Мясорубка игровой индустрии. Как сохранить душу игры в мире корпораций

Уолт Уильямс, 2017

Уолт Уильямс – ветеран игровой индустрии, сценарист и нарративный дизайнер. Он работал над такими известными франшизами, как Star Wars: Battlefront, BioShock, Civilization, Borderlands, Mafia и The Darkness, но самая известная его игра – шутер от третьего лица Spec Ops: The Line. Перед вами мемуары Уильямса – невероятно искренний и человечный рассказ о том, как выжить в современной индустрии видеоигр. Она оказала огромное влияние на поп-культуру, но ее «внутренняя кухня» все еще мало известна тем, кто находится за ее пределами. Уильямс приоткроет завесу тайны и увлекательно, с юмором поведает о своем творческом пути, работе в одной из ведущих игровых компаний мира, непростой роли нарративного дизайнера и о том, как на самом деле создаются игры-блокбастеры. Если вы всегда хотели заглянуть за кулисы игровой индустрии, эта книга станет для вас отличным проводником! В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

3

Проникновение

В отчаянии есть свои плюсы.

Сотворение искусства — тяжелый, даже болезненный процесс. В частности, писательское дело может потребовать дни или даже месяцы одиночества, сомнений и споров с голосом собственного разума. Чтобы преуспеть, необходимо вкладывать в дело время и силы. Читать чужие труды — и хорошие, и плохие. Писать, редактировать, редактировать и редактировать, пока ты сам не признаешь, что настала пора двигаться дальше. И что самое главное, каждый день необходимо бить себя по лицу в надежде, что ты выйдешь победителем в противоборстве с самим собой. Можно приучиться к такому образу жизни, но не прийти к нему естественным путем.

Комфорт, довольство и финансовая защищенность — прирожденные враги начинающего писателя. Люди инстинктивно стараются избежать страданий, такое поведение прописано в наших ДНК. Когда речь идет об эмоциональных страданиях, писательский труд может послужить убежищем. Поэтому для писателя важно испытывать страдания в том или ином виде. Все хорошее необходимо изживать, пока не останется сплошной негатив: зависть, мелочность, отчаяние. И отчаяние — важнее всего.

Спустя год после выпуска я жил в Нью-Йорке, снимая в субаренду крохотную комнатушку в районе Алфабет-Сити. Все, что у меня было, — ноутбук, набитый одеждой чемодан, потрепанный матрас, который я нашел на обочине, да еще металлический столик с деревянной столешницей и плетеными корзинами, который служил одновременно рабочим местом и комодом. На дворе стоял июнь, а комната была оплачена до конца августа. На кармане у меня было около двух тысяч долларов, которые я сумел заработать, разгребая компакт-диски в торговом центре Остина, штат Техас. Этого хватило бы, чтобы дожить до наступления осени. У меня оставалось три месяца, чтобы разгрести все дерьмо в голове, найти работу, оформить аренду и начать новую жизнь в Нью-Йорке, где я практически никого не знал.

Хотя постоянной работы у меня не было, нельзя сказать, что я бездельничал. Еще в Остине я познакомился с парой начинающих продюсеров, которые работали с режиссером, проживающим в Адской кухне на Манхэттене ^[12]. Я ни в жизнь не вспомню, как его звали, так что будем называть его просто Чуваком. Чувак снимал видеоклипы для рэперов, но собирался взяться за полнометражный фильм. У него на руках уже был сценарий: основанная на реальных событиях и разворачивающаяся в 1980‑х криминальная история про ямайских наркодилеров в Бруклине. Текст был хреново написан. Его принес режиссеру очевидец тех событий, но он не был профессиональным сценаристом. Продюсеры предложили мне причесать этот текст. Я предположил, что мне заплатят.

«Сделай так, чтобы по нему можно было что-то снять, — сказали они. — Чтобы мы могли его продать. Тогда и поговорим о деньгах».

Звучало это подозрительно, но не то чтобы мои услуги тогда были нарасхват. К июлю я подготовил сценарий и разослал его всем, кому надо. На следующий день меня разбудил звук текстового сообщения. Писали продюсеры: «Все отлично. Думаю, мы теперь официально в кинобизнесе». Странное дело. Я думал, мы уже и так были в кинобизнесе.

Я набрал свое сообщение: «Рад, что вам понравилось. Теперь давайте набросаем контракт».

Ответ: «Здорово, что ты серьезно относишься к своей карьере, но такие разговоры станут преградой на пути к большим возможностям».

Я знал, что это полная херня, но во мне еще теплилась надежда. Я хотел, чтобы эта работа стала для меня прорывной. Увы, уже прошло больше половины лета, а запас денег подходил к концу. Я не мог позволить себе занять выжидательную позицию. Нужно было найти способ превращать слова в наличку. Если написание сценариев было пиком карьерной лестницы профессионального писателя, значит мне стоило спуститься на пару ступеней вниз и попробовать снова.

Комиксы казались подходящим вариантом. Я был фанатом комиксов всю свою жизнь — с тех пор как старший брат оставил мне коробки с подборкой номеров «Болотной твари» и «Века Marvel». Но по-настоящему я подсел на это дело, когда впервые прочитал комиксы про Человека-паука, валяясь дома с простудой. Питер Паркер, человек под маской супергероя, был во многом похож на меня: умный, неловкий в общении, его часто задирали другие. Короче говоря, мы оба были задротами. Меня всегда привлекали персонажи вроде Питера. Донателло из «Черепашек-ниндзя» и Игон Спенглер из «Охотников за привидениями» были для меня ролевыми моделями. Их увлечения не мешали им стать частью коллектива, напротив — делали их необходимыми участниками команды. Впрочем, Человек-паук не был командным игроком. И он, и его реальная личность — Питер Паркер — были изгоями. Что бы они ни делали, от них держались в стороне. Не лучший пример для формирования юной психики, но определенно близкий образ. Комиксы про Человека-паука не исцелили меня от задротства, но вселили достаточно уверенности и вдохновения, чтобы мне стало на это плевать. Когда я превратился в начинающего писателя с Манхэттена, казалось абсолютно естественным найти работу в Marvel и вернуть должок, написав сюжет для очередного номера «Удивительного Человека-паука».

То был 2004 год — лишь спустя четыре года Marvel выпустит первый фильм про Железного человека и начнет перевоплощаться в мультимиллиардного киногиганта. Конечно, к тому времени уже вышли фильмы про Людей Икс и Человека-паука от студии Sony Pictures, но Marvel в первую очередь была известна по своим комиксам. Тем не менее я знал, что они наверняка получают сотни новых резюме каждый день. Мне нужно было выделиться на их фоне, выкинуть нечто радикальное. Скажем, завалиться прямо в их офис и попросить нанять меня.

Вы не поверите, насколько легко это оказалось сделать.

Сжимая в руке свежераспечатанное резюме, я заказал такси в Мидтаун. По совету отца я надел деловой костюм — слегка помятый, но ничего страшного. Всю жизнь он говорил мне надевать костюм на встречи с потенциальными работодателями. Он не раз подрабатывал летом в магазине костюмов своего брата — ему было виднее. Но то было в 1950‑е. Готов поставить солидную сумму денег на то, что никто из Marvel не ходил на работу в костюме. Казалось странным приходить к ним в таком наряде. Впрочем, не более странным, чем заявиться туда без приглашения.

После поездки на лифте, которая показалась мне самой долгой в жизни, я предстал перед входом в офис Marvel. Я подергал ручку двери — заперто. Я позвонил в звонок. Спустя мгновение дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы из-за нее на меня смог выглянуть очень высокий и мускулистый мужчина. На нем была футболка и джинсы. Мысленно я отправил в адрес отца пару бранных слов.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил мужчина. По тону было ясно, что помогать он мне явно не собирался.

Я выдал речь, которую заучивал по пути в офис:

— Привет! Меня зовут Уолт Уильямс. Я хотел узнать, нет ли у вас каких-нибудь свободных вакансий. Я недавно выпустился из колледжа и всегда мечтал работать в Marvel. Поэтому решил просто заглянуть к вам и познакомиться. Я усердно работаю и быстро учусь. Готов делать что угодно, чтобы закрепиться в вашей компании, даже если придется начать с разбора входящих писем.

Все верно: весь мой план строился на том, чтобы начать строить карьеру с разбора почты. Почему? Потому что я такое по телику видел.

Мужчина распрямился:

— Письма тут разбираю я.

Я понял намек. Но не собирался останавливаться. Я уже заплатил за такси, чтобы добраться сюда, и был готов идти до конца.

— Что ж, как я и сказал, я буду рад взяться за любую работу. Что угодно, лишь бы стать частью семьи Marvel. Я могу с кем-нибудь это обсудить?

— Все ушли на обед.

— Ничего, — я протолкнул свое резюме сквозь щель в двери. — Если вы передадите кому-нибудь мое резюме, я буду очень благодарен.

— Ага-ага, — для него разговор был окончен. Он захлопнул дверь прямо у меня перед носом.

До сих пор я не получил от них никакого ответа.

В последующие пару недель я продолжил сползать вниз по карьерной лестнице писателя. Я был чересчур многословным, чтобы ограничиться короткими рассказами, но и на полноценную книгу меня бы не хватило. Эссе и статьи были для меня слишком сухими, от их написания хотелось вонзить себе в глаз карандаш. Я предлагал журналам свои рецензии на рестораны, театральные постановки, книги и фильмы. Ни одна из них не удостоилась даже ответа, и на то была серьезная причина: я никудышный критик. Если спектакль или ресторан выводили меня из себя, я легко мог разорвать их словами в клочья. Но мне не хватало вдумчивости, чтобы проанализировать и отметить то, что мне нравилось. Хорошо еще, что в те годы не было спроса на кликбейты и набросы на вентилятор. Иначе я бы никогда не узнал, что быть писателем и быть сволочью — две совершенно разные вещи.

Мои возможности сокращались, как и деньги на банковском счете. Мне необходимо было срочно что-то предпринять, иначе бы все мое приключение оказалось напрасным. Я настолько погрузился в отчаяние, что пошел на шаг, с которого стоило начинать.

Все на свете знают: если где-то висит флаг с одной звездой, под ним точно соберутся техасцы. Я сам считаю себя луизианцем, но если говорить откровенно, то по отцовской линии во мне четверть крови месящего говно ботинками ковбоя. Этого оказалось достаточно, чтобы одной июльской ночью меня занесло в бар «Одинокая звезда» в Мидтауне.

Исходив все пути, я решил прибегнуть к оружию последнего шанса. На Манхэттене жили два представителя Братства NoZe — Зальцман и Гроверфилд. Оба выпустились из колледжа лет за десять до меня. Мы никогда не были знакомы, но я был о них наслышан. Зальцман был сценаристом, а Гроверфилд — редактором в издательстве. Если кто и мог мне помочь, то только они. Я знал, что это не гарантия получить должность или даже рекомендацию. Наше побратимство давало мне шанс пропустить несколько кружек в баре и пожаловаться — не более того.

Если бы это была художественная книга, то на этом моменте наш герой представил бы себе, какие выгоды сулит ему знакомство со старшим и более успешным наставником. Он бы со сверкающими глазами выразил готовность пойти на все ради успеха, невзирая на моральные установки. А для опытных дельцов этого оказалось бы достаточно, чтобы взять героя под крыло, осознав, что он с ними одной крови.

Но ничего такого не случилось. Ведь это не вымысел, а моя жизнь. Я не столько герой, сколько скопление неуверенностей и параноидальных заблуждений, слепленных в форме пухлого паренька. Зальцман и Гроверфилд не скупились на выпивку, были вежливы, отвечали на любые вопросы. Меня же их дружелюбность только отпугнула. Не сумев наладить со мной контакт, они увлеклись беседой между собой, оставив меня познакомиться с их общим другом Уэйном.

— Чем занимаешься? — спросил он меня.

— Сейчас? Херней маюсь, — я терпеть не мог этот вопрос. Не потому, что он казался формальным, а потому, что ответ на него будто заставлял меня соврать. — Но теоретически я писатель.

— Круто. Работаешь над чем-нибудь конкретным?

— Ничем таким, что заслуживало бы обсуждения.

— Что ж, если тебе нужна работа, возможно, я могу с этим подсобить. Слышал когда-нибудь про Take-Two?

Никогда в жизни. Уэйна это не удивило. Take-Two Interactive была третьей по величине компанией в мире издательства видеоигр. Ее название не было на слуху, но в ее подчинении находилась студия Rockstar Games, разработавшая широко известную серию игр Grand Theft Auto. Дела у Take-Two шли ни шатко ни валко. Компания заляпалась в скандале, известном как Hot Coffee. Кто-то покопался в коде Grand Theft Auto: San Andreas и обнаружил материалы, связанные с недоделанной мини-игрой, где игрок мог заняться сексом в одежде со своей виртуальной девушкой, пригласившей его попить кофейку. Игрокам эта мини-игра была недоступна, Rockstar вырезала ее из игры. Но материалы оставались на диске, и прочесывающие код продвинутые программисты их отыскали. Они создали неофициальную модификацию, проще говоря, мод, который активировал недоделанные части кода и заменял одетых персонажей на обнаженные модели. Так и работают моды: меняют содержание игры, чтобы оно отличалось от задуманного разработчиками. Моды могут менять часть графики, вводить новые игровые механики или, как в случае Hot Coffee, разблокировать недоделанную мини-игру, которая никогда не должна была предстать перед публикой. Когда этот мод вышел, далекие от видеоигр люди не поняли, что произошло, и несправедливо обвинили во всем компанию.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

12

Адская кухня — район Манхэттена, который долгое время считался одним из самых криминальных в Нью-Йорке. Впоследствии все банды отправились в тюрьму, а район реконструировали, но он до сих пор вызывает негативные ассоциации у жителей США. — Прим. науч. ред.