Богиня забвения. Переход

Урсула Хелен, 2022

Это случилось в далеком прошлом, в нашей Галактике, на планете Руна…Власти Сангара, единственного государства, которое осталось после поглощения океаном почти всей материковой части планеты, используют искусственный интеллект ИОКС для установления диктатуры. Они стремятся поработить ум, изменить сознание, вырвать с корнем все добрые воспоминания у каждого жителя страны.Подросток Оз, его старший брат Теренс и их друзья при поддержке мудрых дэрвов вступают в противоборство с жестокими правителями и опасным орденом хаонов, провозгласившим ИОКС богиней. Одни предлагают свергнуть власть вооруженным путем, другие хотят перехватить управление ИОКС, третьи уверены: достаточно разрушить ложные представления об искусственном интеллекте.Не повторится ли подобная ситуация на планете Земля? Искусственный интеллект – благо это или зло? В чьих руках он находится – здесь и сейчас?

Глава 2. Побег

Оз стоял лицом к стене и дрожал, его бил озноб, как от лихорадки, щеки были горячими от слез, в ушах звенело. Какое-то время мальчик ничего не воспринимал вокруг себя, потом стал медленно возвращаться в реальность. Наконец он расслышал, как кто-то истошно барабанит в дверь его комнаты. Он узнал голос бабушки:

— Берт! Берт! Что ты творишь, негодяй? Впусти меня немедленно!

Половица за спиной Оза скрипнула, послышались тяжелые шаги, ключ в скважине щелкнул.

— Ах ты, негодный пьяница! — Бабушка ударила своего сына Берта по лицу.

Тот лишь покачнулся, грубо оттолкнул мать в сторону и нетвердой походкой вышел из комнаты, волоча за собой старый кожаный ремень. Женщина бросилась к внуку. Она вскрикнула, взглянув на его голую спину, всю в ссадинах и кровоподтеках.

— Бил… ремнем… с пряжкой. Зверь, жестокий, бессердечный… — шептала она, не сдерживая слез. Потом нежно погладила внука по голове и легонько, чтобы не задеть свежие раны, прижала к себе.

— Не дрожи, Оз, не дрожи. Почему, ради всего святого, он избил тебя?

Мальчика все еще трясло, он никак не мог совладать с собой, а потому слова совсем не шли, язык не слушался, зубы стучали, бились друг об друга. Он лишь с трудом мог глотнуть воздуха, словно тонул.

— Ну-ну, успокойся! Давай-ка присядем на кровать. Вот так. Укройся, — говорила бабушка.

Когда одеяло коснулось спины, Оз вздрогнул, но не от боли, а от неожиданности. Он почувствовал тепло и начал понемногу приходить в себя. Бабушка повторила свой последний вопрос.

— Я рассказал ему, — ответил Оз.

— О чем?

— Что собираюсь уйти туда, за стену.

— Оз, но зачем ты это сделал? Ты же знаешь своего отца, что он думает об этом.

— Он мне не отец.

Женщина вздохнула.

— Верно. Но пойми: тех, кто живет за стеной, он за людей не считает. Часто он твоего брата вспоминает? А ведь он ему родной.

— Разве брат ушел туда? Может, он просто… бросил нас?

— Ты всего не знаешь. Он сделал много хорошего. И я очень надеюсь, что ему удалось все то, что он хотел осуществить. Я верю в это! Ты не должен был ничего говорить отцу… Берту.

— Просто я не хочу уходить.

Старая женщина с ужасом посмотрела на мальчика.

— Как?! У меня просто руки опускаются. Ну сколько тебе толковать, что ты должен! Тут для тебя никакой жизни не будет. Так нравится терпеть побои? Меня не станет, мой сын окончательно сопьется и, чего доброго, спалит дом. А что ты будешь делать? Какой путь у сироты? Только в солдаты! Будешь служить им? Будешь добровольно творить зверства по их преступному приказу? А к тому же, сам знаешь, через полтора года тебе придется отправиться в паломничество, чтобы встретиться с ней. Что с тобой станет? Каким ты вернешься домой? И вернешься ли?

— Разве это так опасно?

— Ты станешь служить ей. Оз, оглянись вокруг. Где наши соседи? Где наши друзья? Нет их. Куда пропали? Никто не знает. Был человек — и нет его. Никто и не вспомнит, потому что всем страшно, потому что все глядят друг на друга и думают, за кем придут завтра. Здесь жизнь бедная, тяжелая, хоть чуть более свободная, чем в городах. Нас спасает только то, что мы отрезаны от сети и даем им мало данных. А люди в городах живут оболваненные и служат ей всецело.

— Я не боюсь.

— Это сейчас ты такой смелый, Оз! Еще раз повторю, что путь у тебя только один — в солдаты, на службу к ней. Ты не охотник, не мастер, земли у нас своей нет, а значит, проку от тебя никакого, по их мнению. Отправят к стене или, чего хуже, смотрителем в одну из тюрем. Оттуда тебя уже не выпустят. Тебя лишат самого дорого.

— Чего же?

— Тебя! Твоего разума, твоего естества… Поработят твой ум, изменят сознание, вырвут с корнем все добрые воспоминания.

— Звучит как-то неправдоподобно, бабушка.

— Думаешь, я старая, совсем из ума выжила? Но я дольше тебя живу на свете. Одного внука спасла и второго спасу. Оз, ты должен попасть на корабль, ты должен лететь на Илу. Мы тут трупы ходячие уже, нам спасения нет. Все вокруг умирает. Еда, воздух, вода — все отравлено. И мы потребляем эту гниль, приближая свой конец. Нужно спасаться, Оз, нужно бежать, бежать, пока еще летают корабли, пока они готовы возвращаться и забирать тех, кто хочет спастись. Нас здесь заперли, как лабораторных крыс.

Оз сидел неподвижно. Дрожь потихоньку унималась, тело согрелось и обмякло, только спину жгло, словно он сидел вплотную к огню. В голове было пусто, совсем никаких мыслей, он почти не слушал бабушку. Ему сейчас хотелось только одного — лечь и заснуть, а проснуться через сто лет, чтобы всего этого не было.

За что он только цепляется? Оз окинул взглядом свою комнату. Это было пустое помещение с деревянным крашеным полом, потертыми обоями, которые кусками свисали по углам. Из мебели — только железная кровать да шкаф со сломанной дверцей. Вместо одежды на полках лежали лишь какие-то лохмотья. Но, несмотря на убогость обстановки, он боялся неизвестности еще больше, он не хотел рисковать жизнью, не хотел выживать потом под голым небом без надежды на кров и хлеб, не хотел, наконец, расставаться с единственным родным человеком — со своей бабушкой. Оз понимал, что она слишком стара, чтобы отправляться в это опасное путешествие вместе с ним.

— Я не хочу оставлять тебя одну, ба.

— Только это тебя останавливает?

Оз кивнул.

— У меня есть кое-что для тебя.

Бабушка вытащила из кармана украшение на кожаном шнурке и протянула внуку. Это был кулон, сделанный из какого-то причудливого камня. Он весь светился и переливался, словно застывшая смола. Оз не мог оторвать от него глаз.

— Раньше мы жили у океана, пока всю нашу семью не переселили сюда и не запретили приближаться к побережью. Берт в детстве нашел камень на берегу и сберег его. Это янтарь. Берт сделал украшение для твоего брата сразу после его рождения.

— Берт сам его сделал?

Бабушка улыбнулась и кивнула.

— Мой сын раньше любил мастерить, у него золотые руки. Знаешь, он был совсем другим человеком в молодости, но когда пропал твой брат, Берт зачем-то отправился в паломничество, чтобы поговорить с ИОКС. Он верил, что она скажет ему, куда подевался его любимый сын. Он верил, что она знает все-все. Как он заблуждался! Из того путешествия он вернулся изменившимся, злым, жестоким… У меня забрали сына, — женщина опустила глаза, с трудом сдерживая слезы. — Теренс оставил это тебе. Он мечтал, чтобы ты однажды увидел океан. А сейчас собери, пожалуйста, вещи. Я схожу в город, узнаю, сможет ли тебя сегодня кто-нибудь отвезти.

— Сегодня? — испугался мальчик.

— Оз, пойми, нельзя ждать. Промедление опасно. — Бабушка ласково погладила Оза по голове и поцеловала в лоб. — Пойдем, я обработаю мазью твою спину. Когда я уйду из дома, закройся в комнате на ключ, собери вещи, а потом отдохни немного, поспи.

Женщина вскоре спустилась вниз, на первый этаж, и заглянула в комнату рядом с кухней. Там, развалившись на старом рваном диване, спал Берт. Женщина с укором посмотрела на сына и вышла из дома.

Она вернулась через час. Берт к этому моменту проснулся и шарил в кухонном ящике.

— Уже опохмелился? — спросила мать сына и поставила корзинку с продуктами на стол.

— Чего ты там притащила, показывай! — Берт потянулся руками к корзинке.

— Отстань, это не тебе!

— Но я голоден!

— Это для Оза. Он сегодня уезжает.

— Я его никуда не отпущу. — Берт схватил нож. — Лучше я убью его, а потом и тебя. А после уже пообедаю.

— Положи нож! — женщина попыталась выхватить нож из рук сына, но он, несмотря на то, что еще не слишком твердо держался на ногах, легко сумел оттолкнуть ее от себя.

— Ты сошел с ума, Берт! У тебя приступ белой горячки!

— Уйди, старуха! Не то я прирежу тебя прямо сейчас! Если он сбежит, я сообщу, куда следует, его мигом поймают, а заодно и всю шайку этих бандитов, что переправляют людей нелегально на ту сторону. — Берт направил лезвие ножа прямо в лицо матери.

Он вышел из кухни и направился к лестнице. Женщина выбежала из дома и поспешила к сараю. Там она сразу отыскала охотничье ружье, оставшееся еще от покойного супруга и надежно припрятанное.

Оз действительно заснул. Ему привиделось, что он стоит на опушке леса и смотрит, как ветер колышет верхушки многометровых сосен. Рядом находится его сводный брат Теренс.

— Раньше из таких сосен делали мачты кораблей — выбирали всегда самую прямую и самую высокую. На этих кораблях люди могли отправиться в любой уголок Руны. Сейчас, Оз, мы путешествуем не по воде, а среди звезд.

— Разве это возможно, Теренс?

— Конечно! Но только не здесь. Летающие корабли, что могут забрать тебя отсюда, есть только за стеной на Вольных землях. В Сангаре их запретили строить, чтобы люди даже не думали о побеге. Но однажды, Оз, мы улетим с тобой вместе.

Внезапно одна из сосен треснула у основания и с грохотом полетела на них.

— Берегись, Оз! — Теренс со всей силы оттолкнул брата в сторону.

Оз вздрогнул и проснулся. Он не понимал, слышал ли страшный шум во сне, или это было наяву. Мальчик прислушался — в доме царила мертвая тишина. Вдруг в дверь постучали.

— Оз, Оз! Это я, открой дверь! Машина приедет через несколько минут, нужно спешить, — послышался за дверью голос бабушки.

Оз тут же вскочил, натянул на себя свитер и куртку, надел ботинки, схватил мешок с вещами. Несколько мгновений он колебался, глядя на свою кровать, но потом взял одеяло и наскоро заправил постель. Он бросился к двери, но тут же остановился на пороге. Бабушка в левой руке сжимала винтовку, волосы ее были всклокочены, на лбу выступили капли пота. Оз со страхом взглянул на лестницу. Внизу лежало окровавленное тело Берта, в груди зияла жуткая рана.

— Пойдем, Оз, время не ждет! — бабушка схватила внука под руку, с одной стороны, чтобы поскорее увести его, с другой, чтобы опереться на него, потому что боялась потерять сознание и упасть.

Вдвоем они осторожно переступили через неподвижное тело так, чтобы не наступить в лужу крови. Женщина повела Оза на кухню, где переложила содержимое корзинки в его мешок.

— Тут немного еды, подкрепись, как будешь на месте. Машина, наверно, уже ждет тебя на перекрестке. Делай все, что тебе скажут. Там тебе помогут. Прощай, Оз! — бабушка поцеловала внука в горячую щеку, влажную от слез.

Не говоря больше ни слова, женщина проводила мальчика к выходу, остановилась на террасе и жестом указала ему, где стоит машина. Их дом находился на окраине леса, где пересекались несколько сельских дорог. На одной из них стоял, дожидаясь Оза, небольшой пикап.

Стемнело. Осенний ветер раскачивал верхушки елей, которые выделялись на фоне темно-синего неба. Оз оборачивался несколько раз, пока шел к перекрестку. Бабушка махала рукой ему вслед, уже не сдерживая слез. Она дождалась, пока мальчик дойдет до машины и устроится на сиденье, вернулась в дом, подбежала к одному из окон и резким движением сдернула занавески на пол. Затем достала из камина тлеющее полено и бросила его на диван. Тот быстро загорелся. Мать подошла к убитому сыну, села рядом с ним, положила его голову себе на колени и стала гладить окровавленные волосы.

— Прости, Берт, — шептала она, — так было нужно. Прости, сынок.

Пламя пожирало метр за метром этот старый деревянный дом, так что вскоре он весь был охвачен огнем. Из окна машины Оз видел красное зарево за лесом, и слезы все сильнее катились по его лицу. Он еле сдерживался, чтобы не застонать. Водитель, крепкий мужчина с серым лицом и суровым взглядом, молчал и старался не смотреть на мальчика. Он только крепче сжал руль и вдавил педаль газа в пол.