Сказки октябрьской ведьмы

Фалена Лысакова, 2018

Добро пожаловать в мир, где солнце – это птаха, а в последнем снопе пшеницы обитает ржаной волк; где под мостом живут тролли, а обычные люди соседствуют с духами и богами, как новыми, так и давно позабытыми. Здесь ведьма прядет листвяные ковры, заваривает в чашке лепестки заката и поет колыбельные лесу, разодетому в золото и пламень. Здесь творится своя, особенная осенняя магия, которой нет места больше нигде в целом мире… Это волшебная книга для молодых и не очень взрослых, у которых в душе все еще живут волшебство и вера в чудо; кто готов всматриваться в ночное небо в поисках падающей звезды и любит гулять под дождем, слушая музыку осени… Эта книга для всех вас. И пусть этой осенью к вам в дом постучится своя осенняя ведьма.

Сказка четвертая. Ведьмин кот

Был у ведьмы кот. Вернее, ведьма сама еще не знала, что у нее был кот, а вот кот уже это знал. Коты ведь намного умнее людей.

Однажды студеным октябрьским утром, когда колосья в поле блестели сединой, а в воздухе звенела морозная лютня, в дверь домика кто-то тихонько поскребся. Сперва ведьма решила, что это домовые скребутся за печкой, а возможно, в ней взыграло нежелание открывать глаза и прогонять липучий сон, поэтому она продолжила нежиться под одеялом.

Но стук повторился — уже более настойчиво, и ведьма окончательно проснулась. Ох, как же ей не хотелось вылезать из-под теплого одеяла, да в остывшее нутро комнаты! Печь еще спала, тая в себе остатки вчерашнего огня, а рыжевласый лес только начинал отряхивать с растопыренных листьев ночную изморозь. На мутных стеклах тлело восходящее солнце.

— Ну, кого там принесло?.. — ведьма крайне неохотно села на кровати и потянулась, разгоняя по жилам живительное тепло.

В такую рань ей было не до вежливости. Ведьма любила сочные красочные осенние деньки, наполненные одновременно и августовской духотой, и мятной свежестью, но прохладные туманные утренники были не для нее.

Прежде чем отворить дверь, ведьма натянула длинные шерстяные чулки и накинула на плечи вересковую шаль. В ее русых прядях еще вились искорки тающего сна. Половицы скрипели под ногами, наполняя сонный дом жизнью. Изо рта вырывался пар.

И все же, в душе ведьмы зарождалось нетерпение: кто же, кто ждал ее снаружи? Случайный путник или горожанин? А может, забредший на огонек бродячий дух? Или лихой ветер, соскучившийся по жарким объятиям?

— Добро пожаловать… — начала она, отворяя дверь, и пораженно замолчала, глядя вниз.

На пороге сидел кот — рыжий, полосатый и толстый, с трогательными белыми носочками на лапках. В его глазах догорала лучина отраженной зари.

— И тебе не хворать, — ответил кот и бесцеремонно вошел в дом, при этом важно подняв хвост трубой.

— Заходи, — запоздало произнесла ему вслед ведьма, припоминая хорошие манеры, — я всегда рада гостям.

— А я и не гость! — возразил кот почти обиженно, смерив ведьму высокомерным взглядом. — Я жить тут буду.

Ведьма была настолько поражена этим простым фактом, что не нашлась, что ответить. Она молча наблюдала, как кот по-хозяйски осматривает кухню, поводя розовым носиком в воздухе. Поморщился, встопорщив усы — в доме витало слишком много резких запахов. Затем целенаправленно засеменил к печке, покачивая толстым задом, и ведьма вынуждена была пойти следом.

Почерневшие бревнышки давно изжили свое, а уж тепла они и подавно не давали. Покрутившись около поленницы, кот тяжко сел и так укоризненно, по-человечески вздохнул, что ведьма невольно устыдилась.

— Я… только встала, — извиняющимся тоном пробормотала она, поспешно бросая в печь березовые веточки и заставляя их вспыхнуть. Кухня тут же наполнилась блаженным теплом, и кот смилостивился. Огонь заливал его невесомой золотой мантией, отчего шерстка словно топорщилась язычками пламени.

— Можешь сесть. Хотя, налей-ка нам сперва по чашечке медового молока, — велел кот, и ведьма послушно налила обоим полные миски молока, и только потом, все еще недоумевая, забралась с ногами в кресло.

Теперь ей действительно было очень хорошо — тепло что внутри, что снаружи. В печи потрескивали бревнышки, испуская завитки расслабляющего дыма. В доме просыпалась древняя магия.

— Итак, — задумчиво проговорил кот, облизывая усы, на которых повисли жемчужные капельки, — как ты уже поняла, я — твой ведьмин кот. Вот так-то.

— Но… почему? — ведьма никак не могла навести порядок в собственных мыслях.

— Что значит «почему»? — передразнил ее кот. — Любой ведьме нужен кот!

— Да, но… черный кот! — наконец нашлась она. — Ты же не черный!

— Да неужели? — осведомился тот с издевкой, вылизывая лапку в белом носочке. — А у тебя нет бородавок на носу. Значит, ты не ведьма.

— И то правда, — ведьма поразилась этой простейшей кошачьей мудрости.

— Раз уж тебе нужен именно черный кот, можешь так меня и звать, — любезно предложил кот, — и тогда все будет правильно.

Перестав вылизываться, кот запрыгнул к ведьме на колени и свернулся компактным комочком, таким невероятно теплым и мягким, что и никакого пледа не нужно! В самой глубине его души рождалась вибрирующая колыбельная, и дом стал заполняться невидимыми глазу защитными чарами.

Ведьма робко положила ладонь коту на спину и ощутила, как под плюшевой шубкой перекатывается нечто горячее и необузданное, словно живое пламя. Разнежившись, кот приоткрыл один глаз и покосился на ведьму. Его кошачье вибрато сочетало в себе грозный рокот грозы и ласковые материнские заговоры:

— Знаешь, ведьме нельзя без своего кота. А коту — без своей ведьмы.