Слова про слова. Без цензуры

Утина Паганини

Сборник «Слова про слова» состоит из семи глав:1. Легкомыслие в тяжёлой форме;2. Галлюцинации по поводу реальности;3. Слоноблудие;4. Тринадцать ступенек;5. Записки просветлённой;6. Дурдом на колёсиках (стихи в прозе);7. Утомительная сказка + бонус (две утомительные поэмы)

Галлюцинации по поводу реальности

Мир, как пузырь, парящий в круговерти…

Пестрит, пока не лопнет… а внутри

Жизнь происходит накануне смерти,

Как ночь в преддверье утренней зари.

а Он курит и верит

а Он курит и верит в то, что курит и верит. Он только за этим вошёл в эти двери, чтоб ступая по белому полотну, напряженно вытянув руки, погружаться в Свою тишину, Свои запахи, краски и звуки.

и когда Он скроется За, для того, чтоб возникнуть На, погаснут все звёзды и светофоры. останется лишь белизна без единого следа, который подтвердил бы Его сбивчивую повесть о том, что где-то существует вода… города и рассветы…

а потом кто-то тронет Его за плечо и, указав на двери, предложит путёвку в новую жизнь… и Он, доверчивый дурачок, конечно же, снова честно отмерит 21 грамм Своей безграничной души, что бы податься туда, где стаи овалов хаотично мечутся в броуновском движенье, называя это походом в кино, на работу, или в больницу… декодируя в голограммы сигналы, пишут стихи и постоянно лечатся от чего-то… всецело в гипнотическом подчиненье…

Он не забудет их лица.

не досчитав до ста

однажды я, не досчитав до ста, шагнула с высоты многоэтажной. и оказалось, что могу летать. всё остальное сделалось неважно. внизу который век тянулся бой —

живые механизмы шли под пули, лежали в койках с сорванной резьбой, но щупальцы по-прежнему тянулись. передвигали чинно кандалы и рок-н-ролл играли на рояле…

и великаны из зелёной мглы спина к спине квартетами стояли… протягивая руки к небесам, поверх всего, невидимые оку… а механизмы, строго по часам шли, сторонясь погостов и пророков…

они спят

колкий взгляд с головы до пят… они снова хрипят. им душно. под ногами скрипят этажи и всё больше мотивов жить переходит в особый разряд «не особо-то это нужно».

затянусь и у самого края, улыбаясь, замедлю шаг… я так рада, что умираю… в этой жизни всё шло не так…

и очнусь среди мятых страниц… да какая вам разница, что я курю?? по тибетскому календарю нет сезона самоубийц.

да, я чудом спаслась, но знаю — там, внутри, остались они. и, зависнув между мирами, безнадёжно смотрю на огни. каждый вечер. не надеюсь уже на встречу. не считаю ни дни, ни месяцы. я им сбрасываю петлю, предлагаю на время повеситься: «вы не бойтесь… я оживлю…». но они коронуют идущее к краху, убивая друг друга во имя Аллахов. твёрдо сидя на мягких стульях, чинно поют «аллилуйя». плодятся, чтоб ставить в рамочки семейные фото. и пять дней в неделю ждут субботу.

они спят. и не видят меня в своём сне.

неполиткорректное

давайте покурим какой-нибудь дури и дружно представим, что было бы с нами, если бы Гитлер выиграл войну. многие скажут: «да ну…», или даже: «ну что за х@йня…» извините, кане666на, меня, но у евреев был бы свой собственный остров посреди сверкающих волн океана. сугубо курортное гетто. все были б обуты, одеты. и не было б дефективных. во всяком случае, от рождения. только гении. поголовно. безусловно, по меркам Третьего рейха.

я была бы наложницей шейха, сидела в шатре на полу, перелистывая Mein Kampf и игралась с домашним ягуаром где-нибудь за экватором, перебирала струны ситара и, наверное, наконец бы узнала разницу между оргазмом и экскалатором…

не было б Евромайдана и, сколь искренне мне ни жаль, ослепительных гей-парадов. увы. зато спецслужбы погубили бы меньше народа и вы летали бы на заводы на дисковидных дерижаблях, не опасаясь ни капли за то, что через мгновение начнётся развал схождений.

всё было бы проще простого. мир без холодной войны, Кубинской революции, феминизма и проституции… космическая идиллия красных и синих рептилий… сплошные улыбки на усатых лицах. и, к слову, Шамбала была бы нашей столицей.

известие

мы черпали с Ошо одной колошей. поэтому так похожи. мы лежали с Ницше в одной больнице. нас тошнило от одних и тех же лиц. Фрейд вливал в меня чай с кокаином. может в этом и есть причина?…

того, что от цивилизации Созвездия Тельца получила, намедни, известие… такое, о чём не пишут в мемуарах даже полководцы…

оказывается, вся наша жизнь протекает на дне колодца! люди теснятся, не замечая лестницу. снятся друг другу, отсчитывают мгновения… ибо бытует мнение, что в Кали югу проще пропить свою душу, чем выбраться вверх наружу.

последний литр

однажды закончилась нефть и у винного магазина двое дрались на смерть за последний литр бензина. нудный дождик, кольцом толпа… но никто их не остановит. они бились, у ног упав, до последнего грамма крови, что стекая из рваных ран, растворялась в беззвёздной луже. рядом мавр листал Коран под гудение Мулен-Ружа, подпирая фонарный столб… зябко кутаясь в рваный свитер… и неведомо в чьём авто догорит сей злосчастный литр…

все мы немного танкисты

золото инков в звёздных пылинках. приторный кофе, смерть философий. мы свободны для пустоты.

ночь разводит мосты между мной и координацией. намекает: «свяжись по рации, посчитай перелётных птиц и случайные облака». нет границ, лишь предчувствие тупика. на уснувшей от скуки станции все одеты в газеты. перевозчица в мир живых так пьяна, что не может поднять весло. как назло…

этот миг никогда не кончится. разве что на седьмые сутки,

когда Бог сотворит новый мир и раскрошит бесплатный сыр для церковных мышей… и создаст на корону — по стае бомжей, на монахиню по проститутке… и зальёт соловьиным свистом размалёванные закаты. и будем мы этому рады. ведь все мы немного танкисты и чуточку акробаты.

стих

Люди кричат: «по машинам!» Мне же слышится: «Помаши нам!» Я машу из последних сил. Переглядываются: «Дебил… чё он там истерично машет?…» — кто-то скажет. — «Убогий псих…» Вот такой получился стих.

на съедение

Люди, блюдите уши! ведь уши — порталы в души. сквозь них проникает мораль. и искренне жаль, если кто-то, сие недокушав, отправится в Монреаль. в такую-то даль… просто ужОс!

тень

злая мудрость, затменье разума… нахлобучив на плешь корону из картона с цветными стразами, тень блуждала по небосклону. покосилось и перевесило. нервный смех, кувырок, паденье. я лежала и было весело наблюдать за своей же тенью…

Маяковский в кружевной пижамке

неведомый читатель в хрупкой рамке, да знаешь ли ты что-нибудь о том, как Маяковский в кружевной пижамке стаканами глушил, сложив крестом чернилами измазанные руки?? как Иисус, вдыхая анашу, строчил Святой Завет? читайте ж, суки! для вас, по сути дела, и пишу…

Конец ознакомительного фрагмента.