить с работы.

— А вы про Костю говорите.

— Так это когда было? В девяностые!

— Вы думаете, многое изменилось?

— Я, когда подростком был, тоже таким же циником слыл. Изменилось, брат, изменилось. Вот и с наркотой справились. Я хоть и на пенсии, но замечаю, что и как.

— Об этом ещё рано говорить. Всего три месяца.

— А уже какие изменения! По улицам спокойно ходить по вечерам можно! Три месяца… Слушай, а КРРАШ случаем к этому руку не приложил?

— Вы думаете? Сейчас посмотрю… Вот. Кажется, нашёл. Три с половиной месяца назад к ним обратились с призывом к борьбе против наркотиков. Прямых следов нет… Вполне может быть, что они как-то поучаствовали…

— А потом их стали убирать! Вот тебе и версия.

— Вы думаете, месть наркобаронов?

— Я ещё ничего не думаю. Мы пока не на той стадии, напарник…