Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

Ф. М. Мухаметшин, 2021

Эта книга посвящена русскокультурному фактору в жизни молдавского общества в годы независимости. Многие рассматриваемые здесь процессы берут начало в прошлом. Поэтому в работе представлены достаточно подробные экскурсы в историю – для того чтобы лучше понять день сегодняшний. Авторы исследования разделяют изучаемое время на ряд условных периодов, опираясь на события, имевшие место на правом и левом берегах Днестра. Они дают оценку социально-политическим процессам в современной Молдове. Уделено внимание роли России в поддержке русскоязычного населения, проживающего в регионе, в урегулировании противостояния Кишинёва и Тирасполя. Рассматривается динамика русского этнокультурного движения, положение русского языка на двух берегах Днестра. Монография адресована политикам, журналистам, обществоведам, аспирантам и студентам, всем, кому интересны сегодняшние российско-молдавские связи и статус русского населения в Республике Молдова. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

II. Детонация распада большой страны и построение независимости по-молдавски

Этап самовыражения. К вопросу о множественности идентичностей в современной Молдове. Молдовенизм и румынизм в годы молдавской независимости. Этап переосмысления.

Этап самовыражения. К вопросу о множественности идентичностей в современной Молдове

Социальные трансформации начала 90-х гг. несли в себе ярко выраженную этническую окраску. Вызванный внутренними противоречиями и внешним воздействием распад СССР придал дополнительный импульс этноревитализации, вылившийся в «парад» народных фронтов, обычно отражавших чаяния этнического большинства бывших союзных республик и, как это ни парадоксально, на первых порах поддерживаемых партийной номенклатурой, к распаду Союза уже плотно укомплектованной национальными кадрами. Оппозицию им составили интердвижения, как бы демонстрирующие жизнестойкость этносоциальной общности «советский народ», которую стремились сформировать идеологи в СССР. Но семидесяти лет (для Молдавии и того меньше — сорок) для этого было явно недостаточно.

Сходство сценариев, особенно на первоначальном этапе развития движения народных фронтов и интердвижения в странах Балтии, Молдове и других республиках СССР, указывает на управляемость этими общественными движениями извне.

Длительное проживание в одной стране и во многом общие процессы, протекавшие в центре и на окраинах страны, не могли не сказаться на молдавских реалиях того времени.

В период распада Советского Союза произошел раскол и непривычные для советского исследователя метаморфозы. Начинаются расхождения не только по мировоззренческим подходам. Сохранившим позиции молдавской государственности и интернационализма В. Царанову, Л. Репиде, П. Шорникову, В. Стати, В. Степанюку^[93], Н. Бабилунге, В. Сенику, А. Хропотинскому противостоят во взглядах сторонники румынского унионизма, еще вчера коллеги по историческому цеху: А. Ешану, А. Мошану, П. Параска, Г. Кожокару, А. Цэрану, И. Шишкану, А. Петренку, Н. Енчиу и др., а также их единомышленники из других сфер деятельности — Н. Дабижа, М. Чимпой, И. Чокану, А. Вартик и мн. др.

Время второй половины 80-х — начала 90-х гг. ХХ в. можно условно обозначить как этап самовыражения.

Молдовенизм и румынизм — первоначально оба этих мировоззренческих направления были близки в процессе поиска путей построения независимости, отхода от коммунистической идеологии, а шире — от московского влияния. Причем первоначально в общественном движении и прессе проявлялись идеи молдовенистов как проявление настроений части мажоритарного населения советской республики. Тогда понятие молдовенистов и еще четко не проявившихся румынистов (понятно, что таковые уже существовали, по меньшей мере в лице тех же самых их идейных предводителей) сводилось к общей массе членов демократического движения, сформированного в Молдавии и действующего в 1988–1989 гг. Прорумынская идеология массово начала проявляться уже в преемнике названного движения — Христианско-демократическом народном фронте (просуществовавшем с 1992 по 1999 г.).

В отличие от румынистов, работающих по четко отработанной схеме возрождения великого румынского государства, в соответствии с выработанной и поступающей из Бухареста идеологией, подкрепленной присылаемой литературой, консультантами, а самое главное — финансовой поддержкой, молдовенисты не обладали столь прочным и надежным фундаментом.

У читателя может возникнуть справедливый вопрос относительно того, почему в книге, посвященной русско-молдавским связям периода независимости, рассматриваются проблемы этнополитической жизни Молдовы. Все просто — русскокультурный фактор в молдавской политико-культурной повседневности выступает столь же значимо, как и румынский. В условиях раскола, с одной стороны, Республики Молдова по Днестру, а с другой, молдавского этноса по Пруту именно земли Пруто-Днестровья выступают той самой буферной зоной, сочетающей на настоящий момент целый «букет» идентичностей. Уже много было сказано о молдавской и румынской идентичностях. При этом следует заметить, что обе эти идентичности проявляются и как этнические, и как национальные, претендуя на название страны и ее населения в целом.

Напомним, что основная масса государственных образований в современном мире строится по принципу этноцентризма. Имя титульного этноса распространяется на название страны, а в случае формирования ее по принципу государства-нации (как Румыния) все граждане являются в первую очередь, скажем, румынами, французами и американцами, а лишь потом румынами венгерского происхождения, французами русской и американцами китайской этнической принадлежности.

Однако наряду с дискуссионной идентичностью титульной нации наличествуют идентичности национальных меньшинств: компактно проживающих болгар, гагаузов, украинцев, остатков русских и представителей других этносов и этнических групп в республике. При этом необходимо учитывать наличие так называемых региональных идентичностей: самопровозглашенного Приднестровья; автономно-территориального образования Гагаузия — Гагауз-Ери; Тараклийского района — не имеющего особого статуса, но воспринимаемого как регион компактного проживания болгар.

Очень часто, в связи с тем что Аккерманский, Ренийский и Болградский районы, а также Север Буковины входят в состав современной Украины, они как бы выпадают из анализа процессов, протекающих в Молдавском государстве. Это серьезная ошибка. На указанных территориях наличествует немалое число молдавских поселений, а на Буковине есть еще и румынские села. Все эти населенные пункты характеризуются законсервированной культурой и системой ценностей. Еще в годы советской власти в названных регионах была построена сеть молдавских школ, выпускники которых, как правило, продолжали образование в вузах Молдавии. Кстати, до выхода настоящей книги в свет не появлялось серьезного исследования, посвященного анализу настроений молдаван названных территорий. Напомним, что южные регионы Бессарабии находились в составе запрутской Молдовы с 1856 по 1878 г., то есть на 22 года больше воспринимали влияние идеи румынизма, только создаваемого Румынского государства, чем население центральных и северных регионов Бессарабии.

Важно подчеркнуть еще и то, что наиболее близко расположенным к югу, северу и востоку региона городом со столичной инфраструктурой был Кишинев, где получали образование и зачастую формировали свою карьеру выходцы (особенно молдаване) из Одесской области, реже — с Буковины. Таким образом, настроения бессарабского центра транслировались и на окраинные территории.

Молдовенизм и румынизм в годы молдавской независимости

После распада Советского Союза на титульное население молдавской республики свалилась серьезная ноша — отвечать не только за себя, но и за весь полиэтнический состав населения: украинцев, русских, болгар, гагаузов, евреев, цыган, а также представителей многих других этнических сообществ, которые, проживая в республике, считают ее своей родиной. А опыта молдавскому государству явно не хватало. Отсутствие опыта государственного строительства обусловлено историческими особенностями развития Молдовы: длительный исторический период раздробленности Молдавского княжества, фанариотский режим, периферийное положение Бессарабской губернии и, наконец, условная самостоятельность Молдавской ССР, как и других союзных республик, не могли не сказаться на развитии страны. Проекты 1924 и 1940 гг., Пакт Молотова — Риббентропа, распад СССР и, соответственно, исчезновение с карты МССР были привнесены из Москвы, равно как и идея Великой Румынии — из Бухареста. Иными словами, молдавская идентичность, кириллическая графика и даже этноним «молдаване» и глоттоним «молдавский язык», а также самоуправляемая Молдавская церковь как часть Русской православной церкви, в немалой степени оберегались русским влиянием на подконтрольных России территориях на обоих берегах Днестра с конца XVIII в. до распада советской державы.

Подобное отношение к населению пограничья обусловило формирование у него, особенно у региональной интеллигенции, определенного комплекса ущербности и тяги к культуре политически доминирующих центров: в разное время — Санкт-Петербурга, Бухареста и Москвы (об этом мы еще поговорим в последнем разделе книги).

После событий начала 90-х гг. из молдовенизма быстро вычленяется активный румынизм, выдвигающий своим кредо унионизм (объединение) Республики Молдова и Румынии и резко отрицающий русскокультурные ценности, которые идеологи данного направления в переходный период стремились изолировать. Подобное, столь же негативное отношение к русскому языку и русской культуре первоначально выражалось и сторонниками ценностей Молдавского государства. Задача была проста: нужно было лишить русскокультурное пространство приоритетности, прежде всего через ограничение использования русского языка. Новая элита осуществила это в первую очередь. Далее организованная система уже румынской идеологии серьезно «придавила» оставшихся молдовенистов. В таком состоянии они, собственно, находятся вплоть до выхода данной работы в свет.

Время и обстоятельства внесли свою лепту в преобразование рядов сторонников румынизма, среди которых в Республике Молдова сохраняется часть поборников объединения двух государств. Одновременно имеется часть румынистов, высказывающих идею о том, что молдавского этноса не существует, что есть только румынский этнос, представители которого проживают в двух румынских государствах^[94]. Отталкиваясь от идейных положений Ю. Фрунташу, отделившаяся от Народного фронта в апреле 1993 г. группа единомышленников-интеллигентов создает Партию демократических сил, подчеркивающую идею сосуществования и развития двух румынских государственных образований^[95].

Показательно поведение молдовенистов, которые, неоднократно находясь у власти, не смогли изменить сложившиеся в республике к началу 90-х гг. этнополитические приоритеты, включая отношение к русскокультурному населению страны.

Во время активизации участия национальных меньшинств в этнополитической и общественной жизни развитых сообществ не случайно получила распространение мысль о том, что не имеющее политического влияния этнокультурное сообщество (добавим — даже количественно преобладающее; можно отметить, что оно может быть и титульным, то есть государствообразующим) превращается в национальное меньшинство в политическом плане. Иначе говоря, возможен вариант, когда мажоритарное население может выступать в качестве этнического большинства и одновременно быть национальным меньшинством (в плане реализации себя в этнической политике и в политической жизни в целом).

Молдавский политолог и журналист Октавиан Раку достаточно метко отметил следующее: «Не совсем понятны и принципиальные посылки “молдовенизма”, так как у самих молдовенистов нет общей и внятной позиции по разным концептуальным проблемам, им приходится балансировать между интернационализмом и “этническим”, политическим, а иногда и расовым национализмом. Единственное, что связывает сегодня так называемых “молдовенистов”, это борьба против того, что они считают “румынским империализмом” и “опасностью ликвидации молдавской государственности”»^[96]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

93

Из вышеперечисленных исследователей трое попытались написать обобщающий труд, посвященный истории государства. В 2002 г. коллектив авторов Ассоциации ученых Молдовы им. Н. Милеску-Спэтару, под руководством чл. — корр. АНМ В. Царанова готовит уже второе издание книги «История Республики Молдова. С древнейших времен до наших дней». Л. Репида пишет книгу «Суверенная Молдова». Это, по сути, авторский взгляд на проблему государственного строительства. В. Стати, яркий полемист, отстаивающий молдавскую самобытность, тоже издает книги со своим видением молдавской истории: «История Молдовы» (Кишинев, 2002), «Молдаване — не румыны» (Одесса, 2013), «Молдаване. Этноязыковые особенности» (пер. с молд.) (Одесса, 2016). Следует отметить, что это далеко не полный список работ В. Стати.

Тему продолжает и депутат молдавского Парламента В. Степанюк, выпустивший книгу «Statalitatea poporului moldovenesc: aspecte istorice, poli-tico-juridice» (Chișinău, 2005). П. Шорников в 2007 г. выступает с книгой «Молдавская самобытность» (2007). Она публикуется в Тирасполе, отличается сложной судьбой распространения, но тем не менее находит своего читателя, особенно благодаря Интернету.

Примечательно, что ни одна из названных работ не была издана на государственные средства, специально выделяемые на идеологию. В отличие, например, от государственного заказа самопровозглашенной ПМР на подготовку «Истории Приднестровья», которая увидела свет в 2000 г.

Здесь уместно привести слова историки и политолога С.М. Назарии: «В разных публикациях мы уже отмечали, что за годы независимости руководство нашей страны почти ничего не предприняло для поддержания историков — сторонников молдавской государственности и не инвестировало ни цента в издание хотя бы одной-единственной научной монографии по истории Молдовы. Правда, за нас эту работу проводит соседнее государство — Румыния, инвестирующее в молдавскую “историческую науку”, а точнее в прорумынски настроенных антимолдавских историков и издание их “научных трудов” миллионы долларов. В деле противостояния данному курсу наши “государственные мужи” практически ничем себя “не запятнали”». См.: Назария С.М. О некоторых научных публикациях по истории Молдавии в контексте необходимости укрепления молдавской государственности // https://ava.md/2008/02/01/o-nekotoryh-nauchnyh-publikaciyah-po-istorii/ (дата обращения: 12.07.2018).

Ранее мы уже писали, что для проведения эффективной гуманитарной политики государство должно иметь ряд собственных научных институтов, а также ему следует поддерживать целую серию негосударственных «стратегических», «аналитических», «экспертных», «информационных» и иных центров, лабораторий и т. п., которые должны разрабатывать и активно социализировать в общественном сознании идеи и тезисы, составляющие духовную и идейную основу молдавской государственности. В настоящее же время, к сожалению, это «“дело” отдельных энтузиастов и молдавских патриотов, забытых нашим родным государством и действующих на свой страх и риск, на свои собственные средства, да к тому же подвергаемых террору со стороны некоторых высокопоставленных “ответственных лиц”. Как принято — спасение утопающих, дело самих утопающих…» (Там же).

94

Fruntașu Iu. O istorie Etnopolitica a Basarabiei: 1812–2002. Chișinău, 2002.

95

В последующем часть членов этой организации трансформировались из Демократической партии М. Лупу в Либеральную партию М. Гимпу и в правый блок «Acum».

96

Раку О. «Румынизм» vs «молдовенизм»? «Румынизм» и «молдовенизм» — война между культурной и политической парадигмами // https://inosmi.ru/moldova/20120329/189329275.html (дата обращения: 10.03.2019).